Медресе Абдулкасим Шейха

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Медресе
Медресе Абдулкасим Шейха
узб. Abdulkasim Sheikh Madrasah

Медресе Абдулкасим Шейха
Страна Узбекистан Узбекистан
Город Ташкент, проспект Бунёдкор
Конфессия Ислам
Тип здания Медресе
Строительство 1568—??? годы
Координаты: 41°18′24″ с. ш. 69°14′24″ в. д. / 41.30667° с. ш. 69.24000° в. д. / 41.30667; 69.24000 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=41.30667&mlon=69.24000&zoom=15 (O)] (Я)

Медресе Абдулкасим Шейха узб. Abdulkasim Sheikh Madrasah - находится памятник в Ташкенте. Построен в XVI столетии. Первоначально – это был комплекс, который включал мечеть, баню и медресе. Место, где расположен комплекс, прежде называлось Янги Махалля и было одним из общественных центров. Первоначально медресе Абдулкасим Шейха было одноэтажным зданием. В 1864 году, во время восстановления медресе, был достроен второй этаж. В течение долгого времени медресе Абдулкасим Шейха находилось на тихой улице. Недавно медресе приобрело нового величественного соседа – здание парламента Узбекистана. В сочетании с современным, историческое здание выглядит даже более привлекательным.





История здания медресе

Ташкент – один из старейших городов Востока. Несмотря на разрушительные междоусобицы в различные времена и природные катаклизмы, до нас дошло немало исторических памятников. Один из них – медресе Абулкасымхан. Медресе[1]. От входа до каждой худжры стены медресе расписывались цитатами из Корана, имеющими воспитательное и историческое значение, стихами-бейтами[2]. Здание медресе было построено в едином ансамбле с Мавзолеем Хонакойи Муйи Муборак. В 1892 году после смерти основателя Абулкасымхан ишана оно стало называться медресе Абулкасымхан-ишан.

В годы советской власти многие сооружения комплекса были снесены, но здание медресе чудом сохранилось. В настоящее время медресе входит в число охраняемых государством исторических памятников, находится в ведении столичного отдела Международного благотворительного фонда «Олтин мерос» (Золотое наследие).

В двадцати худжрах (комнатах) размещены мастерские Художественной академии. Здесь занимаются народные мастера, среди которых много знаменитостей, членов Академии художеств Узбекистана, участники и призёры республиканских, региональных, международных выставок. Здесь в полном смысле слова возрождена и процветает наша национальная традиция – наставничество.

Во дворе медресе всегда многолюдно. Ученики школ, студенты, жители и гости столицы, зарубежные туристы, с интересом рассматривая выставленные работы, восхищаются изящными миниатюрами, узорами, тонкой работой мастеров.

Верхняя часть молельни (мехроба) была отреставрирована в 2002 году. Здесь сохранилось два бейта на таджикском языке. Четверостишие отчеканено в стиле настаълик, арабской каллиграфией на светло зелёном фоне синими красками, и оповещает об истинном значении здания:

До чего красиво это здание, что свято как небесный рай,
Потому что хранится тут почтенный волос Пророка,
Гордясь которым, Мир пишет историю его:
«Величественный храм святых волос Пророка»

Содержание данного четверостишия говорит о том, что в этом храме хранятся волосы великого пророка Мухаммада. В строках стиха зашифрован секрет (Моддаи тарих) - год строительства медресе[3]

Жизнеописание основателя медресе Абулкасымхан ишана

Абулкасымхан был известен не только в Ташкенте, но и за его пределами. Служение своему народу было его главной целью. Будучи последователем учения Бахауддина Накшбанди, он занимался переплётным делом и основную часть своего дохода расходовал на нужды медресе.

События в жизни Абулкасымхана, связынные с «Холерным бунтом» в Ташкенте

В мае 1892 года царские власти в Ташкенте запретили самовольно хоронить умерших на «холерном кладбище», хотя законы шариата требовали предавать покойника земле в тот же день. Истощённый беспрерывным ростом цен и эпидемией холеры, народ восстал. Для подавления восстания был вызван казачий полк. Толпа мирных жителей была расстреляна… История свидетельствует о том, что именно Абулкасымхан обращался к губернатору с объяснением, что так называемый «холерный бунт» не был направлен против царизма, народ всего лишь защищал свою веру и законы шариата. Он добился, чтобы губернатор отменил своё решение.

Имя Абулкасымхана фигурирует в исторических документах того периода — в документах следствии по делу «Восстание против правительства». До настоящего времени дошли многие официальные письма и прошения, подписанные его рукой. Абулкасымхан был истинным мудрым лидером сопротивления властям. Наказывая организаторов восстания, власти не приняли суровых мер по отношению к самому Абулкасымхану, так как его авторитет в городе был огромен.

Последние дни Абулкасымхана напоминают легенду. Духовенство Ташкента, обеспокоенное эпидемией, собралось в доме Абулкасымхана. Посоветовавшись, решили совершить жертвоприношение во имя Аллаха. На следующий день Абулкасымхан ишон объявил, что принял на себя беду, которая постигла его народ, и эпидемия скоро покинет город. 4 июля 1892 года Абулкасымхан ишон скончался, а на следующий день прекратилась холера…

Известный этнограф Н.П. Остроумов писал: «На склоне лет сильно переживавший из-за последних событий Абулкасымхан скончался от холеры. Удивительно то, что после его смерти холера остановилась, и местные сарты считают, что смерть человека, посвятившего себя Аллаху, смягчает гнев Бога, который ниспослал грешникам холеру».

Галерея

Напишите отзыв о статье "Медресе Абдулкасим Шейха"

Примечания

  1. Слово «медресе» (мадраса) с арабского языка переводится как учебное заведение.
  2. В результате небрежного, халатного отношения к историческому памятнику многие надписи бесследно исчезли.
  3. Согласно учению «абжад», все двадцать восемь букв арабского алфавита соответствуют определенным цифрам. Расшифровав все буквы четвёртой строчки бейта в медресе Абулкасымхана, можно найти год его строительства — 1849.

Внешние ссылки

[www.rutraveller.ru/place/48357 Медресе Абдулкасим Шейха]

Отрывок, характеризующий Медресе Абдулкасим Шейха

«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…


Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.