Международно-правовой статус Абхазии и Южной Осетии

В статье рассматривается текущий международно-правовой статус Абхазии и Южной Осетии, а также информация о его возможных изменениях в будущем.

История

Верховный Совет Республики Южная Осетия (РЮО) провозгласил независимость республики 29 мая 1992 года, в ходе вооружённого конфликта с Грузией.

Абхазия провозгласила независимость после войны с Грузией 1992—1993 гг. Её конституция, в которой республика объявлялась суверенным государством и субъектом международного права, была принята Верховным Советом Республики Абхазия 26 ноября 1994 года.

Провозглашение независимости республик не вызвало широкого международного резонанса, до второй половины 2000-х эти государства были никем не признаны.

В 2006 году Абхазия и Южная Осетия признали независимость друг друга; кроме того, их независимость была признана непризнанными Приднестровьем и Нагорно-Карабахской Республикой.

Ситуация с международным признанием изменилась после войны в Южной Осетии в августе 2008 года.

После конфликта независимость обеих республик была признана Россией. В ответ парламент Грузии принял постановление «Об оккупации Российской Федерацией территорий Грузии».

После этих событий последовала реакция других стран и международных организаций.

Признание независимости Абхазии и Южной Осетии

Признание независимости государствами-членами ООН

	Страна	Дата признания Абхазии	Дата признания Южной Осетии	Участие в основных международных организациях
1	Российская Федерация	26 августа 2008	26 августа 2008	СБ ООН (постоянный член) СНГ ОДКБ ШОС
2	Республика Никарагуа	5 сентября 2008 года	5 сентября 2008 года	АЛБА ОАГ
3	Боливарианская Республика Венесуэла	10 сентября 2009 года	10 сентября 2009 года	АЛБА СЮН ОАГ ОПЕК
4	Республика Науру	15 декабря 2009 года	16 декабря 2009 года	ФТО Содружество наций
5	Республика Вануату	31 мая 2011 года	-	ФТО Содружество наций

Признание независимости непризнанными или частично признанными государствами

	Страна	Дата признания Абхазии	Дата признания Южной Осетии	Статус	Членство в международных организациях
1	Республика Абхазия	—	17 ноября 2006	Частично признанное	СНГ-2
2	Республика Южная Осетия	17 ноября 2006	—	Частично признанное	СНГ-2
3	НКР НКР	17 ноября 2006	17 ноября 2006	Непризнанное	СНГ-2
4	Приднестровская Молдавская Республика	17 ноября 2006	17 ноября 2006	Непризнанное	СНГ-2
5	Сахарская Арабская Демократическая Республика Сахарская Арабская Демократическая Республика	—	30 сентября 2010 (де-факто)	Частично признанное	Африканский союз
6	Луганская Народная Республика	—	28 января 2015	Непризнанное	-
7	Донецкая Народная Республика	11 мая 2015	11 мая 2015	Непризнанное	-

Государства-члены ООН, признавшие независимость Абхазии и Южной Осетии

Россия

18 февраля 2008 года Госдума РФ приняла постановление-реакцию на провозглашение независимости Косова и его признание шестью из пятнадцати членов Совета безопасности OOH, в котором было отмечено, что данные факты развязывают руки РФ в решении вопросов по статусу непризнанных территорий на постсоветском пространстве (то есть Южная Осетия, Абхазия, Приднестровье, Нагорный Карабах).

8 августа 2008 года начались активные боевые действия между Грузией, с одной стороны, и Абхазией и Южной Осетией, с другой. Россия официально вступила в вооруженный конфликт на стороне последних.

20 августа 2008 года парламент Абхазии обратился к России с просьбой признать независимость республики.

21 августа 2008 года это обращение поддержал всенародный сход Абхазии. 22 августа 2008 года аналогичное обращение поступило от парламента Южной Осетии.

25 августа 2008 года Совет Федерации России принял обращение к Президенту Дмитрию Медведеву о признании независимости Южной Осетии и Абхазии. За обращение проголосовали 130 членов Совета Федерации при отсутствии воздержавшихся и голосовавших против.

В тот же день Государственная Дума 447 голосами «за» при отсутствии голосовавших против (воздержались — 0, не голосовали — 3) приняла аналогичное обращение к Президенту России. Дума направила обращение парламентам государств-членов ООН и международным парламентским организациям, в котором призвала их поддержать признание независимости Абхазии и Южной Осетии в качестве самостоятельных, суверенных и независимых государств.

26 августа 2008 года последовало международно-правовое признание Россией независимости Абхазии и Южной Осетии. Это решение в своём обращении огласил Президент Дмитрий Медведев: «Учитывая свободное волеизъявление осетинского и абхазского народов, руководствуясь положениями Устава ООН, декларацией 1970 года о принципах международного права, касающихся дружественных отношений между государствами, Хельсинкским Заключительным актом СБСЕ 1975 года, другими основополагающими международными документами, я подписал Указы о признании Российской Федерацией независимости Южной Осетии и независимости Абхазии».

29 августа 2008 года Грузия разорвала дипломатические отношения с Россией.

9 сентября 2008 года Россия официально установила дипломатические отношения с Абхазией и Южной Осетией.

15 декабря 2008 года первый посол России в Абхазии Семён Григорьев вручил копии верительных грамот министру иностранных дел республики Сергею Шамба.

На следующий день, 16 декабря 2008 года, президент Абхазии Сергей Багапш принял верительные грамоты Семёна Григорьева.

В тот же день президент Южной Осетии Эдуард Кокойты принял верительные грамоты первого российского посла в Южной Осетии — Эльбруса Каргиева.

16 января 2009 года президент России Дмитрий Медведев принял верительные грамоты первых послов Абхазии и Южной Осетии в России — Игоря Ахбы и Дмитрия Медоева.

В феврале 2009 года было открыто российское посольство в Южной Осетии.

1 мая 2009 года в Сухуме было открыто посольство Российской Федерации.

17 мая 2010 года в Москве состоялась торжественная церемония открытия посольства Абхазии.

7 апреля 2011 года Дмитрий Медведев подписал закон, ратифицирующий Соглашение с Абхазией и Южной Осетией о взаимных безвизовых поездках.

Никарагуа

3 сентября 2008 года президент Никарагуа Даниэль Ортега заявил: «Правительство Никарагуа признаёт независимость Абхазии и Южной Осетии и выражает полное согласие с позицией правительства России, что конфликт должен быть разрешен в ходе мирного диалога с европейскими странами». По словам исполняющего обязанности главы МИД Никарагуа Мануэля Коронеля Каутса, актом признания независимости Южной Осетии и Абхазии «станет специальный декрет президента Даниэля Ортеги, который будет обнародован в самое ближайшее время».

5 сентября 2008 года Даниэль Ортега издал официальные декреты о признании независимости Южной Осетии и Абхазии; декреты были оглашены в ходе пресс-конференции в МИД Никарагуа. По словам и. о. министра иностранных дел Никарагуа Мануэля Коронеля Каутса, декреты, подписанные главой государства, в соответствии с конституцией Никарагуа являются окончательными официальными актами признания государственной независимости и не требуют дополнительного утверждения в парламенте. В ответ на признание независимости Южной Осетии и Абхазии 28 ноября 2008 года Грузия разорвала дипломатические отношения с Никарагуа.

10 сентября 2009 года Абхазия установила дипломатические отношения с Никарагуа. 14 апреля 2010 года дипломатические отношения были установлены между Никарагуа и Южной Осетией.

В июне 2010 года министр иностранных дел Никарагуа Самуэль Сантос заявил, что пройдены все формальные процедуры для открытия в Манагуа посольств Абхазии и Южной Осетии.

Венесуэла

См. также: Абхазско-венесуэльские отношения

Впервые информация о возможном признании Венесуэлой независимости Южной Осетии появилась ещё в ноябре 2006 года, когда Венесуэла прислала наблюдателей на проходящий в республике референдум. Однако тогда, несмотря на положительный отзыв наблюдателей, решения в пользу признания так и не последовало.

29 августа 2008 года в своём выступлении Уго Чавес заявил о полной поддержке решения России признать независимость Абхазии и Южной Осетии.

10 сентября 2009 года на встрече с президентом России Дмитрием Медведевым в Москве президент Венесуэлы сообщил о признании независимости Абхазии и Южной Осетии. «С сегодняшнего дня мы признаем эти две республики», — заявил Уго Чавес.

МИД Грузии назвал это заявление «крайне недружественным».

По словам председателя комиссии по внешней политике Национальной ассамблеи Венесуэлы Роя Дасы, по конституции внешняя политика является прерогативой президента страны, поэтому решения президента о признании новых государств не требуют утверждения парламентом.

Установление дипломатических отношений между Абхазией и Венесуэлой произошло 12 июля 2010 года. 11 июля 2010 года в Сухум прибыл посол Венесуэлы в России, которого по совместительству назначили послом в Абхазии. В тот же день он вручил копии верительных грамот в МИД Абхазии, а на следующий день, 12 июля, вручил верительные грамоты президенту Абхазии Багапшу.

Также было открыто посольство Абхазии в Венесуэле. Вручение копий верительных грамот абхазским послом в Венесуэле состоялось 21 июля 2010 года.

Науру

15 декабря 2009 года в администрации президента Абхазии состоялось подписание главой МИДа Абхазии Сергеем Шамбой и министром иностранных дел, внешней торговли и финансов Республики Науру Кирен Кеке соглашения об установлении дипломатических отношений. 16 декабря 2009 года были установлены дипломатические отношения между Науру и Южной Осетией. Установление дипломатических отношений автоматически означает официальное признание независимости Абхазии и Южной Осетии этим островным государством.

Вануату

Согласно заявлению министра иностранных дел Абхазии, Республика Вануату 31 мая 2011 признала независимость Республики Абхазия и установила с ней дипломатические отношения.

Между тем, 3 июня 2011 посол Вануату в ООН Дональд Калпокас со ссылкой на министра иностранных дел Вануату выступил с опровержением информации о признании его государством независимости Абхазии. Впоследствии, однако, глава МИД Абхазии заявил, что располагает документом о признании его республики и установлении дипломатических отношений за подписью премьер-министра Вануату.

Подписание соглашения произошло в столице Вануату Порт-Виле премьер-министром тихоокеанской республики Сато Килманом и премьером Абхазии Сергеем Шамбой. Афишировавшееся 6 июня подтверждение признания Килманом озвучено не было, но 7 июня газета «Коммерсантъ-Daily» опубликовала подтверждение с демонстрацией полученной из Сухума факсимильной копии документа.

7 июня 2011 года правительство Вануату официально подтвердило средствам массовой информации факт признания Абхазии, опровергнув таким образом слова своего представителя при ООН. 17 июня 2011 года МИД Грузии было объявлено об отмене признания новым правительством Вануату, но информация не подтвердилась, наоборот, признание было подтверждено.

20 июня 2011 года из публикации Ванауту Дейли Пост стало известно, что ставший 16 июня временным главой правительства Вануату Эдвард Натапеи заявил о намерении отменить решение о признании независимости Абхазии и поручил послу Вануату в ООН Дональду Калпокасу наладить дипломатические отношения с Грузией.

26 июня 2011 года премьер-министром снова стал Сато Килман, который заявил, что Вануату завершит оформление признания независимости Абхазии и процесс установления с ней дипломатических отношений. Из заявлений вновь ставшего премьер-министром Сато Килмана выходит, что признание независимости Абхазии Республикой Вануату юридически не прерывалось (соглашение между Порт-Вилой и Сухумом формально так и не было отменено за 10 дней премьерства Натапеи).

12 июля 2011 года министр иностранных дел Республики Абхазия Максим Гвинджия поблагодарил Верховного Вождя Тэ Моли Вэнаос-Гуазе, Президента Движения Джона Фрума за поддержку, оказанную Республике Абхазия, в послании было отмечено: «Признание Абхазии Республикой Вануату поддерживает законное и историческое право нашей нации на культурное развитие и лучшую жизнь будущих поколений в духе равенства, свободы и независимости, ради которой погибли тысячи невинных людей».

14 июля 2011 года Министр иностранных дел Вануату подтвердил, что его страна признаёт Абхазию.

28 июля 2011 года абхазский МИД направил поздравительные ноты по случаю празднования Дня Независимости Республики Вануату (30 июля), признавшей независимость Абхазии, а также Республики Перу (28 июля), готовящейся к признанию независимости Абхазии, в нотах, в частности, от лица министра иностранных дел было сказано: «Я очень рад позитивной тенденции развития отношений между нашими странами. Надеюсь, что и в дальнейшем наши взаимоотношения будут укрепляться и развиваться в таком же благотворном русле».

7 октября 2011 года сообщение о признании независимости Абхазии появилось на правительственном сайте Вануату.

18 марта 2013 года новозеландские СМИ распространили информацию о том, что МИД Вануату, якобы, отрицает факт установления с Абхазией дипломатических отношений как с независимым государством. Однако, уже 21 марта 2013 года МИД Абхазии опроверг эти утверждения.

20 мая 2013 года в СМИ со ссылкой на администрацию грузинского президента появилась информация о том, что Вануату всё же официально отказалось от признания независимости Абхазии, а президент Грузии Михаил Саакашвили специально встретился со вступившим в должность 23 марта 2013 года новым премьер-министром Вануату Моана Каркасес Калосили сразу после того, как это решение было озвучено властями Вануату, чтобы выразить ему признательность. Замминистра иностранных дел Абхазии Ираклий Хинтба в ответ на это заявил, что никакого решения о прекращении дипломатических отношений между Абхазией и Вануату не принималось, и что то, что, со слов Саакашвили, сказал Калосили, является личной точкой зрения последнего, которая не была воплощена в государственном решении.

14 июля 2013 года глава МИД Абхазии Вячеслав Чирикба всё же подтвердил, что за день до этого, 13 июля, Вануату установило дипломатические и консульские отношения с Грузией и признало её территориальную целостность, но отметил, что Вануату официально не отзывало своё прежнее решение о признании независимости Абхазии.

31 марта 2015 года Сато Килман, на тот момент являвшийся министром иностранных дел Вануату, на встрече в Москве со своим российским коллегой, посвященной ситуации в Вануату после разрушительного циклона подтвердил, что его страна признаёт независимость Абхазии, но, установив дипломатические отношения с Грузией, пока официально не установила их с Абхазией, но готова сделать это в ближайшее время. Между тем, в июне Килман был снят с должности министра иностранных дел, отчасти в результате упомянутой встречи, причём премьер-министр Джо Натуман разъяснил позицию его правительства, что «Абхазия является частью Грузии». Однако, уже на следующей неделе Сато Килман в очередной раз занял пост премьер-министра, сменив Натумана.

Государства-члены ООН, признавшие независимость Абхазии, но позднее отказавшиеся от признания

Тувалу

В 2011—2014 годах независимость Абхазии признавало государство Тувалу. 18 сентября 2011 года в Сухуме совместное заявление об установлении дипотношений между Абхазией и Тувалу было подписано премьер-министрами двух стран — Сергеем Шамбой и Вилли Телави. Официальное сообщение было обнародовано 23 сентября 2011 года. Тувалу стало шестым членом ООН, с кем Абхазия установила дипломатические отношения.

19 сентября 2011 года в Цхинвале совместное заявление об установлении дипотношений между Южной Осетией и Тувалу было подписано премьер-министром Тувалу Вилли Телави и южноосетинским президентом Э. Кокойты.

31 марта 2014 года, находящийся с официальным визитом в Тбилиси министр охраны окружающей среды, иностранных дел, труда и торговли Тувалу — Таукелина Финикасо и министр иностранных дел Грузии Майя Панджикидзе подписали Протокол об установлении дипломатических и консульских отношений между Грузией и Тувалу и Меморандум о сотрудничестве, в связи с этим Тувалу отозвало принятое в 2011 году решение о признании независимости Абхазии и Южной Осетии.

Другие территории и организации, признавшие независимость Абхазии и Южной Осетии

Республика Южная Осетия

Республика Абхазия и Республика Южная Осетия взаимно признают друг друга в качестве независимых государств: 17 ноября 2006 года члены Содружества непризнанных государств объявили о взаимном признании. Республика Абхазия и Республика Южная Осетия установили дипломатические отношения в 2007 году.

