Медицинская служба Вооружённых сил Великобритании

Медицинская служба Вооружённых сил Великобритании (Официальное название «Медицинская служба Вооружённых сил Соединенного Королевства Великобритании» (англ. The Defence Medical Services of the Armed Forces of the United Kingdom of Great Britain) является отдельной структурой Вооружённых сил, состоящих из 3-х компонентов: Армии, Военно-воздушных сил (ВВС) и Военно-морского флота (ВМФ). Организационно Армия, ВВС и ВМФ входят в состав Министерства обороны. Верховный главнокомандующий — Королева Елизавета II. Общая численность Армии, ВВС и ВМФ по состоянию на 1 марта 2011 составляет 186 920 человек (регулярный компонент, не включает гуркхов — традиционное национальное подразделение из непальцев и резервистов, всего по состоянию на 1 марта 2011 г. ок. 6 тыс. человек). Бюджет 2010 — 46,7 млрд. фунтов стерлингов (75 млрд долларов/53 млрд евро).

История

Свою официальную историю медицинская служба Вооружённых сил Великобритании ведёт с 1660 г., когда в Вооружённых силах была введена постоянная и в военное, и в мирное время должность полкового хирурга (Regimental Surgeon) . Введение в новейшую историографию вопроса можно найти в статье Джеффри Хадсона в «Канадском бюллетене истории медицины» (2010) .

Выдающиеся деятели британской военной медицины

Джон Прингл (1707—1782), один из основоположников военной медицины нового времени, шотландский врач, окончил Лейденский университет, ученик Г. Бурхаве. Главный врач английской армии во Фландрии (1744—1748). Установил тождественность больничной и тюремной форм сыпного тифа. Показал, что разные формы дизентерии составляют одно заболевание. Один из столпов военной гигиены и эпидемиологии. Его книга «Наблюдения над болезнями солдат в лагерях и гарнизонах», 1750 г., выдержала 10 изданий, была переведена на несколько европейских языков, в том числе, на русский. С 1758 г. член Лондонского королевского общества, а затем его президент (1772—1778). Профессор Эдинбургского университета. Похоронен в Вестминстерском аббатстве — усыпальнице виднейших деятелей Великобритании.

Джеймс Линд (1716—1794). Военно-морской врач. Основоположник военно-морской гигиены. В 1750 г. опубликовал «Трактат о цинге», описывающий эффективный метод профилактики и лечения цинги лимонным и апельсиновым соками.

Джон Хантер (1728—1793). Главный хирург Британской армии (с. 1789 г.). Внес большой вклад в изучение важных для военной медицины проблем, таких как огнестрельные раны, паховые грыжи, сифилис. Крупнейший анатом. Член Лондонского королевского общества (с 1767 г.).

Чарльз Белл (1774—1842). Военный хирург (с 1799 г.), участник битвы при Ватерлоо. Мировую славу заслужило его открытие принципиального различия функций передних (двигательные) и задних (чувствительные) корешков спинного мозга (1811 г.). Его имя носит паралич лицевого нерва.

Общие сведения о медицинской службе Вооружённых сил Великобритании

Медицинская служба Вооружённых сил Великобритании, является элитной структурой Вооружённых сил, официальный веб-сайт . Начальник медицинской службы (Surgeon General) Вооружённых сил Великобритании подчиняется Первому заместителю Начальника Генерального штаба Вооружённых сил Великобритании . По состоянию на 18 июня 2011 г. начальником медицинской службы Вооружённых сил Великобритании является вице-адмирал (три звезды) Филип Раффаэлли, портрет и биография по отсылке, штаб-квартира в г. Уиттингтон — в 30 км к сев.-вост. от Бирмингема, личный состав медицинской службы (регулярный компонент) включает ок. 7 тыс. человек, общее количество лиц, подлежащих медицинскому обслуживанию, составляет ок. 258 тыс.. Также, в Генеральном штабе Вооружённых сил имеется особая позиция в ранге заместителя Начальника Генерального штаба по военной медицине, в сферу ответственности которого входят общевойсковые вопросы деятельности медицинской службы. На 20 марта 2011 г. эту должность занимает генерал-лейтенант (три звезды) Роберт Бакстер [Robert Baxter], биография по отсылке . Структурно медицинская служба Вооружённых сил Великобритании представлена аппаратом начальника медицинской службы, медицинскими службами трёх видов вооружённых сил и Объединённым медицинским командованием. Организация медицинской службы Вооруженных сил Великобритании наглядно демонстрируется на РИС. 1.

Медицинская служба Армии Великобритании

Медицинская служба Армии Великобритании [Army Medical Services] — крупнейшая из медицинских служб видов Вооружённых сил. Начальник медицинской службы [Director General Army Medical Services] ген.-майор (две звезды) мед. службы Майк фон Бертеле [Mike von Bertele], штаб-квартира, г. Эндоувер [Andover], графство Хемпшир, Ю. Англия. Численность активного личного состава медицинской службы Армии составляет 3683 человека на 106 340 регулярного компонента Армии. В состав армейской медслужбы входят:

• 6 медицинских полков [Medical Regiments] (3-й, 4-й, 5-й, 16-й медполки постоянной готовности и 225-й и 254-й кадрированные);
• 2-я медицинская бригада [2nd Medical Brigade];
• 10 полевых госпиталей [Field Hospitals] (22-й и 34-й постоянной готовности и 202-й, 203-й, 204-й, 205-й, 207-й, 212-й, 243-й и 256-й кадрированные);
• 144-й парашютный медицинский [en.wikipedia.org/wiki/Squadron_%28army%29 эскадрон] [Parachute Medical Squadron];
• 66 медицинских центров [Medical Centres];
• 69 частей первичной реабилитации [Primary Care Rehabilitation Facilities];
• 2 региональные реабилитационные части [Regional Rehabilitation Units];
• медицинские службы соединений и частей Армии Великобритании.

Принципиальная схема организации медицинской службы Армии Великобритании представлена на РИС. 2.

Медицинский полк состоит из нескольких эскадронов и управления. Например, 3-й медполк включает 4 медэскадрона: 12-й и 16-й медэскадроны ближней медицинской поддержки, медэскадрон С (английская буква «си») и эскадрон обслуживания.

2-я медицинская бригада, штаб-квартира в г. Стренсолл [en.wikipedia.org/wiki/Strensall Strensall], близ г. Йорк, сев.-вост. Англия. Обеспечивает в медицинском отношении 1-ю [en.wikipedia.org/wiki/Armored_division бронедивизию], единственную дивизию британской армии, дислоцирующуюся в Европе в настоящее время. Дивизия входит в состав [en.wikipedia.org/wiki/Rapid_Reaction_Force сил быстрого реагирования] НАТО. Также, 2-я медбригада осуществляет оперативное руководство армейскими полевыми госпиталями и готовит кадры для медслужбы Армии.

Полевой госпиталь — военно-медицинское учреждение театра военных действий (ТВД), рассчитано на размещение в палатках. Типичный полевой госпиталь развертывается на 200 коек, около 600 человек личного состава (только медицинского персонала), 7 операционных.

144-й парашютный медицинский эскадрон. Это единственное медицинское подразделение, способное к воздушному десантированию. Эскадрон является структурным подразделением 16-го медицинского полка со специальной задачей медицинского обеспечения операций 16-й воздушно-штурмовой бригады [Air Assault Brigade].

Медицинский центр. Представление об этом медицинском подразделении можно составить на основании знакомства с работой медицинского центра Армии Великобритании в г. Целле, город в 50 км к сев.-вост. от Ганновера, Германия. Центр обеспечивает амбулаторный прием военнослужащих и членов их семей в пределах одного гарнизона. Неотложная помощь оказывается в рядом расположенной немецкой больнице.

Часть первичной реабилитации обеспечивает первичную физиотерапевтическую помощь и восстановительное лечение, обычно входит в состав медицинского центра .

Региональная реабилитационная часть (подробнее см. в разделе «Медицинская служба ВВС»).

Медицинская служба ВВС Великобритании

Медицинская служба ВВС Великобритании, штаб-квартира г. Хай-Уиком — 60 км к сев.-зап. от Лондона], начальник медицинской службы [Director General Medical Services of the Royal Air Force] вице-маршал авиации (две звезды) Крис Моррис [Chris Morris], портрет и биография по ссылке.

Численность активного личного состава медицинской службы ВВС составляет 1 546 человек на 42 600 регулярного компонента ВВС . В состав медслужбы ВВС входят:

Центр авиационной медицины ВВС [Centre of Aviation Medicine], г. Хенлоу [en.wikipedia.org/wiki/Henlow Henlow], 80 км к сев. от Лондона. Центр решает следующие задачи :

1. подготовка специалистов в области авиационной медицины,
2. специальная подготовка летных экипажей,
3. военно-медицинская летная экспертиза,
4. научные исследования в области авиационной медицины (см. в разделе обзора, посвящённом научно-исследовательской работе).

Тактическое медицинское крыло [Tactical Medical Wing], штаб-квартира г. Линегам [en.wikipedia.org/wiki/RAF_Lyneham Lyneham], в 50 км к вост. от Бристоля. В состав крыла входят 4 эскадрильи: управления, аэромедицинской эвакуации, аэромедицинских команд реагирования, подготовки и поддержки. Для аэромедицинской эвакуации существуют медицинские команды быстрого реагирования [Medical Emergency Response Teams], для сопровождения тяжелобольных, особенно в случаях эвакуации на большие расстояния, предназначены авиационные команды поддержки больных в критическом состоянии [Critical Care Air Support Teams].

Аналогичные функции также выполняются персоналом резерва ВВС в составе 4626-й и 612-й вспомогательных эскадрилий ВВС [Royal Auxiliary Air Force (RAuxAF) Squadrons 4626 and 612] со штаб-квартирами в г. Линегам и г. Лучарс — в 80 км к сев.-вост. от Эдинбурга] соответственно.

Одной из задач, возложенных на медицинскую службу ВВС, является управление региональными реабилитационными частями [Regional Rehabilitation Units]. Это учреждения реабилитации, промежуточные между первичными реабилитационными учреждениями, находящимися большей частью в ведении медицинской службы Армии (см. выше), и ведущим реабилитационным учреждением Вооружённых сил, Оборонным медицинским реабилитационным центром в Хедли Корт, графство. Сурри [Defence Medical Rehabilitation Centre at Headley Court in Surrey], входящем в состав Объединённого медицинского командования (подробнее об этом центре см ниже, в разделе, посвящённом Объединённому медицинскому командованию). Всего в ведении медслужбы ВВС находится 15 таких частей, из них 13 на территории метрополии и 2 в Германии . Составить представление о региональной реабилитационной части можно на примере такого объекта в г. Олдершот, в 30 км к ю.-зап. от Лондона]. Часть является флагманом обширной программы создания военно-лечебных учреждений такого рода, в которых предполагается оказание ребилитационной помощи военнослужащим всех трёх видов Вооружённых сил, и рассчитано на одновременное проведение 2-недельного курса реабилитации 40 военнослужащим . Принципиальная схема организации медицинской службы ВВС Великобритании представлена на РИС. 3.

