Международная классификация тюльпанов

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Междунаро́дная классифика́ция тюльпа́нов — международно признанная схема классификации культивируемых видов, форм и сортов тюльпанов, впервые разработанная британскими цветоводами во время Первой мировой войны. Нерегулярно проводимые пересмотры классификации отражают изменения мирового фонда культиваров, выращиваемых в коммерческих хозяйствах. Действующая классификация утверждена голландской Королевской ассоциацией по луковичным культурам в 1996 году и в целом повторяет систему 1981 года. Все культивары, в зависимости от их происхождения и морфологических признаков, важнейшими из которых являются период цветения, форма цветка и высота цветоноса, делятся на пятнадцать классов одного ранга[3]. Одни классы (например, Дарвиновы гибриды, тюльпаны Кауфмана) имеют чётко очерченные границы и достоверно известное происхождение, другие (простые ранние, другие виды и разновидности) объединяют множества генетически и морфологически разнородных культиваров.

В справочниках и реестрах сортов классы указывается либо словесно, либо арабскими цифрами от 1 до 15[комм. 1], либо латинскими аббревиатурами английских или голландских названий[5].





Содержание

Историческая справка

В начале XX века не существовало ни общепринятой классификации тюльпанов, ни единого реестра сортов, ни независимых сортоиспытательных учреждений[7]. Номенклатура сортов тюльпанов пребывала в хаосе[7]. Особенно много синонимов и сомнительных культиваров было среди тюльпанов Коттедж и новейших в то время Дарвиновых тюльпанов[7]. В 1913 году британские и голландские цветоводы объединились для решения проблем классификации и синонимов и заложили в Уизли, в садах Королевского садоводческого общества, обширные сортоиспытательные поля[7]. В рамках этой программы, не прекращавшейся в ходе Первой мировой войны, англичане испытали около 800 сортов[7]. В 1914—1915 годах они составили предварительную схему классификации сортов на 14 групп или классов; в 1917 году к ней присоединились голландцы[7]. В основе этой классификации — предложенное ещё Клузиусом деление тюльпанов по срокам цветения на ранние и поздние[10] («майские»[7]); внутри этих разделов одни классы были выделены по происхождению (Дарвиновы тюльпаны, Английские бридеры, Голландские бридеры), другие — по морфологическим признакам (простые, махровые, попугайные); четыре класса отводились пёстрым тюльпанам — потомкам обычных, одноцветных тюльпанов, заражённых вирусом пестролепестности[11].

В 1920-е годы на рынке появились две новые, быстро растущие, генетически однородные группы сортов — Менделевы тюльпаны и тюльпаны Триумф[12]. В 1929 году англо-голландский комитет по номенклатуре тюльпанов принял решение включить эти группы в схему классификации в ранге отдельных классов, но не раньше, чем будут проведены испытания новых сортов[13]. Испытания 1931—1932 годов показали, что среди этих сортов было много похожих, а иногда и вовсе идентичных культиваров, поэтому публикацию нового реестра и новой классификации отложили до завершения полномасштабной чистки сортов[8]. Эта публикация состоялась лишь в 1939 году; в реестр сортов тогда вошло 3800 сортов, упорядоченных в 16 классов[8]. Не меняя радикально четырнадцати классов редакции 1914 года, комитет добавил к ним Менделевы тюльпаны (214 сортов) и тюльпаны Триумф (209 сортов) и отказался вводить класс лилиецветных тюльпанов[13]. Та же схема повторилась и в реестре 1952 года, в который вошло 5544 сорта, в том числе 1240 Дарвиновых тюльпанов, 518 тюльпанов Триумф и 497 Простых ранних[9]. Двенадцать из четырнадцати классов редакции 1914—1915 годов и 14 из 16 классов редакции 1939 и 1952 годов относились к виду Тюльпан Геснера; точнее, в понимании современных ботаников, именно совокупность старых садовых сортов и образует этот вид, неизвестный в природе[14]. Такие виды, как Тюльпан Кауфмана, Тюльпан Грейга, Тюльпан превосходящий и т. п. появились в цветоводческих хозяйствах ещё в конце XIX века, но в широкую практику не вошли и потому объединялись в класс 16 «Прочие виды и их ближайшие гибриды», или «Ботанические тюльпаны». Реестр 1952 года стал последним из выпущенных в Лондоне; начиная с издания 1958 года реестры сортов издаются в Нидерландах Королевской ассоциацией по луковичным культурам на английском языке.

В 1940-е годы в селекции произошла революция[15]: во-первых, в широкую практику вошли сорта раннецветущих среднеазиатских тюльпанов Кауфмана, Фостера и особенно тюльпана Грейга[9]. В 1952 году они составляли 3 % мирового фонда сортов, в 1966 году уже 14 %[16]. Во-вторых, селекционер Дирк Лефебер вывел первые сорта Дарвиновых гибридов — крупных, раннецветущих и пригодных к выгонке гибридов дарвиновых тюльпанов с тюльпаном Фостера[9][17][14]. В редакции 1960 года они были впервые выделены в отдельный класс; кроме того, были введены шесть видовых классов — тюльпаны Баталина, Грейга, Кауфмана, Тубергена и Эйхлера, а в 1965 году из класса Коттедж были наконец-то выделены в отдельный класс лилиецветные тюльпаны[18]. Количество классов достигло исторического максимума в 23 класса, условно сгруппированых в четыре раздела — раннецветущие, среднецветущие, позднецветущие и видовые тюльпаны[19][20].

С появлением Дарвиновых гибридов и новейших сортов группы Триумф популярность старых сортов резко упала, они исчезли из коммерческих хозяйств и были один за другим безвозвратно утрачены[9]. Особенно быстро — с 628 сортов в 1952 году до 152 сортов в 1965 году — сократилась численность пестролепестных сортов: цветоводы массово отказывались от их разведения, угрожавшего товарным плантациям одноцветных сортов[9]. Вслед за рембрандтами угасли и старые сорта бридеров, и относительно новые Менделевы тюльпаны[9]. Новейшие же тюльпаны Баталина, Тубергена и Эйхлера, неустойчивые в культуре открытого грунта, в хозяйствах не прижились[21]. В 1969 году классификация была радикально усечена: классы Дюк ван Толь, все классы бридеров, классы тюльпанов Баталина, Тубергена и Эйхлера прекратили существование[21]. Тюльпаны Дюк ван Толь были включены в класс Простых ранних, а все сохранившиеся пестролепестные сорта объединены в класс Рембрандт[21] (ранее в него включали только пестролепестные Дарвиновы тюльпаны[11]).

Последняя существенная ревизия классификации, сформировавшая современный её состав, прошла в 1981 году. В ней впервые появились классы зеленоцветковых и бахромчатых тюльпанов, объединившие сорта разного происхождения по морфологии околоцветника, и были ликвидированы некогда многочисленные и генетически однородные классы Менделевых и Дарвиновых тюльпанов[21]. В результате ревизий 1969 и 1981 годов класс Простых ранних потерял былую однородность и превратился в сборный отряд старых сортов независимо от их происхождения[21]. Особую критику вызвало расформирование всё ещё мощного класса Дарвиновых тюльпанов[21]. Тем не менее, классификация 1981 года оказалась стабильной, и в уточнённой редакции 1996 года действует по сей день.

Современная классификация

Раздел I. Раннецветущие тюльпаны

Класс 1. Простые ранние

англ. Single Early (SE); нидерл. Enkele vroege tulp (EVT)

Основу этого класса составляют среднерослые (30—40 см) тюльпаны Геснера с относительно небольшими (5—7 см) немахровыми цветками чашевидной или бокаловидной формы[22], известные с XVIII века[9]. Например, известный с 1750 года[2] и культивируемый с тех пор в неизменном виде сорт 'Keizerskroon' размножается исключительно вегетативно, однако не имеет никаких признаков вырождения[23]. Сроки цветения этих сортов считаются ранними только в сравнении с высокорослыми поздними тюльпанами; в культуре простые ранние сорта цветут позже тюльпана Кауфмана, тюльпана Грейга и многих «ботанических» видов-первоцветов[22][24].

С 1969 года класс включает известные с XVII века карликовые сорта расформированного класса Дюк ван Толь[18][22]. Эта генетически обособленная группа, вероятно, восходит не к тюльпану Геснера, а к тюльпану Шренка (Tulipa suaveolens, синоним Tulipa shrenckii). С 1981 года в класс включены раннецветущие Менделевы тюльпаны, полученные скрещиванием сортов Дюк ван Толь с Дарвиновыми тюльпанами[18].

В сезоне 2009—2010 годов все сорта этого класса занимали около 4 % площади голландских тюльпановых плантаций[25][комм. 2]. В 2010-е годы доля сорта быстро росла: 7 % в сезоне 2011—2012 годов, более 8 % в сезоне 2013—2014 годов[6]. Особенно успешным оказался новейший сорт 'Candy Prince' (2001) — его плантации за три года выросли c 57 до 125 га[6].


Класс 2. Махровые ранние

англ. Double Early (DE), нидерл. Dubbele vroege tulp (DVT)

Ранние махровые сорта — низкорослые растения 20—25 см высотой[22]. Цветок махрового тюльпана имеет двойной набор листочков околоцветника (отсюда «двойные тюльпаны» западноевропейских языков). Обычные тюльпаны имеют шесть листочков околоцветника (в просторечии лепестков[комм. 3]), расположенные двумя концентрическими мутовками[27]. У махровых тюльпанов внутри этих мутовок (там, где у обычного тюльпана расположена завязь) формируется второй шестилепестковый цветок, а между ним и шестью внешними листочками — «вставка» из трёх дополнительных листочков[27]. Механизм этого явления, порождённого мутациями предков махровых сортов, достоверно не известен[28].

Первые махровые тюльпаны в Европе были описаны Басилиусом Беслером в Hortus Eystettensis в 1613 году[29]. Вплоть до конца XIX века ранние махровые тюльпаны были редки; успешная селекция стала возможной только в XX веке[30]. В современной практике ранние махровые применяются для выгонки в горшках и в культуре открытого грунта[22]. В сезоне 2009—2010 годов все сорта этого класса занимали около 9 % площади голландских тюльпановых плантаций (второе место после тюльпанов Триумф)[25]. В 2010-е годы доля класса стабильно снижалась до 7,9 % в сезоне 2013—2014 годов[6].

Раздел II. Среднецветущие тюльпаны

Класс 3. Триумф

англ. Triumph (T); нидерл. Triomf tulp (TT)

Современные тюльпаны Триумф — восходящие к тюльпану Геснера среднерослые или высокорослые (до 70 см) растения с прочным стеблем и крупным бокаловидным цветком[22][31]. Благодаря раннему, хорошо предсказуемому сроку цветения они идеально подходят для выгонки в промышленных масштабах. Несколько особняком стоят сорта, перенесённые в класс Триумф из других классов, например старый сорт 'Couleur Cardinal' (известен с 1815 года, в реестре сортов 1939 года считался Простым ранним[32], в 2010 году занимал 19-е место в списке наиболее популярных сортов[33]), поздние Менделевы тюльпаны, и псевдо-«Рембрандты» вроде 'Holland Queen' (1996) и 'Happy Generation' (1988)[2].

Истоком «настоящих» тюльпанов Триумф послужило собрание гибридных сеянцев, выведенных в 1910-е годы на харлемской фирме Зо́хера[34]. В 1918 году рейнсбургская фирма Зандбергена выкупила их у наследников Зохера, а в 1923 году они поступили в продажу под торговым названием «Триумф»[34]. Новинка имела успех, и конкуренты повторили опыты Зохера, получив в результате однородную группу гибридов между простыми ранними, дарвиновыми тюльпанами и старыми сортами классов Бридеров и Коттедж[34]. В 1939 году, после чистки реестра сортов от синонимов и сомнительных культиваров, тюльпаны Триумф были впервые признаны отдельным классом[34]. К 1952 году количество сортов этого класса достигло 518 и стабилизировалось на этом уровне до конца XX века. В 1960-е, 1970-е и 1980-е годы тюльпаны Триумф находились в тени Дарвиновых гибридов. В конце XX века главным приоритетом голландцев стало снижение себестоимости выгонки, и новые сорта Триумф вытеснили с плантаций не столь скороспелых Дарвиновых гибридов. В сезоне 2009—2010 годов тюльпаны Триумф занимали 59 % площади голландских плантаций[25], в сезоне 2013—2014 годов их доля выросла до 61,4 %[6]. К этому классу принадлежат восемь из десяти наиболее распространённых в 2010-е годы сортов тюльпанов, которые суммарно занимают четверть всех плантаций (2,5 тыс. га)[33]. Впрочем, ни один из них не достиг былой популярности лефеберовского 'Apeldoorn' и его спортов, занимавших в 1982 году 1300 га[33].

