Медвежье-Саньково
Поделись знанием:
– Наталья Ильинична, – начал Пьер, опустив глаза и испытывая чувство жалости к ней и отвращения к той операции, которую он должен был делать, – правда это или не правда, это для вас должно быть всё равно, потому что…
– Так это не правда, что он женат!
– Нет, это правда.
– Он женат был и давно? – спросила она, – честное слово?
Пьер дал ей честное слово.
– Он здесь еще? – спросила она быстро.
– Да, я его сейчас видел.
Она очевидно была не в силах говорить и делала руками знаки, чтобы оставили ее.
Пьер не остался обедать, а тотчас же вышел из комнаты и уехал. Он поехал отыскивать по городу Анатоля Курагина, при мысли о котором теперь вся кровь у него приливала к сердцу и он испытывал затруднение переводить дыхание. На горах, у цыган, у Comoneno – его не было. Пьер поехал в клуб.
В клубе всё шло своим обыкновенным порядком: гости, съехавшиеся обедать, сидели группами и здоровались с Пьером и говорили о городских новостях. Лакей, поздоровавшись с ним, доложил ему, зная его знакомство и привычки, что место ему оставлено в маленькой столовой, что князь Михаил Захарыч в библиотеке, а Павел Тимофеич не приезжали еще. Один из знакомых Пьера между разговором о погоде спросил у него, слышал ли он о похищении Курагиным Ростовой, про которое говорят в городе, правда ли это? Пьер, засмеявшись, сказал, что это вздор, потому что он сейчас только от Ростовых. Он спрашивал у всех про Анатоля; ему сказал один, что не приезжал еще, другой, что он будет обедать нынче. Пьеру странно было смотреть на эту спокойную, равнодушную толпу людей, не знавшую того, что делалось у него в душе. Он прошелся по зале, дождался пока все съехались, и не дождавшись Анатоля, не стал обедать и поехал домой.
Анатоль, которого он искал, в этот день обедал у Долохова и совещался с ним о том, как поправить испорченное дело. Ему казалось необходимо увидаться с Ростовой. Вечером он поехал к сестре, чтобы переговорить с ней о средствах устроить это свидание. Когда Пьер, тщетно объездив всю Москву, вернулся домой, камердинер доложил ему, что князь Анатоль Васильич у графини. Гостиная графини была полна гостей.
Пьер не здороваясь с женою, которую он не видал после приезда (она больше чем когда нибудь ненавистна была ему в эту минуту), вошел в гостиную и увидав Анатоля подошел к нему.
– Ah, Pierre, – сказала графиня, подходя к мужу. – Ты не знаешь в каком положении наш Анатоль… – Она остановилась, увидав в опущенной низко голове мужа, в его блестящих глазах, в его решительной походке то страшное выражение бешенства и силы, которое она знала и испытала на себе после дуэли с Долоховым.
– Где вы – там разврат, зло, – сказал Пьер жене. – Анатоль, пойдемте, мне надо поговорить с вами, – сказал он по французски.
Анатоль оглянулся на сестру и покорно встал, готовый следовать за Пьером.
Пьер, взяв его за руку, дернул к себе и пошел из комнаты.
– Si vous vous permettez dans mon salon, [Если вы позволите себе в моей гостиной,] – шопотом проговорила Элен; но Пьер, не отвечая ей вышел из комнаты.
Анатоль шел за ним обычной, молодцоватой походкой. Но на лице его было заметно беспокойство.
Войдя в свой кабинет, Пьер затворил дверь и обратился к Анатолю, не глядя на него.
– Вы обещали графине Ростовой жениться на ней и хотели увезти ее?
– Мой милый, – отвечал Анатоль по французски (как и шел весь разговор), я не считаю себя обязанным отвечать на допросы, делаемые в таком тоне.
Лицо Пьера, и прежде бледное, исказилось бешенством. Он схватил своей большой рукой Анатоля за воротник мундира и стал трясти из стороны в сторону до тех пор, пока лицо Анатоля не приняло достаточное выражение испуга.