Медицинская служба ВМС Великобритании

Медицинская служба ВМС Великобритании (англ. Royal Navy Medical Service) — наименьшая по численности медицинская служба видов Вооружённых сил. Численность активного личного состава медицинской службы ВМС составляет 1296 человек на 37 970 регулярного компонента ВМС . Начальник медицинской службы ВМС Великобритании (англ. Surgeon General of the Royal Navy) — контр-адмирал (две звезды), хирург Алистер Джеймс Уолкер (англ. Alasdair James Walker).

Медицинская служба ВМС в настоящее время не располагает собственными госпиталями. Имеются 4 высокоспециализированные клиники в Институте военно-морской медицины (см. ниже) и 2 небольшие общего профиля клиники ВМС в Лиссабоне и Неаполе. Уникальной особенностью ВМС является наличие госпитального судна Аргус. Принципиальная схема организации медицинской службы ВМС Великобритании представлена на РИС. 4.

Госпитальное судно Аргус (англ. Royal Fleet Auxiliary Argus) — корабль постоянной боевой готовности; имеет 4 операционные с соответствующими бригадами общих хирургов и ортопедов. Общая численность медицинского персонала 250 человек. Оснащен современным диагностическим оборудованием, включая цифровую рентгеновскую аппаратуру и компьютерный томограф.

Институт военно-морской медицины (англ. Institute of Naval Medicine) расположен в г. Альверстоук, близ г. Плимут, одной из основных баз ВМФ Великобритании. Подразделения института: 6 отделов, одна научная группа и 4 специализированные клиники (подробнее см. в последующих разделах). Достопримечательностью института является военно-медицинская библиотека, представляющая собой библиотечные фонды двух последних упраздненных военно-морских госпиталей в Стоунхауз (военно-морская база Плимут) и Хаслар (военно-морская база Портсмут), соответственно в 1995 и 1996 гг. Первые поступления датированы 1827 г. Имеются раритетные издания XVI века.

Объединенное медицинское командование

Объединённое медицинское командование [Joint Medical Command] (ОМК), официальный веб-сайт по отсылке образовано 1 апреля 2008 г. Его создание отражает мировые интеграционные тенденции в преобразовании вооружённых сил в целом и их медицинских служб, в частности , начальник [Commander Joint Medical Command] вице-маршал (две звезды) авиации Пол Эванз [Paul Evans], портрет и биография по отсылке , штаб-квартира г. Уиттингтон [Whittington, Lichfield], в 30 км к сев.-вост. от Бирмингема, штаб-квартира Командования совпадает со штаб-квартирой Начальника медицинской службы Вооружённых сил. Принципиальная схема организации Объединённого медицинского командования представлена на РИС. 5.

Группа подготовки военно-медицинских служб [Defence Medical Services Training Group], штаб-квартира в местечке Киу Бэррекс, пос. Аш Вэйл [en.wikipedia.org/wiki/Ash_Vale Keogh Barracks, Ash Vale], в 20 км к ю.-зап. от Лондона, обеспечивает профессиональную и военно-медицинскую подготовку личного состава медицинской службы.

Деканат постдипломной военно-медицинской подготовки [Defence Postgraduate Medical Deanery], в штаб-квартире ОМК, осуществляет постдипломную подготовку и усовершенствование личного состава медицинской службы.

Директорат здравоохранения [Directorate Healthcare], в штаб-квартире ОМК, во взаимодействии с Национальной службой здоровья размещает личный состав в лечебных учреждениях, оперируемых совместно военно-медицинской службой и Национальной службой здоровья.

Офис Медицинского директора [Medical Director Office], ответственен за научно-методический уровень военно-медицинской подготовки, НИР и научно-исследовательких и опытно-конструкторских разработок (НИОКР) в системе медицинской службы. Базируется в Бирмингемском исследовательском парке [www.rcs.bham.ac.uk/brpl/index.shtml Birmingham Research Park] (основан в 1986 г. на базе соседствующих Бирмингемского университета и Бирмингемского госпиталя им. королевы Елизаветы [en.wikipedia.org/wiki/Queen_Elizabeth_Hospital_Birmingham Queen Elizabeth Hospital Birmingham], известен своими медико-биологическими разработками). Подробнее об Офисе Медицинского директора см. в разделе, посвящённом НИР.

Королевский центр военной медицины в Бирмингеме [Royal Centre of Defence Medicine (RCDM) at Birmingham]. Развернут на базе госпиталя королевы Елизаветы в Бирмингеме, ведущее медицинское учреждение для специализированного лечения боевой травмы .

Военно-медицинский реабилитационный центр в Хидли Корт [en.wikipedia.org/wiki/Headley_Court Defence Medical Rehabilitation Centre (DMRC) at Headley Court], в 20 км к ю.-зап. от Лондона. Специализируется на боевой политравме, боевой травме головного мозга, содержит уникальное ампутационное отделение .

Военная стоматологическая служба [Defence Dental Services], в штаб-квартире ОМК, 160 стоматологических центров по всей стране, ок. 1 тыс. человек военного и гражданского персонала .

Военно-медицинские госпитальные части [Military Defence Hospital Units], пять частей, функционируют на базе крупных больниц Национальной службы здоровья, обслуживаются совместно военно-медицинским и граждансаим персоналом, дислокация:

• Портсмут [Portsmouth],
• Питерборо, в 150 км к сев. от Лондона,
• Фримли Парк [en.wikipedia.org/wiki/Frimley_Park_Hospital Frimley Park, Camberley], в 15 км к ю.-зап. от Лондона,
• Деррифорд (Плимут) [en.wikipedia.org/wiki/Derriford_Hospital Derriford (Plymouth)],
• Норталлертон [en.wikipedia.org/wiki/Northallerton Northallerton], в 110 км к сев.-вост. от Манчестера.

Военно-медицинская библиотечная служба [Defence Medical Library Service], штаб-квартира в Уиттингтон Бэррекс, Личфилд [Whittington Barracks, Lichfield], в 30 км к сев.-вост. от Бирмингема, в штаб-квартире начальника медицинской службы Вооружённых сил Великобритании .

Национальная служба здоровья

Национальная служба здоровья (НСЗ), [National Health Service], крупнейшая в мире общественная система здравоохранения. Насчитывает 1 миллион 700 тысяч сотрудников, 160 тысяч врачей, 400 тысяч медицинских сестер (на сайте НСЗ шутят, что по числу сотрудников находятся на втором месте после Народно-освободительной армии Китая). Обслуживаемый контингент составляет 60 миллионов человек (1 миллион больных каждые 36 часов, 463 человека в секунду), бюджет 100 млрд фунтов стерлингов (160 млрд долларов/114 млрд евро) . Медицинская служба Вооружённых сил Великобритании тесно взаимодействует с НСЗ. Например, практически совместно осуществляется работа всех госпиталей, кроме военно-полевых, предназначенных исключительно для развертывания на театре военных действий .

Стационарное лечение военнослужащих

Принципиальная схема организации стационарного лечения военнослужащих представлена на РИС. 6. Госпитализация организуется централизованно Военно-медицинской группой Объединенного медицинского командования на базе близлежащих к гарнизонам гражданских больниц, аккредитованных в Национальной службе здоровья. Всего насчитывается 32 таких больницы . В таких больницах медицинскую помощь военнослужащим оказывает медицинский персонал, принадлежащий как военно-медицинской службе, так и гражданскому здравоохранению. Это даёт возможность военным медикам поддерживать необходимый уровень медицинских знаний и навыков в период, не связанный с работой на театре военных действий. За подбор врачебного и сестринского состава из числа военнослужащих для таких больниц отвечает другой отдел Объединённого медицинского командования — Директорат здравоохранения . В таких комбинированных «военно-гражданских» стационарах начинают и заканчивают лечение около 80 % заболевших военнослужащих .

Более сложные больные проходят стационарное лечение в военно-медицинских учреждениях второго уровня. Это 5 госпитальных частей и 15 региональных реабилитационных отделений. Представление о госпитальной части можно составить на примере Военной госпитальной части, дислоцированной в Портсмуте. Это самая крупная из 5 частей. Развернута на базе госпиталя им. королевы Александры [en.wikipedia.org/wiki/Queen_Alexandra_Hospital Queen Alexandra Hospital] в 2005 г. Штат 381 человек, из них: военно-служащие составляют 93 %, из которых 28 % — офицеры. Квалифицированная медицинская помощь. Ротация: 2-6 месяцев на ТВД (Афганистан, Сомали, Фолклендские острова), 1 месяц дома. В отчете, датированном 9 ноября 2010 г., отмечается некомлект личного состава части 20,4 % . Представление о региональном реабилитационном отделении даёт такое учреждение в г. Ольдершот (см. выше, в разделе о медицинской службе ВВС).

Вершиной пирамиды стационарной помощи являются два учреждения: Военно-медицинский реабилитационный центр в Хидли Корт и Королевский центр военной медицины в Бирмингеме. Оба заведения входят в состав Объединенного медицинского командования.

Военно-медицинский реабилитационный центр в Хидли Корт, основан в 2005 г., продолжает расширяться, по состоянию на март 2011 г. коечная ёмкость составляет 156 коек, штат 220 человек, из которых половина военные медики. Центр специализируется на боевой политравме. Имеет уникальное ампутационное отделение с частным научно-производственным предприятием протезирования, 25-метровый реабилитационный бассейн .

Королевский центр военной медицины в Бирмингеме развернут на базе госпиталя королевы Елизаветы в Бирмингеме, в свою очередь являющегося частью Бирмингемского университета. Коечная ёмкость 30 индивидульных мест. Ведущее медицинское учреждение для специализированного лечения особо тяжелой боевой травмы . Открытый в июле 2010 г. госпиталь королевы Елизаветы в Бирмингеме — отличная база для Королевского центра. Госпиталь представляет собой мощный лечебно-диагностический комплекс, рассчитан на 1213 коек, имеет 30 операционных, стоимость проекта 545 млн фунтов стерлингов (894 млн долларов/615 млн евро).

Наконец, в разделе стационарного лечения следует упомянуть 4 небольших высоко специализированные клиники Института военно-морской медицины в Альверстоке (подробее см. раздел, посвящённый НИР).