В 2014 году в списке 144 сортов, удостоенных премии Award of Garden Merit Королевского садоводческого общества, находились 20 сортов тюльпанов Триумф[35].


Класс 4. Дарвиновы гибриды

англ. Darwin Hybrids (DH), нидерл. Darwin hybride (DHT)

Дарвиновы гибриды — результат целенаправленной гибридизации Дарвиновых тюльпанов с тюльпаном Фостера[17]. Это высокие (до 70 см) тюльпаны, с крупными, высокими, ярко окрашенными цветками[22]. Форма цветка бокаловидная, обычно с тяжеловесным донцем прямоугольной формы, унаследованным от Дарвиновых тюльпанов[17]. Сорта 'Hollands Glorie' (1942) и 'My Lady' (1959) относятся к самым крупным известным тюльпанам, и при этом являются самыми раннецветущими в классе[2][24]. Дарвиновые гибриды обычно устойчивы к вирусу пестролепестности[17]; по опыту Вильнюсского ботанического сада это самый устойчивый класс из всех классов тюльпана Геснера (1—11)[36]. Абсолютное большинство сортов стерильны и размножаются исключительно вегетативно[17][14]. В их триплоидном кариотипе 36 хромосом: стандартный набор в 24 хромосомы унаследован у тюльпана Геснера, 12 дополнительных хромосом — у тюльпана Фостера[37]. Новые сорта обычно возникают как почковые мутации (спорты) при вегетативном размножении[21]; у Дарвиновых гибридов, особенно у сорта 'Apeldoorn' (1951)[38], это явление наблюдается чаще, чем у сортов других классов[16].

Традиционные сорта Дарвиновых гибридов — 'Apeldoorn' и его спорты, 'Gudoshnik' (1952), 'Oxford' (1945), 'Parade' (1951) и другие — восходят к одной и той же паре родительских растений, скрещенных в 1936 году Дирком Лефебером[39][40][2]. Родителем по линии тюльпана Фостера был сорт лефеберовской селекции 'Madame Lefeber' (он же 'Red Emperor'), родитель по линии тюльпана Геснера достоверно не известен; в позднейших опытах Лефебер использовал сорта селекции Крелаге 'William Copland' (1891) и 'Pride of Haarlem' (1894)[2][37]. Случайно, вопреки ожиданиям селекционера (привлекательные межвидовые гибриды обычно были слабы и неустойчивы), 364 сеянца от этой пары оказались крепкими, жизнеспособными гигантами, а их потомство быстро завоевало голландский рынок[37][39]. В 1960 году группа, насчитывавшая уже 50 зарегистрированных сортов, была признана самостоятельным классом[9]. В 1960-е, 1970-е, 1980-е и 1990-е годы он доминировал на европейском рынке, а на рубеже XXI века уступил первенство тюльпанам Триумф[17][33]. В сезоне 2009—2010 годов Дарвиновы гибриды занимали 8 % площади всех голландских тюльпановых плантаций[25].


Раздел III. Поздноцветущие тюльпаны

Класс 5. Простые поздние

англ. Single Late (SL), нидерл. Enkele late tulp (ELT)

Класc Простых поздних образован в 1981 году слиянием упразднённых классов Дарвиновых тюльпанов, Бридеров и Коттедж за вычетом лилиецветных, зеленоцветковых, пёстрых и бахромчатых сортов[22]. В англоязычной литературе внутри класса иногда выделяется группы высокорослых «французских поздних», или «гибридов Схеперса» — 'Menton' (1971), 'Maureen' (1950) и другие сорта, адаптированные к мягкому климату южной Европы[41]. В класс Простых поздних входят и самые высокорослые сорта тюльпанов (80 см и выше) — 'Temple of Beauty' (1959)[24] и 'El Nino', и самые древние вроде пестролепестного 'Zomerschoon' (1620), и разнообразные многоцветковые сорта[2][41]. Все эти разнородные группы принадлежат к виду тюльпан Геснера.

Коммерчески доступные простые поздние, особенно тетраплоиды, устойчивы и выносливы, но из-за долгого вегетационного цикла не пригодны для выгонки[42]. Все сорта этого класса занимают менее 4 % площадей голландских плантаций[25].


Класс 6. Лилиецветные

англ. Lilyflowering (L), нидерл. Lelie bloemige tulp (LT)

Цветки тюльпанов этого класса имеют удлинённые листочки околоцветника с заострёнными, отогнутыми наружу кончиками[22].

В середине XVI века именно лилиецветные тюльпаны, вывезенные из Турции, первыми попали в Западную Европу, но из-за недостаточной выносливости не получили там распространения[18][43]. Популярность к ним пришла лишь после скрещивания Дарвиновых тюльпанов с так называемым Tulipa retroflexa[21], впервые описанным в 1874 году (в современной ботанике T. retroflexa считается одичавшей формой тюльпана Геснера)[44]. Во второй половине XX века в селекции лилиецветных применялось и скрещивание форм тюльпана Геснера с тюльпаном Грейга[45].Новые крупноцветковые сорта оказались устойчивыми, выносливыми, и пригодными к выгонке[21]; впрочем, В. А. Хондырев отмечает их подверженность вирусу пестролепестности и низкий коэффициент размножения[24]. Лилиецветные тюльпаны зацветают в середине сезона, после Дарвиновых гибридов, но прежде Дарвиновых тюльпанов и других поздних сортов[46].


Класс 7. Бахромчатые

англ. Fringed (Fr), нидерл. Gefranjerde tulp (FT)

Бахромчатые, или орхидейные[47] тюльпаны, появившиеся как результат случайных мутаций простых тюльпанов классов Коттедж и Дарвиновых тюльпанов — позднецветущие растения среднего или высокого роста с бахромой или игольчатыми выростами по краям листочков околоцветника[22]. Форма цветка может быть и бокаловидной, и лилиецветной, а листочки околоцветника обычно намного жёстче и прочнее, чем у простых сортов[47].

Первый бахромчатый сорт 'Sundew' известен с 1930 года[47]. Современные сорта — результат целенаправленного воздействия мутагенных факторов[21]. По сравнению с исходными сортами они мельче, прихотливее и менее устойчивы к вирусу пестролепестности[21], и потому редки в коммерческом цветоводстве. В современной практике они применяются преимущественно в культуре открытого грунта[22]; сорта, выведенные на базе Дарвиновых гибридов, хорошо подходят для выгонки[47].


Класс 8. Зеленоцветковые

англ. Viridiflora (V); нидерл. Viridiflora tulp (VFT)

В класс зеленоцветковых включают тюльпаны с широкими зелёными полосами с внешней стороны листочков околоцветника[22][комм. 3]. Листочки околоцветника, у обычных тюльпанов сходные с настоящими лепестками, у зеленоцветковых тюльпанов более сходны с зелёными чашелистиками[27]. Сорта этого класса — результат намеренного воздействия мутагенных факторов[21]. Также, как и бахромчатые тюльпаны, они уступают своим прародителям в росте, выносливости и чаще поражаются вирусом пестролепестности[21].

На момент создания класса в него входили 32 зарегистрированых сорта[29]. В сезоне 2013—2014 годов в Нидерландах коммерчески выращивали всего 21 сорт этого класса; самые массовые сорта 'Spring Green' (1969) и 'Groenland' (1955) занимали, вместе взятые, всего 15 га[2][6].

Класс 9. Рембрандт

англ. Rembrandt (R)
Внешние изображения
[www.hortus-bulborum.nl/rembrandt-tulpen/category/12-rembrandt-tulpen Настоящие «Рембрандты» XVIII-XX веков из коллекции Hortus Bulborum]

По замыслам составителей классификации 1914—1915 и 1939 годов в класс Рембрандт должны были входить пестролепестные (то есть поражённые вирусом) формы Дарвиновых тюльпанов[48][11]. Несколько десятилетий спустя пестролепестные тюльпаны всех классов были изгнаны с коммерческих плантаций, старые сорта были утрачены, и в редакции 1981 года класс объединил все три сорта, сохранившиеся в культуре[18]. Растения массово уничтожались и за пределами Нидерландов, не только в коммерческих хозяйствах, но даже в ботанических садах[49].

В XXI веке класс фактически прекратил существование[50]. В Нидерландах культивирование настоящих (заражённых вирусом) пестролепестных тюльпанов запрещено и давно искоренено, исключение было сделано лишь для исторических коллекций вроде Hortus Bulborum[51]. В голландской статистике за сезон 2013—2014 годов нет ни одного «Рембрандта»[6], нет их и в списке премии Award of Garden Merit[35]. Сорта 'Holland Queen' (1996), 'Happy Generation' (1988) и другие, которые продаются как «Рембрандты», в действительности принадлежат к классу Триумф[52].

Класс 10. Попугайные

англ. Parrot (P), нидерл. Parkiet tulp (PT)

По формальному определению классификатора попугайные тюльпаны — «Среднерослые растения. Цветок обычно крупный и широко открытый, с разрезными листочками околоцветника»[22]. Листочки эти могут иметь любую форму, кроме нормальной: разрезную, скрученную винтом, волнистую или измятую[46]. Самый крупноцветковый попугай, лефеберовский 'Giant Parrot' (1972), выведен на основе тюльпана Грейга и ранее относился в класс 14[24]; в 2014 году он относится к классу попугайных[2]. Из-за неестественно тяжёлых бутонов и цветков все попугайные тюльпаны часто страдают от непогоды, поэтому их следует сажать только в местах, защищённых от ветра[53].

В сезоне 2009—2010 годов сорта этого класса занимали около 4 % площади голландских тюльпановых плантаций[25]. Два самых популярных сорта, 'Rococo' (1942) и 'Super Parrot' (1998) в сезоне 2013—2014 годов занимали, соответственно, площади в 65 и 47 га[2][6].

Класс 11. Махровые поздние (пионовидные)

англ. Double Late (DL), нидерл. Dubbele late tulp (DLT)

Махровые поздние, в отличие от махровых ранних — тюльпаны среднего или высокого роста, обычно с характерной пионовидной формой цветка[22]. В XVII—XIX веках поздние махровые были редкостью; вероятно, поэтому их немногочисленные сорта столетиями сохранялись в неизменном виде[29]. Попытки скрещивания махровых сортов с простыми тюльпанами всегда давали простое потомство[54]; впрочем, поздний махровый сорт 'Murillo' (1860) оказался необычно склонным к почковым мутациям и породил 139 зарегистрированных сортов-спортов[55]. Интенсивная селекция в этом классе началась лишь в XX веке, на базе сортов группы Триумф[29].

В сезоне 2009—2010 годов сорта этого класса занимали около 4 % площади голландских тюльпановых плантаций[25].

Раздел IV. Другие виды, их разновидности и гибриды

Класс 12. Тюльпаны Кауфмана

англ. Kaufmanniana (K), нидерл. Kaufmanniana (KAUF)

Садовые сорта тюльпана Кауфмана имеют рост от карликового до среднего (высота цветоноса от 8 до 32 см, обычно 15—20 см[56]). Цветок, в бутоне имеющий вид бокала или чаши высотой 6—8 см[56], широко раскрывается в форме звезды[22]. Первоцвет, цветение обычно наступает на две-три недели раньше Дарвиновых гибридов[22][24]. Примерно половина известных в 1980-е годы сортов имела листья с красными или фиолетовыми полосами, вероятно, вследствие скрещивания с Тюльпаном Грейга[56]. Из-за низкого роста тюльпаны Кауфмана мало пригодны для срезки, но хорошо подходят для выгонки в горшках и контейнерной культуры открытого грунта[56]. Растения, по мнению В. А. Хондырева, практически не поражаются вирусом пестролепестности[24], по мнению Ю. К. Шварцса — поражаются, но «не так часто, как тюльпаны других классов»[56].

Природные формы и первые культурные сорта этого вида отличаются слабой наклонностью к вегетативному размножению[56]. В середине XX века селекционеры преодолели эту проблему и создали целый класс устойчивых, охотно размножающихся сортов с коэффициентом размножения от 2,9 до 3,8[56]. В 1961 году их насчитывалось 116, в 1981 году 160, но лишь 57 из них было включено в официальный реестр[56]. В сезоне 2013—2014 года в Голландии коммерчески выращивали 22 сорта этого класса; самые популярные сорта 'Giuseppe Verdi' (1955), 'Showwinner' (1966) и 'Stresa' (1942) занимали площади около 6 га каждый[6].