Нагорно-Карабахская Республика

В 2000 году Республикой Абхазия, Нагорно-Карабахской Республикой, Приднестровской Молдавской Республикой и Южной Осетией были учреждены Совещание министров иностранных дел и консультативный совет на уровне экспертов. 17 ноября 2006 года члены Содружества непризнанных государств объявили о взаимном признании. В 2008 году Приднестровская Молдавская республика поддержала признание Абхазии и Южной Осетии Россией. В 2008 году Нагорно-Карабахская Республика приветствовала признание Абхазии и Южной Осетии Россией. В 2009 году Президент Нагорно-Карабахской Республики Бако Саакян направил победившему на выборах президента Абхазии Сергею Багапшу поздравительное послание, в 2010 году — телеграмму соболезнования Президенту Республики Южная Осетия Эдуарду Кокойты, связанную с произошедшей в Южной Осетии автокатастрофой. В 2010 году Бако Саакян принял наблюдателей из Абхазии, Южной Осетии и Приднестровья и подчеркнул важность прибытия делегаций, отметив, что сотрудничество государств, имеющих схожие судьбы и цели, положительно повлияет как на расширение двусторонних отношений, так и на дальнейшее развитие демократической системы. В том же году вице-спикер Парламента Абхазии Вячеслав Цугба указал на то, что Абхазия, Южная Осетия, НКР и Приднестровье уже давно признали независимость друг друга и очень тесно сотрудничают между собой.

Приднестровье

17 ноября 2006 года члены Содружества непризнанных государств объявили о взаимном признании. В 2008 году Приднестровская Молдавская республика поддержала признание Абхазии и Южной Осетии Россией.

Сахарская Арабская Демократическая Республика

В сентябре 2008 года Сахарская Арабская Демократическая Республика поддержала признание Абхазии и Южной Осетии Россией.

25-26 сентября 2010 года в рамках проходившей в Алжире Международной конференции «Право наций на самоопределение: судьба народа Западной Сахары» состоялись встречи советника президента РЮО К. Кочиева с официальными лицами САДР. На двусторонней встрече с К.Кочиевым министр САДР по делам Африки Мухаммед Яслем Беиса заявил, что «Западная Сахара признаёт независимость и суверенитет Южной Осетии де-факто, остаётся совместно работать для оформления отношений де-юре со всеми вытекающими обстоятельствами, вплоть до установления дипломатических отношений между странами». Также на двусторонней встрече К. Кочиева с Председателем правительства САДР Абделькадер Талеб Омаром, обсуждались актуальные вопросы установления и развития двусторонних отношений.

Между тем, Западная Сахара пока так и не признала независимость Абхазии и Южной Осетии официально, соответствующих документов не существует.

Автономное территориальное образование Гагаузия

19 сентября 2008 года Народное Собрание Гагаузии в обращении к президенту и парламенту Молдавии с призывом признать независимость Республики Абхазия и Республики Южная Осетия признало независимость Республики Абхазия и Республики Южная Осетия и заявило о безоговорочной поддержке действий России в отношении этих республик. Обращение было принято большинством в 18 из 34 депутатов. Депутаты от правящей на тот момент в Молдавии Партии коммунистов бойкотировали заседание.

Правительство Республики Сербская Краина в изгнании

12 сентября 2008 года Скупщина и Правительство Республики Сербская Краина в изгнании признали независимость Абхазии и Южной Осетии. В постановлении непризнанного сербского государства говорится: «Это два новых государства имеют такую же историю, как и история краинских сербов — их народы проживают на своей этнической и исторической земле. Абхазия и Южная Осетия не имеют никаких исторических и этнических связей с Грузией, так же, как и Краина не имеет такой связи с Хорватией — хорватскими этническими и историческими землями в Загорье. Территория Хорватии простирается только от Загреба и до итальянской и словенской границ. Признания независимости будут вручены президентам Абхазии и Южной Осетии дипломатическим путём и предоставлены на сербском и русском языках, с кратким обзором современных событий в Краине, Абхазии и Осетии».

Поддержка действий России и возможное признание Абхазии и Южной Осетии другими государствами, территориями и организациями

Сразу же после признания Абхазии и Южной Осетии Российской Федерацией в СМИ появились предположения (например, Леонида Слуцкого, заместителя председателя комитета Государственной думы России по международным делам) о том, что признать Абхазию и Южную Осетию могут и другие государства-члены ООН. Назывались такие страны, как Венесуэла (признала 10 сентября 2009), Куба, Белоруссия, Иран, Сирия, Турция. В июле 2009 года президент Абхазии Сергей Багапш выразил надежду, что независимость Абхазии и Южной Осетии признает Белоруссия, а не Папуа-Новая Гвинея или Зимбабве, также он заявил, что по-прежнему не отказывается от идеи создания некоего нового «союзного государства», куда войдёт его республика и Южная Осетия вместе с Россией, Белоруссией и Казахстаном

Официальные лица некоторых государств мира (Белоруссия, Венесуэла, Иран, Армения, Ливан) выразили поддержку действий России о признании независимости Абхазии и Южной Осетии, либо их право на самоопределение. 27 апреля 2011 года стало известно о предстоящим признании Абхазии тремя государствами и одним Южной Осетии.

Между тем, заявление, сделанное послом Сомали в РФ, который заявил, что в ближайшее время правительство Сомали собирается признать независимость Абхазии и Южной Осетии было опровергнуто генеральным директором Министерства внешних отношений и международного сотрудничества Сомали Мухамед Джама Али.

Бывший президент Украины Виктор Янукович в свою бытность оппозиционером заявлял, что Украина должна признать независимость Абхазии и Южной Осетии и поддержать волю народов непризнанных республик. При этом он отмечал: «Признание Российской Федерацией независимости Южной Осетии и Абхазии — это логичное продолжение процесса, который был запущен западными странами в отношении признания независимости края Косово». Однако, став президентом, Янукович, заявил, что не имел в виду то, что готов признать независимость Абхазии и Южной Осетии, а исключительно выступал против двойных стандартов, когда большое количество стран признали независимость Косова.

Одобрение признания государствами, не входящими в ООН

Ряд де-факто государств (некоторые из них частично признаны), правительств в изгнании, автономий, либо отдельных политических сил других стран выступили с собственными заявлениями о поддержке признания Россией независимости Абхазии и Южной Осетии.

Северный Кипр

Власти Турецкой Республики Северного Кипра поздравили Абхазию и Южную Осетию с признанием их независимости Российской Федерацией.

ЛНР

28 января 2015 года Народный Совет ЛНР принял постановление о признании Республики Южная Осетия «в качестве суверенного и независимого государства».

В марте 2015 года Народный Совет Луганской Народной Республики объявил о намерении рассмотреть вопрос о признании независимости Абхазии.

Одобрения признания различными территориями и организациями

ХАМАС

Палестинское исламистское, рядом стран и международных организаций признанное террористическим, движение ХАМАС, под контролем которого находится Сектор Газа, приветствовало признание Россией независимости Абхазии и Южной Осетии.

Хезболла

Военизированная ливанская шиитская организация Хезболла, признанная рядом стран террористической, поддержала независимость Абхазии и Южной Осетии.

Реакция других частично признанных государств

Китайская Республика

Китайская Республика готова к торгово-экономическому и культурному взаимодействию с Абхазией и Южной Осетией, что же касается политического признания, то взаимный обмен мнениями по этому вопросу ещё не производился.

Позиции других государств

Грузия

Заместитель министра иностранных дел Грузии Гига Бокерия заявил: «Признание является скрытой аннексией территорий, которые являются частью Грузии».

Президент Грузии Михаил Саакашвили в своём обращении к народу заявил: «Действия Российской Федерации являются попыткой военной аннексии суверенного государства — государства Грузии. Это прямо нарушает международное право и ставит под угрозу систему международной безопасности, которая гарантировала мир, стабильность и порядок на протяжении последних 60 лет. Сегодняшнее решение России подтверждает то, что её вторжение в Грузию было частью более широкого, заранее обдуманного плана по изменению карты Европы. Сегодня Россия нарушила все договоры и соглашения, которые были ранее подписаны. Действия России были осуждены самым строгим образом всем мировым сообществом, которое подтвердило свою поддержку территориальной целостности Грузии. Правительство Грузии благодарно за всемирную поддержку. Согласно международному праву регионы Абхазии и Южной Осетии находятся в границах Грузии».

Глава госканцелярии Грузии Каха Бендукидзе в интервью журналу Русский Newsweek так ответил на вопрос корреспондента «Как вы думаете, вы потеряли Южную Осетию и Абхазию или нет?»: «Нет. Я думаю, что существование Абхазии и Южной Осетии из одной плоскости перейдёт в другую. Раньше это был в каком-то смысле междусобойчик, такая дискуссия с российским сопровождением. Теперь это международный спор. Была непонятная загадка: Россия являлась и стороной, и миротворцем. Она была спонсором одной из сторон и признавала на словах территориальную целостность Грузии. Теперь эта картина стала гораздо более четкой».

Армения

27 августа 2008 года представитель МИД Армении Тигран Балаян заявил: «Армения всегда выступала за, и продолжает быть уверенной в том, что решение конфликтов военным путём бесперспективно. Подобные конфликты должны решаться на основе свободного волеизъявления народов».

4 сентября 2008 года Президент Армении Серж Саргсян заявил, что может признать независимость Абхазии и Южной Осетии только в случае признания Нагорного Карабаха: «Сегодня периодически звучит вопрос о том, почему Армения не признает независимость Абхазии и Южной Осетии. Ответ четок — по той самой причине, по которой в своё время Армения не признала независимость Косово. При наличии нагорно-карабахского конфликта Армения не может признать находящееся в аналогичной ситуации иное образование, пока не признала Нагорно-Карабахскую Республику». При этом он подтвердил свою поддержку праву данных образований на самоопределение.

19 сентября 2008 года позиция Армении была подтверждена в Минске послом Армении в Белоруссии Олегом Есаяном: «Признание независимости других государств без признания независимости Нагорного Карабаха — это нонсенс».

Белоруссия

28 августа 2008 года президент Республики Беларусь Александр Лукашенко направил послание президенту России, в котором отметил, что «в сложившейся ситуации у России не было иного морального выбора, кроме как поддержать обращение народов Южной Осетии и Абхазии о признании их права на самоопределение в соответствии с основополагающими международными документами». А. Лукашенко также высказал мнение о целесообразности вынесения данного вопроса на рассмотрение Совета коллективной безопасности ОДКБ, проведение которого было запланировано на 5 сентября 2008 года, и принятия консолидированной позиции государств-участников.

Также, посол Республики Беларусь в Российской Федерации, отвечая журналистам на вопрос о поддержке Республикой Беларусь независимости Абхазии и Южной Осетии, сказал: «Что касается поддержки, то мы же союзники, и этим все сказано».

8 сентября 2008 года президент Республики Беларусь Александр Лукашенко заявил: «Придет время, и мы, наверное, также как и в России, рассмотрим вопрос о признании Южной Осетии. У нас сейчас будут парламентские выборы, придёт парламент, и они обратятся по вопросу Южной Осетии и Абхазии. Промолчать мы не можем».

5 июня 2009 года президент Республики Беларусь А. Лукашенко заявил о том, что в обмен на признание независимости Абхазии и Южной Осетии Белоруссии был предложен российский кредит в 500 млн долларов.

26 июня 2009 года было объявлено, что Палата представителей Национального собрания Республики Беларусь (нижняя палата парламента) не будет рассматривать вопрос о признании независимости Южной Осетии и Абхазии до окончания весенней сессии, которая завершится 30 июня.

22 июля 2009 года МИД Республики Беларусь настоятельно рекомендовал гражданам своей страны при посещении Грузии, с которой у Белоруссии действует безвизовый режим, учитывать установленные грузинским законодательством ограничения на свободное передвижение иностранных граждан при посещении территории Абхазии и Южной Осетии. В частности, МИДом отмечается, что согласно грузинскому законодательству, въезд в данные регионы возможен только через территорию Грузии, а въезд по другим направлениям возможен лишь при наличии специального разрешения грузинских властей, нарушение же этой нормы может преследоваться в соответствии с уголовным кодексом Грузии. Ранее при прохождении паспортного контроля в аэропорту Тбилиси были задержаны и арестованы граждане Республики Беларусь, имеющие в паспорте штамп о въезде в Абхазию со стороны Российской Федерации. Подобные проблемы были и у граждан других стран.

23 июля 2009 года, характеризуя высказывания белорусского коллеги, заместитель главы МИД России Григорий Карасин заявил: «Для меня это звучит странно. После того, что было ранее сказано нам представителями белорусского правительства, это кажется нелогичным». Позднее с комментариями выступил и МИД Республики Беларусь, который заявил, что рекомендации вызваны арестами белорусских туристов в Грузии, ранее посещавших Абхазию и Южную Осетию, и подчеркнул, что белорусская позиция в отношении проблемы Абхазии и Южной Осетии не претерпела каких-либо изменений, а сложившаяся вокруг комментариев ситуация является ярким примером негативной роли СМИ, которые зачастую безответственно пытаются выдать желаемое за действительное.

24 июля 2009 года с комментариями ситуации, сложившейся вокруг разъяснений белорусского МИДа, выступила первый заместитель главы администрации президента Республики Беларусь Наталья Петкевич. Она отметила: «В нашей позиции относительно Абхазии и Южной Осетии никаких изменений не произошло. Все остальное — домыслы ангажированных политологов и газетчиков».

28 июля 2009 года, выступая в Брюсселе после встречи с представителями ЕС, министр иностранных дел Белоруссии Сергей Мартынов отметил, что Республика Беларусь пока не приняла решения по вопросу о признании независимости Южной Осетии и Абхазии. «Это сложный вопрос для всех — быть вовлеченным или невовлеченным в проблему признания Южной Осетии и Абхазии. Мы тщательно изучаем все её аспекты и окончательного решения не приняли», — сказал министр.

2 октября 2009 года президент Республики Беларусь, выступая на пресс-конференции для средств массовой информации регионов России, отметил, что признание Абхазии и Южной Осетии было сорвано действиями российской стороны: «Но кому-то в России очень хотелось или нас „наклонить“ побыстрее, или, может быть, вообще не хотели, чтобы мы признавали эти республики… Вы помните, центральные СМИ, явно подконтрольные государственным чиновникам, начали нас просто травить: „Не признает, потому что 500 миллионов долларов не дали“. Как будто я за деньги должен признать эти республики… Ну и пошла эта волна в тот момент, когда мы должны были признать. И об этом знали ваши руководители. Поэтому я сказал: „Стоп, ребята. В этой ситуации так не будет“. Понимаете, все делалось под то, чтобы на этом ещё получить какой-то капитал известно кому. Мы, мол, их „наклонили“, они никуда не делись, признали… И я недавно об этом сказал: „Вы сами создали такую ситуацию, поэтому терпите“».

17 ноября 2009 года белорусские парламентарии отправились в Абхазию, Грузию и Южную Осетию с целью ознакомиться с ситуацией, что может лечь в основу принятия окончательного решения по признанию или непризнанию Абхазии и Южной Осетии. Результатом визита стало перенесения рассмотрения вопроса до марта 2010 года. Однако данный вопрос так и не был рассмотрен.

1 октября 2010 года президент Республики Беларусь в ходе пресс-конференции для российских журналистов вновь отметил, что Абхазия и Южная Осетия не признаны из-за позиции российской стороны, которая отказалась поддержать Республику Беларусь в случае санкций со стороны ЕС и США.

В декабре 2010 года сайт WikiLeaks опубликовал конфиденциальные документы, из которых следовало, что на переговорах с эстонским министром иностранных дел (октябрь 2009 года) Лукашенко заявлял, что Россия сама спровоцировала войну с Грузией, а также что его вынуждают признать независимость Абхазии и Южной Осетии в обмен на низкую цену на газ. Другими получившими огласку высказываниями Лукашенко стали сетования на то, что Евросоюз совершенно не оказывает ему экономической помощи в ответ на непризнание Абхазии и Южной Осетии.

23 апреля 2015 года в ходе визита в Грузию и встречи с её президентом Георгием Маргвелашвили, Лукашенко заявил, что Республика Беларусь признаёт «территориальную целостность Грузии в рамках международно признанных границ страны». В ходе этого же визита Лукашенко назвал Абхазию частью Грузии: «Мы и до этого должны были встретиться друг с другом в этом легендарном городе и легендарной стране. К моему стыду, я никогда не был в Тбилиси, и, фактически, нигде в Грузии, кроме Абхазии. Как историк, я много читал о Грузии и знаю многое».