Медицинское снабжение

Особенностью медицинского снабжения Вооружённых сил Великобритании является то, что оно осуществляется независимым от медицинской службы агентством Министерства обороны — Командой медицинского и общего снабжения [Medical and General Supplies Team], официальный веб-сайт по отсылке , которое не только обеспечивает заготовку всего арсенала медицинского имущества от верёвки до компьютерного томографа и препаратов крови (всего 30 тыс. наименований), но и отвечает за своевременную доставку этого арсенала вплоть до отдельного военного госпиталя или медицинской службы части в любой точке земного шара. Организовано в 2007 г., штаб-квартира в г. Фоксхилл Бат [maps.google.com/maps?hl=en&tab=wl Foxhill Bath near Bristol, UK], 20 км к ю.-вост. от Бристоля, а к ноябрю 2011 г. переводится в с.-вост. предместье Бристоля Абби Вуд [en.wikipedia.org/wiki/Abbey_Wood Abbey Wood], начальник команды полковник Энди Броун [Andy Brown]. На сайте команды описывается ряд проводимых ею НИОКР, в частности, разработка:

1. специальных контейнеров с регулируемой температурой для транспортировки и хранения, в том числе, и у потребителя таких чувствительных к температуре продуктов как кровь, по нормативам Международной организации по стандартизации [International Organization for Standardization, ISO],

1. современных средств стерилизации в полевых условиях,

1. медицинской техники для эксплуатации на самолетах и вертолетах,

1. проекта инженерно-технической поддержки медицинского имущества и аппаратуры в течение всего периода их эксплуатации,

1. проекта "Техническая документация онлайн " [Technical Documents On Line] для всех пользователей.

Научно-исследовательская работа

Организация НИР и НИОКР в Медицинской службе Вооружённых сил Великобритании осуществляется централизовано офисом Медицинского директора [Medical Director], являющегося подразделением Объединенного медицинского командования , штаб-квартира в Бирмингемском исследовательском парке. Офис возглавляет коммодор (контр-адмирал) Аласдер Уолкер [Alasdair Walker] . Сам факт размещения офиса в крупном научно-исследовательском комплексе, каким является Бирмингемский исследовательский парк (см. выше, в разделе об Объедин`ённом медицинском командовании), указывает как на серьёзность и перспективность замысла, так и на широкое привлечение сил и средств государственных и частных академических структур. Например, в одном из директивных документов медицинской службы указывается на необходимость расширения сотрудничества с Национальным институтом исследования здоровья [en.wikipedia.org/wiki/National_Institute_for_Health_Research National Institute for Health Research]. О тематике проводимых исследований можно судить по отдельным публикациям. Например, в обзоре [en.wikipedia.org/wiki/Nature_News Nature News] за 17 декабря 2010 г. сообщается о текущих клинических испытаниях использования наночастиц серебра в раневых повязках .

Личный состав медицинской службы непосредственно участвует в научно-практической работе. Большой резонанс британской общественности вызвало восхождения группы военных медиков на Айленд-пик в Непале, 6300 м. В ходе экспедиций исследуются механизмы адаптации к высоте, отбираются пробы крови на кортизол, альдостерон, мозговой натрий уретический пептид и новый для подобной цели пептид NGAL-2 [www.uniprot.org/uniprot/P80188 Neutrophil Gelatinase-Associated Lipocalin] (желатиназ-ассоциированный нейтрофильный липокалин состоит из 198 аминокислотных остатков, молекулярная масса 22,588 kDa, кодируется у человека на хромосоме 9). Высокогорные экспедиции проводятся под патронажем начальника медицинской службы Вооружённых сил Великобритании вице-адмирала Филипа Раффаэлли .

Медицинская служба располагает двумя собственными научно-исследовательскими учреждениями. Это Центр авиационной медицины, штаб-квартира г. Хенлоу [Henlow], в 80 км к сев. от Лондона, и Институт военно-морской медицины, дислоцирован в г. Альверстоук [Alverstoke], близ г. Плимут.

Центр авиационной медицины ведёт научные исследования в области авиационной медицины по следующим направлениям :

1. военно-медицинские аспекты специального снаряжения летных экипажей и систем жизнеобеспечения,

2. высотная декомпрессия,

3. клинико-экспериментальное изучение бессознательных состояний, синдрома укачивания и вестибулярных расстройств в полете,

4. авиационная гигиена с особым акцентом на изучение шума и вибрации,

5. совершенствование медицинской экспертизы случаев гибели личного состава ВВС.

Институт военно-морской медицины . Подразделения института:

1. Отдел медицины окружающей среды, направления исследований: прикладная физиология физической нагрузки, внешнего дыхания, тепловых и холодовых воздействий .

2. Отдел прикладной психологии, направления исследований: когнитивные медиаторы в процессе выздоровления после физических и психических травм, роль психосоциальных факторов в патогенезе люмбаго, оценка влияния изменений в служебных инструкциях на развитие профессионального стресса .

3. Отдел человеческого фактора, направления исследований: дизайн и эргономика производственных помещений и рабочих мест, техника безопасности и профессиональная медицина, производственный стресс, профессиональный отбор и подготовка .

4. Отдел выживания и медицины теплового воздействия, направления исследований: выживание на море и в условиях подводной лодки, экспертиза оснащения для пребывания под водой, локальная холодовая травма, разработка средств спасения на воде .

5. Научная группа индивидуального защитного снаряжения, направления исследований: индивидуальные защитные средства от воздействия как естественных факторов (тепло, холод), так и боевых (поражающие факторы взрыва, радиация, химические средства и биологические агенты) .

6. Клиника для заболеваний, связанных с тепловым воздействием: лечение, реабилитация, экспертиза и исследования болезней, связанных с общим прегреванием организма .

7. Клиника холодовых повреждений: лечение, реабилитация, экспертиза, научные исследования, отморожений, переохлаждений, сходных по симптоматике заболеваний типа синдрома Рейно или синдрома вибрационной кисти/руки .

8. Клиника исследования внешнего дыхания: полный набор соответствующей аппаратуры, лечение, экспертиза профильных больных (около 300 больных в год) .

9. Клиника физической формы и антропометрии, экспертиза и лечение больных с избыточной массой тела, разработка современных методов оценки физической формы, включая оценку композиции тела (доля жировой ткани в массе тела) . реакция человека на вибрацию .

10. Отдел медицины подводного погружения и гипербарической медицины, разработка нормативов и методик погружения, экспертиза профессиональной пригодности к погружению, лечение несчастных случаев, связанных как с профессиональной деятельностью военных, так и гражданских лиц .

В научных исследованиях широко применяется кооперация с союзными державами по блоку НАТО и Британскому содружеству. В частности, таким образом идет совершенствования средств защиты от оружия массового поражения — в сфере, где Великобритания активно инкорпорирует достижения США, Канады и Австралии .

Медицинское обеспечение на театре военных действий

Описываемый в данном разделе сценарий основывается на 8-летнем опыте медицинского обеспечения британского контингента в Афганистане . Основным подразделением, участвующим в боевых действиях, является команда [team]. Каждый военнослужащий обучен методам оказания само- и взаимопомощи. В зависимости от величины команды ей придается один или более санитарных инструкторов. Это может быть просто один из военнослужащих данного подразделения, получивший дополнительную подготовку, т. н. медик [Medic], который может качественно наложить жгут, поддержать проходимость дыхательных путей и провести первичную сортировку раненых для эвакуации. В бóльших командах обычно присутствует санитарный инструктор-профессионал, прошедший 30-недельную подготовку, т. н. военно-медицинский техник [Combat Medical Technicians], который оказывает доврачебную помощь в полном объёме. В случае проведения сложной и рискованной операции в ней может участвовать врач, традиционно именуемый как полковой врач [Regimental Medical Officer], оказывающий первую врачебную помощь по жизненным показаниям. Эвакуация раненого производится медицинской командой быстрого реагирования [Medical Emergency Response Team] обычно вертолетом [ukforcesafghanistan.wordpress.com/2010/06/13/surgeon-general-outlines-medical-pathway-for-injured-troops/ Chinook ], имеющим достаточную вместимость, чтобы проводить лечебные мероприятия в полете. Конечным пунктом эвакуации является полевой госпиталь в Кэмп Бастион, провинция Гельманд, ю.-зап. Афганистан. Эвакуация раненых из госпиталя в учреждения специализированной медицинской помощи в метрополии осуществляется подразделениями медицинской службы ВВС (см. соотв. раздел обзора). Перед направлением очередной смены в полевой госпиталь личный состав тщательно готовится и тренируется. С этой целью на армейской базе Стренсолл [en.wikipedia.org/wiki/Strensall Strensall], близ г. Йорк, с.-вост. в Англия, изготовлена точная копия госпиталя Кэмп Бастиан. После курса тренировок будущая смена сдает экзамен. Смены, уже прошедшие Афганистан, отмечают большую пользу такого способа подготовки. Американские военные медики, также отмечают эффективность обучения в Стренсолле: «Ничего подобного у нас в США нет» .

Подготовка кадров медицинской службы

Подготовкой кадров руководят два отдела Объединённого медицинского командования. Первичной подготовкой занимается Группа подготовки военно-медицинских служб , штаб-квартира в местечке Киу Бэррекс, г. Аш Вэйл [Keogh Barracks, Ash Vale], в 20 км к ю.-зап. от Лондона, усовершенствованием — Деканат постдипломной военно-медицинской подготовки , дислоцируется в штаб-квартире Объединённого медицинского командования, Уиттингтон [Whittington, Lichfield], в 30 км к сев.-вост. от Бирмингема. Также, избранные контингенты готовят Центр авиационной медицины ВВС, г. Хенлоу (англ. Henlow), 80 км к северу от Лондона, и Институт военно-морской медицины, Альверстоук [Alverstoke], близ г. Плимут, и все 5 военно-медицинских госпитальных частей. Например, клинические физиологи для Королевского армейского медицинского корпуса (англ. Royal Army Medical Corps) готовятся на базе военной госпитальной части Фримли Парк.

Группа подготовки военно-медицинских служб. Особое подразделение, Крыло разработки военно-медицинской подготовки [Defence Medical Training Development Wing], готовит программы обучения, включая курсы по системе Moodle, создает стандарты обучения, отвечает за библиотечную службу .

Непосредственно обучением занимаются 4 медицинские школы (одна школа в Бирмингеме, две в Киу и стоматологическая в Алдершоте), готовящие «с нуля» младший и средний медицинский персонал, например, войсковых санитарных инструкторов разного уровня (medics, combat medical technicians), медицинских помощников [medical assistants], медицинских специалистов в области информационных технологий, например, по программе [www.bfgnet.de/Community/docs/support/20070524DMICPPatientInformationFlyerU.pdf Defence Medical Information Capability Programme], фармасистов, медицинских сестер и пр.