Класс 13. Тюльпаны Фостера

англ. Fosteriana (F), нидерл. Fosteriana (FOST)

Дикорастущий тюльпан Фостера — один из самых крупноцветковых тюльпанов[57]. При высоте растения от 15 до 50 см лепестки цветка в природе достигают 18 см в длину и 8,5 см в ширину[57]. Цветки имеют уникальную для тюльпанов форму двойной чаши[57]: внутренние лепестки образуют высокий, сомкнутый цилиндр, а внешние отгибаются в стороны примерно на половине высоты цветка. Природные формы и многие, но далеко не все, культурные сорта абсолютно устойчивы к вирусу пестролепестности[58]. Гибриды тюльпана Фостера с Дарвиновыми тюльпанами образуют класс 4 (Дарвиновы гибриды), внутривидовые сорта тюльпана Фостера и их гибриды с тюльпаном Грейга и другими видами — класс 13 современной классификации.

Растение, обнаруженное в 1904 году агентами фирмы Тубергена в Бухаре[26], быстро вошло в культуру. Уже в 1905 году его образцы с успехом выставлялись в Великобритании[59]. Необычно крупноцветковый вид сразу привлёк внимание селекционеров; основа современной номенклатуры сортов была заложена в 1930-е и 1940-е годы. В англоязычной литературе старые сорта тюльпанов Фостера известны под собирательным именем Emperors («Императоры»). Некоторые из их, в порядке исключения, имеют по два названия — нормальное и «императорское»: 'Madame Lefeber' (1931) = 'Red Emperor', 'Purissima' (1943) = 'White Emperor', 'Solva' (1940) = 'Pink Emperor'. Существуют и «императоры» без альтернативных имён: 'Golden Emperor' (1957), 'Orange Emperor' (1962)[2].

В 2010-е годы плантации, занимаемые тюльпанами Фостера, стабильно сокращались и в сезоне 2013/2014 годов составляют менее 1 %. Почти половину этих площадей занимает единственный сорт, 'Purissima' (1943)[6].

Класс 14. Тюльпаны Грейга

англ. Greigii (G), нидерл. Greigii (GREIG)

Дикорастущий в Средней Азии тюльпан Грейга — изменчивое растение. Цветки, обычно оранжево-красные, могут быть и тёмно-красными, оранжевыми, жёлтыми или кремовыми[60]. В одной и той же популяции у одних растений цветок расположен низко, в розетке листьев, у других — на высоком, до 50 см, цветоносе[60]. Известны природные формы до 70 см высотой, природные махровые и белоцветковые формы и природные гибриды с тюльпаном Кауфмана[61]. Непременная особенность всех форм и гибридов, природных и культурных — узор из тёмно-красных продольных полос, штрихов и пятен на листьях[22]. В культуре тюльпаны Грейга цветут рано, но позже тюльпана Кауфмана. К этому классу принадлежит тюльпан с самым крупным цветком[62] — 'Orange Giant Sunset' (2008). При высоте стебля в 20—30 см высота цветка этого сорта составляет 20—25 см[63].

В 2013—2014 годах в голландских хозяйствах культивировалось 97 сортов этого класса, в совокупности занимавших около 1 % площади плантаций[6].

Класс 15. Другие виды, их разновидности и гибриды

англ. Other species; нидерл. Andere Species (SPC, OS)

C 1969 года в эту категорию включаются все виды, разновидности и сорта тюльпанов, не относящиеся к видам тюльпан Геснера, тюльпан Кауфмана, тюльпан Фостера и тюльпан Грейга или к их гибридам. Это сборная группа растений разной высоты (от карликовых до среднерослых, редко высокорослых), применяемых в культуре открытого грунта[22]. В торговле луковицами вместо неудобного «прочие виды» обычно используется синоним «ботанические тюльпаны».

В 2014 году в списке 144 сортов, удостоенных премии Award of Garden Merit Королевского садоводческого общества, находились 25 «ботанических» форм — больше, чем какого-либо другого класса[35]. Большинство из них коммерчески выращивается на площадях, не превышающих одного гектара; существенные площади занимают лишь тюльпан превосходящий (17,5 га в сезоне 2013—2014 годов), тюльпан поздний (10 га), и тюльпан туркестанский (5,6 га)[6]. Дикорастущие виды активно используются в селекции — как для выведения культурных форм этих видов, так и для гибридизации с «обычными» садовыми тюльпанами[64].

Упразднённые и непризнанные классы

Дюк ван Толь

нидерл. Duc van Tol, реже Duc van Thol
Внешние изображения
[www.hortus-bulborum.nl/duc-van-tol/category/5-duc-van-tol-tulpen Тюльпаны Дюк ван Толь из коллекции Hortus Bulborum, Нидерланды]

Дюк ван Толь — древнейшая группа сортов европейской селекции, полученная отбором сеянцев турецких сортов[65], и известная под этим названием с конца XVI века. Это карликовые, 15—20 см ростом, раннецветущие тюльпаны, восходящие не к тюльпану Геснера, но к тюльпану Шренка (Tulipa suaveolens). Цветы собственно сорта 'Duc van Tol' (1595[66]) — красные с жёлтой каймой, существуют также жёлтые, розовые и пурпурные формы. Сорт получил название в честь лейденского нотариуса и цветовода-любителя Мартинуса ван Толя (умер в 1637). «Герцогами» (Duc), по имени аудкарспельского цветовода Адриана Дюйка[67], в тогдашней Голландии называли все ранние красные тюльпаны с жёлтой каймой; реального же «герцога ван Толя» никогда не существовало[68][69].

В XXI веке тюльпаны Дюк ван Толь выращиваются лишь в немногих ботанических садах и исторических коллекциях.

Бридеры

англ. Breeders
Внешние изображения
[www.hortus-bulborum.nl/breeder-tulpen/category/10-breeder Реликтовые бридеры из коллекции Hortus Bulborum, Нидерланды]

Бридеры, или Бридеровы тюльпаны[21] — старые сорта тюльпана Геснера с простой формой и тёмной окраской цветков, выведенные в XVII—XIX веках[9]. Английское breeders в этом контексте обозначало «доноры», «племенной материал»: эти тюльпаны служили основой для создания пестролепестных сортов[70]. После заражения вирусом пестролепестности основной, тёмный цвет лепестков и светлый цвет донца смешивались в причудливом рисунке. До открытия механизма передачи вируса (1928) пестролепестность ежегодно поражала один-два тюльпана из сотни; редкость и непредсказуемость явления диктовали высокие цены на пёстрые сорта и побуждали цветоводов закладывать всё больше и больше посадок бридеров[71].

Все одноцветные бридеры (около 250 сортов), в соответствии со своим предназначением, имели тёмно-красную, пурпурную или фиолетовую, редко коричневую или бронзовую, «с копотью»[70], окраску цветка с белым или жёлтым донцем[11][72]. Голландские бридеры имели на донце цветка характерные синие, зелёные или чёрные пятна; в сортах английских бридеров, выведенных из голландских сортов во второй половине XIX века, пятна на донце не допускались[73][11]. Бридеры делились по цвету на категории Rose (тёмно-розовые с белым донцем), Bizarre («бизарр»[9], красные или коричневые с жёлтым донцем) и Bybloemen («библиомен»[9] или «библоэмен»[74], пурпурные, иногда с синевой, с белым донцем). Классификация 1917—1952 годов признавала шесть классов бридеров: одноцветные Английские, Голландские, Дарвиновы тюльпаны и производные от них Пёстрые Английские, Пёстрые Голландские и Рембрандт[11]. В 1952—1969 годах одноцветные Английские и Голландские бридеры были объединены в один класс, а пёстрые разделены по цвету на «Рембрандтов», «бизарров» и «библоэменов»[10].

Большинство бридеров, в том числе все тёмно-коричневые сорта, безвозвратно утрачены в XX веке[70]. В 1969 году классы бридеров были упразднены; в классификации 1996 года сохранившиеся одноцветные бридеры относятся к классу Простые поздние.

Дарвиновы тюльпаны

англ. Darwin Tulips

Дарвиновы тюльпаны — группа высокорослых (60—70 см[75]), ярко окрашенных поздних сортов тюльпана Геснера. Цветки их имеют широкое плоское, а не сферическое донце; очертание цветка в профиль не чашеобразное, но прямоугольное. У истока этой группы сортов находилась формировавшаяся десятилетиями опытная коллекция из северной Франции[76]. В 1885 году коллекцию приобрела харлемская фирма Крелаге. Четыре года спустя Крелаге, заручившись согласием наследников Чарльза Дарвина, начали продавать новые сорта под торговым названием «Дарвиновы тюльпаны»[77][76]. В то время в цветоводстве происходил поворот от выращивания штучных пестролепестных тюльпанов к массовым посадкам однотонных сортов, и новые сорта с высокими, крепкими цветоносами как нельзя лучше подходили для этой задачи[78]. Англичане голландскую новинку приняли, пусть и не сразу, и в силу традиции причислили её к «высокому» (в отличие от «низкого» класса Коттедж) кругу бридеров[77][комм. 4]. В классификации 1917 года они были выделены в отдельный класс раздела бридеров с пометкой «жёлтый цвет и жёлтые тона не допускаются»: такая окраска делала тюльпан непригодным для «выведения» пестролепестных форм[77]. В классификации 1939 года это ограничение было снято[34].

После Второй мировой войны Дарвиновы тюльпаны были вытеснены из коммерческих хозяйств своими потомками — Дарвиновыми гибридами и тюльпанами Триумф[9]. В 1981 году класс был упразднён, а его сорта включены в сборный класс Простые поздние[9][22].

Менделевы тюльпаны

англ. Mendel Tulips

Менделевы тюльпаны были выведены фирмой Крелаге в 1910-е годы скрещиванием Дарвиновых тюльпанов с тюльпанами Дюк ван Толь. Первые образцы нового класса цвели в 1915 году, а экспонировались в 1921 году[34]. От Дарвиновых тюльпанов они унаследовали внешний облик, от тюльпанов Дюк ван Толь — скороспелость, и потому были востребованы в коммерческом цветоводстве[34]. Так же, как и Дарвиновы тюльпаны, они вышли из моды в 1960-е годы. В современной классификации сохранившиеся сорта Менделевых тюльпанов относятся, в зависимости от сроков цветения, к классам Простых ранних или Триумф[22].

Коттедж

англ. Cottage Tulips

Английские цветоводы первой половины XX века называли «деревенскими» или «простонародными» тюльпанами (cottage tulips) все сорта, которые не удовлетворяли запросам ценителей бридеров и пёстрых тюльпанов, но всё же считались пригодными для украшения сада[79]. В эту категорию попадали, например, все лишённые антоциана и потому не способные служить бридерами[комм. 5] белые и жёлтые сорта, и все лилиецветные сорта — и обычные, и ретрофлексы[79][9]. После многочисленных ревизий группа Коттедж была разделена на современные классы простых поздних, лилиецветных, зеленоцветковых и бахромчатых тюльпанов[22].


Тюльпаны Баталина, Тубергена и Эйхлера

Три класса для культиваров этих видов были введены в реестре сортов 1960 года одновременно с классами тюльпанов Фостера, Кауфмана и Грейга; всего в составе этих шести классов тогда насчитывалось 437 сорта[9]. Тюльпаны Баталина, Тубергена и Эйхлера оказались неустойчивыми в культуре открытого грунта[21]; тем более они были непригодны к выгонке. Селекционеры и промышленники потеряли к ним интерес, и в реестре 1969 года эти классы были упразднены[21], а включенные в них сорта перемещены в класс прочих видов и разновидностей. В XXI веке были упразднены и сами названия этих видов:

Сорта тюльпана Баталина по-прежнему культивируются под старым ботаническим названием. Вся группа сортов Tulipa linifolia (Batalinii) и два входящих в неё сорта ('Bright Gem', 'Red Hunter') удостоены премии Award of Garden Merit Королевского садоводческого общества[35].

Многоцветковые тюльпаны

Многоцветковые или «букетные» (англ. Bouquet tulip[84]) тюльпаны, как следует из названия, дают несколько цветков из одной луковицы. Этим свойством обладают многие виды и их садовые культивары, но не тюльпан Геснера[комм. 6]; долгое время в пределах этого вида были известны лишь редкие, непредсказуемые случаи многоцветковости[85]. Относительно часто, но непредсказуемо она наблюдалась в старых сортах 'Murillo' (1860)[комм. 7] и 'Proserpine' (1875)[86]. Одним из первых многоцветковых сортов тюльпана Геснера был 'Русский богатырь' А. И. Тютюнникова (1923), но и у него многоцветковость наблюдалась лишь в отдельных отборных луковицах[85]. Современные стабильно многоцветковые сорта появились лишь в последней четверти XX века. Цветоводы неоднократно пытались убедить Королевскую ассоциацию по луковичным культурам ввести для многоцветковых тюльпанов отдельный класс, но этот класс так и не появился. Сорта, продаваемые как многоцветковые, по-прежнему относятся к одному из пятнадцати признанных классов (обычно Триумф или Простые поздние).