Боливия

20 октября 2009 года появились первые сообщения о том, что независимость Абхазии и Южной Осетии могут признать Боливия, а также Эквадор, а 2 апреля 2010 года в ходе посещения абхазской делегацией стран Южной Америки (Венесуэлы, Аргентины, Чили, Боливии и Эквадора), министр иностранных дел Абхазии Максим Гвинджия подтвердил, что независимость его республики в ближайшее время могут признать Боливия и Эквадор.

Иран

Иран поддержал действия России, осудил геноцид народов Абхазии и Южной Осетии со стороны Грузии и выступает за двустороннее сотрудничество с Абхазией и Южной Осетией. Однако в ближайшем будущем Иран не будет сам признавать независимость регионов, хотя и не исключает такой возможности в отдалённой перспективе.

КНР

27 августа 2008 года официальный представитель МИД КНР Цинь Ган заявил, что Китаю известно о сложной истории и реальности в Южной Осетии и Абхазии и выразил надежду, что заинтересованные стороны смогут решить проблему путём диалога и консультаций.

Республика Корея

29 сентября 2008 года российский и южнокорейский президенты выступили в Москве с совместным заявлением, в котором упомянули о том, что две страны разделяют «общую оценку вторжения Грузии в Южную Осетию» и выражают «озабоченность в связи с ситуацией, сложившейся в последнее время вокруг Грузии».

Ливан

Ливан намерен установить контакты с Абхазией и Южной Осетией, хотя вопрос признания этих республик Бейрутом пока не решён, заявил лидер большинства в парламенте Ливана Саад Харири 9 ноября 2008 года.

«Вопрос признания будет решаться на высоком государственном уровне. Но контакты с Южной Осетией и Абхазией мы наладим уже сейчас, к примеру, скоро туда отправятся делегации наших бизнесменов», — сказал Харири в интервью газете «Время новостей».

Кроме того, влиятельная ливанская политическая партия «Хизбалла» заявила, что «признала» независимость Абхазии и Южной Осетии.

Перу

28 апреля 2010 года власти Перу заявили, что пока не готовы признать независимость Южной Осетии и Абхазии, как это советовала сделать оппозиционная Перуанская националистическая партия.

Саудовская Аравия

4 сентября 2008 года генеральный секретарь Совета национальной безопасности Саудовской Аравии принц Бандар бен Абдель Азиз Аль Сауд заявил, что король Саудовской Аравии и всё руководство страны с пониманием восприняли логику действий российской стороны и действия, предпринятые Москвой во время кризиса в Южной Осетии.

Судан

24 апреля 2009 года после трёхсторонней встречи посла Южной Осетии в России, посла Судана в России и представителя Фронта ПОЛИСАРИО (САДР) посол Судана заявил, что его страна готова установить дипломатические отношения с Южной Осетией и Абхазией, однако статус сербского края Косово останавливает Судан от немедленного признания этих республик. Планируется деловая поездка посла Судана в России в Южную Осетию.

Таджикистан

29 августа 2008 года президент Таджикистана Эмомали Рахмон выступил с осторожной поддержкой России на Кавказе в связи с признанием ею независимости Абхазии и Южной Осетии.

Эквадор

В конце октября 2009 года глава МИД Эквадора Фандер Фалькони заявил, что правительство этой страны планирует рассмотреть вопрос о признании независимости Абхазии и Южной Осетии в ближайшем будущем. Президент Эквадора Рафаэль Корреа тогда же сообщил, что его страна готова рассмотреть вопрос о признании, если получит официальные просьбы.

Согласно некоторым источникам, президент Корреа заявил о намерении признать независимость обеих республик во время своего визита в Москву 16 августа 2011 года.

Австрия

Министр иностранных дел Австрии Урсула Плассник заявила: «Этот шаг противоречит всем принципам грузинского суверенитета, независимости и территориальной целостности Грузии, которые Россия неоднократно принимала в Совете Безопасности ООН. Российское заявление не изменило нашей позиции. Австрия и ЕС и в дальнейшем выступают за территориальную целостность и суверенитет Грузии над всеми её регионами». Также, по её мнению, грузинский конфликт должен быть урегулирован путём диалога и международного посредничества, а не с помощью односторонних мер: «ЕС готов к конструктивному вкладу. Это станет темой для чрезвычайного саммита ЕС, который состоится в понедельник. Австрия выступает за совместную и ориентированную на будущее позицию ЕС. Мы хотим работать над разрешением ситуации, а не над дальнейшим наращиванием противоречий».

Азербайджан

В конце августа 2008 года представитель МИД Азербайджана Хазар Ибрагим заявил, что «позиция Азербайджана остается неизменной. Мы признаём территориальную целостность Грузии».

Албания

Заявление МИД Албании от 28 августа 2008 года: «Министерство иностранных дел осуждает решение России признать независимость двух грузинских регионов, Абхазии и Южной Осетии, и считает это не имеющим оправдания и неприемлемым шагом, полностью противоречащим международному праву и резолюциям Совета безопасности ООН, за которые также проголосовала Россия. В этой связи, Министерство иностранных дел твёрдо отвергает любые попытки провести параллель между Косово и регионами Грузии, Абхазией и Южной Осетией. Существует бесконечное множество исторических, научных и юридических аргументов, доказывающих, что случай с Косово является уникальным и что применённое решение также является уникальным. Как таковой, он не является и не может быть образцом для разрешения других конфликтов в регионе и за его пределами. Поддерживая откол Абхазии и Южной Осетии от Грузии, при этом ревностно противясь независимости Косово, Москва ставит под угрозу попытки международного сообщества найти справедливое, реалистичное и долговременное разрешение конфликтов. Министерство иностранных дел подтверждает свою поддержку территориальной целостности и суверенитета Грузии и присоединяется к призывам, обращённым к Москве, о пересмотре в соответствии с международным правом и фундаментальными принципами европейской безопасности своего решения о признания Абхазии и Южной Осетии, поскольку это единственный способ внести вклад в становление мира и стабильности в регионе и за его пределами».

Бельгия

Министр иностранных дел Бельгии Карел де Гухт осудил решение российского правительства признать независимость Южной Осетии и Абхазии и назвал его «неприемлемым актом, для которого нет основания в международном праве и которое не только нарушает принципы территориальной целостности Грузии, но также противоречит международным принципам, резолюциям ООН и Заключительному акту Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе». Министр считает, что Россия совершает ошибку, потому что это создаёт опасный прецедент, который подвергает опасности стабильность в регионе и в Европе, за которую взаимно ответственны ЕС и Россия.

Болгария

Представитель МИД Болгарии Димитр Цаневич сказал: «Решение российских властей признать независимость Абхазии и Южной Осетии вызывает серьёзные опасения. Республика Болгария вновь заявляет о своей безусловной поддержке независимости, суверенитета и территориальной целостности Грузии в её международно признанных границах».

Великобритания

26 августа 2008 года глава внешнеполитического ведомства Соединённого Королевства Дэвид Милибанд прокомментировал российское решение следующим образом: «Сегодняшнее заявление президента Медведева о том, что Россия признаёт Южную Осетию и Абхазию, является неправомерным и неприемлемым. Кроме того, оно не будет работать. Оно противоречит принципам мирного соглашения, с которыми недавно согласилась Россия, и последним российским заявлениям. Оно не учитывает мнения сотен тысяч грузин и других людей, которые были вынуждены покинуть свои дома на обеих территориях <…> Сегодняшнее заявление ещё больше разжигает и так напряжённую ситуацию в регионе. Мы полностью поддерживаем независимость и территориальную целостность Грузии, которую нельзя изменить указом из Москвы. Мы снова призываем Россию соблюдать международное право как основу разрешения этого кризиса и срочно и в полной мере выполнить обязательства, взятые на себя Россией в части вывода войск из Грузии на их позиции до 7 августа <…> Я веду сегодня переговоры с международными партнёрами и посещу завтра Украину, чтобы обеспечить как можно более широкую коалицию против российской агрессии в Грузии».

27 августа 2008 года, после переговоров с президентом Украины Виктором Ющенко в Киеве, Дэвид Милибанд заявил, что российская «односторонняя попытка перекроить карту знаменует действительно важный момент».

31 августа 2008 года премьер-министр Гордон Браун опубликовал статью в газете The Observer, в которой, в частности, говорится: «Их [России] агрессия ставит два срочных вопроса для нас: как наилучшим образом стабилизировать Грузию и как довести до России, что её односторонний подход опасен и неприемлем. <…> не может быть возврата к „бизнесу как обычно“ до тех пор, пока Россия не выразит свою полную приверженность территориальной целостности Грузии и не отойдёт на свои прежние позиции. <…> Когда Россия сражается с сепаратистскими движениями в Чечне или Дагестане, она ожидает от других уважения своей территориальной целостности и непризнания деклараций о независимости. Итак, когда Россия имеет недовольство по такому вопросу, как Южная Осетия, она должна действовать многосторонне на основе согласия, а не односторонне и силой. Я считаю, что Россия стоит перед выбором в отношении своих обязанностей как ведущего и уважаемого члена международного сообщества. Что я хочу сказать России, просто: если вы хотите, чтобы вас приветствовали на высших встречах таких организаций, как G8, Организация экономического сотрудничества и развития и ВТО, вы должны согласиться, что с правами приходят и обязанности. <…> В свете действий России, мы в ЕС должны коренным образом пересмотреть наши отношения с Россией. <…> Мы также обдумываем ответ в рамках НАТО. Мы должны произвести переоценку отношений Союза с Россией и увеличить нашу поддержку Грузии и другим странам, которые могут оказаться перед лицом российской агрессии. <…> Я буду продвигать европейских партнёров к тому, чтобы использовать нашу коллективную силу торговаться, а не искать сепаратных энергосделок с Россией».

1 сентября 2008 года, перед началом чрезвычайного заседания Европейского совета, премьер-министр Гордон Браун заявил журналистам, в частности, что Европейский союз «полностью един» в осуждении российских действий в Южной Осетии и что Россия виновна в «нарушении международного права», признав её независимость и продолжая «политику агрессии».

Венгрия

МИД Венгрии выразило сожаление по поводу решения российского президента: «Позиция МИД состоит в том, что эти решения не будут способствовать стабилизации в Кавказском регионе и переговорам по улаживанию серьёзного конфликта, который имеет тяжёлые гуманитарные и материальные последствия… Венгерская Республика, являясь членом Европейского союза и НАТО, строго придерживается позиции, что этот конфликт может и должен быть урегулирован посредством диалога и мирными средствами, уважая территориальную целостность Грузии и её международно признанные границы».

Германия

Канцлер Германии Ангела Меркель заявила: «Это противоречит принципу территориальной целостности, основополагающему принципу, основанному на международном праве, и по этой причине это абсолютно неприемлемо».

Гондурас

На встрече представителей внешнеполитического ведомства Гондураса с делегацией МИД Грузии представители Гондураса заявили о поддержке территориальной целостности Грузии.

Греция

Министр иностранных дел Греции Дора Бакоянни заявил: «Греция полностью поддерживает необходимость немедленного выполнения мирного плана из 6 пунктов, который подписали и Москва, и Тбилиси, и мы выражаем нашу полную поддержку необходимости уважения территориальной целостности Грузии. Мы выражаем сожаление в связи с сегодняшними событиями и подписываемся под заявлением французского председательства, осуждая решение о признании отколовшихся от Грузии территорий Южной Осетии и Абхазии».

Дания

Министр иностранных дел Дании Пер Стиг Мёллер заявил: «Я однозначно осуждаю российское решение о признании независимости грузинских самопровозглашённых республик Абхазии и Южной Осетии. Российское решение прямо противоречит принципам независимости, суверенитета и территориальной целостности Грузии, которые, например, признаны ООН, в том числе, через резолюции Совета Безопасности, и подтверждены положениями Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. Я подтверждаю безоговорочную поддержку Данией территориальной целостности Грузии и уважение границ страны. Дания, как и наши партнёры и союзники, обсудят дальнейшие действия, в том числе, в отношении сотрудничества с Россией… Одним из первых событий станет проведение саммита Совета Европы в Брюсселе в понедельник. Я лично сожалею об этом решении России».

Израиль

10 августа 2008 года МИД Израиля заявило о том, что Израиль «признает территориальную целостность Грузии».

Между тем, представители правительства палестинского движения ХАМАС, контролирующего Сектор Газа, приветствовали признание независимости Абхазии и Южной Осетии.

Испания

Министр иностранных дел Испании осудил решение России о признании независимости регионов Южной Осетии и Абхазии, подчеркнув важность уважения международного права и особенно территориальной целостности Грузии. Правительство Испании считает, что необходимым условием урегулирования конфликта является выполнение шести пунктов мирного соглашения, посредником в котором выступил президент Франции Николя Саркози.

Италия

Министр иностранных дел Италии Франко Фраттини заявил: «Этот шаг не укладывается в международно-правовые рамки. Новый межэтнический конфликт на Кавказе представляет серьёзную опасность для всех».

Ирландия

Министр иностранных дел Ирландии заявил: «Это прискорбное решение противоречит принципам суверенитета, независимости и территориальной целостности Грузии. Более того, оно только усложняет неотложную задачу по поиску политического решения острых проблем в регионе и ведёт к росту международной напряжённости, которая сложилась в течение последних недель».

Казахстан

Министр иностранных дел Казахстана Марат Тажин заявил, что РК не поддерживает действия Грузии, однако не признает независимость Абхазии и Южной Осетии.

Канада

Министр иностранных дел Канады заявил: «Канада серьёзно озабочена признанием независимости Южной Осетии и Абхазии Россией. Это признание нарушает территориальную целостность и суверенитет Грузии и противоречит резолюциям Совета Безопасности ООН, поддержанным Россией, как и мирному плану из шести пунктов, посредником в котором от имени ЕС выступил президент Николя Саркози. Канада поддерживает демократическое и легитимное правительство Грузии. Россия обязана выполнить свои международные обязательства, пересмотреть свои действия и пойти на полное сотрудничество с международным сообществом для разрешения кризиса в Грузии мирными средствами».

Кипр

В заявлении правительства Кипра говорится: «Правительство Республики Кипр выражает глубокую обеспокоенность событиями в Грузии. Республика Кипр выступает за уважение к международному праву, включая уважение к территориальной целостности государств, Уставу ООН и принципов Заключительного Хельсинкского акта. Правительство также выступает за мирное решение международных разногласий политическими средствами путём переговоров, избегая односторонних действий, которые могут ухудшить положение в этом чувствительном регионе».

Колумбия

5 апреля 2010 года Министр иностранных дел Колумбии Хайме Бермудес, комментируя ситуацию вокруг признания Абхазии и Южной Осетии, заявил: «В отношении групп людей и стран, которые стремятся приобрести независимость и провозгласить суверенитет, Колумбия ведет себя предельно осторожно и не вмешивается во внутренние дела других государств».

Латвия

Министр иностранных дел Латвии Марис Риекстиньш осудил Россию за признание Абхазии и Южной Осетии, заявив: «Такое решение противоречит принципам независимости, суверенитета и территориальной целостности Грузии, признанной Хартией Объединённых Наций, Заключительным актом конференции по безопасности и сотрудничеству в Европе и соответствующими резолюциями Совета безопасности ООН. Министр иностранных дел выражает устойчивую поддержку принципам территориальной целостности Грузии в её международно признанных границах. Министр иностранных дел призывает к поискам политического разрешения конфликтов в Грузии и считает, что решение России ни в малейшей степени не способствует достижению урегулирования ситуации».

Литва

МИД Литвы заявило: «Решение России о формальном признании независимости административных частей Грузии — Абхазии и Южной Осетии — резко нарушает общепринятые принципы уважения суверенитету и территориальной целостности государств. Россия выбрала опасный путь, таким образом представляя новые опасные тенденции для безопасности и стабильности Европы и для принципа верховенства международного права».

Молдавия

Правительство Молдавии заявило, что оно не думает, что в настоящее время международное признание Абхазии и Южной Осетии будет фактором, стабилизирующим ситуацию.

Однако, 19 сентября 2008 года Народное Собрание молдавского автономного территориального образования Гагаузия выразило свою поддержку жителям Южной Осетии и Абхазии в их борьбе за независимость, одобрило решение России признать независимость Южной Осетии и Абхазии, а также обратилось к президенту и парламенту Молдавии с просьбой признать независимость этих двух республик.