– Когда я говорю, что мне надо говорить с вами… – повторял Пьер.
– Ну что, это глупо. А? – сказал Анатоль, ощупывая оторванную с сукном пуговицу воротника.
– Вы негодяй и мерзавец, и не знаю, что меня воздерживает от удовольствия разможжить вам голову вот этим, – говорил Пьер, – выражаясь так искусственно потому, что он говорил по французски. Он взял в руку тяжелое пресспапье и угрожающе поднял и тотчас же торопливо положил его на место.
– Обещали вы ей жениться?
– Я, я, я не думал; впрочем я никогда не обещался, потому что…
Пьер перебил его. – Есть у вас письма ее? Есть у вас письма? – повторял Пьер, подвигаясь к Анатолю.
Анатоль взглянул на него и тотчас же, засунув руку в карман, достал бумажник.
Пьер взял подаваемое ему письмо и оттолкнув стоявший на дороге стол повалился на диван.
– Je ne serai pas violent, ne craignez rien, [Не бойтесь, я насилия не употреблю,] – сказал Пьер, отвечая на испуганный жест Анатоля. – Письма – раз, – сказал Пьер, как будто повторяя урок для самого себя. – Второе, – после минутного молчания продолжал он, опять вставая и начиная ходить, – вы завтра должны уехать из Москвы.
– Но как же я могу…
– Третье, – не слушая его, продолжал Пьер, – вы никогда ни слова не должны говорить о том, что было между вами и графиней. Этого, я знаю, я не могу запретить вам, но ежели в вас есть искра совести… – Пьер несколько раз молча прошел по комнате. Анатоль сидел у стола и нахмурившись кусал себе губы.
| Урочище
Медвежье-Саньково
Показать/скрыть карты
|
Медве́жье-Санько́во[1] — эксклав Российской Федерации, административно относящийся к Вышковскому городскому поселению Злынковского района Брянской области, окружённый со всех сторон территорией Добрушского района Гомельской области Белоруссии.
На территории эксклава имеется значительное месторождение мела[2].
Содержание
История
Посёлки Саньково (52°28′50″ с. ш. 31°33′00″ в. д. / 52.48056° с. ш. 31.55000° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=52.48056&mlon=31.55000&zoom=14 (O)] (Я)) и Медвежье (52°28′50″ с. ш. 31°34′12″ в. д. / 52.48056° с. ш. 31.57000° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=52.48056&mlon=31.57000&zoom=14 (O)] (Я)) были основаны русскими переселенцами, купившими в начале XX века земли в урочищах Медвежья Дубрава и Санина Поляна, площадью около 4,5 км² (454 га), у местного землевладельца Шведова.
В 1926 году, при ликвидации Гомельской губернии, эта территория была отнесена к Новозыбковскому уезду Брянской губернии РСФСР и включена в Добродеевский сельсовет. Первоначально не являлась эксклавом, став таковым уже после Великой Отечественной войны, когда деревню Хатки (ныне - Красное Знамя) севернее Саньково передали в состав Белорусской ССР.[3] От эксклава до границы с Россией — около 800 метров труднопроходимых болот[4].
Во время Великой Отечественной войны жители деревень ушли в партизаны, а поселения были практически полностью уничтожены немецкими оккупантами. В послевоенное время количество жителей эксклава превышало 500 человек, однако после Чернобыльской аварии территория оказалась одной из наиболее загрязнённых. К началу 1990-х в эксклаве проживало уже менее 100 человек[5]. Согласно Распоряжению Правительства РФ от 28.12.91 №237-р, территория посёлка Саньково была отнесена к зоне отчуждения[6], где запрещалось не только проживание, но и любая хозяйственная деятельность.
