Медведь (фильм, 1988)
Поделись знанием:
К:Фильмы 1988 года
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.
Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
Сзади его стоял адъютант, доктора и мужская прислуга; как бы в церкви, мужчины и женщины разделились. Всё молчало, крестилось, только слышны были церковное чтение, сдержанное, густое басовое пение и в минуты молчания перестановка ног и вздохи. Анна Михайловна, с тем значительным видом, который показывал, что она знает, что делает, перешла через всю комнату к Пьеру и подала ему свечу. Он зажег ее и, развлеченный наблюдениями над окружающими, стал креститься тою же рукой, в которой была свеча.
Младшая, румяная и смешливая княжна Софи, с родинкою, смотрела на него. Она улыбнулась, спрятала свое лицо в платок и долго не открывала его; но, посмотрев на Пьера, опять засмеялась. Она, видимо, чувствовала себя не в силах глядеть на него без смеха, но не могла удержаться, чтобы не смотреть на него, и во избежание искушений тихо перешла за колонну. В середине службы голоса духовенства вдруг замолкли; духовные лица шопотом сказали что то друг другу; старый слуга, державший руку графа, поднялся и обратился к дамам. Анна Михайловна выступила вперед и, нагнувшись над больным, из за спины пальцем поманила к себе Лоррена. Француз доктор, – стоявший без зажженной свечи, прислонившись к колонне, в той почтительной позе иностранца, которая показывает, что, несмотря на различие веры, он понимает всю важность совершающегося обряда и даже одобряет его, – неслышными шагами человека во всей силе возраста подошел к больному, взял своими белыми тонкими пальцами его свободную руку с зеленого одеяла и, отвернувшись, стал щупать пульс и задумался. Больному дали чего то выпить, зашевелились около него, потом опять расступились по местам, и богослужение возобновилось. Во время этого перерыва Пьер заметил, что князь Василий вышел из за своей спинки стула и, с тем же видом, который показывал, что он знает, что делает, и что тем хуже для других, ежели они не понимают его, не подошел к больному, а, пройдя мимо его, присоединился к старшей княжне и с нею вместе направился в глубь спальни, к высокой кровати под шелковыми занавесами. От кровати и князь и княжна оба скрылись в заднюю дверь, но перед концом службы один за другим возвратились на свои места. Пьер обратил на это обстоятельство не более внимания, как и на все другие, раз навсегда решив в своем уме, что всё, что совершалось перед ним нынешний вечер, было так необходимо нужно.
| Медведь | |
| L' Ours | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях |
медвежонок Юк |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания |
Price |
| Длительность |
95 мин. |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Медведь» (фр. L' Ours, англ. The Bear) — совместная франко-американская драма режиссёра Жан-Жака Анно по роману Джеймса Оливера Кервуда «Гризли». Премьера фильма состоялась 19 октября 1988 г. во Франции.
Сюжет
Британская Колумбия, 1885 год. Маленький медвежонок, только что потерявший мать и предоставленный сам себе, привязывается к раненому кадьяку, за которым охотится группа охотников. Пережив вместе со своим новым другом опасное бегство от погони, встречу с человеком, а также знакомство с не всегда дружелюбными обитателями лесного массива, медвежонок духовно становится настоящим медведем.
В ролях
- кадьяк Барт
- медвежонок Юк
- Чеки Карио — Том
- Джек Уоллис — Билл
Съёмочная группа
- Режиссёр: Жан-Жак Анно
- Сценарист: Жерар Брак
- Продюсер: Клод Берри
- Оператор: Филипп Руссело
- Композитор: Филипп Сард
- Художник-постановщик: Тони Люди
- Художники по костюмам: Франсуаза Дизле, Коринна Жорри
- Монтажёр: Ноэль Буассон
- Звукорежиссёры: Фабиенн Альварес-Гиро, Роберто Карцелли, Эрик Мойер,
- Спецэффекты: Джим Сэндис
- Визуальные эффекты: Фредерик Моро, Бретислав Пояр, Рольф Гьезен (нет в титрах)
- Дирижёр: Карло Савина
- Дрессировщики: Стив Мартин, Даг Сюс, Линн Сюс, Жан М. Симпсон, Клинт Янгрин
Награды
- 1988 — Премия Национальной академии киноискусства (Франция) — Жан-Жак Анно
- 1989 — Премия «Сезар» Академии искусства и техники кино Франции:
- лучшая режиссура — Жан-Жак Анно
- номинация на лучшую операторскую работу — Филипп Руссело
- номинация на лучший фильм — Жан-Жак Анно
- номинация на лучший звук — Бернар Леруа, Клод Виллан и Лоран Каглио
- 1990 — Номинация на премию «Оскар» за лучший монтаж — Ноэль Буассон
- 1990 — Номинация на премию Американского общества кинематографистов за выдающийся вклад в кинематограф — Филипп Руссело
- 1990 — Номинация на премию BAFTA за лучшую операторскую работу — Филипп Руссело
- 1990 — Премия Genesis за лучший иностранный фильм
- 1990 — Премия Немецкой гильдии арт-хаусного кино за лучший иностранный фильм — Жан-Жак Анно
- 1990 — Номинация на премию молодым актёрам за лучший семейный фильм
Интересные факты
- В реальности голодные взрослые медведи могут съедать медвежат. Чтобы этого не произошло, создатели фильма приучали Барта к присутствию медвежонка с помощью игрушечного медведя соответствующих размеров и окраса. Только после того, как дрессировщики убедились, что Барт привык к игрушке, они познакомили его с Юком.