Норвегия

Глава МИД Норвегии Йонас Гар Стере заявил: «Норвегия выражает сожаление по поводу признания Россией грузинских самопровозглашённых территорий — Абхазии и Южной Осетии — независимыми государствами. Норвегия подчёркивает важность использования мирных средств урегулирования конфликта в Европе в соответствии с принципами территориальной целостности, указанными в Уставе ООН. Решение России признать независимость самопровозглашённых грузинских территорий нарушает эти принципы. Оно не способствует долговременному, мирному решению конфликта и подрывает основу соглашения о прекращении огня, которое было недавно заключено. По мнению Норвегии, такое признание не имеет оснований в международном праве. Норвегия продолжает поддерживать территориальную целостность Грузии. Я озабочен по поводу возможных региональных и международных последствий для России. Важно избежать дальнейшей эскалации конфликта и содействовать возобновлению конструктивного политического сотрудничества».

Польша

Министр иностранных дел Польши Радослав Сикорский заявил: «Польша недвусмысленно призывает уважать территориальную целостность Грузии. В дальнейшем мы ожидаем полного выполнения шести пунктов плана Саркози-Медведева, последний из которых говорит о необходимости международного обсуждения будущего статуса Южной Осетии и Абхазии, как и о решениях, которые будут гарантировать устойчивую безопасность в регионе. Мы считаем, что все другие шаги, предпринимаемые в нынешней ситуации, препятствуют реализации вышеуказанного плана… Мы рассчитываем, что Совет Европы, который соберётся на чрезвычайную сессию, займёт недвусмысленную позицию по поддержанию суверенитета и территориальной целостности Грузии».

Португалия

МИД Португалии заявило: «Уважение суверенитета Грузии внутри его международно признанных границ должно быть основной для обсуждения в ООН, Евросоюзе и ОБСЕ».

Румыния

МИД Румынии заявило: «признание Россией независимости Абхазии и Южной Осетии представляет собой юридически необоснованные односторонние действия».

Сербия

МИД Сербии заявило: «Сербия уважает международное право и придерживается политики сохранения суверенитета и территориальной целостности международно признанных государств».

Президент Борис Тадич сказал, что он уважает российскую поддержку относительно Косова, но что Сербия не будет делать то, что против её собственных интересов и что в этом смысле, защищая территориальную целостность и суверенитет и используя международное право, Сербия не будет признавать так называемые «новые страны».

Министр иностранных дел Сербии, Вук Еремич, 24 сентября 2008 года, заявил: «Мы счастливы, что Москва помогает нам с Косово, но это касается защиты наших национальных интересов. Мы не являемся частью политики России».

Кроме того, 12 сентября 2008 года независимость Абхазии и Южной Осетии признало самопровозглашённое правительство Сербской Краины (ныне — Сербо-Краина) в изгнании, расположенное в Белграде.

26 мая 2012 года избранный президент Сербии Томислав Николич заявил о возможности признания.

Словакия

МИД Словакии заявило: «Словацкая Республика не одобряет эти шаги и подтверждает о приверженности основным принципам, основанным на давней позиции Словацкой Республики по отношению к Грузии и разрешению конфликтов на её территории. Среди этих принципов: суверенитет и территориальная целостность Грузии в пределах её международно признанных границ и разрешение конфликта только мирными средствами и через переговоры в соответствии с международным правом. Правительство Словацкой республики, как одно из немногих государств-членов ЕС, может настаивать на принципе территориальной целостности Грузии, как и в случае Сербии и Косова».

В то же время словацкий премьер-министр Роберт Фицо 13 августа заявил, что «войну спровоцировала Грузия». Вице-спикер парламента Анна Белоусова также заявила, что «Грузия совершила попытку начать геноцид <…> Это попытка геноцида со стороны Грузии, чем должен заняться международный трибунал».

Сомали

Генеральный директор Министерства внешних отношений и международного сотрудничества Сомали Мухамед Джама Али 5 октября 2008 года опроверг информацию о намерении Переходного Федерального Правительства Сомали признать независимость Абхазии и Южной Осетии. Вместо этого он подчеркнул, что Сомали признаёт территориальную целостность Грузии и никогда не признает независимость Абхазии и Южной Осетии. Его слова были реакцией на заявление, сделанное 1 октября послом Сомали в РФ, который заявил, что в ближайшее время правительство Сомали собирается признать независимость Абхазии и Южной Осетии.

США

Государственный секретарь США Кондолиза Райс назвала признание независимости республик «прискорбным».

8 августа 2008 года госсекретарь США Кондолиза Райс призвала российские войска покинуть Южную Осетию: «Мы призываем Россию прекратить воздушные и ракетные удары по Грузии, соблюдать территориальную целостность Грузии и вывести сухопутные войска с грузинской территории». Госдепартамент США объявил о направлении своего представителя на Кавказ с целью добиться скорейшего прекращения огня.

9 августа на встрече с журналистами в Пекине президент США Джордж Буш заявил, что «Грузия — суверенное государство и её территориальная целостность должна уважаться». Буш призвал Россию прекратить бомбардировки и все стороны — прекратить насилие и восстановить статус-кво на 6 августа.

Турция

МИД Турции заявило: «Турция придаёт большое значение независимости, суверенитету и территориальной целостности Грузии и крайне обеспокоена последними событиями. Турция считает, что этот конфликт должен быть урегулирован мирным путём».

Украина

26 августа 2008 года МИД Украины заявил:

26 августа <…> Президент Российской Федерации <…> подписал указы о признании независимости Южной Осетии и Абхазии. Это является грубым нарушением целого ряда норм и принципов международного права. Это решение свидетельствует о том, что РФ открыто игнорирует свои обязательства не только как члена ООН, но и как постоянного члена СБ ООН. <…> Фактическая аннексия части грузинской территории через создание и поддержание марионеточных режимов свидетельствует о реанимации в РФ доктрины «права силы» при решении международных проблем. Если Россия решила превратить территории соседних стран в полигон для отрабатывания недавно провозглашённой новой Концепции внешней политики, тогда где же анонсированное в ней «верховенство права в международных отношениях»? Украина категорически осуждает авантюрное решение о признании Россией самопровозглашённых образований и призывает всё мировое сообщество объединить усилия по безусловному подтверждению территориальной целостности Грузии и исполнению Россией взятых на себя обязательств

Оригинальный текст (укр.)  

Заява МЗС України у зв’язку з визнанням Російською Федерацією незалежності Південної Осетії та Абхазії

26 серпня ц.р. Президент Російської Федерації Д.Медведєв всупереч численним закликам міжнародного співтовариства підписав укази про визнання незалежності Південної Осетії та Абхазії.

Це є грубим порушенням норм і принципів міжнародного права, двосторонніх та багатосторонніх договорів, зокрема — Статуту ООН і Гельсінського Заключного Акту Наради з безпеки і співробітництва в Європі від 1 серпня 1975 року.

Таке рішення свідчить про те, що Російська Федерація відверто ігнорує свої зобов’язання не лише як члена ООН, але й як постійного члена Ради Безпеки ООН.

Прикро, що РФ як одна із засновниць СНД нехтує Угодою про створення Співдружності Незалежних Держав від 21.12.1991 р. та Декларацією СНД від 15.04.1994 р., якими визнано суверенітет, територіальну цілісність і непорушність державних кордонів, у тому числі — Грузії.

Фактична анексія частини грузинської території через створення та підтримку маріонеткових режимів засвідчує реанімацію в РФ доктрини «права сили» при вирішенні міжнародних проблем.

Якщо Росія вирішила перетворити територію сусідніх держав у полігон для відпрацювання нещодавно проголошеної нової Концепції зовнішньої політики, то де ж анонсоване в ній «верховенство права у міжнародних відносинах»?

Україна категорично засуджує авантюрне рішення про визнання Росією незалежності самопроголошених утворень і закликає міжнародну спільноту об’єднати зусилля щодо безумовного підтвердження та дотримання територіальної цілісності Грузії і виконання Росією взятих на себе міжнародних зобов’язань.

27 августа 2008 года президент Украины Виктор Ющенко заявил о том, что Украина не поддерживает решение России о признании независимости Южной Осетии и Абхазии и подчёркивает незыблемость международного принципа сохранения территориальной целостности любого государства: «Мы сожалеем в связи с принятием такого решения. Для Украины оно неприемлемо, и потому мы не можем поддержать эту позицию».

В то же время появлялось сообщение, что украинская «Партия Регионов» поддерживает признание независимости Абхазии и Южной Осетии.

Однако после вступления в должность президента, Виктор Янукович заявил, «что вопрос о признании независимости Абхазии и Южной Осетии не стоит на повестке дня». На заседании ПАСЕ 27 апреля 2010 года, Виктор Янукович осудил двойные стандарты в этом вопросе и предложил определить четкие критерии предоставления независимости и механизма решения замороженных конфликтов.

15 мая 2010 года министр иностранных дел Украины Константин Грищенко заявил, что Украина не намерена признавать суверенитет Абхазии и Южной Осетии.

4 июня 2010 года президент Янукович, заявил, что «не признает независимость Абхазии и Южной Осетии».

Финляндия

Глава МИД Финляндии и председатель ОБСЕ Александр Стубб заявил: «Признание независимости Южной Осетии и Абхазии нарушает фундаментальные принципы ОБСЕ. Россия, как и другие государства-члены ОБСЕ, обязаны уважать суверенитет и территориальную целостностью друг друга. Россия должна следовать принципам ОБСЕ, уважая территориальную целостность и суверенитет Грузии. Россия должна незамедлительно вывести все войска из Грузии и выполнять соглашение о прекращении огня… Международное сообщество не может согласиться с односторонним созданием буферных зон».

Франция

МИД Франции заявило: «Государство-председатель Совета Европейского союза обратило внимание на решение, принятое российскими властями о признании независимости Абхазии и Южной Осетии. Председатель решительно осуждает это решение, которое противоречит принципам независимости, суверенитета и территориальной целостности Грузии, признанные Уставом ООН, Заключительным актом Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе и соответствующими резолюциями Совета Безопасности. В связи с этим, государство-председатель прямо заявляет о своей приверженности принципам территориальной целостности Грузии в её международно признанных границах. Государство-председатель призывает найти политическое решение конфликта в Грузии и будет рассматривать с этой точки зрения последствия российского решения».

Хорватия

Президент Хорватии Степан Месич заявил, что он обеспокоен российским решением, и сказал, что «подобные решения делают и так сложную ситуацию в регионе более сложной».

Чехия

МИД Чехии заявило: «Чешская Республика рассматривает это решение как посягательство на независимость, суверенитет и территориальную целостность Грузии, которые гарантированы Уставом ООН, Заключительным актом Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе и соответствующими резолюциями Совета Безопасности ООН. Чешская Республика продолжает настаивать на принципе территориальной целостности Грузии в пределах её международно признанных границ. Чешская Республика призывает к ускоренному политическому решению конфликта и готова обсудить последствия российского решения с партнёрами по ЕС».

Швеция

Министр иностранных дел Швеции Карл Бильдт осудил Россию за признание, заявив, что «российское правительство в настоящее время выбрало политику конфронтации не только с остальной Европой, но и со всем международным сообществом».

Премьер-министр Швеции Фредрик Рейнфельдт заявил: «Является очень серьёзным тот факт, что сегодня Президент Медведев решил признать Абхазию и Южную Осетию в качестве независимых государств. Решение России противоречит международному праву и фундаментальным принципам, гарантирующим стабильность в Европе. Это решение будет иметь последствия для связей России с остальным миром. Важным является разрешение конфликта в Грузии мирными средствами. Необходимо уважать территориальную целостность Грузии, и мы должны стать свидетелями полного вывода российских войск. Экстренный саммит ЕС, который состоится 1 сентября, даст нам возможность обсудить вопрос о том, как лучше поддержать Грузию».

Эстония

Министр иностранных дел Эстонии Урмас Паэт заявил: «Сделанный Россией шаг является преднамеренным нарушением норм международного права и принципов стабильности в Европе. Эстония, как и все государства Европейского союза и государства-члены НАТО, твёрдо придерживается принципов территориальной целостности Грузии. Этот шаг ясно свидетельствует о том, что Россия не хочет найти решение конфликтной ситуации, а предпочитает его усугубить. Это решение не может стабилизировать ситуацию или улучшить перспективу мира на Кавказе».

Япония

Министр иностранных дел Японии Масахико Комура заявил: «Япония последовательно поддерживала мирное разрешение данного вопроса, основанное на территориальной целостности Грузии. Жаль, что, в то время как предпринимаются международные попытки по мирному урегулированию вопроса, Россия вчера в одностороннем порядке признала независимость Южной Осетии и Абхазии, что противоречит этим международным попыткам. Япония призывает Россию не предпринимать односторонних мер, так как она считает, что для достижения настоящей региональной стабильности вопросы, касающиеся Грузии, необходимо решать мирными способами на основе шести принципов договора о прекращении огня. Япония решительно надеется, что Россия как член G8 предпримет ответственные действия».

Ясуаки Танидзаки, генеральный директор Европейского бюро МИД Японии, заявил: «Наша страна выражает серьёзную обеспокоенность по поводу признания независимости Абхазии и Южной Осетии. Наша страна надеется, что Россия будет действовать только в интересах стабильности региона».

Частично непризнанные государства, отказывающиеся признать независимость Абхазии и Южной Осетии

Республика Косово

Фатмир Сейдиу, президент Республики Косово, заявил, что признание многими странами независимости Косова не может «служить оправданием» для решения России признать независимость Южной Осетии и Абхазии. Сейдиу отметил, что в вопросе независимости Южной Осетии и Абхазии косовские власти «стоят на стороне ведущих стран мира».

Международные организации

G8

Главы МИД семи членов «Большой восьмёрки» (Франции, Германии, Италии, Японии, Великобритании, Канады и США) заявили, что «решение России заставляет сомневаться в её приверженности миру и безопасности на Кавказе. Мы глубоко сожалеем о чрезмерном использовании Россией военной силы в Грузии и продолжающейся оккупации ряда её регионов».

НАТО

Генеральный секретарь НАТО Яап де Хооп Схеффер заявил, что российское решение «является прямым нарушением многочисленных резолюций Совета Безопасности ООН в отношении территориальной целостности Грузии, тех резолюций, которые одобрила сама Россия. Действия России в последние недели ставят под сомнение её приверженность к миру и безопасности на Кавказе. НАТО твердо поддерживает суверенитет и территориальную целостность Грузии и призывает Россию соблюдать эти принципы».

27 августа Совет НАТО на уровне послов, обсудив отношения НАТО с Россией и Грузией в связи с признанием Россией независимости Южной Осетии и Абхазии, осудил это решение и призвал его аннулировать, выразив полную поддержку принципу территориальной целостности Грузии: «Решение России нарушает многие резолюции, принятые Советом Безопасности ООН в отношении территориальной целостности Грузии, и оно несовместимо с фундаментальными принципами ОБСЕ, на которых базируется стабильность в Европе».

Совет НАТО, заявив, что решение России поставило под вопрос её приверженность миру и безопасности на Кавказе, призвал Россию, с целью обеспечения безопасности и стабильности Грузии, «уважать территориальную целостность Грузии и выполнить свои обязательства в рамках соглашения из шести пунктов, подписанного президентами Саакашвили и Медведевым».

Европейский союз

1 сентября 2008 года на встрече глав государств и правительств государств-членов ЕС было принято заявление, которое, в частности, гласило: «Саммит ЕС жёстко осудил одностороннее признание Россией независимости Абхазии и Южной Осетии. Это решение неприемлемо, мы призываем остальные страны не признать эту самопровозглашенную независимость и поручаем Еврокомиссии изучить практические последствия».

Главы стран—членов ЕС приняли решение заморозить переговоры с Россией по новому соглашению о сотрудничестве и партнёрстве до полного вывода её войск из Грузии.

С 1 по 3 сентября конфликт между Россией и Грузией обсуждался в Европарламенте. Реакция России была признана в резолюции «непропорциональной». Европарламент осудил признание Россией независимости Абхазии и Южной Осетии и потребовал вывести все российские войска из Грузии, в том числе из порта Поти. Было поддержано решение лидеров стран ЕС о замораживании переговоров о новом соглашении о сотрудничестве и партнёрстве с Россией, а также призывы к уменьшению энергозависимости Европы от России.