Напишите отзыв о статье "Международная классификация тюльпанов"

Комментарии

  1. ↑ На упаковках луковиц классы тюльпанов указываются текстом; цифры на упаковках не имеют отношения к классификации. Цифры, разделённые косой чертой, обозначают размер луковицы, измеренный в сантиметрах по окружности: для тюльпана Геснера размеры 11/12 и выше предназначены для выгонки, размер 10/11 — для розничной продажи, размеры от 7/8 до 9/10 — для доращивания (обычно луковицы такого размера уже способны цвести)[4]. Одиночные цифры, помещённые на видном месте, обозначают условную ценовую группу товара.
  2. ↑ Нидерланды — абсолютный лидер в выращивании луковичных. В 2005 году в стране были сосредоточены 65 % учтённых мировых посадок луковичных культур. Примерно 55 % голландских плантаций, или 10 тысяч га, занято тюльпанами. Страна ежегодно производит 4 млрд луковиц тюльпанов[26], контролирует 92 % поставок луковиц на мировой рынок и фактически определяет набор сортов, доступных цветоводческим хозяйствам и цветоводам-любителям по всему миру.
  3. ↑ 1 2 Листочки околоцветника («лепестки») тюльпана не дифференцируются на собственно лепестки и чашелистики. Внешне они, за редким исключением, сходны с настоящими лепестками. В научной литературе применительно к тюльпану применяется только термин «листочки околоцветника».
  4. ↑ В английской и, в гораздо меньшей степени, в голландской и французской практиках XIX века выведение пестролепестных тюльпанов из одноцветных бридеров считалось «высокой» стороной цветоводства, в отличие от «низкого», обыденного декоративного цветоводства. Развитие и угасание этой практики подробно описаны в Pavord, 2014.
  5. ↑ Белые, жёлтые и «чёрные» (тёмно-фиолетовые) сорта поражаются пестролепестностью так же, как и все другие, но характерный пёстрый рисунок на их цветках трудно различим[80].
  6. ↑ Бочанцева, 1962, с. 351—394 подробно рассматривает механизмы многоцветковости и способы её стимулирования в культуре на примере тюльпанов Грейга, Микели, Фостера и избранных сортов тюльпана Геснера.
  7. ↑ 'Murillo' — уникально изменчивый, склонный к мутациям сорт. Его спорты дали начало десяткам зарегистрированых сортов.

Примечания

  1. ↑ RHS, 1939, p. 32.
  2. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 Годы регистрации сортов и их классификация приводятся по [www.kavb.nl/zoekresultaten базе данных Королевского общества луковичных культур].
  3. ↑ Русские названия классов и перевод английского division как «класс» приводится по Тамберг, Т. Г. Новая международная классификация // Цветоводство. — 1983. — № 2. — С. 14., русские названия разделов — по справочнику «Декоративные растения СССР» (Головкин, 1986).
  4. ↑ Hiroshi, 2012, p. 113.
  5. ↑ Hiroshi, 2012, pp. 110—111.
  6. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 [www.bkd.eu/wp-content/uploads/2013/12/statistiek-voorjaar-2014.pdf Voorlopige statistiek voorjaarsbloeiers 2013-2014]. BKD (2014). Проверено 30 сентября 2014.
  7. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 RHS, 1939, p. 3.
  8. ↑ 1 2 3 RHS, 1939, p. 4.
  9. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 Силина, 1983, с. 15.
  10. ↑ 1 2 Rees, 1972, p. 7.
  11. ↑ 1 2 3 4 5 6 RHS, 1939, p. 6.
  12. ↑ RHS, 1939, pp. 4—6.
  13. ↑ 1 2 RHS, 1939, pp. 4, 5.
  14. ↑ 1 2 3 Hertogh, 2012, p. 143.
  15. ↑ Hertogh, 2012, p. 143: «A breakthrough in tulip breeding… about 70 years ago».
  16. ↑ 1 2 Rees, 1972, p. 9.
  17. ↑ 1 2 3 4 5 6 Tuyl, A. et al. Breeding and Genetics of Ornamental Geophytes // Ornamental Geophytes: From Basic Science to Sustainable Production / ed. Kamenetsky, R., Hiroshi, O.. — CRC Press, 2012. — P. 131—158. — ISBN 9781439849248.
  18. ↑ 1 2 3 4 5 Силина, 1983, с. 15, 16.
  19. ↑ Rees, 1972, pp. 6, 7.
  20. ↑ Everett, 1982, pp. 3424—3426.
  21. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 Силина, 1983, с. 16.
  22. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 Тамберг, Т. Г. Новая международная классификация // Цветоводство. — 1983. — № 2. — С. 14.
  23. ↑ Бочанцева, 1962, с. 275.
  24. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Хондырев, В. А. На участке коллекционера // Цветоводство. — 1983. — № 2. — С. 24—26.
  25. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Hiroshi, 2012, p. 112.
  26. ↑ 1 2 Hiroshi, 2012, p. 109.
  27. ↑ 1 2 3 Kamenetsky, 2012, p. 221.
  28. ↑ Kamenetsky, 2012, p. 219.
  29. ↑ 1 2 3 4 Tukey, 1995, p. 142.
  30. ↑ Tukey, 1995, pp. 139, 142.
  31. ↑ Головкин, 1986, с. 52.
  32. ↑ RHS, 1939, pp. 6, 32.
  33. ↑ 1 2 3 4 Hertogh, 2012, p. 144.
  34. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 RHS, 1939, p. 5.
  35. ↑ 1 2 3 4 Royal Horticultural Society. RHS Award of Garden Merit List 2014. — London: The Royal Horticultural Society, 2014.
  36. ↑ Juodkaite, 2005, p. 69: «Among all the classification groups of tulips, the fourth group, Darwin hybrid tulips … are least vulnerable to virus diseases».
  37. ↑ 1 2 3 Marasek, A. et al The origin of Darwin hybrid tulips analyzed by flow cytometry, karyotype analyses and genomic in situ hybridization // Euphytica. — 2006. — Vol. 151. — P. 279-290.
  38. ↑ Pavord, 2014, «Apeldoorn … they have sudden bright ideas about the way they should look».
  39. ↑ 1 2 Veld, A. [www.oudlisse.nl/historie/Lefeber2.php D.W. Lefeber een legende in het bloembollenvak]. Vereinigung Oud Lisse (2008). Проверено 30 сентября 2014.
  40. ↑ Juodkaite, 2005, p. 66.
  41. ↑ 1 2 Ellis, M. Taylor's Guide to Bulbs: How to Select and Grow 480 Species of Spring and Summer Bulbs. — Houghton Mifflin Harcourt, 2001. — P. 398. — ISBN 9780618068906.
  42. ↑ Pavord, 2014, «the catch is that they are all late-flowering and consequently of no use in cut-flowers business».
  43. ↑ Головкин, 1986, с. 54.
  44. ↑ [apps.kew.org/wcsp/namedetail.do?name_id=289629 Tulipa retroflexa Baker, J. Linn. Soc., Bot. 14: 282 (1874).]. Kew Royal Botanical Gardens. Проверено 30 сентября 2014.
  45. ↑ Силина, З. М. Достижения отечественных оригинаторов // Цветоводство. — 1983. — № 2. — С. 17-19.
  46. ↑ 1 2 Everett, 1982, p. 3424.
  47. ↑ 1 2 3 4 Хондырев, В. А. Бахромчатые тюльпаны // Цветоводство. — 2009. — № 1. — С. 30-32.
  48. ↑ RHS, 1917, Rembrandt Tulips.
  49. ↑ Juodkaite, 2005, p. 68, описывает уничтожение последних «Рембрандтов» в Вильнюсском ботаническом саду в 2005 году..
  50. ↑ Juodkaite, 2005, p. 68: «tulips belonging to this group are on the verge of extinction in the world.».
  51. ↑ [oldtulips.org/index.php?section=category&content=div_9_-_rembrandt Division 9 - Rembrandt Tulips]. Проверено 30 сентября 2014.
  52. ↑ Классификация этих сортов приводится по [www.kavb.nl/zoekresultaten базе данных Королевского общества луковичных культур] и по [www.bkd.eu/wp-content/uploads/2013/12/statistiek-voorjaar-2014.pdf статистике производства луковичных культур в сезоне 2013-2014 годов (нидерл.)]. BKD (2014)..
  53. ↑ Everett, 1982, p. 3425.
  54. ↑ Pavord, 2014, «Seedlings bred from the Double Early tulip 'Abodement' remain resolutely single…».
  55. ↑ Pavord, 2014, «Since it was introduced in 1860, 139 different sports have been registered…».
  56. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 Шварцс, Ю. К. Тюльпан Кауфмана в Латвии // Цветоводство. — 1985. — № 1. — С. 30-32.
  57. ↑ 1 2 3 Бочанцева, 1962, с. 49.
  58. ↑ Pavord, 2014, «Absolute resistance to TBV is found in T. fosteriana and this resistance has been passed on to several T. fosteriana cultivars…».
  59. ↑ Miss Willmott of Warley Place: Her Life and Her Gardens. — Faber & Faber, 2012. — ISBN 9780571280810.: «Tulipa fosteriana, shown in 1905, gained her by unanimous concern an Award of Merit…».
  60. ↑ 1 2 Бочанцева, 1962, p. 72.
  61. ↑ Воронин, А. Охота за белым тюльпаном // Цветоводство. — 2010. — № 3. — С. 54-55.
  62. ↑ Oparka, T. [candgnews.com/news/tulips-burst-bloom Tulips burst in bloom]. C&G Newspapers (2014, May 13).
  63. ↑ [www.gardenguides.com/125891-largest-tulip-bulbs-available.html What Are the Largest Tulip Bulbs Available?]. Gardenguides.com.
  64. ↑ Rees, 1972, p. 9 (со ссылкой на работу Силиной 1966 года).
  65. ↑ Головкин, 1986, с. 51.
  66. ↑ [www.hortus-bulborum.nl/english Treasury of Historical Bulbs]. Hortus Bulborum (2010).
  67. ↑ Pavord, 2014, «named after Adrian Duyck of Oud Karspel…».
  68. ↑ Tukey, 1995, p. 139.
  69. ↑ Krelage, E. H. Bloemenspeculatie in Nederland: De Tulpomanie van 1636-'37 en de Hyacintenhandel 1720-'36. — Amsterdam: P.N. van Kampen & Zoon, 1942.: «‘Ducken’ werden de lage, kleinbloemige, vroege verscheidenheden genoemd..»
  70. ↑ 1 2 3 Raven, S. [www.telegraph.co.uk/gardening/plants/8521851/Tulips-for-adoption.html Tulips for adoption] // The Telegraph. — 2011, 19 May.: «The Breeder tulips, so-called because they were used to breed the more sought-after variegated types»
  71. ↑ Pavord, 2014, pp. 9-13.
  72. ↑ RHS, 1917, Breeder Tulips.
  73. ↑ RHS, 1917, English Tulips.
  74. ↑ Головкин, 1986, с. 55.
  75. ↑ Головкин, 1986, с. 53.
  76. ↑ 1 2 Tukey, 1995, p. 140.
  77. ↑ 1 2 3 RHS, 1917, Darwin Tulips.
  78. ↑ Pavord, 2014, «Krelage was right. The Darwin tulips were better adapted to the new vogue than the English Florists tulip…».
  79. ↑ 1 2 RHS, 1917, Cottage Tulips.
  80. ↑ Хондырев, В. А. Профилактика пестролепестности // Цветоводство. — 1981. — № 5. — С. 19.
  81. ↑ [apps.kew.org/wcsp/namedetail.do?name_id=289684 Tulipa batalinii Regel, Trudy Imp. S.-Peterburgsk. Bot. Sada 10: 688 (1889).]. Kew Royal Botanical Gardens. Проверено 30 сентября 2014.
  82. ↑ [apps.kew.org/wcsp/namedetail.do?name_id=289971 Tulipa tubergeniana Hoog, Gard. Chron., ser. 3, 35: 358 (1904).]. Kew Royal Botanical Gardens. Проверено 30 сентября 2014.
  83. ↑ [apps.kew.org/wcsp/namedetail.do?name_id=289767 Tulipa eichleri Regel, Gartenflora 23: 193 (1874).]. Kew Royal Botanical Gardens. Проверено 30 сентября 2014.
  84. ↑ Armitage, A. Herbaceous Perennial Plants: A Treatise on Their Identification, Culture, and Garden Attributes, 3rd edition. — Cool Springs Press, 2008. — P. 1005. — ISBN 9781588747761.
  85. ↑ 1 2 Бочанцева, 1962, с. 353.
  86. ↑ Бочанцева, 1962, с. 373.