Две школы (в Аш Вэйл и Бирмингеме), из четырёх названных выше, также обеспечивают первоначальную военную подготовку всем выпускникам медицинских вузов, поступающим на службу в качестве офицеров медицинской службы. Кроме того, эти школы обеспечивают около 80 курсов разного уровня по различным медицинскими специальностям, например, хирургии, тропической медицине, реанимации при боевой травме и т. д. Ежегодно Группа подготовки военно-медицинских служб выпускает 8 тысяч специалистов .

Деканат постдипломной военно-медицинской подготовки. Отвечает за постдипломную подготовку всех категорий личного состава медицинсой службы: врачей всех специальностей, медицинских сестер, физиотерапистов, рентгентехников и пр. Это же подразделение осуществляет вербовку гражданских врачей для работы в медицинской службе Вооружённых сил .

Центр авиационной медицины. Отвечает за первичную подготовка и усовершенствование специалистов в области авиационной медицины, а также специальную подготовку летных экипажей, включая тренировку в камерах быстрой декомпрессии и гипоксии, овладение опытом ночных полетов и действий в случаях пространственной дезориентации с помощью специальных симуляторов.

Институт военно-морской медицины располагает специальным Отделом военно-медицинской подготовки, готовит профессионалов для ВМФ и других видов Вооружённых сил по некоторым высоко специализированным направлениям, например, радиационной медицине, экспертизе производственного шума и вибрации, медицине подводного плавания .

Кадровый состав медицинской службы

Медицинская служба Вооружённых сил Великобритании состоит из нескольких категорий военных и гражданских профессионалов, представление о которых можно составить на примере медицинской службы Армии.

Крупнейшей категорией армейской медслужбы является Королевский армейский медицинский корпус [Royal Army Medical Corps]. Основан в 1898 г. В состав корпуса входят .:

•врачи всех специальностей, кроме ветеринаров и стоматологов,

•средние медицинские работники, кроме медицинских сестер, образующих отдельный корпус, например военные фармацевты,

•младший медицинский состав независимо от воинского звания.

Медицинскому профессионалу для того, чтобы стать офицером, необходимо пройти обучение в Королевской военной академии в Сэндхерсте, 20 км к ю.-зап. от Лондона. Продолжительность курса в зависимости от специальности и должности от 10 до 44 недель. Выделяют 4 основные группы офицерского состава .:

•офицер медицинской поддержки [Medical Support Officer] (командный состав медицинской службы),

•военный врач-лечебник [Medical Officer],

•фармацевт [Pharmacist/Pharmacy Officer],

•физиотерапевт [Physiotherapist/Physiotherapy Officer].

Для рядового состава корпуса имеются следующие специальности :

•практик хирургического отделения [Operating Department Practitioner],

•рентгенотехник [Radiographer],

•техник-фармасист [Pharmacy Technician],

•специалист по биомедицине [Biomedical Scientist],

•клинический физиолог [Clinical Physiologist],

•техник по здоровой окржающей среде [Environmental Health Technician], военно-

•медицинский техник [Combat Medical Technician].

Все они сначала проходят первоначальный курс военной подготовки (фаза 1), а затем — курс по специальности (фаза 2). Принадлежность к рядовому составу и не по-врачебному звучащие специальности не означают, что этот сегмент профессионалов корпуса имеет недостаточную квалификацию. Например, практик хирургического отделения в фазе 2 проходит двухгодичную обучение в Военной школе изучения здравоохранения Бирмингемского университета и получает диплом о высшем образовании , а клинические физиологи готовятся в фазе 2 в течение 4 лет на базе Военной госпитальной части Фримли Парк [Defence School of Health Care Studies at the Birmingham City University] и при выпуске получают диплом бакалавра .

Для подготовки офицерского состава также существует институт военно-медицинского кадетства [Medical Cadetship]. С началом учёбы курсанту присваивается первое офицерское звание «второй лейтенант» (младший лейтенант) с соответствующими денежными выплатами .

Королевский армейский ветеринарный корпус [Royal Army Veterinary Corps] — небольшой контингент специалистов, обеспечивающий охрану здоровья животных, находящийся на службе в Армии Великобритании, от парадной Королевской конной артиллерии [Royal Horse Artillery] до 1-го военного полка рабочих собак [1st Military Working Dog Regiment], играющего все возрастающую роль в обеспечении безопасности контртеррористических операций .

Королевский армейский стоматологический корпус [Royal Army Dental Corps], как и медицинский корпус, представлен офицерским и рядовым составом. Офицерский состав первичную военную подготовку при поступлении на службу получает в два этапа. Сначала идет вводный курс в течение 2 недель в Учреждении подготовки специалистов для военной стоматологической службы [Defence Dental Services Training Establishment], Алдершот, затем в течение 14 недель курс в уже упоминавшейся выше Королевской военной академии в Сэндхерсте. Для подготовки военных стоматологов имеются, хотя и небольшое количество, курсантские места (кадетство) в одной из школ, готовящих стоматологов. Рядовой состав стоматологического корпуса представлен двумя специальностями: стоматологическая сестра [Dental Nurse] и стоматологический гигиенист [Dental Hygienist]. Обе специальности требуют прохождения сначала первичной военной подготовки в течение 14 недель в Армейском учебном центре в Пёрбрайт [en.wikipedia.org/wiki/Pirbright Pirbright], в 50 км к ю.-зап. от Лондона, а затем специальной военно-медицинской подготовки такой же длительности в уже упомянутом Учреждении подготовки специалистов для военной стоматологической службы, Алдершот.

Королевский армейский сестринский корпус имени королевы Александры [Queen Alexandra’s Royal Army Nursing Corps] основан в 1856 г. Как и предыдущие категории армейских медиков, сестринский корпус представлены офицерским и рядовым составом, оба состава классифицируются по двум специальностям: медицинская сестра (здоровье взрослого) [Nursing Officer — Adult Health] или медицинская сестра (психиатрия) [Nursing Officer — Mental Health]. Методика подготовки аналогична принятой в других корпусах. Предполагается, что медицинские сестры, поступающие на военную службу, уже имеют профессиональный опыт от 1 до 2 лет . Для будущих офицеров сестринского корпуса также предусмотрено кадетство на условиях, аналогичных вышеописанных для медицинского и стоматологического корпусов .

Материальное положение личного состава медицинской службы

Согласно официальному докладу Министерства обороны средняя заработная плата офицерского состава Медицинской службы в 2009—2010 гг. составляла 101 712 фунтов стерлингов в год (163 тыс. долларов/116 тыс. евро в год, то есть, более 13 тыс. долларов в месяц), что более чем на 6 % выше уровня соответствующих контингентов гражданского здравоохраниения. Минимальная заработная плата офицера медслужбы (первый год). — 40 тыс. фунтов стерлингов (64 тыс. долларов/45 тыс. евро в год, то есть, примерно 5,3 тыс. долларов в месяц), заработная плата курсанта-медика на первом году учебы — 14,7 фунтов стерлингов (23,8 тыс. долларов/16,6 тыс. евро в год, то есть, примерно 2 тыс. долларов в месяц) .

Важным преимуществом военного медика считается отсутствие жесткого давления финансовых структур при выборе метода лечения больного, меньшая загруженность на работе, что позволяет с бóльшим вниманием отнестись к конкретным нуждам данного больного . Военным медикам гарантируется планомерный карьерный рост, например, для медсестры — возможность получения высшего образования по специальности, вплоть до уровня «мастера» (соответствует уровню «магистра»), а также бесплатные медицинская страховка, жилье, проезд железнодорожным транспортом, учёба для повышения квалификации .

Однако даже такие щедрые льготы не являются достаточно привлекательными для нынешнего молодого поколения британских медицинских профессионалов. Горькую пилюлю перспективы ¾ времени года проводить на заморских ТВД подсластить невозможно. Например, в Военной госпитальной части Портсмут некомплект личного состава по состоянию на ноябрь 2010 г. составлял 20,4 % .

Резюме и перспективы

Медицинская служба Вооружённых сил Великобритании находится в фазе быстрых и глубоких организационных реформ, ведущих, очевидно, к всё большей интеграции медицинских служб видов Вооружённых сил в единую централизованную медицинскую службу по французскому образцу. Однако, несмотря на трудности переходного периода и продолжающийся мировой экономический кризис, высшее политическое и военное руководство Великобритании не перестает уделяет первостепенное внимание поддержанию элитного характера военно-медицинской службы как по уровню технической оснащенности, так и по отношению к статусному и материально-бытовому обеспечению личного состава.

Ссылки

• Официальный вебсайт Медицинской службы Вооружённых сил Великобритании [www.mod.uk/DefenceInternet/MicroSite/DMS/]

Отрывок, характеризующий Медицинская служба Вооружённых сил Великобритании

«Неужели это смерть? – думал князь Андрей, совершенно новым, завистливым взглядом глядя на траву, на полынь и на струйку дыма, вьющуюся от вертящегося черного мячика. – Я не могу, я не хочу умереть, я люблю жизнь, люблю эту траву, землю, воздух… – Он думал это и вместе с тем помнил о том, что на него смотрят.
– Стыдно, господин офицер! – сказал он адъютанту. – Какой… – он не договорил. В одно и то же время послышался взрыв, свист осколков как бы разбитой рамы, душный запах пороха – и князь Андрей рванулся в сторону и, подняв кверху руку, упал на грудь.
Несколько офицеров подбежало к нему. С правой стороны живота расходилось по траве большое пятно крови.
Вызванные ополченцы с носилками остановились позади офицеров. Князь Андрей лежал на груди, опустившись лицом до травы, и, тяжело, всхрапывая, дышал.
– Ну что стали, подходи!
Мужики подошли и взяли его за плечи и ноги, но он жалобно застонал, и мужики, переглянувшись, опять отпустили его.
– Берись, клади, всё одно! – крикнул чей то голос. Его другой раз взяли за плечи и положили на носилки.
– Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту.
– В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков.
– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».


Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.
– Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку.
В толпе ожидавших раненых поднялся ропот.
– Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один.
Князя Андрея внесли и положили на только что очистившийся стол, с которого фельдшер споласкивал что то. Князь Андрей не мог разобрать в отдельности того, что было в палатке. Жалобные стоны с разных сторон, мучительная боль бедра, живота и спины развлекали его. Все, что он видел вокруг себя, слилось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела, которое, казалось, наполняло всю низкую палатку, как несколько недель тому назад в этот жаркий, августовский день это же тело наполняло грязный пруд по Смоленской дороге. Да, это было то самое тело, та самая chair a canon [мясо для пушек], вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас.
В палатке было три стола. Два были заняты, на третий положили князя Андрея. Несколько времени его оставили одного, и он невольно увидал то, что делалось на других двух столах. На ближнем столе сидел татарин, вероятно, казак – по мундиру, брошенному подле. Четверо солдат держали его. Доктор в очках что то резал в его коричневой, мускулистой спине.
– Ух, ух, ух!.. – как будто хрюкал татарин, и вдруг, подняв кверху свое скуластое черное курносое лицо, оскалив белые зубы, начинал рваться, дергаться и визжат ь пронзительно звенящим, протяжным визгом. На другом столе, около которого толпилось много народа, на спине лежал большой, полный человек с закинутой назад головой (вьющиеся волоса, их цвет и форма головы показались странно знакомы князю Андрею). Несколько человек фельдшеров навалились на грудь этому человеку и держали его. Белая большая полная нога быстро и часто, не переставая, дергалась лихорадочными трепетаниями. Человек этот судорожно рыдал и захлебывался. Два доктора молча – один был бледен и дрожал – что то делали над другой, красной ногой этого человека. Управившись с татарином, на которого накинули шинель, доктор в очках, обтирая руки, подошел к князю Андрею. Он взглянул в лицо князя Андрея и поспешно отвернулся.
– Раздеть! Что стоите? – крикнул он сердито на фельдшеров.
Самое первое далекое детство вспомнилось князю Андрею, когда фельдшер торопившимися засученными руками расстегивал ему пуговицы и снимал с него платье. Доктор низко нагнулся над раной, ощупал ее и тяжело вздохнул. Потом он сделал знак кому то. И мучительная боль внутри живота заставила князя Андрея потерять сознание. Когда он очнулся, разбитые кости бедра были вынуты, клоки мяса отрезаны, и рана перевязана. Ему прыскали в лицо водою. Как только князь Андрей открыл глаза, доктор нагнулся над ним, молча поцеловал его в губы и поспешно отошел.
После перенесенного страдания князь Андрей чувствовал блаженство, давно не испытанное им. Все лучшие, счастливейшие минуты в его жизни, в особенности самое дальнее детство, когда его раздевали и клали в кроватку, когда няня, убаюкивая, пела над ним, когда, зарывшись головой в подушки, он чувствовал себя счастливым одним сознанием жизни, – представлялись его воображению даже не как прошедшее, а как действительность.
Около того раненого, очертания головы которого казались знакомыми князю Андрею, суетились доктора; его поднимали и успокоивали.
– Покажите мне… Ооооо! о! ооооо! – слышался его прерываемый рыданиями, испуганный и покорившийся страданию стон. Слушая эти стоны, князь Андрей хотел плакать. Оттого ли, что он без славы умирал, оттого ли, что жалко ему было расставаться с жизнью, от этих ли невозвратимых детских воспоминаний, оттого ли, что он страдал, что другие страдали и так жалостно перед ним стонал этот человек, но ему хотелось плакать детскими, добрыми, почти радостными слезами.
Раненому показали в сапоге с запекшейся кровью отрезанную ногу.
– О! Ооооо! – зарыдал он, как женщина. Доктор, стоявший перед раненым, загораживая его лицо, отошел.
– Боже мой! Что это? Зачем он здесь? – сказал себе князь Андрей.
В несчастном, рыдающем, обессилевшем человеке, которому только что отняли ногу, он узнал Анатоля Курагина. Анатоля держали на руках и предлагали ему воду в стакане, края которого он не мог поймать дрожащими, распухшими губами. Анатоль тяжело всхлипывал. «Да, это он; да, этот человек чем то близко и тяжело связан со мною, – думал князь Андрей, не понимая еще ясно того, что было перед ним. – В чем состоит связь этого человека с моим детством, с моею жизнью? – спрашивал он себя, не находя ответа. И вдруг новое, неожиданное воспоминание из мира детского, чистого и любовного, представилось князю Андрею. Он вспомнил Наташу такою, какою он видел ее в первый раз на бале 1810 года, с тонкой шеей и тонкими рукамис готовым на восторг, испуганным, счастливым лицом, и любовь и нежность к ней, еще живее и сильнее, чем когда либо, проснулись в его душе. Он вспомнил теперь ту связь, которая существовала между им и этим человеком, сквозь слезы, наполнявшие распухшие глаза, мутно смотревшим на него. Князь Андрей вспомнил все, и восторженная жалость и любовь к этому человеку наполнили его счастливое сердце.
Князь Андрей не мог удерживаться более и заплакал нежными, любовными слезами над людьми, над собой и над их и своими заблуждениями.
«Сострадание, любовь к братьям, к любящим, любовь к ненавидящим нас, любовь к врагам – да, та любовь, которую проповедовал бог на земле, которой меня учила княжна Марья и которой я не понимал; вот отчего мне жалко было жизни, вот оно то, что еще оставалось мне, ежели бы я был жив. Но теперь уже поздно. Я знаю это!»


Страшный вид поля сражения, покрытого трупами и ранеными, в соединении с тяжестью головы и с известиями об убитых и раненых двадцати знакомых генералах и с сознанием бессильности своей прежде сильной руки произвели неожиданное впечатление на Наполеона, который обыкновенно любил рассматривать убитых и раненых, испытывая тем свою душевную силу (как он думал). В этот день ужасный вид поля сражения победил ту душевную силу, в которой он полагал свою заслугу и величие. Он поспешно уехал с поля сражения и возвратился к Шевардинскому кургану. Желтый, опухлый, тяжелый, с мутными глазами, красным носом и охриплым голосом, он сидел на складном стуле, невольно прислушиваясь к звукам пальбы и не поднимая глаз. Он с болезненной тоской ожидал конца того дела, которого он считал себя причиной, но которого он не мог остановить. Личное человеческое чувство на короткое мгновение взяло верх над тем искусственным призраком жизни, которому он служил так долго. Он на себя переносил те страдания и ту смерть, которые он видел на поле сражения. Тяжесть головы и груди напоминала ему о возможности и для себя страданий и смерти. Он в эту минуту не хотел для себя ни Москвы, ни победы, ни славы. (Какой нужно было ему еще славы?) Одно, чего он желал теперь, – отдыха, спокойствия и свободы. Но когда он был на Семеновской высоте, начальник артиллерии предложил ему выставить несколько батарей на эти высоты, для того чтобы усилить огонь по столпившимся перед Князьковым русским войскам. Наполеон согласился и приказал привезти ему известие о том, какое действие произведут эти батареи.
Адъютант приехал сказать, что по приказанию императора двести орудий направлены на русских, но что русские все так же стоят.
– Наш огонь рядами вырывает их, а они стоят, – сказал адъютант.
– Ils en veulent encore!.. [Им еще хочется!..] – сказал Наполеон охриплым голосом.
– Sire? [Государь?] – повторил не расслушавший адъютант.
– Ils en veulent encore, – нахмурившись, прохрипел Наполеон осиплым голосом, – donnez leur en. [Еще хочется, ну и задайте им.]
И без его приказания делалось то, чего он хотел, и он распорядился только потому, что думал, что от него ждали приказания. И он опять перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого то величия, и опять (как та лошадь, ходящая на покатом колесе привода, воображает себе, что она что то делает для себя) он покорно стал исполнять ту жестокую, печальную и тяжелую, нечеловеческую роль, которая ему была предназначена.
И не на один только этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека, тяжеле всех других участников этого дела носившего на себе всю тяжесть совершавшегося; но и никогда, до конца жизни, не мог понимать он ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков, которые были слишком противоположны добру и правде, слишком далеки от всего человеческого, для того чтобы он мог понимать их значение. Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого.
Не в один только этот день, объезжая поле сражения, уложенное мертвыми и изувеченными людьми (как он думал, по его воле), он, глядя на этих людей, считал, сколько приходится русских на одного француза, и, обманывая себя, находил причины радоваться, что на одного француза приходилось пять русских. Не в один только этот день он писал в письме в Париж, что le champ de bataille a ete superbe [поле сражения было великолепно], потому что на нем было пятьдесят тысяч трупов; но и на острове Св. Елены, в тиши уединения, где он говорил, что он намерен был посвятить свои досуги изложению великих дел, которые он сделал, он писал:
«La guerre de Russie eut du etre la plus populaire des temps modernes: c'etait celle du bon sens et des vrais interets, celle du repos et de la securite de tous; elle etait purement pacifique et conservatrice.
C'etait pour la grande cause, la fin des hasards elle commencement de la securite. Un nouvel horizon, de nouveaux travaux allaient se derouler, tout plein du bien etre et de la prosperite de tous. Le systeme europeen se trouvait fonde; il n'etait plus question que de l'organiser.
Satisfait sur ces grands points et tranquille partout, j'aurais eu aussi mon congres et ma sainte alliance. Ce sont des idees qu'on m'a volees. Dans cette reunion de grands souverains, nous eussions traites de nos interets en famille et compte de clerc a maitre avec les peuples.
L'Europe n'eut bientot fait de la sorte veritablement qu'un meme peuple, et chacun, en voyageant partout, se fut trouve toujours dans la patrie commune. Il eut demande toutes les rivieres navigables pour tous, la communaute des mers, et que les grandes armees permanentes fussent reduites desormais a la seule garde des souverains.
De retour en France, au sein de la patrie, grande, forte, magnifique, tranquille, glorieuse, j'eusse proclame ses limites immuables; toute guerre future, purement defensive; tout agrandissement nouveau antinational. J'eusse associe mon fils a l'Empire; ma dictature eut fini, et son regne constitutionnel eut commence…
Paris eut ete la capitale du monde, et les Francais l'envie des nations!..
Mes loisirs ensuite et mes vieux jours eussent ete consacres, en compagnie de l'imperatrice et durant l'apprentissage royal de mon fils, a visiter lentement et en vrai couple campagnard, avec nos propres chevaux, tous les recoins de l'Empire, recevant les plaintes, redressant les torts, semant de toutes parts et partout les monuments et les bienfaits.
Русская война должна бы была быть самая популярная в новейшие времена: это была война здравого смысла и настоящих выгод, война спокойствия и безопасности всех; она была чисто миролюбивая и консервативная.
Это было для великой цели, для конца случайностей и для начала спокойствия. Новый горизонт, новые труды открывались бы, полные благосостояния и благоденствия всех. Система европейская была бы основана, вопрос заключался бы уже только в ее учреждении.
Удовлетворенный в этих великих вопросах и везде спокойный, я бы тоже имел свой конгресс и свой священный союз. Это мысли, которые у меня украли. В этом собрании великих государей мы обсуживали бы наши интересы семейно и считались бы с народами, как писец с хозяином.
Европа действительно скоро составила бы таким образом один и тот же народ, и всякий, путешествуя где бы то ни было, находился бы всегда в общей родине.
Я бы выговорил, чтобы все реки были судоходны для всех, чтобы море было общее, чтобы постоянные, большие армии были уменьшены единственно до гвардии государей и т.д.
Возвратясь во Францию, на родину, великую, сильную, великолепную, спокойную, славную, я провозгласил бы границы ее неизменными; всякую будущую войну защитительной; всякое новое распространение – антинациональным; я присоединил бы своего сына к правлению империей; мое диктаторство кончилось бы, в началось бы его конституционное правление…
Париж был бы столицей мира и французы предметом зависти всех наций!..
Потом мои досуги и последние дни были бы посвящены, с помощью императрицы и во время царственного воспитывания моего сына, на то, чтобы мало помалу посещать, как настоящая деревенская чета, на собственных лошадях, все уголки государства, принимая жалобы, устраняя несправедливости, рассевая во все стороны и везде здания и благодеяния.]
Он, предназначенный провидением на печальную, несвободную роль палача народов, уверял себя, что цель его поступков была благо народов и что он мог руководить судьбами миллионов и путем власти делать благодеяния!
«Des 400000 hommes qui passerent la Vistule, – писал он дальше о русской войне, – la moitie etait Autrichiens, Prussiens, Saxons, Polonais, Bavarois, Wurtembergeois, Mecklembourgeois, Espagnols, Italiens, Napolitains. L'armee imperiale, proprement dite, etait pour un tiers composee de Hollandais, Belges, habitants des bords du Rhin, Piemontais, Suisses, Genevois, Toscans, Romains, habitants de la 32 e division militaire, Breme, Hambourg, etc.; elle comptait a peine 140000 hommes parlant francais. L'expedition do Russie couta moins de 50000 hommes a la France actuelle; l'armee russe dans la retraite de Wilna a Moscou, dans les differentes batailles, a perdu quatre fois plus que l'armee francaise; l'incendie de Moscou a coute la vie a 100000 Russes, morts de froid et de misere dans les bois; enfin dans sa marche de Moscou a l'Oder, l'armee russe fut aussi atteinte par, l'intemperie de la saison; elle ne comptait a son arrivee a Wilna que 50000 hommes, et a Kalisch moins de 18000».
[Из 400000 человек, которые перешли Вислу, половина была австрийцы, пруссаки, саксонцы, поляки, баварцы, виртембергцы, мекленбургцы, испанцы, итальянцы и неаполитанцы. Императорская армия, собственно сказать, была на треть составлена из голландцев, бельгийцев, жителей берегов Рейна, пьемонтцев, швейцарцев, женевцев, тосканцев, римлян, жителей 32 й военной дивизии, Бремена, Гамбурга и т.д.; в ней едва ли было 140000 человек, говорящих по французски. Русская экспедиция стоила собственно Франции менее 50000 человек; русская армия в отступлении из Вильны в Москву в различных сражениях потеряла в четыре раза более, чем французская армия; пожар Москвы стоил жизни 100000 русских, умерших от холода и нищеты в лесах; наконец во время своего перехода от Москвы к Одеру русская армия тоже пострадала от суровости времени года; по приходе в Вильну она состояла только из 50000 людей, а в Калише менее 18000.]
Он воображал себе, что по его воле произошла война с Россией, и ужас совершившегося не поражал его душу. Он смело принимал на себя всю ответственность события, и его помраченный ум видел оправдание в том, что в числе сотен тысяч погибших людей было меньше французов, чем гессенцев и баварцев.


