Медные духовые музыкальные инструменты

Ме́дные духовы́е инструме́нты — группа духовых музыкальных инструментов, принцип игры на которых, естественно, осуществляется:

• звукоизвлечением вдуванием потока воздуха и положением губ музыканта,
• регулированием силы и тона звука соответственно силой и длиной выдаваемого потока воздуха.

Происхождение термина

Наименование «медные» исторически восходит к материалу, из которого изготавливались эти инструменты, в наше время для их изготовления помимо меди нередко используется латунь, реже серебро или материал изготовления покрывается серебряной плёнкой (серебрится). Некоторые из инструментов эпохи Средневековья и барокко с подобным способом звукоизвлечения (например, серпент) были выполнены из дерева, но покрыты листовой медью.

К медным духовым инструментам относятся современные: валторна, труба, корнет, флюгельгорн, тромбон, туба. Отдельную группу составляют саксгорны. Старинные медные инструменты: сакбут (предшественник современного тромбона), серпент и др. Медными также являются некоторые народные инструменты, например, среднеазиатский карнай.

История медных инструментов

Искусство трубить в полый рог животного или в раковину было известно уже в глубокой древности. Впоследствии люди научились делать из металла специальные инструменты, похожие на рога и предназначенные для военных, охотничьих и культовых целей.

Предками современных медных духовых инструментов были охотничьи рога, военные сигнальные трубы, почтовые рожки и древнегреческие фанфары (также можно упомянуть пионерский горн). Эти инструменты, не имевшие вентильный механизм, издавали несколько звуков натурального звукоряда, извлекаемых только с помощью губ исполнителя. Отсюда появились военные и охотничьи фанфары и сигналы, основанные на звуках натурального звукоряда, прочно вошедшие в музыкальную практику.

При повышении техники обработки металлов и производства металлических изделий стало возможным изготовлять трубки для духовых инструментов определённых габаритов и нужной степени отделки. По мере совершенствования медных духовых труб и развития искусства извлекать на них значительное количество звуков натурального звукоряда, появилось понятие натуральных инструментов, то есть инструментов без механизма, способных давать только натуральный звукоряд.

В начале XIX века был изобретён вентильный механизм, резко изменивший технику исполнения и увеличивший возможности медных духовых инструментов.

Классификация медных инструментов

Медные духовые инструменты разделяются на несколько семейств:

• Вентильные инструменты обладают несколькими вентилями (обычно тремя―четырьмя), управляемыми пальцами исполнителя. Принцип вентиля заключается в мгновенном включении в основную трубку дополнительной кроны, увеличивающей канальную длину инструмента и, как следствие, длину воздушного потока в инструменте и, таким образом, понижающей весь его строй. Несколько вентилей, подключающих трубки разной длины, позволяют получить хроматический звукоряд. Вентильными являются большинство современных медных духовых инструментов ― валторны, трубы, тубы, саксгорны и др. Существует две конструкции вентиля ― «поворотный» и «стоячий» (пистон).
• Инструменты с кулисой используют особую U-образную выдвижную трубку ― кулису, — перемещение которой изменяет длину проходящего через канал потока воздуха, таким образом понижая или повышая извлекаемые звуки. Основной классический кулисный медный духовой инструмент ― тромбон.
• Натуральные инструменты не обладают никакими дополнительными трубками и способны извлекать только звуки натурального звукоряда. В XVIII веке в России появились особые оркестры состоящие из натуральных рогов. Вплоть до начала XIX века натуральные инструменты широко применялись в музыке, затем, с изобретением вентильного и кулисного механизмов, вышли из употребления. Натуральные инструменты также иногда встречаются в партитурах композиторов XIX―XX веков (Вагнер, Р. Штраус, Лигети) для особых музыкально-звуковых эффектов. К натуральным инструментам относятся старинные трубы и валторны, а также альпийский рог, фанфара, горн, сигнальные рожки (охотничий, почтовый) и подобные им.
• Клапанные инструменты обладают отверстиями на корпусе, открываемыми и закрываемыми пальцами исполнителя, как на деревянных духовых инструментах. Такие инструменты были широко распространены до XVIII века, однако из-за некоторого неудобства игры на них затем также вышли из употребления. Основные клапанные медные инструменты ― корнет (цинк), серпент, офиклеид, клапанная труба. К ним также относится русский народный инструмент ― рожок.

В наше время, с возрождением интереса к старинной музыке, исполнение на натуральных и клапанных инструментах вновь входит в практику.

Медные духовые инструменты также могут быть классифицированы по своим акустическим свойствам:

• Полные ― инструменты, на которых можно извлечь основной тон гармонической шкалы.
• Половинные ― инструменты, на которых основной тон извлечь невозможно, а звукоряд начинается со второго гармонического созвука.

Применение медных духовых инструментов в музыке

Медные духовые широко применяются в различных музыкальных жанрах и составах. В составе симфонического оркестра они образуют одну из основных его групп. Стандартный состав группы медных духовых инструментов в симфоническом оркестре включает:

• Валторны (чётное число от двух до восьми, чаще всего ― четыре)
• Трубы (от двух до пяти, чаще всего две―три)
• Тромбоны (как правило, три: два тенора и один бас)
• Тубу (обычно одну)

В партитурах XIX века в симфонический оркестр также нередко включались корнеты, однако с развитием исполнительской техники их партии стали исполнять на трубах. Прочие медные инструменты появляются в оркестре лишь эпизодически.

Медные инструменты являются основой духового оркестра, в который помимо вышеуказанных инструментов также входят саксгорны разных размеров.

Сольные музыкальные композиции для медных духовых инструментов довольно многочисленны ― виртуозные исполнители на натуральных трубах и валторнах существовали уже в эпоху раннего барокко, и композиторы охотно создавали для них свои сочинения. После некоторого спада интереса к духовым инструментам в эпоху романтизма, в XX веке произошло открытие новых исполнительских возможностей медных духовых инструментов и значительное расширение их репертуара.

В камерных ансамблях медные духовых инструменты применяются относительно редко, однако они могут сами объединяться в ансамбли, из которых наиболее распространён брасс-квинтет (две трубы, валторна, тромбон, туба).

Трубы и тромбоны играют важную роль в джазе и ряде других жанров современной музыки.

Основные медные инструменты

Современные

• Валторна
• Корнет-а-пистон
• Семейство саксгорнов:
  • Альт
  • Тенор
  • Баритон
  • Бас
  • Эуфониум
• Сузафон
• Труба
• Тромбон
• Туба
• Фанфара
• Флюгельгорн
• Геликон

Геликон, с большим, широким раструбом, выглядывающим из-за плеча музыканта, можно видеть на военных парадах или во время церемонии встречи почетных гостей. Это — самый низкий по звучанию медный духовой инструмент, — применяется только в духовых оркестрах. По звучанию он соответствует тубе.

Вышедшие из употребления

• Корнет (другое название ― цинк)
• Офиклеид
• Сакбут
• Серпент
• Чимбассо

Ссылки

• [slovari.yandex.ru/~книги/Гуманитарный%20словарь/Медные%20духовые%20инструменты/ Медные духовые инструменты] // Российский гуманитарный энциклопедический словарь: В 3 т. — М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС: Филол. фак. С.-Петерб. гос. ун-та, 2002
• [www.b-visible.co.uk/article/brass_instruments.html Медные духовые инструменты]  (англ.)
• [www.phys.unsw.edu.au/jw/brassacoustics.html Акустика медных духовых]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Медные духовые музыкальные инструменты

Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.


Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.