Источники

  • Бочанцева, З. П. Тюльпаны. Морфология, цитология и биология. — Изд. АН УзССР, 1962.
  • Головкин, Б. Н. Декоративные растения СССР. — Мысль, 1986. — ISBN 5933951218.
  • Силина, З. М. Тенденции мировой селекции // Цветоводство. — 1983. — № 2. — С. 15-17.
  • Everett, T. E. The New York Botanical Garden Illustrated Encyclopedia of Horticulture, volume 10. — Taylor and Francis, 1982. — ISBN 9780824072407.
  • Hertogh, A. et al. Globalization of the Flower Bulb Industry // Ornamental Geophytes: From Basic Science to Sustainable Production / ed. Kamenetsky, R., Hiroshi, O.. — CRC Press, 2012. — P. 1-16. — ISBN 9781439849248.
  • Juodkaite, R. et al. Evaluation of tulip (Tulipa L.) decorative capacities and resistance to Tulip breaking potyvirus in the tulip collection of the Botanical Garden of Vilnius University // Biologija. — 2005. — № 4. — P. 64-70.
  • Hiroshi, O. et al. Botanical and Horticultural Aspects of Major Ornamental Geophytes // Ornamental Geophytes: From Basic Science to Sustainable Production / ed. Kamenetsky, R., Hiroshi, O.. — CRC Press, 2012. — P. 77-122. — ISBN 9781439849248.
  • Kamenetsky, R. et al. Florogenesis // Ornamental Geophytes: From Basic Science to Sustainable Production / ed. Kamenetsky, R., Hiroshi, O.. — CRC Press, 2012. — P. 197-232. — ISBN 9781439849248.
  • Pavord, A. The Tulip. — Bloomsbury Publishing, 2014. — ISBN 9781408859032. (электронная книга Google)
  • Tukey, H. B. Proceedings of the Second International Symposium on the Taxonomy of Cultivated Plants. — International Society for Horticultural Science, 1995. — ISBN 9789066059672.
  • Rees, A. The Growth of Bulbs: Applied aspects of the physiology of ornamental bulbous crop plant. — London: Academic Press, 1972. — ISBN 0125854501.
  • Royal Horticultural Society. Report of the Nomenclature Committee 1914-1915 / chairman E. A. Bowles. — London: Spottiswoode, Ballantyne & Co., 1917.
  • Royal Horticultural Society. A classified list of tulip names / chairman E. A. Bowles. — London: The Royal Horticultural Society, 1939.

Литература

  • Scheepen, J. Classified List and International Register of Tulip Names. — KAVB, 1996. — 632 p. — ISBN 9789073350021.


 Это статья 2015 года русскоязычного раздела Википедии.

Отрывок, характеризующий Международная классификация тюльпанов

Наташа с утра еще, когда ей сказали про рану и присутствие князя Андрея, решила, что она должна видеть его. Она не знала, для чего это должно было, но она знала, что свидание будет мучительно, и тем более она была убеждена, что оно было необходимо.
Весь день она жила только надеждой того, что ночью она уввдит его. Но теперь, когда наступила эта минута, на нее нашел ужас того, что она увидит. Как он был изуродован? Что оставалось от него? Такой ли он был, какой был этот неумолкавший стон адъютанта? Да, он был такой. Он был в ее воображении олицетворение этого ужасного стона. Когда она увидала неясную массу в углу и приняла его поднятые под одеялом колени за его плечи, она представила себе какое то ужасное тело и в ужасе остановилась. Но непреодолимая сила влекла ее вперед. Она осторожно ступила один шаг, другой и очутилась на середине небольшой загроможденной избы. В избе под образами лежал на лавках другой человек (это был Тимохин), и на полу лежали еще два какие то человека (это были доктор и камердинер).
Камердинер приподнялся и прошептал что то. Тимохин, страдая от боли в раненой ноге, не спал и во все глаза смотрел на странное явление девушки в бедой рубашке, кофте и вечном чепчике. Сонные и испуганные слова камердинера; «Чего вам, зачем?» – только заставили скорее Наташу подойти и тому, что лежало в углу. Как ни страшно, ни непохоже на человеческое было это тело, она должна была его видеть. Она миновала камердинера: нагоревший гриб свечки свалился, и она ясно увидала лежащего с выпростанными руками на одеяле князя Андрея, такого, каким она его всегда видела.
Он был таков же, как всегда; но воспаленный цвет его лица, блестящие глаза, устремленные восторженно на нее, а в особенности нежная детская шея, выступавшая из отложенного воротника рубашки, давали ему особый, невинный, ребяческий вид, которого, однако, она никогда не видала в князе Андрее. Она подошла к нему и быстрым, гибким, молодым движением стала на колени.
Он улыбнулся и протянул ей руку.


Для князя Андрея прошло семь дней с того времени, как он очнулся на перевязочном пункте Бородинского поля. Все это время он находился почти в постояниом беспамятстве. Горячечное состояние и воспаление кишок, которые были повреждены, по мнению доктора, ехавшего с раненым, должны были унести его. Но на седьмой день он с удовольствием съел ломоть хлеба с чаем, и доктор заметил, что общий жар уменьшился. Князь Андрей поутру пришел в сознание. Первую ночь после выезда из Москвы было довольно тепло, и князь Андрей был оставлен для ночлега в коляске; но в Мытищах раненый сам потребовал, чтобы его вынесли и чтобы ему дали чаю. Боль, причиненная ему переноской в избу, заставила князя Андрея громко стонать и потерять опять сознание. Когда его уложили на походной кровати, он долго лежал с закрытыми глазами без движения. Потом он открыл их и тихо прошептал: «Что же чаю?» Памятливость эта к мелким подробностям жизни поразила доктора. Он пощупал пульс и, к удивлению и неудовольствию своему, заметил, что пульс был лучше. К неудовольствию своему это заметил доктор потому, что он по опыту своему был убежден, что жить князь Андрей не может и что ежели он не умрет теперь, то он только с большими страданиями умрет несколько времени после. С князем Андреем везли присоединившегося к ним в Москве майора его полка Тимохина с красным носиком, раненного в ногу в том же Бородинском сражении. При них ехал доктор, камердинер князя, его кучер и два денщика.
Князю Андрею дали чаю. Он жадно пил, лихорадочными глазами глядя вперед себя на дверь, как бы стараясь что то понять и припомнить.
– Не хочу больше. Тимохин тут? – спросил он. Тимохин подполз к нему по лавке.
– Я здесь, ваше сиятельство.
– Как рана?
– Моя то с? Ничего. Вот вы то? – Князь Андрей опять задумался, как будто припоминая что то.
– Нельзя ли достать книгу? – сказал он.
– Какую книгу?
– Евангелие! У меня нет.
Доктор обещался достать и стал расспрашивать князя о том, что он чувствует. Князь Андрей неохотно, но разумно отвечал на все вопросы доктора и потом сказал, что ему надо бы подложить валик, а то неловко и очень больно. Доктор и камердинер подняли шинель, которою он был накрыт, и, морщась от тяжкого запаха гнилого мяса, распространявшегося от раны, стали рассматривать это страшное место. Доктор чем то очень остался недоволен, что то иначе переделал, перевернул раненого так, что тот опять застонал и от боли во время поворачивания опять потерял сознание и стал бредить. Он все говорил о том, чтобы ему достали поскорее эту книгу и подложили бы ее туда.
– И что это вам стоит! – говорил он. – У меня ее нет, – достаньте, пожалуйста, подложите на минуточку, – говорил он жалким голосом.
Доктор вышел в сени, чтобы умыть руки.
– Ах, бессовестные, право, – говорил доктор камердинеру, лившему ему воду на руки. – Только на минуту не досмотрел. Ведь вы его прямо на рану положили. Ведь это такая боль, что я удивляюсь, как он терпит.
– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.
Душа его была не в нормальном состоянии. Здоровый человек обыкновенно мыслит, ощущает и вспоминает одновременно о бесчисленном количестве предметов, но имеет власть и силу, избрав один ряд мыслей или явлений, на этом ряде явлений остановить все свое внимание. Здоровый человек в минуту глубочайшего размышления отрывается, чтобы сказать учтивое слово вошедшему человеку, и опять возвращается к своим мыслям. Душа же князя Андрея была не в нормальном состоянии в этом отношении. Все силы его души были деятельнее, яснее, чем когда нибудь, но они действовали вне его воли. Самые разнообразные мысли и представления одновременно владели им. Иногда мысль его вдруг начинала работать, и с такой силой, ясностью и глубиною, с какою никогда она не была в силах действовать в здоровом состоянии; но вдруг, посредине своей работы, она обрывалась, заменялась каким нибудь неожиданным представлением, и не было сил возвратиться к ней.
«Да, мне открылась новое счастье, неотъемлемое от человека, – думал он, лежа в полутемной тихой избе и глядя вперед лихорадочно раскрытыми, остановившимися глазами. Счастье, находящееся вне материальных сил, вне материальных внешних влияний на человека, счастье одной души, счастье любви! Понять его может всякий человек, но сознать и предписать его мот только один бог. Но как же бог предписал этот закон? Почему сын?.. И вдруг ход мыслей этих оборвался, и князь Андрей услыхал (не зная, в бреду или в действительности он слышит это), услыхал какой то тихий, шепчущий голос, неумолкаемо в такт твердивший: „И пити пити питии“ потом „и ти тии“ опять „и пити пити питии“ опять „и ти ти“. Вместе с этим, под звук этой шепчущей музыки, князь Андрей чувствовал, что над лицом его, над самой серединой воздвигалось какое то странное воздушное здание из тонких иголок или лучинок. Он чувствовал (хотя это и тяжело ему было), что ему надо было старательна держать равновесие, для того чтобы воздвигавшееся здание это не завалилось; но оно все таки заваливалось и опять медленно воздвигалось при звуках равномерно шепчущей музыки. „Тянется! тянется! растягивается и все тянется“, – говорил себе князь Андрей. Вместе с прислушаньем к шепоту и с ощущением этого тянущегося и воздвигающегося здания из иголок князь Андрей видел урывками и красный, окруженный кругом свет свечки и слышал шуршанъе тараканов и шуршанье мухи, бившейся на подушку и на лицо его. И всякий раз, как муха прикасалась к егв лицу, она производила жгучее ощущение; но вместе с тем его удивляло то, что, ударяясь в самую область воздвигавшегося на лице его здания, муха не разрушала его. Но, кроме этого, было еще одно важное. Это было белое у двери, это была статуя сфинкса, которая тоже давила его.
«Но, может быть, это моя рубашка на столе, – думал князь Андрей, – а это мои ноги, а это дверь; но отчего же все тянется и выдвигается и пити пити пити и ти ти – и пити пити пити… – Довольно, перестань, пожалуйста, оставь, – тяжело просил кого то князь Андрей. И вдруг опять выплывала мысль и чувство с необыкновенной ясностью и силой.
«Да, любовь, – думал он опять с совершенной ясностью), но не та любовь, которая любит за что нибудь, для чего нибудь или почему нибудь, но та любовь, которую я испытал в первый раз, когда, умирая, я увидал своего врага и все таки полюбил его. Я испытал то чувство любви, которая есть самая сущность души и для которой не нужно предмета. Я и теперь испытываю это блаженное чувство. Любить ближних, любить врагов своих. Все любить – любить бога во всех проявлениях. Любить человека дорогого можно человеческой любовью; но только врага можно любить любовью божеской. И от этого то я испытал такую радость, когда я почувствовал, что люблю того человека. Что с ним? Жив ли он… Любя человеческой любовью, можно от любви перейти к ненависти; но божеская любовь не может измениться. Ничто, ни смерть, ничто не может разрушить ее. Она есть сущность души. А сколь многих людей я ненавидел в своей жизни. И из всех людей никого больше не любил я и не ненавидел, как ее». И он живо представил себе Наташу не так, как он представлял себе ее прежде, с одною ее прелестью, радостной для себя; но в первый раз представил себе ее душу. И он понял ее чувство, ее страданья, стыд, раскаянье. Он теперь в первый раз поняд всю жестокость своего отказа, видел жестокость своего разрыва с нею. «Ежели бы мне было возможно только еще один раз увидать ее. Один раз, глядя в эти глаза, сказать…»
И пити пити пити и ти ти, и пити пити – бум, ударилась муха… И внимание его вдруг перенеслось в другой мир действительности и бреда, в котором что то происходило особенное. Все так же в этом мире все воздвигалось, не разрушаясь, здание, все так же тянулось что то, так же с красным кругом горела свечка, та же рубашка сфинкс лежала у двери; но, кроме всего этого, что то скрипнуло, пахнуло свежим ветром, и новый белый сфинкс, стоячий, явился пред дверью. И в голове этого сфинкса было бледное лицо и блестящие глаза той самой Наташи, о которой он сейчас думал.
«О, как тяжел этот неперестающий бред!» – подумал князь Андрей, стараясь изгнать это лицо из своего воображения. Но лицо это стояло пред ним с силою действительности, и лицо это приближалось. Князь Андрей хотел вернуться к прежнему миру чистой мысли, но он не мог, и бред втягивал его в свою область. Тихий шепчущий голос продолжал свой мерный лепет, что то давило, тянулось, и странное лицо стояло перед ним. Князь Андрей собрал все свои силы, чтобы опомниться; он пошевелился, и вдруг в ушах его зазвенело, в глазах помутилось, и он, как человек, окунувшийся в воду, потерял сознание. Когда он очнулся, Наташа, та самая живая Наташа, которую изо всех людей в мире ему более всего хотелось любить той новой, чистой божеской любовью, которая была теперь открыта ему, стояла перед ним на коленях. Он понял, что это была живая, настоящая Наташа, и не удивился, но тихо обрадовался. Наташа, стоя на коленях, испуганно, но прикованно (она не могла двинуться) глядела на него, удерживая рыдания. Лицо ее было бледно и неподвижно. Только в нижней части его трепетало что то.
Князь Андрей облегчительно вздохнул, улыбнулся и протянул руку.
– Вы? – сказал он. – Как счастливо!
Наташа быстрым, но осторожным движением подвинулась к нему на коленях и, взяв осторожно его руку, нагнулась над ней лицом и стала целовать ее, чуть дотрогиваясь губами.
– Простите! – сказала она шепотом, подняв голову и взглядывая на него. – Простите меня!
– Я вас люблю, – сказал князь Андрей.
– Простите…
– Что простить? – спросил князь Андрей.
– Простите меня за то, что я сделала, – чуть слышным, прерывным шепотом проговорила Наташа и чаще стала, чуть дотрогиваясь губами, целовать руку.
– Я люблю тебя больше, лучше, чем прежде, – сказал князь Андрей, поднимая рукой ее лицо так, чтобы он мог глядеть в ее глаза.
Глаза эти, налитые счастливыми слезами, робко, сострадательно и радостно любовно смотрели на него. Худое и бледное лицо Наташи с распухшими губами было более чем некрасиво, оно было страшно. Но князь Андрей не видел этого лица, он видел сияющие глаза, которые были прекрасны. Сзади их послышался говор.
Петр камердинер, теперь совсем очнувшийся от сна, разбудил доктора. Тимохин, не спавший все время от боли в ноге, давно уже видел все, что делалось, и, старательно закрывая простыней свое неодетое тело, ежился на лавке.
– Это что такое? – сказал доктор, приподнявшись с своего ложа. – Извольте идти, сударыня.
В это же время в дверь стучалась девушка, посланная графиней, хватившейся дочери.
Как сомнамбулка, которую разбудили в середине ее сна, Наташа вышла из комнаты и, вернувшись в свою избу, рыдая упала на свою постель.