Несколько десятков тысяч человек лежало мертвыми в разных положениях и мундирах на полях и лугах, принадлежавших господам Давыдовым и казенным крестьянам, на тех полях и лугах, на которых сотни лет одновременно сбирали урожаи и пасли скот крестьяне деревень Бородина, Горок, Шевардина и Семеновского. На перевязочных пунктах на десятину места трава и земля были пропитаны кровью. Толпы раненых и нераненых разных команд людей, с испуганными лицами, с одной стороны брели назад к Можайску, с другой стороны – назад к Валуеву. Другие толпы, измученные и голодные, ведомые начальниками, шли вперед. Третьи стояли на местах и продолжали стрелять.
Над всем полем, прежде столь весело красивым, с его блестками штыков и дымами в утреннем солнце, стояла теперь мгла сырости и дыма и пахло странной кислотой селитры и крови. Собрались тучки, и стал накрапывать дождик на убитых, на раненых, на испуганных, и на изнуренных, и на сомневающихся людей. Как будто он говорил: «Довольно, довольно, люди. Перестаньте… Опомнитесь. Что вы делаете?»
Измученным, без пищи и без отдыха, людям той и другой стороны начинало одинаково приходить сомнение о том, следует ли им еще истреблять друг друга, и на всех лицах было заметно колебанье, и в каждой душе одинаково поднимался вопрос: «Зачем, для кого мне убивать и быть убитому? Убивайте, кого хотите, делайте, что хотите, а я не хочу больше!» Мысль эта к вечеру одинаково созрела в душе каждого. Всякую минуту могли все эти люди ужаснуться того, что они делали, бросить всо и побежать куда попало.
Но хотя уже к концу сражения люди чувствовали весь ужас своего поступка, хотя они и рады бы были перестать, какая то непонятная, таинственная сила еще продолжала руководить ими, и, запотелые, в порохе и крови, оставшиеся по одному на три, артиллеристы, хотя и спотыкаясь и задыхаясь от усталости, приносили заряды, заряжали, наводили, прикладывали фитили; и ядра так же быстро и жестоко перелетали с обеих сторон и расплюскивали человеческое тело, и продолжало совершаться то страшное дело, которое совершается не по воле людей, а по воле того, кто руководит людьми и мирами.
Тот, кто посмотрел бы на расстроенные зады русской армии, сказал бы, что французам стоит сделать еще одно маленькое усилие, и русская армия исчезнет; и тот, кто посмотрел бы на зады французов, сказал бы, что русским стоит сделать еще одно маленькое усилие, и французы погибнут. Но ни французы, ни русские не делали этого усилия, и пламя сражения медленно догорало.
Русские не делали этого усилия, потому что не они атаковали французов. В начале сражения они только стояли по дороге в Москву, загораживая ее, и точно так же они продолжали стоять при конце сражения, как они стояли при начале его. Но ежели бы даже цель русских состояла бы в том, чтобы сбить французов, они не могли сделать это последнее усилие, потому что все войска русских были разбиты, не было ни одной части войск, не пострадавшей в сражении, и русские, оставаясь на своих местах, потеряли половину своего войска.
Французам, с воспоминанием всех прежних пятнадцатилетних побед, с уверенностью в непобедимости Наполеона, с сознанием того, что они завладели частью поля сраженья, что они потеряли только одну четверть людей и что у них еще есть двадцатитысячная нетронутая гвардия, легко было сделать это усилие. Французам, атаковавшим русскую армию с целью сбить ее с позиции, должно было сделать это усилие, потому что до тех пор, пока русские, точно так же как и до сражения, загораживали дорогу в Москву, цель французов не была достигнута и все их усилия и потери пропали даром. Но французы не сделали этого усилия. Некоторые историки говорят, что Наполеону стоило дать свою нетронутую старую гвардию для того, чтобы сражение было выиграно. Говорить о том, что бы было, если бы Наполеон дал свою гвардию, все равно что говорить о том, что бы было, если б осенью сделалась весна. Этого не могло быть. Не Наполеон не дал своей гвардии, потому что он не захотел этого, но этого нельзя было сделать. Все генералы, офицеры, солдаты французской армии знали, что этого нельзя было сделать, потому что упадший дух войска не позволял этого.
Не один Наполеон испытывал то похожее на сновиденье чувство, что страшный размах руки падает бессильно, но все генералы, все участвовавшие и не участвовавшие солдаты французской армии, после всех опытов прежних сражений (где после вдесятеро меньших усилий неприятель бежал), испытывали одинаковое чувство ужаса перед тем врагом, который, потеряв половину войска, стоял так же грозно в конце, как и в начале сражения. Нравственная сила французской, атакующей армии была истощена. Не та победа, которая определяется подхваченными кусками материи на палках, называемых знаменами, и тем пространством, на котором стояли и стоят войска, – а победа нравственная, та, которая убеждает противника в нравственном превосходстве своего врага и в своем бессилии, была одержана русскими под Бородиным. Французское нашествие, как разъяренный зверь, получивший в своем разбеге смертельную рану, чувствовало свою погибель; но оно не могло остановиться, так же как и не могло не отклониться вдвое слабейшее русское войско. После данного толчка французское войско еще могло докатиться до Москвы; но там, без новых усилий со стороны русского войска, оно должно было погибнуть, истекая кровью от смертельной, нанесенной при Бородине, раны. Прямым следствием Бородинского сражения было беспричинное бегство Наполеона из Москвы, возвращение по старой Смоленской дороге, погибель пятисоттысячного нашествия и погибель наполеоновской Франции, на которую в первый раз под Бородиным была наложена рука сильнейшего духом противника.