7 апреля 2011 года Европейский парламент принял резолюцию «Резюме Европейской политики соседства», в которой призвал «учитывать прагматичные инициативы и инновационные подходы и установить контакты с де-факто властями и обществами непризнанных государств с целью поддержки гражданской культуры и диалога».

ОБСЕ

Председатель ОБСЕ, финский министр иностранных дел Александр Стубб заявил: «Признание независимости Южной Осетии и Абхазии нарушает основные принципы ОБСЕ. Как и все другие участники ОБСЕ, Россия должна уважать суверенитет и территориальную целостность других стран».

Парламентская ассамблея ОБСЕ 9 июля 2012 года в Монако приняла резолюцию по Грузии, в которой подчеркивает территориальную целостность Грузии, а Абхазию и Южную Осетию упоминает в качестве «оккупированных территорий». Резолюция призывает Россию, а также де-факто власти Абхазии и Южной Осетии, предоставить возможность Миссии наблюдателей ЕС беспрепятственно входить на «оккупированные территории»; также была высказана обеспокоенность гуманитарным положением вынужденно перемещенных лиц, как в Грузии, так и на этих территориях Абхазии и Южной Осетии, в связи с тем, что они лишены права на возвращение в свои дома.

ООН

Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун заявил, что «признание независимости государства является личным делом каждой суверенной страны».

Генеральная Ассамблея ООН приняла внесённый Грузией проект резолюции по Абхазии и Южной Осетии, посвящённый проблеме беженцев и перемещенных особ в этих странах, которой подтвердила «недопустимость насильственного изменения демографической ситуации в регионе» и указала на необходимость «разработки графика для добровольного, безопасного и беспрепятственного возвращения в свои дома всех внутренне перемещенных особ и беженцев, которых коснулись конфликты в Грузии». При этом Абхазия и Южная Осетия данной резолюцией были названы частью Грузии.

ПАСЕ

Терри Дэвис, генеральный секретарь Совета Европы: «Одностороннее признание независимости Абхазии и Южной Осетии Российской Федерацией нарушает территориальную целостность страны-члена Совета Европы. Оно ставит под вопрос перспективы договорного урегулирования вопроса о будущем статусе этих двух регионов. Россия не может противоречить сама себе. Ранее она активно поддерживала принцип территориальной целостности… В конечном счёте от этого решения пострадает международное доверие к России. Русские не могут ссылаться на международное право только по своему усмотрению».

Союз России и Белоруссии

Помощник госсекретаря Союзного государства России и Белоруссии Иван Макушок заявил в конце августа 2008 года за несколько дней до признания Абхазии и Южной Осетии Россией, что Союзное государство готово принять во внимание желание лидеров непризнанных республик присоединиться к Союзному государству.

17 октября 2008 года парламенты Абхазии и Южной Осетии получили статус постоянных наблюдателей при Парламентском собрании Союза Беларуси и России.

ШОС

28 августа 2008 года Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) приняла декларацию, в которой было сделано заявление о поддержке принципа территориальной целостности государств и против применения силы в международных делах. России не удалось убедить другие страны ШОС признать независимость Абхазии и Южной Осетии.

Дебаты в ООН

До событий августа 2008 года Совет Безопасности ООН принимал резолюции, содержащие положения о приверженности всех государств-членов суверенитету, независимости и территориальной целостности Грузии в пределах её международно признанных границ и явные указания на принадлежность Абхазии Грузии. Последняя такая резолюция за номером 1808 (2008) была принята 15 апреля 2008 года. Ситуация изменилась после признания Россией самостоятельности Абхазии и Южной Осетии. Если резолюции СБ ООН 1838 (2008) и 1866 (2009), продлевавшие мандат Миссии ООН по наблюдению в Грузии (МООННГ) уже после этого признания, ещё содержали ссылку на резолюцию 1808 (2008), то в июне 2009 года Россия использовала своё право вето и потребовала указания в документах Республики Абхазия и её границ, что оказалось неприемлемо для других членов Совета, придерживающихся позиции о неизменности границ Грузии. Эти разногласия привели к прекращению деятельности МООННГ с 15 июня 2009 года.

Генеральная Ассамблея ООН, чьи резолюции носят характер рекомендации, также принимала решения, затрагивающие статус спорных регионов. Так, резолюция A/RES/62/249 была принята 15 мая 2008 года 14 голосами «за» при 11 голосах «против» и 105 воздержавшихся. Резолюция A/RES/63/307 от 9 сентября 2009 года принята 48 голосами «за», при 19 «против» и 78 воздержавшихся. Следующая резолюция — A/RES/64/296 от 7 сентября 2010 года — получила при принятии 50 голосов «за» и 17 «против» при 86 воздержавшихся. В первой резолюции Абхазия рассматривается как часть Грузии, две последующие резолюции, наряду с Абхазией, рассматривают в качестве территории Грузии и Южную Осетию (Цхинвальский регион).

Международный прецедент

Ряд политологов считает, что международным прецедентом к признанию независимости Абхазии и Южной Осетии стало провозглашение независимости Косова (акт парламента сербского автономного края Косово и Метохия от 17 февраля 2008 года — край в одностороннем порядке объявил о независимости в качестве Республики Косово). На начало сентября 2008 года независимость Косова признали 46 государств — в их числе США, Великобритания, Франция, Япония и некоторые другие страны из числа заявивших о несоответствии признания независимости Абхазии и Южной Осетии принципам международного права.

Ещё задолго до августовского конфликта 2008 года ряд политологов и государственных деятелей (в частности, председатель Комитета по международным отношениям парламента Грузии Константин Габашвили и заместитель председателя Комитета Госдумы России по международным делам Наталия Нарочницкая, российские и некоторые грузинские и американские эксперты, а также политические лидеры России, Сербии, Южной Осетии и Абхазии) предупреждали о возможности трактовки признания независимости Косова в качестве прецедента, в то время как лидеры стран Евросоюза и США отрицали такую возможность. После конфликта мнения западных экспертов продолжают расходиться. Так, директор Института международных и стратегических исследований Франции Паскаль Бонифас в интервью Арте-ТВ 23 августа 2008 года заявил: «европейские страны, которые были единодушны в признании независимости Косова, некоторым образом попались в собственную ловушку, поскольку, в конечном итоге, Россия делает в отношении Абхазии и Южной Осетии то же, что сами они сделали в отношении Косова». В то же время другие западные эксперты указывают как на сходство, так и на существенные различия ситуации на Кавказе и в Косове. Среди российских политиков и экспертов также есть мнение о различиях между случаем с Косово и Абхазии с Южной Осетией, но только они рассматривают их в пользу последних. Так, в частности, представитель России при ООН Виталий Чуркин, отвечая на вопрос, почему с точки зрения России Абхазия и Южная Осетия должны быть признаны, а Косово — нет, заявил, что самым сильным аргументом является тот факт, что в момент провозглашения независимости Косово ничто не угрожало данной территории или стимулировало бы к отделению. Наоборот, Белград воздержался от любого военного или экономического давления на Приштину.

Признание Абхазии и Южной Осетии, в свою очередь, рассматривается рядом политиков и экспертов как прецедент для признания других территорий на постсоветском пространстве — Нагорного Карабаха и ПМР. Глава МИД РФ Сергей Лавров отверг подобные рассуждения: он отметил, что признание Абхазии и Осетии однозначно связано с грузинской агрессией.

Вопрос о вхождении в состав Российской Федерации

После признания независимости Абхазии и Южной Осетии эти республики, как и любое иное признанное Россией государство, получили право добровольного вхождения в состав России на основании федерального закона «О порядке принятия в Российскую Федерацию и образования в её составе нового субъекта Российской Федерации».

Предложения от Абхазии и Южной Осетии по вхождению в состав России поступали ещё до признания их независимости: в 1995 году такое предложение поступало от Абхазии, а желание Южной Осетии присоединиться к России озвучивалось на протяжении всего времени де-факто независимости.

Позицию Абхазии по вопросу четко выразил министр иностранных дел республики Сергей Шамба: «У нас так вопрос не стоит. Наш статус определен конституцией и результатами всенародного референдума — речь идет о независимости».

В Южной Осетии заявления о присоединении к России высказываются на государственном уровне, но на данный момент четкой и непротиворечивой позиции по вопросу так и не сформулировано. В июне 2004 года Южная Осетия обратилась в Госдуму и Совет Федерации с просьбой о вхождении в Российскую Федерацию, но Конституционный суд в ответ на запрос депутатов разъяснил, что подобные вопросы следует решать исключительно через Тбилиси. В 2006 году Южная Осетия обратилась в Конституционный суд РФ с просьбой о признании Южной Осетии частью России на том основании, что существует документ о вхождении единой Осетии в состав Российской империи в 1774 году, однако выход южной части Осетии из состава Российской империи или из состава Российской Федерации документально не подтвержден: «Почему мы сегодня должны ставить вопрос о вхождении в Российскую Федерацию, когда мы вообще оттуда не выходили?». Обращение не получило хода: подчеркивалось, что зарубежные территории не имеют права обращаться в КС РФ, а принятие какого-либо решения по обращению было бы вмешательством во внутренние дела Грузии. Президент республики Эдуард Кокойты неоднократно заявлял, что целью его политики является вхождение в состав РФ. 30 июля 2008 года (за неделю до грузинского вторжения) на пресс-конференции во Владикавказе Кокойты заявил, что «Южная Осетия вновь подтверждает своё стремление быть в составе России». Там же он заявил, что и в Северной и в Южной Осетии имеется немало оплачиваемых из-за границы людей, работающих на идею отделения Северной Осетии от России и последующего входа объединённой Осетии в состав Европейского союза через Грузию. Председатель парламента Южной Осетии Знаур Гассиев заявил 29 августа 2008 года, что РФ присоединит эту республику в течение нескольких лет или даже раньше. Президент республики Эдуард Кокойты заявил 11 сентября 2008 года на встрече дискуссионного клуба «Валдай», что «Мы войдем в состав России и не собираемся делать какую-то независимую Осетию. Я был бы очень рад, если мы будем в составе России», однако в тот же день опроверг своё заявление: «Видимо, меня неправильно поняли. Мы не собираемся отказываться от своей независимости, доставшейся нам ценой колоссальных жертв, и Южная Осетия не собирается входить в состав России». На том же форуме Кокойты заявил, что западные эксперты и политологи предлагали им в качестве варианта выход Северной Осетии из состава России: «Нам предлагали западные эксперты, политологи, чтобы мы уговорили Северную Осетию выйти из состава России. Нам обещали признание раньше, чем Косово».

11 сентября 2008 года министр иностранных дел РФ Сергей Лавров заявил в Варшаве, что Южная Осетия не планирует входить в состав Российской Федерации. О том, что Россия не рассматривает вопрос о вхождении Южной Осетии в состав РФ, заявил в тот же день на встрече клуба «Валдай» премьер Владимир Путин. Российские политики не раз заявляли о том, что признание республик подтверждает отказ России от аннексии. В частности, постпред РФ при НАТО Дмитрий Рогозин заявил 26 августа 2008 года: «Я сказал бы, что решение президента [о признании Абхазии и Южной Осетии] есть ответ тем политическим спекулянтам, которые говорили о том, что России нужны новые земли».

Вхождение Южной Осетии в состав России по проведённым в 2010 и 2011 году опросам поддерживают почти 89 процентов югоосетин, почти 40 процентов жителей Северной Осетии и лишь четверть всех россиян.

В 2011 году президент Южной Осетии Эдуард Кокойты заявил, что Южная Осетия строит независимое государство, однако будет стремиться к созданию союзного государства с Российской Федерацией. По его словам республика нацелена на максимальную интеграцию с Россией и готова войти в Союзное государство России и Беларуси, если белорусское руководство признает независимость Южной Осетии. Немного позже председатель правительства России Владимир Путин не исключил возможности присоединения Южной Осетии к России, если такое решение поддержит население Южной Осетии. Председатель Парламента Южной Осетии Станислав Кочиев, комментируя высказывания российского премьера, заявил, что Южная Осетия готова войти как в Союзное государство России и Беларуси, так и непосредственно в состав России в качестве субъекта, а единственной причиной, почему этот вопрос практически не поднимался в республике с момента её признания, он назвал желание не «подставлять» Россию, которая сама не обозначала эту тему

Президент России Дмитрий Медведев заявил в августе 2011 года, что никаких юридических или фактических предпосылок для вступления Южной Осетии в состав России нет.

См. также

• Распад Советского Союза
• Содружество непризнанных государств
• Последствия войны в Южной Осетии (2008)
• Международная реакция на войну в Южной Осетии (2008)

Ссылки

• [cyberleninka.ru/article/n/uchastie-organizatsii-obedinennyh-natsiy-v-postkonfliktnom-uregulirovanii-v-abhazii-i-yuzhnoy-osetii-otsenki-effektivnosti О. А. Колобов, А. П. Коротышев, Н. А. Минаев. Участие Организации Объединённых Наций в постконфликтном урегулировании в Абхазии и Южной Осетии: оценки эффективности // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского, № 5 (1) / 2011]
• [www.rian.ru/trend/Medvedev_statement_Russia_Osetia_Abkhazia_26082008/ Россия признала суверенитет Абхазии и Южной Осетии]. РИА «Новости» (26 августа 2008). — Постоянно обновляющаяся лента новостей. Проверено 22 сентября 2008. [www.webcitation.org/66Ea0m2KR Архивировано из первоисточника 17 марта 2012].
• [kommersant.ru/doc.aspx?fromsearch=7224ac69-6594-4706-87db-b7bf4ac64632&docsid=1016713 Мировая волна]. Коммерсантъ (27 августа 2008). Проверено 27 августа 2008. [www.webcitation.org/66Ea4zRyW Архивировано из первоисточника 17 марта 2012].
• [grani.ru/Politics/Russia/m.140647.html Признание в нелюбви]. Грани.ру (27 августа 2008). — Эксперты отвечают на вопрос: «Можно ли считать, что мир вернулся в эпоху холодной войны?» после признания Москвой «независимости чужих территорий» (Георгий Сатаров). Проверено 29 августа 2008. [www.webcitation.org/66Ea9drQZ Архивировано из первоисточника 17 марта 2012].
• [lovi.tv/video/play.php?Code=wuhbbqytlj Церемонии вручения верительных грамот послами России президентам Южной Осетии и Абхазии]
• [osinform.ru/11381-fotoreportazh-s-vstrechi-glav-mid-rf-i-juzhnojj.html Вручение верительных грамот в Москве]
• [argumentiru.com/politics/2013/04/244563?type=all#fulltext «Вануатский прорыв» на фронтах признания: туда-сюда… и обратно! (Сергей Балмасов, «Аргументы.ру», 5 апреля 2013)]

Отрывок, характеризующий Международно-правовой статус Абхазии и Южной Осетии

– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.
– Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить с императором, – сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.
– Ну, вообще как можно больше говорите. Его страсть – аудиенции; а говорить сам он не любит и не умеет, как увидите.


На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но после выхода вчерашний флигель адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию.
Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.
– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
– С'est trahison peut etre, [Быть может, измена,] – сказал князь Андрей, живо воображая себе серые шинели, раны, пороховой дым, звуки пальбы и славу, которая ожидает его.
– Non plus. Cela met la cour dans de trop mauvais draps, – продолжал Билибин. – Ce n'est ni trahison, ni lachete, ni betise; c'est comme a Ulm… – Он как будто задумался, отыскивая выражение: – c'est… c'est du Mack. Nous sommes mackes , [Также нет. Это ставит двор в самое нелепое положение; это ни измена, ни подлость, ни глупость; это как при Ульме, это… это Маковщина . Мы обмаковались. ] – заключил он, чувствуя, что он сказал un mot, и свежее mot, такое mot, которое будет повторяться.
Собранные до тех пор складки на лбу быстро распустились в знак удовольствия, и он, слегка улыбаясь, стал рассматривать свои ногти.
– Куда вы? – сказал он вдруг, обращаясь к князю Андрею, который встал и направился в свою комнату.
– Я еду.
– Куда?
– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.


В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.


Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.
Пройдя с голодными, разутыми солдатами, без дороги, по горам, в бурную ночь сорок пять верст, растеряв третью часть отсталыми, Багратион вышел в Голлабрун на венско цнаймскую дорогу несколькими часами прежде французов, подходивших к Голлабруну из Вены. Кутузову надо было итти еще целые сутки с своими обозами, чтобы достигнуть Цнайма, и потому, чтобы спасти армию, Багратион должен был с четырьмя тысячами голодных, измученных солдат удерживать в продолжение суток всю неприятельскую армию, встретившуюся с ним в Голлабруне, что было, очевидно, невозможно. Но странная судьба сделала невозможное возможным. Успех того обмана, который без боя отдал венский мост в руки французов, побудил Мюрата пытаться обмануть так же и Кутузова. Мюрат, встретив слабый отряд Багратиона на цнаймской дороге, подумал, что это была вся армия Кутузова. Чтобы несомненно раздавить эту армию, он поджидал отставшие по дороге из Вены войска и с этою целью предложил перемирие на три дня, с условием, чтобы те и другие войска не изменяли своих положений и не трогались с места. Мюрат уверял, что уже идут переговоры о мире и что потому, избегая бесполезного пролития крови, он предлагает перемирие. Австрийский генерал граф Ностиц, стоявший на аванпостах, поверил словам парламентера Мюрата и отступил, открыв отряд Багратиона. Другой парламентер поехал в русскую цепь объявить то же известие о мирных переговорах и предложить перемирие русским войскам на три дня. Багратион отвечал, что он не может принимать или не принимать перемирия, и с донесением о сделанном ему предложении послал к Кутузову своего адъютанта.
Перемирие для Кутузова было единственным средством выиграть время, дать отдохнуть измученному отряду Багратиона и пропустить обозы и тяжести (движение которых было скрыто от французов), хотя один лишний переход до Цнайма. Предложение перемирия давало единственную и неожиданную возможность спасти армию. Получив это известие, Кутузов немедленно послал состоявшего при нем генерал адъютанта Винценгероде в неприятельский лагерь. Винценгероде должен был не только принять перемирие, но и предложить условия капитуляции, а между тем Кутузов послал своих адъютантов назад торопить сколь возможно движение обозов всей армии по кремско цнаймской дороге. Измученный, голодный отряд Багратиона один должен был, прикрывая собой это движение обозов и всей армии, неподвижно оставаться перед неприятелем в восемь раз сильнейшим.
Ожидания Кутузова сбылись как относительно того, что предложения капитуляции, ни к чему не обязывающие, могли дать время пройти некоторой части обозов, так и относительно того, что ошибка Мюрата должна была открыться очень скоро. Как только Бонапарте, находившийся в Шенбрунне, в 25 верстах от Голлабруна, получил донесение Мюрата и проект перемирия и капитуляции, он увидел обман и написал следующее письмо к Мюрату:
Au prince Murat. Schoenbrunn, 25 brumaire en 1805 a huit heures du matin.
«II m'est impossible de trouver des termes pour vous exprimer mon mecontentement. Vous ne commandez que mon avant garde et vous n'avez pas le droit de faire d'armistice sans mon ordre. Vous me faites perdre le fruit d'une campagne. Rompez l'armistice sur le champ et Mariechez a l'ennemi. Vous lui ferez declarer,que le general qui a signe cette capitulation, n'avait pas le droit de le faire, qu'il n'y a que l'Empereur de Russie qui ait ce droit.
«Toutes les fois cependant que l'Empereur de Russie ratifierait la dite convention, je la ratifierai; mais ce n'est qu'une ruse.Mariechez, detruisez l'armee russe… vous etes en position de prendre son bagage et son artiller.
«L'aide de camp de l'Empereur de Russie est un… Les officiers ne sont rien quand ils n'ont pas de pouvoirs: celui ci n'en avait point… Les Autrichiens se sont laisse jouer pour le passage du pont de Vienne, vous vous laissez jouer par un aide de camp de l'Empereur. Napoleon».
[Принцу Мюрату. Шенбрюнн, 25 брюмера 1805 г. 8 часов утра.
Я не могу найти слов чтоб выразить вам мое неудовольствие. Вы командуете только моим авангардом и не имеете права делать перемирие без моего приказания. Вы заставляете меня потерять плоды целой кампании. Немедленно разорвите перемирие и идите против неприятеля. Вы объявите ему, что генерал, подписавший эту капитуляцию, не имел на это права, и никто не имеет, исключая лишь российского императора.
Впрочем, если российский император согласится на упомянутое условие, я тоже соглашусь; но это не что иное, как хитрость. Идите, уничтожьте русскую армию… Вы можете взять ее обозы и ее артиллерию.
Генерал адъютант российского императора обманщик… Офицеры ничего не значат, когда не имеют власти полномочия; он также не имеет его… Австрийцы дали себя обмануть при переходе венского моста, а вы даете себя обмануть адъютантам императора.
Наполеон.]
Адъютант Бонапарте во всю прыть лошади скакал с этим грозным письмом к Мюрату. Сам Бонапарте, не доверяя своим генералам, со всею гвардией двигался к полю сражения, боясь упустить готовую жертву, а 4.000 ный отряд Багратиона, весело раскладывая костры, сушился, обогревался, варил в первый раз после трех дней кашу, и никто из людей отряда не знал и не думал о том, что предстояло ему.


В четвертом часу вечера князь Андрей, настояв на своей просьбе у Кутузова, приехал в Грунт и явился к Багратиону.
Адъютант Бонапарте еще не приехал в отряд Мюрата, и сражение еще не начиналось. В отряде Багратиона ничего не знали об общем ходе дел, говорили о мире, но не верили в его возможность. Говорили о сражении и тоже не верили и в близость сражения. Багратион, зная Болконского за любимого и доверенного адъютанта, принял его с особенным начальническим отличием и снисхождением, объяснил ему, что, вероятно, нынче или завтра будет сражение, и предоставил ему полную свободу находиться при нем во время сражения или в ариергарде наблюдать за порядком отступления, «что тоже было очень важно».
– Впрочем, нынче, вероятно, дела не будет, – сказал Багратион, как бы успокоивая князя Андрея.
«Ежели это один из обыкновенных штабных франтиков, посылаемых для получения крестика, то он и в ариергарде получит награду, а ежели хочет со мной быть, пускай… пригодится, коли храбрый офицер», подумал Багратион. Князь Андрей ничего не ответив, попросил позволения князя объехать позицию и узнать расположение войск с тем, чтобы в случае поручения знать, куда ехать. Дежурный офицер отряда, мужчина красивый, щеголевато одетый и с алмазным перстнем на указательном пальце, дурно, но охотно говоривший по французски, вызвался проводить князя Андрея.
Со всех сторон виднелись мокрые, с грустными лицами офицеры, чего то как будто искавшие, и солдаты, тащившие из деревни двери, лавки и заборы.
– Вот не можем, князь, избавиться от этого народа, – сказал штаб офицер, указывая на этих людей. – Распускают командиры. А вот здесь, – он указал на раскинутую палатку маркитанта, – собьются и сидят. Нынче утром всех выгнал: посмотрите, опять полна. Надо подъехать, князь, пугнуть их. Одна минута.
– Заедемте, и я возьму у него сыру и булку, – сказал князь Андрей, который не успел еще поесть.
– Что ж вы не сказали, князь? Я бы предложил своего хлеба соли.
Они сошли с лошадей и вошли под палатку маркитанта. Несколько человек офицеров с раскрасневшимися и истомленными лицами сидели за столами, пили и ели.
– Ну, что ж это, господа, – сказал штаб офицер тоном упрека, как человек, уже несколько раз повторявший одно и то же. – Ведь нельзя же отлучаться так. Князь приказал, чтобы никого не было. Ну, вот вы, г. штабс капитан, – обратился он к маленькому, грязному, худому артиллерийскому офицеру, который без сапог (он отдал их сушить маркитанту), в одних чулках, встал перед вошедшими, улыбаясь не совсем естественно.
– Ну, как вам, капитан Тушин, не стыдно? – продолжал штаб офицер, – вам бы, кажется, как артиллеристу надо пример показывать, а вы без сапог. Забьют тревогу, а вы без сапог очень хороши будете. (Штаб офицер улыбнулся.) Извольте отправляться к своим местам, господа, все, все, – прибавил он начальнически.
Князь Андрей невольно улыбнулся, взглянув на штабс капитана Тушина. Молча и улыбаясь, Тушин, переступая с босой ноги на ногу, вопросительно глядел большими, умными и добрыми глазами то на князя Андрея, то на штаб офицера.
– Солдаты говорят: разумшись ловчее, – сказал капитан Тушин, улыбаясь и робея, видимо, желая из своего неловкого положения перейти в шутливый тон.
Но еще он не договорил, как почувствовал, что шутка его не принята и не вышла. Он смутился.
– Извольте отправляться, – сказал штаб офицер, стараясь удержать серьезность.
Князь Андрей еще раз взглянул на фигурку артиллериста. В ней было что то особенное, совершенно не военное, несколько комическое, но чрезвычайно привлекательное.
Штаб офицер и князь Андрей сели на лошадей и поехали дальше.
Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.
– Voila l'agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.
Солдат, на которого указывали смеявшиеся, был Долохов. Князь Андрей узнал его и прислушался к его разговору. Долохов, вместе с своим ротным, пришел в цепь с левого фланга, на котором стоял их полк.
– Ну, еще, еще! – подстрекал ротный командир, нагибаясь вперед и стараясь не проронить ни одного непонятного для него слова. – Пожалуйста, почаще. Что он?
Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании. Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, а били французов.
– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
Зрители и слушатели французы засмеялись.
– Вас заставят плясать, как при Суворове вы плясали (on vous fera danser [вас заставят плясать]), – сказал Долохов.
– Qu'est ce qu'il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l'histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L'Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.
– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.


Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…
Всё время, что он был на батарее у орудия, он, как это часто бывает, не переставая, слышал звуки голосов офицеров, говоривших в балагане, но не понимал ни одного слова из того, что они говорили. Вдруг звук голосов из балагана поразил его таким задушевным тоном, что он невольно стал прислушиваться.
– Нет, голубчик, – говорил приятный и как будто знакомый князю Андрею голос, – я говорю, что коли бы возможно было знать, что будет после смерти, тогда бы и смерти из нас никто не боялся. Так то, голубчик.
Другой, более молодой голос перебил его:
– Да бойся, не бойся, всё равно, – не минуешь.
– А всё боишься! Эх вы, ученые люди, – сказал третий мужественный голос, перебивая обоих. – То то вы, артиллеристы, и учены очень оттого, что всё с собой свезти можно, и водочки и закусочки.
И владелец мужественного голоса, видимо, пехотный офицер, засмеялся.
– А всё боишься, – продолжал первый знакомый голос. – Боишься неизвестности, вот чего. Как там ни говори, что душа на небо пойдет… ведь это мы знаем, что неба нет, a сфера одна.
Опять мужественный голос перебил артиллериста.
– Ну, угостите же травником то вашим, Тушин, – сказал он.
«А, это тот самый капитан, который без сапог стоял у маркитанта», подумал князь Андрей, с удовольствием признавая приятный философствовавший голос.
– Травничку можно, – сказал Тушин, – а всё таки будущую жизнь постигнуть…
Он не договорил. В это время в воздухе послышался свист; ближе, ближе, быстрее и слышнее, слышнее и быстрее, и ядро, как будто не договорив всего, что нужно было, с нечеловеческою силой взрывая брызги, шлепнулось в землю недалеко от балагана. Земля как будто ахнула от страшного удара.
В то же мгновение из балагана выскочил прежде всех маленький Тушин с закушенною на бок трубочкой; доброе, умное лицо его было несколько бледно. За ним вышел владетель мужественного голоса, молодцоватый пехотный офицер, и побежал к своей роте, на бегу застегиваясь.