С этого дня, во время всего дальнейшего путешествия Ростовых, на всех отдыхах и ночлегах, Наташа не отходила от раненого Болконского, и доктор должен был признаться, что он не ожидал от девицы ни такой твердости, ни такого искусства ходить за раненым.
Как ни страшна казалась для графини мысль, что князь Андрей мог (весьма вероятно, по словам доктора) умереть во время дороги на руках ее дочери, она не могла противиться Наташе. Хотя вследствие теперь установившегося сближения между раненым князем Андреем и Наташей приходило в голову, что в случае выздоровления прежние отношения жениха и невесты будут возобновлены, никто, еще менее Наташа и князь Андрей, не говорил об этом: нерешенный, висящий вопрос жизни или смерти не только над Болконским, но над Россией заслонял все другие предположения.


Пьер проснулся 3 го сентября поздно. Голова его болела, платье, в котором он спал не раздеваясь, тяготило его тело, и на душе было смутное сознание чего то постыдного, совершенного накануне; это постыдное был вчерашний разговор с капитаном Рамбалем.
Часы показывали одиннадцать, но на дворе казалось особенно пасмурно. Пьер встал, протер глаза и, увидав пистолет с вырезным ложем, который Герасим положил опять на письменный стол, Пьер вспомнил то, где он находился и что ему предстояло именно в нынешний день.
«Уж не опоздал ли я? – подумал Пьер. – Нет, вероятно, он сделает свой въезд в Москву не ранее двенадцати». Пьер не позволял себе размышлять о том, что ему предстояло, но торопился поскорее действовать.
Оправив на себе платье, Пьер взял в руки пистолет и сбирался уже идти. Но тут ему в первый раз пришла мысль о том, каким образом, не в руке же, по улице нести ему это оружие. Даже и под широким кафтаном трудно было спрятать большой пистолет. Ни за поясом, ни под мышкой нельзя было поместить его незаметным. Кроме того, пистолет был разряжен, а Пьер не успел зарядить его. «Все равно, кинжал», – сказал себе Пьер, хотя он не раз, обсуживая исполнение своего намерения, решал сам с собою, что главная ошибка студента в 1809 году состояла в том, что он хотел убить Наполеона кинжалом. Но, как будто главная цель Пьера состояла не в том, чтобы исполнить задуманное дело, а в том, чтобы показать самому себе, что не отрекается от своего намерения и делает все для исполнения его, Пьер поспешно взял купленный им у Сухаревой башни вместе с пистолетом тупой зазубренный кинжал в зеленых ножнах и спрятал его под жилет.
Подпоясав кафтан и надвинув шапку, Пьер, стараясь не шуметь и не встретить капитана, прошел по коридору и вышел на улицу.
Тот пожар, на который так равнодушно смотрел он накануне вечером, за ночь значительно увеличился. Москва горела уже с разных сторон. Горели в одно и то же время Каретный ряд, Замоскворечье, Гостиный двор, Поварская, барки на Москве реке и дровяной рынок у Дорогомиловского моста.
Путь Пьера лежал через переулки на Поварскую и оттуда на Арбат, к Николе Явленному, у которого он в воображении своем давно определил место, на котором должно быть совершено его дело. У большей части домов были заперты ворота и ставни. Улицы и переулки были пустынны. В воздухе пахло гарью и дымом. Изредка встречались русские с беспокойно робкими лицами и французы с негородским, лагерным видом, шедшие по серединам улиц. И те и другие с удивлением смотрели на Пьера. Кроме большого роста и толщины, кроме странного мрачно сосредоточенного и страдальческого выражения лица и всей фигуры, русские присматривались к Пьеру, потому что не понимали, к какому сословию мог принадлежать этот человек. Французы же с удивлением провожали его глазами, в особенности потому, что Пьер, противно всем другим русским, испуганно или любопытна смотревшим на французов, не обращал на них никакого внимания. У ворот одного дома три француза, толковавшие что то не понимавшим их русским людям, остановили Пьера, спрашивая, не знает ли он по французски?
Пьер отрицательно покачал головой и пошел дальше. В другом переулке на него крикнул часовой, стоявший у зеленого ящика, и Пьер только на повторенный грозный крик и звук ружья, взятого часовым на руку, понял, что он должен был обойти другой стороной улицы. Он ничего не слышал и не видел вокруг себя. Он, как что то страшное и чуждое ему, с поспешностью и ужасом нес в себе свое намерение, боясь – наученный опытом прошлой ночи – как нибудь растерять его. Но Пьеру не суждено было донести в целости свое настроение до того места, куда он направлялся. Кроме того, ежели бы даже он и не был ничем задержан на пути, намерение его не могло быть исполнено уже потому, что Наполеон тому назад более четырех часов проехал из Дорогомиловского предместья через Арбат в Кремль и теперь в самом мрачном расположении духа сидел в царском кабинете кремлевского дворца и отдавал подробные, обстоятельные приказания о мерах, которые немедленно должны были бытт, приняты для тушения пожара, предупреждения мародерства и успокоения жителей. Но Пьер не знал этого; он, весь поглощенный предстоящим, мучился, как мучаются люди, упрямо предпринявшие дело невозможное – не по трудностям, но по несвойственности дела с своей природой; он мучился страхом того, что он ослабеет в решительную минуту и, вследствие того, потеряет уважение к себе.
Он хотя ничего не видел и не слышал вокруг себя, но инстинктом соображал дорогу и не ошибался переулками, выводившими его на Поварскую.
По мере того как Пьер приближался к Поварской, дым становился сильнее и сильнее, становилось даже тепло от огня пожара. Изредка взвивались огненные языка из за крыш домов. Больше народу встречалось на улицах, и народ этот был тревожнее. Но Пьер, хотя и чувствовал, что что то такое необыкновенное творилось вокруг него, не отдавал себе отчета о том, что он подходил к пожару. Проходя по тропинке, шедшей по большому незастроенному месту, примыкавшему одной стороной к Поварской, другой к садам дома князя Грузинского, Пьер вдруг услыхал подле самого себя отчаянный плач женщины. Он остановился, как бы пробудившись от сна, и поднял голову.
В стороне от тропинки, на засохшей пыльной траве, были свалены кучей домашние пожитки: перины, самовар, образа и сундуки. На земле подле сундуков сидела немолодая худая женщина, с длинными высунувшимися верхними зубами, одетая в черный салоп и чепчик. Женщина эта, качаясь и приговаривая что то, надрываясь плакала. Две девочки, от десяти до двенадцати лет, одетые в грязные коротенькие платьица и салопчики, с выражением недоумения на бледных, испуганных лицах, смотрели на мать. Меньшой мальчик, лет семи, в чуйке и в чужом огромном картузе, плакал на руках старухи няньки. Босоногая грязная девка сидела на сундуке и, распустив белесую косу, обдергивала опаленные волосы, принюхиваясь к ним. Муж, невысокий сутуловатый человек в вицмундире, с колесообразными бакенбардочками и гладкими височками, видневшимися из под прямо надетого картуза, с неподвижным лицом раздвигал сундуки, поставленные один на другом, и вытаскивал из под них какие то одеяния.
Женщина почти бросилась к ногам Пьера, когда она увидала его.
– Батюшки родимые, христиане православные, спасите, помогите, голубчик!.. кто нибудь помогите, – выговаривала она сквозь рыдания. – Девочку!.. Дочь!.. Дочь мою меньшую оставили!.. Сгорела! О о оо! для того я тебя леле… О о оо!
– Полно, Марья Николаевна, – тихим голосом обратился муж к жене, очевидно, для того только, чтобы оправдаться пред посторонним человеком. – Должно, сестрица унесла, а то больше где же быть? – прибавил он.
– Истукан! Злодей! – злобно закричала женщина, вдруг прекратив плач. – Сердца в тебе нет, свое детище не жалеешь. Другой бы из огня достал. А это истукан, а не человек, не отец. Вы благородный человек, – скороговоркой, всхлипывая, обратилась женщина к Пьеру. – Загорелось рядом, – бросило к нам. Девка закричала: горит! Бросились собирать. В чем были, в том и выскочили… Вот что захватили… Божье благословенье да приданую постель, а то все пропало. Хвать детей, Катечки нет. О, господи! О о о! – и опять она зарыдала. – Дитятко мое милое, сгорело! сгорело!
– Да где, где же она осталась? – сказал Пьер. По выражению оживившегося лица его женщина поняла, что этот человек мог помочь ей.
– Батюшка! Отец! – закричала она, хватая его за ноги. – Благодетель, хоть сердце мое успокой… Аниска, иди, мерзкая, проводи, – крикнула она на девку, сердито раскрывая рот и этим движением еще больше выказывая свои длинные зубы.
– Проводи, проводи, я… я… сделаю я, – запыхавшимся голосом поспешно сказал Пьер.
Грязная девка вышла из за сундука, прибрала косу и, вздохнув, пошла тупыми босыми ногами вперед по тропинке. Пьер как бы вдруг очнулся к жизни после тяжелого обморока. Он выше поднял голову, глаза его засветились блеском жизни, и он быстрыми шагами пошел за девкой, обогнал ее и вышел на Поварскую. Вся улица была застлана тучей черного дыма. Языки пламени кое где вырывались из этой тучи. Народ большой толпой теснился перед пожаром. В середине улицы стоял французский генерал и говорил что то окружавшим его. Пьер, сопутствуемый девкой, подошел было к тому месту, где стоял генерал; но французские солдаты остановили его.
– On ne passe pas, [Тут не проходят,] – крикнул ему голос.
– Сюда, дяденька! – проговорила девка. – Мы переулком, через Никулиных пройдем.
Пьер повернулся назад и пошел, изредка подпрыгивая, чтобы поспевать за нею. Девка перебежала улицу, повернула налево в переулок и, пройдя три дома, завернула направо в ворота.
– Вот тут сейчас, – сказала девка, и, пробежав двор, она отворила калитку в тесовом заборе и, остановившись, указала Пьеру на небольшой деревянный флигель, горевший светло и жарко. Одна сторона его обрушилась, другая горела, и пламя ярко выбивалось из под отверстий окон и из под крыши.
Когда Пьер вошел в калитку, его обдало жаром, и он невольно остановился.
– Который, который ваш дом? – спросил он.
– О о ох! – завыла девка, указывая на флигель. – Он самый, она самая наша фатера была. Сгорела, сокровище ты мое, Катечка, барышня моя ненаглядная, о ох! – завыла Аниска при виде пожара, почувствовавши необходимость выказать и свои чувства.
Пьер сунулся к флигелю, но жар был так силен, что он невольна описал дугу вокруг флигеля и очутился подле большого дома, который еще горел только с одной стороны с крыши и около которого кишела толпа французов. Пьер сначала не понял, что делали эти французы, таскавшие что то; но, увидав перед собою француза, который бил тупым тесаком мужика, отнимая у него лисью шубу, Пьер понял смутно, что тут грабили, но ему некогда было останавливаться на этой мысли.
Звук треска и гула заваливающихся стен и потолков, свиста и шипенья пламени и оживленных криков народа, вид колеблющихся, то насупливающихся густых черных, то взмывающих светлеющих облаков дыма с блестками искр и где сплошного, сноповидного, красного, где чешуйчато золотого, перебирающегося по стенам пламени, ощущение жара и дыма и быстроты движения произвели на Пьера свое обычное возбуждающее действие пожаров. Действие это было в особенности сильно на Пьера, потому что Пьер вдруг при виде этого пожара почувствовал себя освобожденным от тяготивших его мыслей. Он чувствовал себя молодым, веселым, ловким и решительным. Он обежал флигелек со стороны дома и хотел уже бежать в ту часть его, которая еще стояла, когда над самой головой его послышался крик нескольких голосов и вслед за тем треск и звон чего то тяжелого, упавшего подле него.
Пьер оглянулся и увидал в окнах дома французов, выкинувших ящик комода, наполненный какими то металлическими вещами. Другие французские солдаты, стоявшие внизу, подошли к ящику.
– Eh bien, qu'est ce qu'il veut celui la, [Этому что еще надо,] – крикнул один из французов на Пьера.
– Un enfant dans cette maison. N'avez vous pas vu un enfant? [Ребенка в этом доме. Не видали ли вы ребенка?] – сказал Пьер.
– Tiens, qu'est ce qu'il chante celui la? Va te promener, [Этот что еще толкует? Убирайся к черту,] – послышались голоса, и один из солдат, видимо, боясь, чтобы Пьер не вздумал отнимать у них серебро и бронзы, которые были в ящике, угрожающе надвинулся на него.
– Un enfant? – закричал сверху француз. – J'ai entendu piailler quelque chose au jardin. Peut etre c'est sou moutard au bonhomme. Faut etre humain, voyez vous… [Ребенок? Я слышал, что то пищало в саду. Может быть, это его ребенок. Что ж, надо по человечеству. Мы все люди…]
– Ou est il? Ou est il? [Где он? Где он?] – спрашивал Пьер.
– Par ici! Par ici! [Сюда, сюда!] – кричал ему француз из окна, показывая на сад, бывший за домом. – Attendez, je vais descendre. [Погодите, я сейчас сойду.]
И действительно, через минуту француз, черноглазый малый с каким то пятном на щеке, в одной рубашке выскочил из окна нижнего этажа и, хлопнув Пьера по плечу, побежал с ним в сад.
– Depechez vous, vous autres, – крикнул он своим товарищам, – commence a faire chaud. [Эй, вы, живее, припекать начинает.]
Выбежав за дом на усыпанную песком дорожку, француз дернул за руку Пьера и указал ему на круг. Под скамейкой лежала трехлетняя девочка в розовом платьице.
– Voila votre moutard. Ah, une petite, tant mieux, – сказал француз. – Au revoir, mon gros. Faut etre humain. Nous sommes tous mortels, voyez vous, [Вот ваш ребенок. А, девочка, тем лучше. До свидания, толстяк. Что ж, надо по человечеству. Все люди,] – и француз с пятном на щеке побежал назад к своим товарищам.
Пьер, задыхаясь от радости, подбежал к девочке и хотел взять ее на руки. Но, увидав чужого человека, золотушно болезненная, похожая на мать, неприятная на вид девочка закричала и бросилась бежать. Пьер, однако, схватил ее и поднял на руки; она завизжала отчаянно злобным голосом и своими маленькими ручонками стала отрывать от себя руки Пьера и сопливым ртом кусать их. Пьера охватило чувство ужаса и гадливости, подобное тому, которое он испытывал при прикосновении к какому нибудь маленькому животному. Но он сделал усилие над собою, чтобы не бросить ребенка, и побежал с ним назад к большому дому. Но пройти уже нельзя было назад той же дорогой; девки Аниски уже не было, и Пьер с чувством жалости и отвращения, прижимая к себе как можно нежнее страдальчески всхлипывавшую и мокрую девочку, побежал через сад искать другого выхода.