Для человеческого ума непонятна абсолютная непрерывность движения. Человеку становятся понятны законы какого бы то ни было движения только тогда, когда он рассматривает произвольно взятые единицы этого движения. Но вместе с тем из этого то произвольного деления непрерывного движения на прерывные единицы проистекает большая часть человеческих заблуждений.
Известен так называемый софизм древних, состоящий в том, что Ахиллес никогда не догонит впереди идущую черепаху, несмотря на то, что Ахиллес идет в десять раз скорее черепахи: как только Ахиллес пройдет пространство, отделяющее его от черепахи, черепаха пройдет впереди его одну десятую этого пространства; Ахиллес пройдет эту десятую, черепаха пройдет одну сотую и т. д. до бесконечности. Задача эта представлялась древним неразрешимою. Бессмысленность решения (что Ахиллес никогда не догонит черепаху) вытекала из того только, что произвольно были допущены прерывные единицы движения, тогда как движение и Ахиллеса и черепахи совершалось непрерывно.
Принимая все более и более мелкие единицы движения, мы только приближаемся к решению вопроса, но никогда не достигаем его. Только допустив бесконечно малую величину и восходящую от нее прогрессию до одной десятой и взяв сумму этой геометрической прогрессии, мы достигаем решения вопроса. Новая отрасль математики, достигнув искусства обращаться с бесконечно малыми величинами, и в других более сложных вопросах движения дает теперь ответы на вопросы, казавшиеся неразрешимыми.
Эта новая, неизвестная древним, отрасль математики, при рассмотрении вопросов движения, допуская бесконечно малые величины, то есть такие, при которых восстановляется главное условие движения (абсолютная непрерывность), тем самым исправляет ту неизбежную ошибку, которую ум человеческий не может не делать, рассматривая вместо непрерывного движения отдельные единицы движения.
В отыскании законов исторического движения происходит совершенно то же.
Движение человечества, вытекая из бесчисленного количества людских произволов, совершается непрерывно.
Постижение законов этого движения есть цель истории. Но для того, чтобы постигнуть законы непрерывного движения суммы всех произволов людей, ум человеческий допускает произвольные, прерывные единицы. Первый прием истории состоит в том, чтобы, взяв произвольный ряд непрерывных событий, рассматривать его отдельно от других, тогда как нет и не может быть начала никакого события, а всегда одно событие непрерывно вытекает из другого. Второй прием состоит в том, чтобы рассматривать действие одного человека, царя, полководца, как сумму произволов людей, тогда как сумма произволов людских никогда не выражается в деятельности одного исторического лица.
Историческая наука в движении своем постоянно принимает все меньшие и меньшие единицы для рассмотрения и этим путем стремится приблизиться к истине. Но как ни мелки единицы, которые принимает история, мы чувствуем, что допущение единицы, отделенной от другой, допущение начала какого нибудь явления и допущение того, что произволы всех людей выражаются в действиях одного исторического лица, ложны сами в себе.
Всякий вывод истории, без малейшего усилия со стороны критики, распадается, как прах, ничего не оставляя за собой, только вследствие того, что критика избирает за предмет наблюдения большую или меньшую прерывную единицу; на что она всегда имеет право, так как взятая историческая единица всегда произвольна.
Только допустив бесконечно малую единицу для наблюдения – дифференциал истории, то есть однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории.
Первые пятнадцать лет XIX столетия в Европе представляют необыкновенное движение миллионов людей. Люди оставляют свои обычные занятия, стремятся с одной стороны Европы в другую, грабят, убивают один другого, торжествуют и отчаиваются, и весь ход жизни на несколько лет изменяется и представляет усиленное движение, которое сначала идет возрастая, потом ослабевая. Какая причина этого движения или по каким законам происходило оно? – спрашивает ум человеческий.
Историки, отвечая на этот вопрос, излагают нам деяния и речи нескольких десятков людей в одном из зданий города Парижа, называя эти деяния и речи словом революция; потом дают подробную биографию Наполеона и некоторых сочувственных и враждебных ему лиц, рассказывают о влиянии одних из этих лиц на другие и говорят: вот отчего произошло это движение, и вот законы его.
Но ум человеческий не только отказывается верить в это объяснение, но прямо говорит, что прием объяснения не верен, потому что при этом объяснении слабейшее явление принимается за причину сильнейшего. Сумма людских произволов сделала и революцию и Наполеона, и только сумма этих произволов терпела их и уничтожила.
«Но всякий раз, когда были завоевания, были завоеватели; всякий раз, когда делались перевороты в государстве, были великие люди», – говорит история. Действительно, всякий раз, когда являлись завоеватели, были и войны, отвечает ум человеческий, но это не доказывает, чтобы завоеватели были причинами войн и чтобы возможно было найти законы войны в личной деятельности одного человека. Всякий раз, когда я, глядя на свои часы, вижу, что стрелка подошла к десяти, я слышу, что в соседней церкви начинается благовест, но из того, что всякий раз, что стрелка приходит на десять часов тогда, как начинается благовест, я не имею права заключить, что положение стрелки есть причина движения колоколов.
Всякий раз, как я вижу движение паровоза, я слышу звук свиста, вижу открытие клапана и движение колес; но из этого я не имею права заключить, что свист и движение колес суть причины движения паровоза.
Крестьяне говорят, что поздней весной дует холодный ветер, потому что почка дуба развертывается, и действительно, всякую весну дует холодный ветер, когда развертывается дуб. Но хотя причина дующего при развертыванье дуба холодного ветра мне неизвестна, я не могу согласиться с крестьянами в том, что причина холодного ветра есть раэвертыванье почки дуба, потому только, что сила ветра находится вне влияний почки. Я вижу только совпадение тех условий, которые бывают во всяком жизненном явлении, и вижу, что, сколько бы и как бы подробно я ни наблюдал стрелку часов, клапан и колеса паровоза и почку дуба, я не узнаю причину благовеста, движения паровоза и весеннего ветра. Для этого я должен изменить совершенно свою точку наблюдения и изучать законы движения пара, колокола и ветра. То же должна сделать история. И попытки этого уже были сделаны.
Для изучения законов истории мы должны изменить совершенно предмет наблюдения, оставить в покое царей, министров и генералов, а изучать однородные, бесконечно малые элементы, которые руководят массами. Никто не может сказать, насколько дано человеку достигнуть этим путем понимания законов истории; но очевидно, что на этом пути только лежит возможность уловления исторических законов и что на этом пути не положено еще умом человеческим одной миллионной доли тех усилий, которые положены историками на описание деяний различных царей, полководцев и министров и на изложение своих соображений по случаю этих деяний.


Силы двунадесяти языков Европы ворвались в Россию. Русское войско и население отступают, избегая столкновения, до Смоленска и от Смоленска до Бородина. Французское войско с постоянно увеличивающеюся силой стремительности несется к Москве, к цели своего движения. Сила стремительности его, приближаясь к цели, увеличивается подобно увеличению быстроты падающего тела по мере приближения его к земле. Назади тысяча верст голодной, враждебной страны; впереди десятки верст, отделяющие от цели. Это чувствует всякий солдат наполеоновской армии, и нашествие надвигается само собой, по одной силе стремительности.
В русском войске по мере отступления все более и более разгорается дух озлобления против врага: отступая назад, оно сосредоточивается и нарастает. Под Бородиным происходит столкновение. Ни то, ни другое войско не распадаются, но русское войско непосредственно после столкновения отступает так же необходимо, как необходимо откатывается шар, столкнувшись с другим, с большей стремительностью несущимся на него шаром; и так же необходимо (хотя и потерявший всю свою силу в столкновении) стремительно разбежавшийся шар нашествия прокатывается еще некоторое пространство.
Русские отступают за сто двадцать верст – за Москву, французы доходят до Москвы и там останавливаются. В продолжение пяти недель после этого нет ни одного сражения. Французы не двигаются. Подобно смертельно раненному зверю, который, истекая кровью, зализывает свои раны, они пять недель остаются в Москве, ничего не предпринимая, и вдруг, без всякой новой причины, бегут назад: бросаются на Калужскую дорогу (и после победы, так как опять поле сражения осталось за ними под Малоярославцем), не вступая ни в одно серьезное сражение, бегут еще быстрее назад в Смоленск, за Смоленск, за Вильну, за Березину и далее.
В вечер 26 го августа и Кутузов, и вся русская армия были уверены, что Бородинское сражение выиграно. Кутузов так и писал государю. Кутузов приказал готовиться на новый бой, чтобы добить неприятеля не потому, чтобы он хотел кого нибудь обманывать, но потому, что он знал, что враг побежден, так же как знал это каждый из участников сражения.
Но в тот же вечер и на другой день стали, одно за другим, приходить известия о потерях неслыханных, о потере половины армии, и новое сражение оказалось физически невозможным.
Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.
А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтоб была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец 1 го сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли за Москву. И войска отступили ещо на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю.
Для тех людей, которые привыкли думать, что планы войн и сражений составляются полководцами таким же образом, как каждый из нас, сидя в своем кабинете над картой, делает соображения о том, как и как бы он распорядился в таком то и таком то сражении, представляются вопросы, почему Кутузов при отступлении не поступил так то и так то, почему он не занял позиции прежде Филей, почему он не отступил сразу на Калужскую дорогу, оставил Москву, и т. д. Люди, привыкшие так думать, забывают или не знают тех неизбежных условий, в которых всегда происходит деятельность всякого главнокомандующего. Деятельность полководца не имеет ни малейшего подобия с тою деятельностью, которую мы воображаем себе, сидя свободно в кабинете, разбирая какую нибудь кампанию на карте с известным количеством войска, с той и с другой стороны, и в известной местности, и начиная наши соображения с какого нибудь известного момента. Главнокомандующий никогда не бывает в тех условиях начала какого нибудь события, в которых мы всегда рассматриваем событие. Главнокомандующий всегда находится в средине движущегося ряда событий, и так, что никогда, ни в какую минуту, он не бывает в состоянии обдумать все значение совершающегося события. Событие незаметно, мгновение за мгновением, вырезается в свое значение, и в каждый момент этого последовательного, непрерывного вырезывания события главнокомандующий находится в центре сложнейшей игры, интриг, забот, зависимости, власти, проектов, советов, угроз, обманов, находится постоянно в необходимости отвечать на бесчисленное количество предлагаемых ему, всегда противоречащих один другому, вопросов.
Нам пресерьезно говорят ученые военные, что Кутузов еще гораздо прежде Филей должен был двинуть войска на Калужскую дорогу, что даже кто то предлагал таковой проект. Но перед главнокомандующим, особенно в трудную минуту, бывает не один проект, а всегда десятки одновременно. И каждый из этих проектов, основанных на стратегии и тактике, противоречит один другому. Дело главнокомандующего, казалось бы, состоит только в том, чтобы выбрать один из этих проектов. Но и этого он не может сделать. События и время не ждут. Ему предлагают, положим, 28 го числа перейти на Калужскую дорогу, но в это время прискакивает адъютант от Милорадовича и спрашивает, завязывать ли сейчас дело с французами или отступить. Ему надо сейчас, сию минуту, отдать приказанье. А приказанье отступить сбивает нас с поворота на Калужскую дорогу. И вслед за адъютантом интендант спрашивает, куда везти провиант, а начальник госпиталей – куда везти раненых; а курьер из Петербурга привозит письмо государя, не допускающее возможности оставить Москву, а соперник главнокомандующего, тот, кто подкапывается под него (такие всегда есть, и не один, а несколько), предлагает новый проект, диаметрально противоположный плану выхода на Калужскую дорогу; а силы самого главнокомандующего требуют сна и подкрепления; а обойденный наградой почтенный генерал приходит жаловаться, а жители умоляют о защите; посланный офицер для осмотра местности приезжает и доносит совершенно противоположное тому, что говорил перед ним посланный офицер; а лазутчик, пленный и делавший рекогносцировку генерал – все описывают различно положение неприятельской армии. Люди, привыкшие не понимать или забывать эти необходимые условия деятельности всякого главнокомандующего, представляют нам, например, положение войск в Филях и при этом предполагают, что главнокомандующий мог 1 го сентября совершенно свободно разрешать вопрос об оставлении или защите Москвы, тогда как при положении русской армии в пяти верстах от Москвы вопроса этого не могло быть. Когда же решился этот вопрос? И под Дриссой, и под Смоленском, и ощутительнее всего 24 го под Шевардиным, и 26 го под Бородиным, и в каждый день, и час, и минуту отступления от Бородина до Филей.