- В конечных титрах звучит музыка П. И. Чайковского «Июнь. Баркарола».
Напишите отзыв о статье "Медведь (фильм, 1988)"
Ссылки
- «Медведь» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.imdb.com/title/tt0095800/awards Награды на сайте IMDb (англ.)]
- [www.imdb.com/title/tt0095800/trivia Интересные факты на сайте IMDb (англ.)]
- [www.imdb.com/title/tt0095800/soundtrack Саундтрек на сайте IMDb (англ.)]
- [www.allmovie.com/movie/v4445 Медведь] (англ.) на сайте allmovie
- [youtube.com/watch?v=TjLCJKoot4U L'Ours] на YouTube
- [www.kino-teatr.ru/kino/movie/hollywood/25125/annot/ Информация о фильме на сайте kino-teatr.ru]
|
Это заготовка статьи о кинофильме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||
Отрывок, характеризующий Медведь (фильм, 1988)
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.
Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
Сзади его стоял адъютант, доктора и мужская прислуга; как бы в церкви, мужчины и женщины разделились. Всё молчало, крестилось, только слышны были церковное чтение, сдержанное, густое басовое пение и в минуты молчания перестановка ног и вздохи. Анна Михайловна, с тем значительным видом, который показывал, что она знает, что делает, перешла через всю комнату к Пьеру и подала ему свечу. Он зажег ее и, развлеченный наблюдениями над окружающими, стал креститься тою же рукой, в которой была свеча.
Младшая, румяная и смешливая княжна Софи, с родинкою, смотрела на него. Она улыбнулась, спрятала свое лицо в платок и долго не открывала его; но, посмотрев на Пьера, опять засмеялась. Она, видимо, чувствовала себя не в силах глядеть на него без смеха, но не могла удержаться, чтобы не смотреть на него, и во избежание искушений тихо перешла за колонну. В середине службы голоса духовенства вдруг замолкли; духовные лица шопотом сказали что то друг другу; старый слуга, державший руку графа, поднялся и обратился к дамам. Анна Михайловна выступила вперед и, нагнувшись над больным, из за спины пальцем поманила к себе Лоррена. Француз доктор, – стоявший без зажженной свечи, прислонившись к колонне, в той почтительной позе иностранца, которая показывает, что, несмотря на различие веры, он понимает всю важность совершающегося обряда и даже одобряет его, – неслышными шагами человека во всей силе возраста подошел к больному, взял своими белыми тонкими пальцами его свободную руку с зеленого одеяла и, отвернувшись, стал щупать пульс и задумался. Больному дали чего то выпить, зашевелились около него, потом опять расступились по местам, и богослужение возобновилось. Во время этого перерыва Пьер заметил, что князь Василий вышел из за своей спинки стула и, с тем же видом, который показывал, что он знает, что делает, и что тем хуже для других, ежели они не понимают его, не подошел к больному, а, пройдя мимо его, присоединился к старшей княжне и с нею вместе направился в глубь спальни, к высокой кровати под шелковыми занавесами. От кровати и князь и княжна оба скрылись в заднюю дверь, но перед концом службы один за другим возвратились на свои места. Пьер обратил на это обстоятельство не более внимания, как и на все другие, раз навсегда решив в своем уме, что всё, что совершалось перед ним нынешний вечер, было так необходимо нужно.