Когда Пьер, обежав дворами и переулками, вышел назад с своей ношей к саду Грузинского, на углу Поварской, он в первую минуту не узнал того места, с которого он пошел за ребенком: так оно было загромождено народом и вытащенными из домов пожитками. Кроме русских семей с своим добром, спасавшихся здесь от пожара, тут же было и несколько французских солдат в различных одеяниях. Пьер не обратил на них внимания. Он спешил найти семейство чиновника, с тем чтобы отдать дочь матери и идти опять спасать еще кого то. Пьеру казалось, что ему что то еще многое и поскорее нужно сделать. Разгоревшись от жара и беготни, Пьер в эту минуту еще сильнее, чем прежде, испытывал то чувство молодости, оживления и решительности, которое охватило его в то время, как он побежал спасать ребенка. Девочка затихла теперь и, держась ручонками за кафтан Пьера, сидела на его руке и, как дикий зверек, оглядывалась вокруг себя. Пьер изредка поглядывал на нее и слегка улыбался. Ему казалось, что он видел что то трогательно невинное и ангельское в этом испуганном и болезненном личике.
На прежнем месте ни чиновника, ни его жены уже не было. Пьер быстрыми шагами ходил между народом, оглядывая разные лица, попадавшиеся ему. Невольно он заметил грузинское или армянское семейство, состоявшее из красивого, с восточным типом лица, очень старого человека, одетого в новый крытый тулуп и новые сапоги, старухи такого же типа и молодой женщины. Очень молодая женщина эта показалась Пьеру совершенством восточной красоты, с ее резкими, дугами очерченными черными бровями и длинным, необыкновенно нежно румяным и красивым лицом без всякого выражения. Среди раскиданных пожитков, в толпе на площади, она, в своем богатом атласном салопе и ярко лиловом платке, накрывавшем ее голову, напоминала нежное тепличное растение, выброшенное на снег. Она сидела на узлах несколько позади старухи и неподвижно большими черными продолговатыми, с длинными ресницами, глазами смотрела в землю. Видимо, она знала свою красоту и боялась за нее. Лицо это поразило Пьера, и он, в своей поспешности, проходя вдоль забора, несколько раз оглянулся на нее. Дойдя до забора и все таки не найдя тех, кого ему было нужно, Пьер остановился, оглядываясь.
Фигура Пьера с ребенком на руках теперь была еще более замечательна, чем прежде, и около него собралось несколько человек русских мужчин и женщин.
– Или потерял кого, милый человек? Сами вы из благородных, что ли? Чей ребенок то? – спрашивали у него.
Пьер отвечал, что ребенок принадлежал женщине и черном салопе, которая сидела с детьми на этом месте, и спрашивал, не знает ли кто ее и куда она перешла.
– Ведь это Анферовы должны быть, – сказал старый дьякон, обращаясь к рябой бабе. – Господи помилуй, господи помилуй, – прибавил он привычным басом.
– Где Анферовы! – сказала баба. – Анферовы еще с утра уехали. А это либо Марьи Николавны, либо Ивановы.
– Он говорит – женщина, а Марья Николавна – барыня, – сказал дворовый человек.
– Да вы знаете ее, зубы длинные, худая, – говорил Пьер.
– И есть Марья Николавна. Они ушли в сад, как тут волки то эти налетели, – сказала баба, указывая на французских солдат.
– О, господи помилуй, – прибавил опять дьякон.
– Вы пройдите вот туда то, они там. Она и есть. Все убивалась, плакала, – сказала опять баба. – Она и есть. Вот сюда то.
Но Пьер не слушал бабу. Он уже несколько секунд, не спуская глаз, смотрел на то, что делалось в нескольких шагах от него. Он смотрел на армянское семейство и двух французских солдат, подошедших к армянам. Один из этих солдат, маленький вертлявый человечек, был одет в синюю шинель, подпоясанную веревкой. На голове его был колпак, и ноги были босые. Другой, который особенно поразил Пьера, был длинный, сутуловатый, белокурый, худой человек с медлительными движениями и идиотическим выражением лица. Этот был одет в фризовый капот, в синие штаны и большие рваные ботфорты. Маленький француз, без сапог, в синей шипели, подойдя к армянам, тотчас же, сказав что то, взялся за ноги старика, и старик тотчас же поспешно стал снимать сапоги. Другой, в капоте, остановился против красавицы армянки и молча, неподвижно, держа руки в карманах, смотрел на нее.
– Возьми, возьми ребенка, – проговорил Пьер, подавая девочку и повелительно и поспешно обращаясь к бабе. – Ты отдай им, отдай! – закричал он почти на бабу, сажая закричавшую девочку на землю, и опять оглянулся на французов и на армянское семейство. Старик уже сидел босой. Маленький француз снял с него последний сапог и похлопывал сапогами один о другой. Старик, всхлипывая, говорил что то, но Пьер только мельком видел это; все внимание его было обращено на француза в капоте, который в это время, медлительно раскачиваясь, подвинулся к молодой женщине и, вынув руки из карманов, взялся за ее шею.
Красавица армянка продолжала сидеть в том же неподвижном положении, с опущенными длинными ресницами, и как будто не видала и не чувствовала того, что делал с нею солдат.
Пока Пьер пробежал те несколько шагов, которые отделяли его от французов, длинный мародер в капоте уж рвал с шеи армянки ожерелье, которое было на ней, и молодая женщина, хватаясь руками за шею, кричала пронзительным голосом.
– Laissez cette femme! [Оставьте эту женщину!] – бешеным голосом прохрипел Пьер, схватывая длинного, сутоловатого солдата за плечи и отбрасывая его. Солдат упал, приподнялся и побежал прочь. Но товарищ его, бросив сапоги, вынул тесак и грозно надвинулся на Пьера.
– Voyons, pas de betises! [Ну, ну! Не дури!] – крикнул он.
Пьер был в том восторге бешенства, в котором он ничего не помнил и в котором силы его удесятерялись. Он бросился на босого француза и, прежде чем тот успел вынуть свой тесак, уже сбил его с ног и молотил по нем кулаками. Послышался одобрительный крик окружавшей толпы, в то же время из за угла показался конный разъезд французских уланов. Уланы рысью подъехали к Пьеру и французу и окружили их. Пьер ничего не помнил из того, что было дальше. Он помнил, что он бил кого то, его били и что под конец он почувствовал, что руки его связаны, что толпа французских солдат стоит вокруг него и обыскивает его платье.
– Il a un poignard, lieutenant, [Поручик, у него кинжал,] – были первые слова, которые понял Пьер.
– Ah, une arme! [А, оружие!] – сказал офицер и обратился к босому солдату, который был взят с Пьером.
– C'est bon, vous direz tout cela au conseil de guerre, [Хорошо, хорошо, на суде все расскажешь,] – сказал офицер. И вслед за тем повернулся к Пьеру: – Parlez vous francais vous? [Говоришь ли по французски?]
Пьер оглядывался вокруг себя налившимися кровью глазами и не отвечал. Вероятно, лицо его показалось очень страшно, потому что офицер что то шепотом сказал, и еще четыре улана отделились от команды и стали по обеим сторонам Пьера.
– Parlez vous francais? – повторил ему вопрос офицер, держась вдали от него. – Faites venir l'interprete. [Позовите переводчика.] – Из за рядов выехал маленький человечек в штатском русском платье. Пьер по одеянию и говору его тотчас же узнал в нем француза одного из московских магазинов.
– Il n'a pas l'air d'un homme du peuple, [Он не похож на простолюдина,] – сказал переводчик, оглядев Пьера.
– Oh, oh! ca m'a bien l'air d'un des incendiaires, – смазал офицер. – Demandez lui ce qu'il est? [О, о! он очень похож на поджигателя. Спросите его, кто он?] – прибавил он.
– Ти кто? – спросил переводчик. – Ти должно отвечать начальство, – сказал он.
– Je ne vous dirai pas qui je suis. Je suis votre prisonnier. Emmenez moi, [Я не скажу вам, кто я. Я ваш пленный. Уводите меня,] – вдруг по французски сказал Пьер.
– Ah, Ah! – проговорил офицер, нахмурившись. – Marchons! [A! A! Ну, марш!]
Около улан собралась толпа. Ближе всех к Пьеру стояла рябая баба с девочкою; когда объезд тронулся, она подвинулась вперед.
– Куда же это ведут тебя, голубчик ты мой? – сказала она. – Девочку то, девочку то куда я дену, коли она не ихняя! – говорила баба.
– Qu'est ce qu'elle veut cette femme? [Чего ей нужно?] – спросил офицер.
Пьер был как пьяный. Восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки, которую он спас.
– Ce qu'elle dit? – проговорил он. – Elle m'apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.