Князь Андрей верхом остановился на батарее, глядя на дым орудия, из которого вылетело ядро. Глаза его разбегались по обширному пространству. Он видел только, что прежде неподвижные массы французов заколыхались, и что налево действительно была батарея. На ней еще не разошелся дымок. Французские два конные, вероятно, адъютанта, проскакали по горе. Под гору, вероятно, для усиления цепи, двигалась явственно видневшаяся небольшая колонна неприятеля. Еще дым первого выстрела не рассеялся, как показался другой дымок и выстрел. Сраженье началось. Князь Андрей повернул лошадь и поскакал назад в Грунт отыскивать князя Багратиона. Сзади себя он слышал, как канонада становилась чаще и громче. Видно, наши начинали отвечать. Внизу, в том месте, где проезжали парламентеры, послышались ружейные выстрелы.
Лемарруа (Le Marierois) с грозным письмом Бонапарта только что прискакал к Мюрату, и пристыженный Мюрат, желая загладить свою ошибку, тотчас же двинул свои войска на центр и в обход обоих флангов, надеясь еще до вечера и до прибытия императора раздавить ничтожный, стоявший перед ним, отряд.
«Началось! Вот оно!» думал князь Андрей, чувствуя, как кровь чаще начинала приливать к его сердцу. «Но где же? Как же выразится мой Тулон?» думал он.
Проезжая между тех же рот, которые ели кашу и пили водку четверть часа тому назад, он везде видел одни и те же быстрые движения строившихся и разбиравших ружья солдат, и на всех лицах узнавал он то чувство оживления, которое было в его сердце. «Началось! Вот оно! Страшно и весело!» говорило лицо каждого солдата и офицера.
Не доехав еще до строившегося укрепления, он увидел в вечернем свете пасмурного осеннего дня подвигавшихся ему навстречу верховых. Передовой, в бурке и картузе со смушками, ехал на белой лошади. Это был князь Багратион. Князь Андрей остановился, ожидая его. Князь Багратион приостановил свою лошадь и, узнав князя Андрея, кивнул ему головой. Он продолжал смотреть вперед в то время, как князь Андрей говорил ему то, что он видел.
Выражение: «началось! вот оно!» было даже и на крепком карем лице князя Багратиона с полузакрытыми, мутными, как будто невыспавшимися глазами. Князь Андрей с беспокойным любопытством вглядывался в это неподвижное лицо, и ему хотелось знать, думает ли и чувствует, и что думает, что чувствует этот человек в эту минуту? «Есть ли вообще что нибудь там, за этим неподвижным лицом?» спрашивал себя князь Андрей, глядя на него. Князь Багратион наклонил голову, в знак согласия на слова князя Андрея, и сказал: «Хорошо», с таким выражением, как будто всё то, что происходило и что ему сообщали, было именно то, что он уже предвидел. Князь Андрей, запихавшись от быстроты езды, говорил быстро. Князь Багратион произносил слова с своим восточным акцентом особенно медленно, как бы внушая, что торопиться некуда. Он тронул, однако, рысью свою лошадь по направлению к батарее Тушина. Князь Андрей вместе с свитой поехал за ним. За князем Багратионом ехали: свитский офицер, личный адъютант князя, Жерков, ординарец, дежурный штаб офицер на энглизированной красивой лошади и статский чиновник, аудитор, который из любопытства попросился ехать в сражение. Аудитор, полный мужчина с полным лицом, с наивною улыбкой радости оглядывался вокруг, трясясь на своей лошади, представляя странный вид в своей камлотовой шинели на фурштатском седле среди гусар, казаков и адъютантов.
– Вот хочет сраженье посмотреть, – сказал Жерков Болконскому, указывая на аудитора, – да под ложечкой уж заболело.
– Ну, полно вам, – проговорил аудитор с сияющею, наивною и вместе хитрою улыбкой, как будто ему лестно было, что он составлял предмет шуток Жеркова, и как будто он нарочно старался казаться глупее, чем он был в самом деле.
– Tres drole, mon monsieur prince, [Очень забавно, мой господин князь,] – сказал дежурный штаб офицер. (Он помнил, что по французски как то особенно говорится титул князь, и никак не мог наладить.)
В это время они все уже подъезжали к батарее Тушина, и впереди их ударилось ядро.
– Что ж это упало? – наивно улыбаясь, спросил аудитор.
– Лепешки французские, – сказал Жерков.
– Этим то бьют, значит? – спросил аудитор. – Страсть то какая!
И он, казалось, распускался весь от удовольствия. Едва он договорил, как опять раздался неожиданно страшный свист, вдруг прекратившийся ударом во что то жидкое, и ш ш ш шлеп – казак, ехавший несколько правее и сзади аудитора, с лошадью рухнулся на землю. Жерков и дежурный штаб офицер пригнулись к седлам и прочь поворотили лошадей. Аудитор остановился против казака, со внимательным любопытством рассматривая его. Казак был мертв, лошадь еще билась.
Князь Багратион, прищурившись, оглянулся и, увидав причину происшедшего замешательства, равнодушно отвернулся, как будто говоря: стоит ли глупостями заниматься! Он остановил лошадь, с приемом хорошего ездока, несколько перегнулся и выправил зацепившуюся за бурку шпагу. Шпага была старинная, не такая, какие носились теперь. Князь Андрей вспомнил рассказ о том, как Суворов в Италии подарил свою шпагу Багратиону, и ему в эту минуту особенно приятно было это воспоминание. Они подъехали к той самой батарее, у которой стоял Болконский, когда рассматривал поле сражения.
– Чья рота? – спросил князь Багратион у фейерверкера, стоявшего у ящиков.
Он спрашивал: чья рота? а в сущности он спрашивал: уж не робеете ли вы тут? И фейерверкер понял это.
– Капитана Тушина, ваше превосходительство, – вытягиваясь, закричал веселым голосом рыжий, с покрытым веснушками лицом, фейерверкер.
– Так, так, – проговорил Багратион, что то соображая, и мимо передков проехал к крайнему орудию.
В то время как он подъезжал, из орудия этого, оглушая его и свиту, зазвенел выстрел, и в дыму, вдруг окружившем орудие, видны были артиллеристы, подхватившие пушку и, торопливо напрягаясь, накатывавшие ее на прежнее место. Широкоплечий, огромный солдат 1 й с банником, широко расставив ноги, отскочил к колесу. 2 й трясущейся рукой клал заряд в дуло. Небольшой сутуловатый человек, офицер Тушин, спотыкнувшись на хобот, выбежал вперед, не замечая генерала и выглядывая из под маленькой ручки.
– Еще две линии прибавь, как раз так будет, – закричал он тоненьким голоском, которому он старался придать молодцоватость, не шедшую к его фигуре. – Второе! – пропищал он. – Круши, Медведев!
Багратион окликнул офицера, и Тушин, робким и неловким движением, совсем не так, как салютуют военные, а так, как благословляют священники, приложив три пальца к козырьку, подошел к генералу. Хотя орудия Тушина были назначены для того, чтоб обстреливать лощину, он стрелял брандскугелями по видневшейся впереди деревне Шенграбен, перед которой выдвигались большие массы французов.
Никто не приказывал Тушину, куда и чем стрелять, и он, посоветовавшись с своим фельдфебелем Захарченком, к которому имел большое уважение, решил, что хорошо было бы зажечь деревню. «Хорошо!» сказал Багратион на доклад офицера и стал оглядывать всё открывавшееся перед ним поле сражения, как бы что то соображая. С правой стороны ближе всего подошли французы. Пониже высоты, на которой стоял Киевский полк, в лощине речки слышалась хватающая за душу перекатная трескотня ружей, и гораздо правее, за драгунами, свитский офицер указывал князю на обходившую наш фланг колонну французов. Налево горизонт ограничивался близким лесом. Князь Багратион приказал двум баталионам из центра итти на подкрепление направо. Свитский офицер осмелился заметить князю, что по уходе этих баталионов орудия останутся без прикрытия. Князь Багратион обернулся к свитскому офицеру и тусклыми глазами посмотрел на него молча. Князю Андрею казалось, что замечание свитского офицера было справедливо и что действительно сказать было нечего. Но в это время прискакал адъютант от полкового командира, бывшего в лощине, с известием, что огромные массы французов шли низом, что полк расстроен и отступает к киевским гренадерам. Князь Багратион наклонил голову в знак согласия и одобрения. Шагом поехал он направо и послал адъютанта к драгунам с приказанием атаковать французов. Но посланный туда адъютант приехал через полчаса с известием, что драгунский полковой командир уже отступил за овраг, ибо против него был направлен сильный огонь, и он понапрасну терял людей и потому спешил стрелков в лес.
– Хорошо! – сказал Багратион.
В то время как он отъезжал от батареи, налево тоже послышались выстрелы в лесу, и так как было слишком далеко до левого фланга, чтобы успеть самому приехать во время, князь Багратион послал туда Жеркова сказать старшему генералу, тому самому, который представлял полк Кутузову в Браунау, чтобы он отступил сколь можно поспешнее за овраг, потому что правый фланг, вероятно, не в силах будет долго удерживать неприятеля. Про Тушина же и баталион, прикрывавший его, было забыто. Князь Андрей тщательно прислушивался к разговорам князя Багратиона с начальниками и к отдаваемым им приказаниям и к удивлению замечал, что приказаний никаких отдаваемо не было, а что князь Багратион только старался делать вид, что всё, что делалось по необходимости, случайности и воле частных начальников, что всё это делалось хоть не по его приказанию, но согласно с его намерениями. Благодаря такту, который выказывал князь Багратион, князь Андрей замечал, что, несмотря на эту случайность событий и независимость их от воли начальника, присутствие его сделало чрезвычайно много. Начальники, с расстроенными лицами подъезжавшие к князю Багратиону, становились спокойны, солдаты и офицеры весело приветствовали его и становились оживленнее в его присутствии и, видимо, щеголяли перед ним своею храбростию.


Князь Багратион, выехав на самый высокий пункт нашего правого фланга, стал спускаться книзу, где слышалась перекатная стрельба и ничего не видно было от порохового дыма. Чем ближе они спускались к лощине, тем менее им становилось видно, но тем чувствительнее становилась близость самого настоящего поля сражения. Им стали встречаться раненые. Одного с окровавленной головой, без шапки, тащили двое солдат под руки. Он хрипел и плевал. Пуля попала, видно, в рот или в горло. Другой, встретившийся им, бодро шел один, без ружья, громко охая и махая от свежей боли рукою, из которой кровь лилась, как из стклянки, на его шинель. Лицо его казалось больше испуганным, чем страдающим. Он минуту тому назад был ранен. Переехав дорогу, они стали круто спускаться и на спуске увидали несколько человек, которые лежали; им встретилась толпа солдат, в числе которых были и не раненые. Солдаты шли в гору, тяжело дыша, и, несмотря на вид генерала, громко разговаривали и махали руками. Впереди, в дыму, уже были видны ряды серых шинелей, и офицер, увидав Багратиона, с криком побежал за солдатами, шедшими толпой, требуя, чтоб они воротились. Багратион подъехал к рядам, по которым то там, то здесь быстро щелкали выстрелы, заглушая говор и командные крики. Весь воздух пропитан был пороховым дымом. Лица солдат все были закопчены порохом и оживлены. Иные забивали шомполами, другие посыпали на полки, доставали заряды из сумок, третьи стреляли. Но в кого они стреляли, этого не было видно от порохового дыма, не уносимого ветром. Довольно часто слышались приятные звуки жужжанья и свистения. «Что это такое? – думал князь Андрей, подъезжая к этой толпе солдат. – Это не может быть атака, потому что они не двигаются; не может быть карре: они не так стоят».
Худощавый, слабый на вид старичок, полковой командир, с приятною улыбкой, с веками, которые больше чем наполовину закрывали его старческие глаза, придавая ему кроткий вид, подъехал к князю Багратиону и принял его, как хозяин дорогого гостя. Он доложил князю Багратиону, что против его полка была конная атака французов, но что, хотя атака эта отбита, полк потерял больше половины людей. Полковой командир сказал, что атака была отбита, придумав это военное название тому, что происходило в его полку; но он действительно сам не знал, что происходило в эти полчаса во вверенных ему войсках, и не мог с достоверностью сказать, была ли отбита атака или полк его был разбит атакой. В начале действий он знал только то, что по всему его полку стали летать ядра и гранаты и бить людей, что потом кто то закричал: «конница», и наши стали стрелять. И стреляли до сих пор уже не в конницу, которая скрылась, а в пеших французов, которые показались в лощине и стреляли по нашим. Князь Багратион наклонил голову в знак того, что всё это было совершенно так, как он желал и предполагал. Обратившись к адъютанту, он приказал ему привести с горы два баталиона 6 го егерского, мимо которых они сейчас проехали. Князя Андрея поразила в эту минуту перемена, происшедшая в лице князя Багратиона. Лицо его выражало ту сосредоточенную и счастливую решимость, которая бывает у человека, готового в жаркий день броситься в воду и берущего последний разбег. Не было ни невыспавшихся тусклых глаз, ни притворно глубокомысленного вида: круглые, твердые, ястребиные глаза восторженно и несколько презрительно смотрели вперед, очевидно, ни на чем не останавливаясь, хотя в его движениях оставалась прежняя медленность и размеренность.
Полковой командир обратился к князю Багратиону, упрашивая его отъехать назад, так как здесь было слишком опасно. «Помилуйте, ваше сиятельство, ради Бога!» говорил он, за подтверждением взглядывая на свитского офицера, который отвертывался от него. «Вот, изволите видеть!» Он давал заметить пули, которые беспрестанно визжали, пели и свистали около них. Он говорил таким тоном просьбы и упрека, с каким плотник говорит взявшемуся за топор барину: «наше дело привычное, а вы ручки намозолите». Он говорил так, как будто его самого не могли убить эти пули, и его полузакрытые глаза придавали его словам еще более убедительное выражение. Штаб офицер присоединился к увещаниям полкового командира; но князь Багратион не отвечал им и только приказал перестать стрелять и построиться так, чтобы дать место подходившим двум баталионам. В то время как он говорил, будто невидимою рукой потянулся справа налево, от поднявшегося ветра, полог дыма, скрывавший лощину, и противоположная гора с двигающимися по ней французами открылась перед ними. Все глаза были невольно устремлены на эту французскую колонну, подвигавшуюся к нам и извивавшуюся по уступам местности. Уже видны были мохнатые шапки солдат; уже можно было отличить офицеров от рядовых; видно было, как трепалось о древко их знамя.
– Славно идут, – сказал кто то в свите Багратиона.
Голова колонны спустилась уже в лощину. Столкновение должно было произойти на этой стороне спуска…
Остатки нашего полка, бывшего в деле, поспешно строясь, отходили вправо; из за них, разгоняя отставших, подходили стройно два баталиона 6 го егерского. Они еще не поровнялись с Багратионом, а уже слышен был тяжелый, грузный шаг, отбиваемый в ногу всею массой людей. С левого фланга шел ближе всех к Багратиону ротный командир, круглолицый, статный мужчина с глупым, счастливым выражением лица, тот самый, который выбежал из балагана. Он, видимо, ни о чем не думал в эту минуту, кроме того, что он молодцом пройдет мимо начальства.
С фрунтовым самодовольством он шел легко на мускулистых ногах, точно он плыл, без малейшего усилия вытягиваясь и отличаясь этою легкостью от тяжелого шага солдат, шедших по его шагу. Он нес у ноги вынутую тоненькую, узенькую шпагу (гнутую шпажку, не похожую на оружие) и, оглядываясь то на начальство, то назад, не теряя шагу, гибко поворачивался всем своим сильным станом. Казалось, все силы души его были направлены на то,чтобы наилучшим образом пройти мимо начальства, и, чувствуя, что он исполняет это дело хорошо, он был счастлив. «Левой… левой… левой…», казалось, внутренно приговаривал он через каждый шаг, и по этому такту с разно образно строгими лицами двигалась стена солдатских фигур, отягченных ранцами и ружьями, как будто каждый из этих сотен солдат мысленно через шаг приговаривал: «левой… левой… левой…». Толстый майор, пыхтя и разрознивая шаг, обходил куст по дороге; отставший солдат, запыхавшись, с испуганным лицом за свою неисправность, рысью догонял роту; ядро, нажимая воздух, пролетело над головой князя Багратиона и свиты и в такт: «левой – левой!» ударилось в колонну. «Сомкнись!» послышался щеголяющий голос ротного командира. Солдаты дугой обходили что то в том месте, куда упало ядро; старый кавалер, фланговый унтер офицер, отстав около убитых, догнал свой ряд, подпрыгнув, переменил ногу, попал в шаг и сердито оглянулся. «Левой… левой… левой…», казалось, слышалось из за угрожающего молчания и однообразного звука единовременно ударяющих о землю ног.
– Молодцами, ребята! – сказал князь Багратион.
«Ради… ого го го го го!…» раздалось по рядам. Угрюмый солдат, шедший слева, крича, оглянулся глазами на Багратиона с таким выражением, как будто говорил: «сами знаем»; другой, не оглядываясь и как будто боясь развлечься, разинув рот, кричал и проходил.
Велено было остановиться и снять ранцы.
Багратион объехал прошедшие мимо его ряды и слез с лошади. Он отдал казаку поводья, снял и отдал бурку, расправил ноги и поправил на голове картуз. Голова французской колонны, с офицерами впереди, показалась из под горы.
«С Богом!» проговорил Багратион твердым, слышным голосом, на мгновение обернулся к фронту и, слегка размахивая руками, неловким шагом кавалериста, как бы трудясь, пошел вперед по неровному полю. Князь Андрей чувствовал, что какая то непреодолимая сила влечет его вперед, и испытывал большое счастие. [Тут произошла та атака, про которую Тьер говорит: «Les russes se conduisirent vaillamment, et chose rare a la guerre, on vit deux masses d'infanterie Mariecher resolument l'une contre l'autre sans qu'aucune des deux ceda avant d'etre abordee»; а Наполеон на острове Св. Елены сказал: «Quelques bataillons russes montrerent de l'intrepidite„. [Русские вели себя доблестно, и вещь – редкая на войне, две массы пехоты шли решительно одна против другой, и ни одна из двух не уступила до самого столкновения“. Слова Наполеона: [Несколько русских батальонов проявили бесстрашие.]
Уже близко становились французы; уже князь Андрей, шедший рядом с Багратионом, ясно различал перевязи, красные эполеты, даже лица французов. (Он ясно видел одного старого французского офицера, который вывернутыми ногами в штиблетах с трудом шел в гору.) Князь Багратион не давал нового приказания и всё так же молча шел перед рядами. Вдруг между французами треснул один выстрел, другой, третий… и по всем расстроившимся неприятельским рядам разнесся дым и затрещала пальба. Несколько человек наших упало, в том числе и круглолицый офицер, шедший так весело и старательно. Но в то же мгновение как раздался первый выстрел, Багратион оглянулся и закричал: «Ура!»
«Ура а а а!» протяжным криком разнеслось по нашей линии и, обгоняя князя Багратиона и друг друга, нестройною, но веселою и оживленною толпой побежали наши под гору за расстроенными французами.


