Медитация на две темы из «Дня Бытия»
Медитация на две темы из «Дня Бытия» | |
| Композитор | |
|---|---|
| Тональность | |
| Сочинение |
op. 7 |
| Время и место сочинения | |
| Первое исполнение |
15 февраля 1976 г., Париж |
| Первая публикация | |
| Продолжительность |
8 минут |
| Инструменты | |
Медитация на две темы из «Дня Бытия», op. 7 — сочинение Ивана Вышнеградского для виолончели и фортепиано. Одно из самых популярных и наиболее часто исполняемых произведений композитора.
Содержание
История
«Медитация» была написана композитором в Петрограде с декабря 1918 по январь 1919 гг. Впервые была исполнена 15 февраля 1976 г. в Парижской русской консерватории имени С. В. Рахманинова, солисты — Жак Видеркер (виолончель), Мартин Жост (фортепиано), тогда же была сделана её историческая запись.
Пианистом Джошуа Пирсом и фаготистом Джонни Райнхардом произведение было переложено для фагота и фортепиано.
Композиция
Пьеса основана на двух основных темах ранее сочинённого композитором монументального сочинения «День Бытия». При работе над последним, преследуя цель создать «звуковой континуум», автор почувствовал необходимость в использовании интервалов менее полутона. Впервые использовав микроинтервалы в одной из версий «Четырёх фрагментов» op. 5, композитор решил продолжать их исследование в своих последующих сочинениях. В Медитации на две темы из «Дня Бытия» в партию виолончели были включены трететоны, четвертитоны и шестинатоны.
См. также
Напишите отзыв о статье "Медитация на две темы из «Дня Бытия»"
Ссылки
[classic-online.ru/ru/production/20825 Медитация на две темы из "Дня Бытия". Слушать на сайте classic-online.ru]
Отрывок, характеризующий Медитация на две темы из «Дня Бытия»
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