В Петербурге в это время в высших кругах, с большим жаром чем когда нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Феодоровны, цесаревича и других, заглушаемая, как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по старому; и из за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения. Рассказывалось шепотом о том, как противоположно одна другой поступили, в столь трудных обстоятельствах, обе императрицы. Императрица Мария Феодоровна, озабоченная благосостоянием подведомственных ей богоугодных и воспитательных учреждений, сделала распоряжение об отправке всех институтов в Казань, и вещи этих заведений уже были уложены. Императрица же Елизавета Алексеевна на вопрос о том, какие ей угодно сделать распоряжения, с свойственным ей русским патриотизмом изволила ответить, что о государственных учреждениях она не может делать распоряжений, так как это касается государя; о том же, что лично зависит от нее, она изволила сказать, что она последняя выедет из Петербурга.
У Анны Павловны 26 го августа, в самый день Бородинского сражения, был вечер, цветком которого должно было быть чтение письма преосвященного, написанного при посылке государю образа преподобного угодника Сергия. Письмо это почиталось образцом патриотического духовного красноречия. Прочесть его должен был сам князь Василий, славившийся своим искусством чтения. (Он же читывал и у императрицы.) Искусство чтения считалось в том, чтобы громко, певуче, между отчаянным завыванием и нежным ропотом переливать слова, совершенно независимо от их значения, так что совершенно случайно на одно слово попадало завывание, на другие – ропот. Чтение это, как и все вечера Анны Павловны, имело политическое значение. На этом вечере должно было быть несколько важных лиц, которых надо было устыдить за их поездки во французский театр и воодушевить к патриотическому настроению. Уже довольно много собралось народа, но Анна Павловна еще не видела в гостиной всех тех, кого нужно было, и потому, не приступая еще к чтению, заводила общие разговоры.
Новостью дня в этот день в Петербурге была болезнь графини Безуховой. Графиня несколько дней тому назад неожиданно заболела, пропустила несколько собраний, которых она была украшением, и слышно было, что она никого не принимает и что вместо знаменитых петербургских докторов, обыкновенно лечивших ее, она вверилась какому то итальянскому доктору, лечившему ее каким то новым и необыкновенным способом.
Все очень хорошо знали, что болезнь прелестной графини происходила от неудобства выходить замуж сразу за двух мужей и что лечение итальянца состояло в устранении этого неудобства; но в присутствии Анны Павловны не только никто не смел думать об этом, но как будто никто и не знал этого.
– On dit que la pauvre comtesse est tres mal. Le medecin dit que c'est l'angine pectorale. [Говорят, что бедная графиня очень плоха. Доктор сказал, что это грудная болезнь.]
– L'angine? Oh, c'est une maladie terrible! [Грудная болезнь? О, это ужасная болезнь!]
– On dit que les rivaux se sont reconcilies grace a l'angine… [Говорят, что соперники примирились благодаря этой болезни.]
Слово angine повторялось с большим удовольствием.
– Le vieux comte est touchant a ce qu'on dit. Il a pleure comme un enfant quand le medecin lui a dit que le cas etait dangereux. [Старый граф очень трогателен, говорят. Он заплакал, как дитя, когда доктор сказал, что случай опасный.]
– Oh, ce serait une perte terrible. C'est une femme ravissante. [О, это была бы большая потеря. Такая прелестная женщина.]
– Vous parlez de la pauvre comtesse, – сказала, подходя, Анна Павловна. – J'ai envoye savoir de ses nouvelles. On m'a dit qu'elle allait un peu mieux. Oh, sans doute, c'est la plus charmante femme du monde, – сказала Анна Павловна с улыбкой над своей восторженностью. – Nous appartenons a des camps differents, mais cela ne m'empeche pas de l'estimer, comme elle le merite. Elle est bien malheureuse, [Вы говорите про бедную графиню… Я посылала узнавать о ее здоровье. Мне сказали, что ей немного лучше. О, без сомнения, это прелестнейшая женщина в мире. Мы принадлежим к различным лагерям, но это не мешает мне уважать ее по ее заслугам. Она так несчастна.] – прибавила Анна Павловна.
Полагая, что этими словами Анна Павловна слегка приподнимала завесу тайны над болезнью графини, один неосторожный молодой человек позволил себе выразить удивление в том, что не призваны известные врачи, а лечит графиню шарлатан, который может дать опасные средства.
– Vos informations peuvent etre meilleures que les miennes, – вдруг ядовито напустилась Анна Павловна на неопытного молодого человека. – Mais je sais de bonne source que ce medecin est un homme tres savant et tres habile. C'est le medecin intime de la Reine d'Espagne. [Ваши известия могут быть вернее моих… но я из хороших источников знаю, что этот доктор очень ученый и искусный человек. Это лейб медик королевы испанской.] – И таким образом уничтожив молодого человека, Анна Павловна обратилась к Билибину, который в другом кружке, подобрав кожу и, видимо, сбираясь распустить ее, чтобы сказать un mot, говорил об австрийцах.
– Je trouve que c'est charmant! [Я нахожу, что это прелестно!] – говорил он про дипломатическую бумагу, при которой отосланы были в Вену австрийские знамена, взятые Витгенштейном, le heros de Petropol [героем Петрополя] (как его называли в Петербурге).
– Как, как это? – обратилась к нему Анна Павловна, возбуждая молчание для услышания mot, которое она уже знала.
И Билибин повторил следующие подлинные слова дипломатической депеши, им составленной:
– L'Empereur renvoie les drapeaux Autrichiens, – сказал Билибин, – drapeaux amis et egares qu'il a trouve hors de la route, [Император отсылает австрийские знамена, дружеские и заблудшиеся знамена, которые он нашел вне настоящей дороги.] – докончил Билибин, распуская кожу.
– Charmant, charmant, [Прелестно, прелестно,] – сказал князь Василий.
– C'est la route de Varsovie peut etre, [Это варшавская дорога, может быть.] – громко и неожиданно сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на язык. «Может, выйдет очень хорошо, – думал он, – а ежели не выйдет, они там сумеют это устроить». Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись, попросила его начать. Все замолкло.
– Всемилостивейший государь император! – строго провозгласил князь Василий и оглянул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать что нибудь против этого. Но никто ничего не сказал. – «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего, – вдруг ударил он на слове своего, – яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: «Осанна, благословен грядый!» – Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.
Билибин рассматривал внимательно свои ногти, и многие, видимо, робели, как бы спрашивая, в чем же они виноваты? Анна Павловна шепотом повторяла уже вперед, как старушка молитву причастия: «Пусть дерзкий и наглый Голиаф…» – прошептала она.
Князь Василий продолжал:
– «Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях России смертоносные ужасы; кроткая вера, сия праща российского Давида, сразит внезапно главу кровожаждущей его гордыни. Се образ преподобного Сергия, древнего ревнителя о благе нашего отечества, приносится вашему императорскому величеству. Болезную, что слабеющие мои силы препятствуют мне насладиться любезнейшим вашим лицезрением. Теплые воссылаю к небесам молитвы, да всесильный возвеличит род правых и исполнит во благих желания вашего величества».
– Quelle force! Quel style! [Какая сила! Какой слог!] – послышались похвалы чтецу и сочинителю. Воодушевленные этой речью, гости Анны Павловны долго еще говорили о положении отечества и делали различные предположения об исходе сражения, которое на днях должно было быть дано.
– Vous verrez, [Вы увидите.] – сказала Анна Павловна, – что завтра, в день рождения государя, мы получим известие. У меня есть хорошее предчувствие.


Предчувствие Анны Павловны действительно оправдалось. На другой день, во время молебствия во дворце по случаю дня рождения государя, князь Волконский был вызван из церкви и получил конверт от князя Кутузова. Это было донесение Кутузова, писанное в день сражения из Татариновой. Кутузов писал, что русские не отступили ни на шаг, что французы потеряли гораздо более нашего, что он доносит второпях с поля сражения, не успев еще собрать последних сведений. Стало быть, это была победа. И тотчас же, не выходя из храма, была воздана творцу благодарность за его помощь и за победу.
Предчувствие Анны Павловны оправдалось, и в городе все утро царствовало радостно праздничное настроение духа. Все признавали победу совершенною, и некоторые уже говорили о пленении самого Наполеона, о низложении его и избрании новой главы для Франции.
Вдали от дела и среди условий придворной жизни весьма трудно, чтобы события отражались во всей их полноте и силе. Невольно события общие группируются около одного какого нибудь частного случая. Так теперь главная радость придворных заключалась столько же в том, что мы победили, сколько и в том, что известие об этой победе пришлось именно в день рождения государя. Это было как удавшийся сюрприз. В известии Кутузова сказано было тоже о потерях русских, и в числе их названы Тучков, Багратион, Кутайсов. Тоже и печальная сторона события невольно в здешнем, петербургском мире сгруппировалась около одного события – смерти Кутайсова. Его все знали, государь любил его, он был молод и интересен. В этот день все встречались с словами:
– Как удивительно случилось. В самый молебен. А какая потеря Кутайсов! Ах, как жаль!
– Что я вам говорил про Кутузова? – говорил теперь князь Василий с гордостью пророка. – Я говорил всегда, что он один способен победить Наполеона.
Но на другой день не получалось известия из армии, и общий голос стал тревожен. Придворные страдали за страдания неизвестности, в которой находился государь.
– Каково положение государя! – говорили придворные и уже не превозносили, как третьего дня, а теперь осуждали Кутузова, бывшего причиной беспокойства государя. Князь Василий в этот день уже не хвастался более своим protege Кутузовым, а хранил молчание, когда речь заходила о главнокомандующем. Кроме того, к вечеру этого дня как будто все соединилось для того, чтобы повергнуть в тревогу и беспокойство петербургских жителей: присоединилась еще одна страшная новость. Графиня Елена Безухова скоропостижно умерла от этой страшной болезни, которую так приятно было выговаривать. Официально в больших обществах все говорили, что графиня Безухова умерла от страшного припадка angine pectorale [грудной ангины], но в интимных кружках рассказывали подробности о том, как le medecin intime de la Reine d'Espagne [лейб медик королевы испанской] предписал Элен небольшие дозы какого то лекарства для произведения известного действия; но как Элен, мучимая тем, что старый граф подозревал ее, и тем, что муж, которому она писала (этот несчастный развратный Пьер), не отвечал ей, вдруг приняла огромную дозу выписанного ей лекарства и умерла в мучениях, прежде чем могли подать помощь. Рассказывали, что князь Василий и старый граф взялись было за итальянца; но итальянец показал такие записки от несчастной покойницы, что его тотчас же отпустили.
Общий разговор сосредоточился около трех печальных событий: неизвестности государя, погибели Кутайсова и смерти Элен.
На третий день после донесения Кутузова в Петербург приехал помещик из Москвы, и по всему городу распространилось известие о сдаче Москвы французам. Это было ужасно! Каково было положение государя! Кутузов был изменник, и князь Василий во время visites de condoleance [визитов соболезнования] по случаю смерти его дочери, которые ему делали, говорил о прежде восхваляемом им Кутузове (ему простительно было в печали забыть то, что он говорил прежде), он говорил, что нельзя было ожидать ничего другого от слепого и развратного старика.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Международная_классификация_тюльпанов&oldid=80365700»