В XXI веке на территории уже нет постоянного населения; в 1999 году упразднены и сами посёлки. Тем не менее, эта территория по-прежнему входит в состав Злынковского района Брянской области (Вышковское городское поселение).
| Годы | 1926 | 1979 | 1989 |
|---|---|---|---|
| Медвежье | 159 | 95 | 49 |
| Саньково | 165 | 76 | 34 |
См. также
- Дубки (Печорский район) — российский анклав на границе с Эстонией
- 43-й узел связи ВМФ России (соглашение от 6 января 1995 года на 25 лет)
Напишите отзыв о статье "Медвежье-Саньково"
Примечания
- ↑ [www.brlaws.ru/index.php?ds=1066460 Закон Брянской области от 09.03.2005 № 3-З]
Злынковский район находится в юго-западной части Брянской области. Общая площадь района в его административных границах составляет 73094 га. Кроме того, за пределами административных границ района имеется 546 га земель, в том числе 511 га земель на территории Добрушского района Гомельской области Республики Беларусь, из них 45 га находятся в ведении Добродеевской сельской администрации, 466 га земель запаса и 35 га земель колхоза им. Щорса на территории Климовского района Брянской области.
…
В состав Вышковского городского поселения входят два запольных участка, которые расположены на территории Добрушского района Республики Беларусь и представляют собой два анклава: один — урочище Медвежье-Саньково, второй — сенокосы бывшего колхоза «Ленинский путь». - ↑ [bryansk.aif.ru/issues/268/02_01 «Сенсация. Да будет мел»] — АИФ(недоступная ссылка)
- ↑ [www.lib.utexas.edu/maps/ams/eastern_europe/txu-oclc-6519747-nn36-10.jpg Атлас Армии США, 1954. Карты Восточной Европы. Квадрат NN 36-10 Гомель. Границы представлены по состоянию на 1950 год]
- ↑ [www.rg.ru/prilog/union/03-08-21/15.shtm Люди ушли — адрес остался]
- ↑ [www.belarus.net/minsk_ev/russia/a6_e291.htm Анклав, или Государство в государстве]
- ↑ [www.zakonprost.ru/content/base/part/29604 Перечень населённых пунктов, относящихся к территориям радиоактивного загрязнения]
Ссылки
- Лист карты N-36-124 Новозыбков. Масштаб: 1 : 100 000. Состояние местности на 1985 год. Издание 1989 г.
- [g-g.livejournal.com/329352.html Пограничные курьёзы — российский анклав в Беларуси]
- (англ.) [geosite.jankrogh.com/sankova_medvezhe.htm Саньково-Медвежье — русский анклав в Белоруссии]
|
Это заготовка статьи по географии Брянской области. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Это заготовка статьи по географии Гомельской области. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Медвежье-Саньково
Наташа, как подстреленный, загнанный зверь смотрит на приближающихся собак и охотников, смотрела то на того, то на другого.– Наталья Ильинична, – начал Пьер, опустив глаза и испытывая чувство жалости к ней и отвращения к той операции, которую он должен был делать, – правда это или не правда, это для вас должно быть всё равно, потому что…
– Так это не правда, что он женат!
– Нет, это правда.
– Он женат был и давно? – спросила она, – честное слово?
Пьер дал ей честное слово.
– Он здесь еще? – спросила она быстро.
– Да, я его сейчас видел.
Она очевидно была не в силах говорить и делала руками знаки, чтобы оставили ее.
Пьер не остался обедать, а тотчас же вышел из комнаты и уехал. Он поехал отыскивать по городу Анатоля Курагина, при мысли о котором теперь вся кровь у него приливала к сердцу и он испытывал затруднение переводить дыхание. На горах, у цыган, у Comoneno – его не было. Пьер поехал в клуб.
В клубе всё шло своим обыкновенным порядком: гости, съехавшиеся обедать, сидели группами и здоровались с Пьером и говорили о городских новостях. Лакей, поздоровавшись с ним, доложил ему, зная его знакомство и привычки, что место ему оставлено в маленькой столовой, что князь Михаил Захарыч в библиотеке, а Павел Тимофеич не приезжали еще. Один из знакомых Пьера между разговором о погоде спросил у него, слышал ли он о похищении Курагиным Ростовой, про которое говорят в городе, правда ли это? Пьер, засмеявшись, сказал, что это вздор, потому что он сейчас только от Ростовых. Он спрашивал у всех про Анатоля; ему сказал один, что не приезжал еще, другой, что он будет обедать нынче. Пьеру странно было смотреть на эту спокойную, равнодушную толпу людей, не знавшую того, что делалось у него в душе. Он прошелся по зале, дождался пока все съехались, и не дождавшись Анатоля, не стал обедать и поехал домой.