Русские войска, отступив от Бородина, стояли у Филей. Ермолов, ездивший для осмотра позиции, подъехал к фельдмаршалу.
– Драться на этой позиции нет возможности, – сказал он. Кутузов удивленно посмотрел на него и заставил его повторить сказанные слова. Когда он проговорил, Кутузов протянул ему руку.
– Дай ка руку, – сказал он, и, повернув ее так, чтобы ощупать его пульс, он сказал: – Ты нездоров, голубчик. Подумай, что ты говоришь.
Кутузов на Поклонной горе, в шести верстах от Дорогомиловской заставы, вышел из экипажа и сел на лавку на краю дороги. Огромная толпа генералов собралась вокруг него. Граф Растопчин, приехав из Москвы, присоединился к ним. Все это блестящее общество, разбившись на несколько кружков, говорило между собой о выгодах и невыгодах позиции, о положении войск, о предполагаемых планах, о состоянии Москвы, вообще о вопросах военных. Все чувствовали, что хотя и не были призваны на то, что хотя это не было так названо, но что это был военный совет. Разговоры все держались в области общих вопросов. Ежели кто и сообщал или узнавал личные новости, то про это говорилось шепотом, и тотчас переходили опять к общим вопросам: ни шуток, ни смеха, ни улыбок даже не было заметно между всеми этими людьми. Все, очевидно, с усилием, старались держаться на высота положения. И все группы, разговаривая между собой, старались держаться в близости главнокомандующего (лавка которого составляла центр в этих кружках) и говорили так, чтобы он мог их слышать. Главнокомандующий слушал и иногда переспрашивал то, что говорили вокруг него, но сам не вступал в разговор и не выражал никакого мнения. Большей частью, послушав разговор какого нибудь кружка, он с видом разочарования, – как будто совсем не о том они говорили, что он желал знать, – отворачивался. Одни говорили о выбранной позиции, критикуя не столько самую позицию, сколько умственные способности тех, которые ее выбрали; другие доказывали, что ошибка была сделана прежде, что надо было принять сраженье еще третьего дня; третьи говорили о битве при Саламанке, про которую рассказывал только что приехавший француз Кросар в испанском мундире. (Француз этот вместе с одним из немецких принцев, служивших в русской армии, разбирал осаду Сарагоссы, предвидя возможность так же защищать Москву.) В четвертом кружке граф Растопчин говорил о том, что он с московской дружиной готов погибнуть под стенами столицы, но что все таки он не может не сожалеть о той неизвестности, в которой он был оставлен, и что, ежели бы он это знал прежде, было бы другое… Пятые, выказывая глубину своих стратегических соображений, говорили о том направлении, которое должны будут принять войска. Шестые говорили совершенную бессмыслицу. Лицо Кутузова становилось все озабоченнее и печальнее. Из всех разговоров этих Кутузов видел одно: защищать Москву не было никакой физической возможности в полном значении этих слов, то есть до такой степени не было возможности, что ежели бы какой нибудь безумный главнокомандующий отдал приказ о даче сражения, то произошла бы путаница и сражения все таки бы не было; не было бы потому, что все высшие начальники не только признавали эту позицию невозможной, но в разговорах своих обсуждали только то, что произойдет после несомненного оставления этой позиции. Как же могли начальники вести свои войска на поле сражения, которое они считали невозможным? Низшие начальники, даже солдаты (которые тоже рассуждают), также признавали позицию невозможной и потому не могли идти драться с уверенностью поражения. Ежели Бенигсен настаивал на защите этой позиции и другие еще обсуждали ее, то вопрос этот уже не имел значения сам по себе, а имел значение только как предлог для спора и интриги. Это понимал Кутузов.
Бенигсен, выбрав позицию, горячо выставляя свой русский патриотизм (которого не мог, не морщась, выслушивать Кутузов), настаивал на защите Москвы. Кутузов ясно как день видел цель Бенигсена: в случае неудачи защиты – свалить вину на Кутузова, доведшего войска без сражения до Воробьевых гор, а в случае успеха – себе приписать его; в случае же отказа – очистить себя в преступлении оставления Москвы. Но этот вопрос интриги не занимал теперь старого человека. Один страшный вопрос занимал его. И на вопрос этот он ни от кого не слышал ответа. Вопрос состоял для него теперь только в том: «Неужели это я допустил до Москвы Наполеона, и когда же я это сделал? Когда это решилось? Неужели вчера, когда я послал к Платову приказ отступить, или третьего дня вечером, когда я задремал и приказал Бенигсену распорядиться? Или еще прежде?.. но когда, когда же решилось это страшное дело? Москва должна быть оставлена. Войска должны отступить, и надо отдать это приказание». Отдать это страшное приказание казалось ему одно и то же, что отказаться от командования армией. А мало того, что он любил власть, привык к ней (почет, отдаваемый князю Прозоровскому, при котором он состоял в Турции, дразнил его), он был убежден, что ему было предназначено спасение России и что потому только, против воли государя и по воле народа, он был избрал главнокомандующим. Он был убежден, что он один и этих трудных условиях мог держаться во главе армии, что он один во всем мире был в состоянии без ужаса знать своим противником непобедимого Наполеона; и он ужасался мысли о том приказании, которое он должен был отдать. Но надо было решить что нибудь, надо было прекратить эти разговоры вокруг него, которые начинали принимать слишком свободный характер.
Он подозвал к себе старших генералов.
– Ma tete fut elle bonne ou mauvaise, n'a qu'a s'aider d'elle meme, [Хороша ли, плоха ли моя голова, а положиться больше не на кого,] – сказал он, вставая с лавки, и поехал в Фили, где стояли его экипажи.


В просторной, лучшей избе мужика Андрея Савостьянова в два часа собрался совет. Мужики, бабы и дети мужицкой большой семьи теснились в черной избе через сени. Одна только внучка Андрея, Малаша, шестилетняя девочка, которой светлейший, приласкав ее, дал за чаем кусок сахара, оставалась на печи в большой избе. Малаша робко и радостно смотрела с печи на лица, мундиры и кресты генералов, одного за другим входивших в избу и рассаживавшихся в красном углу, на широких лавках под образами. Сам дедушка, как внутренне называла Maлаша Кутузова, сидел от них особо, в темном углу за печкой. Он сидел, глубоко опустившись в складное кресло, и беспрестанно покряхтывал и расправлял воротник сюртука, который, хотя и расстегнутый, все как будто жал его шею. Входившие один за другим подходили к фельдмаршалу; некоторым он пожимал руку, некоторым кивал головой. Адъютант Кайсаров хотел было отдернуть занавеску в окне против Кутузова, но Кутузов сердито замахал ему рукой, и Кайсаров понял, что светлейший не хочет, чтобы видели его лицо.
Вокруг мужицкого елового стола, на котором лежали карты, планы, карандаши, бумаги, собралось так много народа, что денщики принесли еще лавку и поставили у стола. На лавку эту сели пришедшие: Ермолов, Кайсаров и Толь. Под самыми образами, на первом месте, сидел с Георгием на шее, с бледным болезненным лицом и с своим высоким лбом, сливающимся с голой головой, Барклай де Толли. Второй уже день он мучился лихорадкой, и в это самое время его знобило и ломало. Рядом с ним сидел Уваров и негромким голосом (как и все говорили) что то, быстро делая жесты, сообщал Барклаю. Маленький, кругленький Дохтуров, приподняв брови и сложив руки на животе, внимательно прислушивался. С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою широкую, с смелыми чертами и блестящими глазами голову, граф Остерман Толстой и казался погруженным в свои мысли. Раевский с выражением нетерпения, привычным жестом наперед курчавя свои черные волосы на висках, поглядывал то на Кутузова, то на входную дверь. Твердое, красивое и доброе лицо Коновницына светилось нежной и хитрой улыбкой. Он встретил взгляд Малаши и глазами делал ей знаки, которые заставляли девочку улыбаться.
Все ждали Бенигсена, который доканчивал свой вкусный обед под предлогом нового осмотра позиции. Его ждали от четырех до шести часов, и во все это время не приступали к совещанию и тихими голосами вели посторонние разговоры.
Только когда в избу вошел Бенигсен, Кутузов выдвинулся из своего угла и подвинулся к столу, но настолько, что лицо его не было освещено поданными на стол свечами.
Бенигсен открыл совет вопросом: «Оставить ли без боя священную и древнюю столицу России или защищать ее?» Последовало долгое и общее молчание. Все лица нахмурились, и в тишине слышалось сердитое кряхтенье и покашливанье Кутузова. Все глаза смотрели на него. Малаша тоже смотрела на дедушку. Она ближе всех была к нему и видела, как лицо его сморщилось: он точно собрался плакать. Но это продолжалось недолго.
– Священную древнюю столицу России! – вдруг заговорил он, сердитым голосом повторяя слова Бенигсена и этим указывая на фальшивую ноту этих слов. – Позвольте вам сказать, ваше сиятельство, что вопрос этот не имеет смысла для русского человека. (Он перевалился вперед своим тяжелым телом.) Такой вопрос нельзя ставить, и такой вопрос не имеет смысла. Вопрос, для которого я просил собраться этих господ, это вопрос военный. Вопрос следующий: «Спасенье России в армии. Выгоднее ли рисковать потерею армии и Москвы, приняв сраженье, или отдать Москву без сражения? Вот на какой вопрос я желаю знать ваше мнение». (Он откачнулся назад на спинку кресла.)
Начались прения. Бенигсен не считал еще игру проигранною. Допуская мнение Барклая и других о невозможности принять оборонительное сражение под Филями, он, проникнувшись русским патриотизмом и любовью к Москве, предлагал перевести войска в ночи с правого на левый фланг и ударить на другой день на правое крыло французов. Мнения разделились, были споры в пользу и против этого мнения. Ермолов, Дохтуров и Раевский согласились с мнением Бенигсена. Руководимые ли чувством потребности жертвы пред оставлением столицы или другими личными соображениями, но эти генералы как бы не понимали того, что настоящий совет не мог изменить неизбежного хода дел и что Москва уже теперь оставлена. Остальные генералы понимали это и, оставляя в стороне вопрос о Москве, говорили о том направлении, которое в своем отступлении должно было принять войско. Малаша, которая, не спуская глаз, смотрела на то, что делалось перед ней, иначе понимала значение этого совета. Ей казалось, что дело было только в личной борьбе между «дедушкой» и «длиннополым», как она называла Бенигсена. Она видела, что они злились, когда говорили друг с другом, и в душе своей она держала сторону дедушки. В средине разговора она заметила быстрый лукавый взгляд, брошенный дедушкой на Бенигсена, и вслед за тем, к радости своей, заметила, что дедушка, сказав что то длиннополому, осадил его: Бенигсен вдруг покраснел и сердито прошелся по избе. Слова, так подействовавшие на Бенигсена, были спокойным и тихим голосом выраженное Кутузовым мнение о выгоде и невыгоде предложения Бенигсена: о переводе в ночи войск с правого на левый фланг для атаки правого крыла французов.