Анатоль, которого он искал, в этот день обедал у Долохова и совещался с ним о том, как поправить испорченное дело. Ему казалось необходимо увидаться с Ростовой. Вечером он поехал к сестре, чтобы переговорить с ней о средствах устроить это свидание. Когда Пьер, тщетно объездив всю Москву, вернулся домой, камердинер доложил ему, что князь Анатоль Васильич у графини. Гостиная графини была полна гостей.
Пьер не здороваясь с женою, которую он не видал после приезда (она больше чем когда нибудь ненавистна была ему в эту минуту), вошел в гостиную и увидав Анатоля подошел к нему.
– Ah, Pierre, – сказала графиня, подходя к мужу. – Ты не знаешь в каком положении наш Анатоль… – Она остановилась, увидав в опущенной низко голове мужа, в его блестящих глазах, в его решительной походке то страшное выражение бешенства и силы, которое она знала и испытала на себе после дуэли с Долоховым.
– Где вы – там разврат, зло, – сказал Пьер жене. – Анатоль, пойдемте, мне надо поговорить с вами, – сказал он по французски.
Анатоль оглянулся на сестру и покорно встал, готовый следовать за Пьером.
Пьер, взяв его за руку, дернул к себе и пошел из комнаты.
– Si vous vous permettez dans mon salon, [Если вы позволите себе в моей гостиной,] – шопотом проговорила Элен; но Пьер, не отвечая ей вышел из комнаты.
Анатоль шел за ним обычной, молодцоватой походкой. Но на лице его было заметно беспокойство.
Войдя в свой кабинет, Пьер затворил дверь и обратился к Анатолю, не глядя на него.
– Вы обещали графине Ростовой жениться на ней и хотели увезти ее?
– Мой милый, – отвечал Анатоль по французски (как и шел весь разговор), я не считаю себя обязанным отвечать на допросы, делаемые в таком тоне.
Лицо Пьера, и прежде бледное, исказилось бешенством. Он схватил своей большой рукой Анатоля за воротник мундира и стал трясти из стороны в сторону до тех пор, пока лицо Анатоля не приняло достаточное выражение испуга.
– Когда я говорю, что мне надо говорить с вами… – повторял Пьер.
– Ну что, это глупо. А? – сказал Анатоль, ощупывая оторванную с сукном пуговицу воротника.
– Вы негодяй и мерзавец, и не знаю, что меня воздерживает от удовольствия разможжить вам голову вот этим, – говорил Пьер, – выражаясь так искусственно потому, что он говорил по французски. Он взял в руку тяжелое пресспапье и угрожающе поднял и тотчас же торопливо положил его на место.
– Обещали вы ей жениться?
– Я, я, я не думал; впрочем я никогда не обещался, потому что…
Пьер перебил его. – Есть у вас письма ее? Есть у вас письма? – повторял Пьер, подвигаясь к Анатолю.
Анатоль взглянул на него и тотчас же, засунув руку в карман, достал бумажник.
Пьер взял подаваемое ему письмо и оттолкнув стоявший на дороге стол повалился на диван.
– Je ne serai pas violent, ne craignez rien, [Не бойтесь, я насилия не употреблю,] – сказал Пьер, отвечая на испуганный жест Анатоля. – Письма – раз, – сказал Пьер, как будто повторяя урок для самого себя. – Второе, – после минутного молчания продолжал он, опять вставая и начиная ходить, – вы завтра должны уехать из Москвы.
– Но как же я могу…
– Третье, – не слушая его, продолжал Пьер, – вы никогда ни слова не должны говорить о том, что было между вами и графиней. Этого, я знаю, я не могу запретить вам, но ежели в вас есть искра совести… – Пьер несколько раз молча прошел по комнате. Анатоль сидел у стола и нахмурившись кусал себе губы.