Атака 6 го егерского обеспечила отступление правого фланга. В центре действие забытой батареи Тушина, успевшего зажечь Шенграбен, останавливало движение французов. Французы тушили пожар, разносимый ветром, и давали время отступать. Отступление центра через овраг совершалось поспешно и шумно; однако войска, отступая, не путались командами. Но левый фланг, который единовременно был атакован и обходим превосходными силами французов под начальством Ланна и который состоял из Азовского и Подольского пехотных и Павлоградского гусарского полков, был расстроен. Багратион послал Жеркова к генералу левого фланга с приказанием немедленно отступать.
Жерков бойко, не отнимая руки от фуражки, тронул лошадь и поскакал. Но едва только он отъехал от Багратиона, как силы изменили ему. На него нашел непреодолимый страх, и он не мог ехать туда, где было опасно.
Подъехав к войскам левого фланга, он поехал не вперед, где была стрельба, а стал отыскивать генерала и начальников там, где их не могло быть, и потому не передал приказания.
Командование левым флангом принадлежало по старшинству полковому командиру того самого полка, который представлялся под Браунау Кутузову и в котором служил солдатом Долохов. Командование же крайнего левого фланга было предназначено командиру Павлоградского полка, где служил Ростов, вследствие чего произошло недоразумение. Оба начальника были сильно раздражены друг против друга, и в то самое время как на правом фланге давно уже шло дело и французы уже начали наступление, оба начальника были заняты переговорами, которые имели целью оскорбить друг друга. Полки же, как кавалерийский, так и пехотный, были весьма мало приготовлены к предстоящему делу. Люди полков, от солдата до генерала, не ждали сражения и спокойно занимались мирными делами: кормлением лошадей в коннице, собиранием дров – в пехоте.
– Есть он, однако, старше моего в чином, – говорил немец, гусарский полковник, краснея и обращаясь к подъехавшему адъютанту, – то оставляяй его делать, как он хочет. Я своих гусар не могу жертвовать. Трубач! Играй отступление!
Но дело становилось к спеху. Канонада и стрельба, сливаясь, гремели справа и в центре, и французские капоты стрелков Ланна проходили уже плотину мельницы и выстраивались на этой стороне в двух ружейных выстрелах. Пехотный полковник вздрагивающею походкой подошел к лошади и, взлезши на нее и сделавшись очень прямым и высоким, поехал к павлоградскому командиру. Полковые командиры съехались с учтивыми поклонами и со скрываемою злобой в сердце.
– Опять таки, полковник, – говорил генерал, – не могу я, однако, оставить половину людей в лесу. Я вас прошу , я вас прошу , – повторил он, – занять позицию и приготовиться к атаке.
– А вас прошу не мешивайтся не свое дело, – отвечал, горячась, полковник. – Коли бы вы был кавалерист…
– Я не кавалерист, полковник, но я русский генерал, и ежели вам это неизвестно…
– Очень известно, ваше превосходительство, – вдруг вскрикнул, трогая лошадь, полковник, и делаясь красно багровым. – Не угодно ли пожаловать в цепи, и вы будете посмотрейть, что этот позиция никуда негодный. Я не хочу истребить своя полка для ваше удовольствие.
– Вы забываетесь, полковник. Я не удовольствие свое соблюдаю и говорить этого не позволю.
Генерал, принимая приглашение полковника на турнир храбрости, выпрямив грудь и нахмурившись, поехал с ним вместе по направлению к цепи, как будто всё их разногласие должно было решиться там, в цепи, под пулями. Они приехали в цепь, несколько пуль пролетело над ними, и они молча остановились. Смотреть в цепи нечего было, так как и с того места, на котором они прежде стояли, ясно было, что по кустам и оврагам кавалерии действовать невозможно, и что французы обходят левое крыло. Генерал и полковник строго и значительно смотрели, как два петуха, готовящиеся к бою, друг на друга, напрасно выжидая признаков трусости. Оба выдержали экзамен. Так как говорить было нечего, и ни тому, ни другому не хотелось подать повод другому сказать, что он первый выехал из под пуль, они долго простояли бы там, взаимно испытывая храбрость, ежели бы в это время в лесу, почти сзади их, не послышались трескотня ружей и глухой сливающийся крик. Французы напали на солдат, находившихся в лесу с дровами. Гусарам уже нельзя было отступать вместе с пехотой. Они были отрезаны от пути отступления налево французскою цепью. Теперь, как ни неудобна была местность, необходимо было атаковать, чтобы проложить себе дорогу.
Эскадрон, где служил Ростов, только что успевший сесть на лошадей, был остановлен лицом к неприятелю. Опять, как и на Энском мосту, между эскадроном и неприятелем никого не было, и между ними, разделяя их, лежала та же страшная черта неизвестности и страха, как бы черта, отделяющая живых от мертвых. Все люди чувствовали эту черту, и вопрос о том, перейдут ли или нет и как перейдут они черту, волновал их.
Ко фронту подъехал полковник, сердито ответил что то на вопросы офицеров и, как человек, отчаянно настаивающий на своем, отдал какое то приказание. Никто ничего определенного не говорил, но по эскадрону пронеслась молва об атаке. Раздалась команда построения, потом визгнули сабли, вынутые из ножен. Но всё еще никто не двигался. Войска левого фланга, и пехота и гусары, чувствовали, что начальство само не знает, что делать, и нерешимость начальников сообщалась войскам.
«Поскорее, поскорее бы», думал Ростов, чувствуя, что наконец то наступило время изведать наслаждение атаки, про которое он так много слышал от товарищей гусаров.
– С Богом, г'ебята, – прозвучал голос Денисова, – г'ысыо, маг'ш!
В переднем ряду заколыхались крупы лошадей. Грачик потянул поводья и сам тронулся.
Справа Ростов видел первые ряды своих гусар, а еще дальше впереди виднелась ему темная полоса, которую он не мог рассмотреть, но считал неприятелем. Выстрелы были слышны, но в отдалении.
– Прибавь рыси! – послышалась команда, и Ростов чувствовал, как поддает задом, перебивая в галоп, его Грачик.
Он вперед угадывал его движения, и ему становилось все веселее и веселее. Он заметил одинокое дерево впереди. Это дерево сначала было впереди, на середине той черты, которая казалась столь страшною. А вот и перешли эту черту, и не только ничего страшного не было, но всё веселее и оживленнее становилось. «Ох, как я рубану его», думал Ростов, сжимая в руке ефес сабли.
– О о о а а а!! – загудели голоса. «Ну, попадись теперь кто бы ни был», думал Ростов, вдавливая шпоры Грачику, и, перегоняя других, выпустил его во весь карьер. Впереди уже виден был неприятель. Вдруг, как широким веником, стегнуло что то по эскадрону. Ростов поднял саблю, готовясь рубить, но в это время впереди скакавший солдат Никитенко отделился от него, и Ростов почувствовал, как во сне, что продолжает нестись с неестественною быстротой вперед и вместе с тем остается на месте. Сзади знакомый гусар Бандарчук наскакал на него и сердито посмотрел. Лошадь Бандарчука шарахнулась, и он обскакал мимо.
«Что же это? я не подвигаюсь? – Я упал, я убит…» в одно мгновение спросил и ответил Ростов. Он был уже один посреди поля. Вместо двигавшихся лошадей и гусарских спин он видел вокруг себя неподвижную землю и жнивье. Теплая кровь была под ним. «Нет, я ранен, и лошадь убита». Грачик поднялся было на передние ноги, но упал, придавив седоку ногу. Из головы лошади текла кровь. Лошадь билась и не могла встать. Ростов хотел подняться и упал тоже: ташка зацепилась за седло. Где были наши, где были французы – он не знал. Никого не было кругом.
Высвободив ногу, он поднялся. «Где, с какой стороны была теперь та черта, которая так резко отделяла два войска?» – он спрашивал себя и не мог ответить. «Уже не дурное ли что нибудь случилось со мной? Бывают ли такие случаи, и что надо делать в таких случаях?» – спросил он сам себя вставая; и в это время почувствовал, что что то лишнее висит на его левой онемевшей руке. Кисть ее была, как чужая. Он оглядывал руку, тщетно отыскивая на ней кровь. «Ну, вот и люди, – подумал он радостно, увидав несколько человек, бежавших к нему. – Они мне помогут!» Впереди этих людей бежал один в странном кивере и в синей шинели, черный, загорелый, с горбатым носом. Еще два и еще много бежало сзади. Один из них проговорил что то странное, нерусское. Между задними такими же людьми, в таких же киверах, стоял один русский гусар. Его держали за руки; позади его держали его лошадь.
«Верно, наш пленный… Да. Неужели и меня возьмут? Что это за люди?» всё думал Ростов, не веря своим глазам. «Неужели французы?» Он смотрел на приближавшихся французов, и, несмотря на то, что за секунду скакал только затем, чтобы настигнуть этих французов и изрубить их, близость их казалась ему теперь так ужасна, что он не верил своим глазам. «Кто они? Зачем они бегут? Неужели ко мне? Неужели ко мне они бегут? И зачем? Убить меня? Меня, кого так любят все?» – Ему вспомнилась любовь к нему его матери, семьи, друзей, и намерение неприятелей убить его показалось невозможно. «А может, – и убить!» Он более десяти секунд стоял, не двигаясь с места и не понимая своего положения. Передний француз с горбатым носом подбежал так близко, что уже видно было выражение его лица. И разгоряченная чуждая физиономия этого человека, который со штыком на перевес, сдерживая дыханье, легко подбегал к нему, испугала Ростова. Он схватил пистолет и, вместо того чтобы стрелять из него, бросил им в француза и побежал к кустам что было силы. Не с тем чувством сомнения и борьбы, с каким он ходил на Энский мост, бежал он, а с чувством зайца, убегающего от собак. Одно нераздельное чувство страха за свою молодую, счастливую жизнь владело всем его существом. Быстро перепрыгивая через межи, с тою стремительностью, с которою он бегал, играя в горелки, он летел по полю, изредка оборачивая свое бледное, доброе, молодое лицо, и холод ужаса пробегал по его спине. «Нет, лучше не смотреть», подумал он, но, подбежав к кустам, оглянулся еще раз. Французы отстали, и даже в ту минуту как он оглянулся, передний только что переменил рысь на шаг и, обернувшись, что то сильно кричал заднему товарищу. Ростов остановился. «Что нибудь не так, – подумал он, – не может быть, чтоб они хотели убить меня». А между тем левая рука его была так тяжела, как будто двухпудовая гиря была привешана к ней. Он не мог бежать дальше. Француз остановился тоже и прицелился. Ростов зажмурился и нагнулся. Одна, другая пуля пролетела, жужжа, мимо него. Он собрал последние силы, взял левую руку в правую и побежал до кустов. В кустах были русские стрелки.


Пехотные полки, застигнутые врасплох в лесу, выбегали из леса, и роты, смешиваясь с другими ротами, уходили беспорядочными толпами. Один солдат в испуге проговорил страшное на войне и бессмысленное слово: «отрезали!», и слово вместе с чувством страха сообщилось всей массе.
– Обошли! Отрезали! Пропали! – кричали голоса бегущих.
Полковой командир, в ту самую минуту как он услыхал стрельбу и крик сзади, понял, что случилось что нибудь ужасное с его полком, и мысль, что он, примерный, много лет служивший, ни в чем не виноватый офицер, мог быть виновен перед начальством в оплошности или нераспорядительности, так поразила его, что в ту же минуту, забыв и непокорного кавалериста полковника и свою генеральскую важность, а главное – совершенно забыв про опасность и чувство самосохранения, он, ухватившись за луку седла и шпоря лошадь, поскакал к полку под градом обсыпавших, но счастливо миновавших его пуль. Он желал одного: узнать, в чем дело, и помочь и исправить во что бы то ни стало ошибку, ежели она была с его стороны, и не быть виновным ему, двадцать два года служившему, ни в чем не замеченному, примерному офицеру.
Счастливо проскакав между французами, он подскакал к полю за лесом, через который бежали наши и, не слушаясь команды, спускались под гору. Наступила та минута нравственного колебания, которая решает участь сражений: послушают эти расстроенные толпы солдат голоса своего командира или, оглянувшись на него, побегут дальше. Несмотря на отчаянный крик прежде столь грозного для солдата голоса полкового командира, несмотря на разъяренное, багровое, на себя не похожее лицо полкового командира и маханье шпагой, солдаты всё бежали, разговаривали, стреляли в воздух и не слушали команды. Нравственное колебание, решающее участь сражений, очевидно, разрешалось в пользу страха.
Генерал закашлялся от крика и порохового дыма и остановился в отчаянии. Всё казалось потеряно, но в эту минуту французы, наступавшие на наших, вдруг, без видимой причины, побежали назад, скрылись из опушки леса, и в лесу показались русские стрелки. Это была рота Тимохина, которая одна в лесу удержалась в порядке и, засев в канаву у леса, неожиданно атаковала французов. Тимохин с таким отчаянным криком бросился на французов и с такою безумною и пьяною решительностью, с одною шпажкой, набежал на неприятеля, что французы, не успев опомниться, побросали оружие и побежали. Долохов, бежавший рядом с Тимохиным, в упор убил одного француза и первый взял за воротник сдавшегося офицера. Бегущие возвратились, баталионы собрались, и французы, разделившие было на две части войска левого фланга, на мгновение были оттеснены. Резервные части успели соединиться, и беглецы остановились. Полковой командир стоял с майором Экономовым у моста, пропуская мимо себя отступающие роты, когда к нему подошел солдат, взял его за стремя и почти прислонился к нему. На солдате была синеватая, фабричного сукна шинель, ранца и кивера не было, голова была повязана, и через плечо была надета французская зарядная сумка. Он в руках держал офицерскую шпагу. Солдат был бледен, голубые глаза его нагло смотрели в лицо полковому командиру, а рот улыбался.Несмотря на то,что полковой командир был занят отданием приказания майору Экономову, он не мог не обратить внимания на этого солдата.
– Ваше превосходительство, вот два трофея, – сказал Долохов, указывая на французскую шпагу и сумку. – Мною взят в плен офицер. Я остановил роту. – Долохов тяжело дышал от усталости; он говорил с остановками. – Вся рота может свидетельствовать. Прошу запомнить, ваше превосходительство!
– Хорошо, хорошо, – сказал полковой командир и обратился к майору Экономову.
Но Долохов не отошел; он развязал платок, дернул его и показал запекшуюся в волосах кровь.
– Рана штыком, я остался во фронте. Попомните, ваше превосходительство.

Про батарею Тушина было забыто, и только в самом конце дела, продолжая слышать канонаду в центре, князь Багратион послал туда дежурного штаб офицера и потом князя Андрея, чтобы велеть батарее отступать как можно скорее. Прикрытие, стоявшее подле пушек Тушина, ушло, по чьему то приказанию, в середине дела; но батарея продолжала стрелять и не была взята французами только потому, что неприятель не мог предполагать дерзости стрельбы четырех никем не защищенных пушек. Напротив, по энергичному действию этой батареи он предполагал, что здесь, в центре, сосредоточены главные силы русских, и два раза пытался атаковать этот пункт и оба раза был прогоняем картечными выстрелами одиноко стоявших на этом возвышении четырех пушек.
Скоро после отъезда князя Багратиона Тушину удалось зажечь Шенграбен.
– Вишь, засумятились! Горит! Вишь, дым то! Ловко! Важно! Дым то, дым то! – заговорила прислуга, оживляясь.
Все орудия без приказания били в направлении пожара. Как будто подгоняя, подкрикивали солдаты к каждому выстрелу: «Ловко! Вот так так! Ишь, ты… Важно!» Пожар, разносимый ветром, быстро распространялся. Французские колонны, выступившие за деревню, ушли назад, но, как бы в наказание за эту неудачу, неприятель выставил правее деревни десять орудий и стал бить из них по Тушину.
Из за детской радости, возбужденной пожаром, и азарта удачной стрельбы по французам, наши артиллеристы заметили эту батарею только тогда, когда два ядра и вслед за ними еще четыре ударили между орудиями и одно повалило двух лошадей, а другое оторвало ногу ящичному вожатому. Оживление, раз установившееся, однако, не ослабело, а только переменило настроение. Лошади были заменены другими из запасного лафета, раненые убраны, и четыре орудия повернуты против десятипушечной батареи. Офицер, товарищ Тушина, был убит в начале дела, и в продолжение часа из сорока человек прислуги выбыли семнадцать, но артиллеристы всё так же были веселы и оживлены. Два раза они замечали, что внизу, близко от них, показывались французы, и тогда они били по них картечью.
Маленький человек, с слабыми, неловкими движениями, требовал себе беспрестанно у денщика еще трубочку за это , как он говорил, и, рассыпая из нее огонь, выбегал вперед и из под маленькой ручки смотрел на французов.
– Круши, ребята! – приговаривал он и сам подхватывал орудия за колеса и вывинчивал винты.
В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлявшими его каждый раз вздрагивать, Тушин, не выпуская своей носогрелки, бегал от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перепряжкой убитых и раненых лошадей, и покрикивал своим слабым тоненьким, нерешительным голоском. Лицо его всё более и более оживлялось. Только когда убивали или ранили людей, он морщился и, отворачиваясь от убитого, сердито кричал на людей, как всегда, мешкавших поднять раненого или тело. Солдаты, большею частью красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то выражение, которое было на его лице, неизменно отражалось на их лицах.
Вследствие этого страшного гула, шума, потребности внимания и деятельности Тушин не испытывал ни малейшего неприятного чувства страха, и мысль, что его могут убить или больно ранить, не приходила ему в голову. Напротив, ему становилось всё веселее и веселее. Ему казалось, что уже очень давно, едва ли не вчера, была та минута, когда он увидел неприятеля и сделал первый выстрел, и что клочок поля, на котором он стоял, был ему давно знакомым, родственным местом. Несмотря на то, что он всё помнил, всё соображал, всё делал, что мог делать самый лучший офицер в его положении, он находился в состоянии, похожем на лихорадочный бред или на состояние пьяного человека.
Из за оглушающих со всех сторон звуков своих орудий, из за свиста и ударов снарядов неприятелей, из за вида вспотевшей, раскрасневшейся, торопящейся около орудий прислуги, из за вида крови людей и лошадей, из за вида дымков неприятеля на той стороне (после которых всякий раз прилетало ядро и било в землю, в человека, в орудие или в лошадь), из за вида этих предметов у него в голове установился свой фантастический мир, который составлял его наслаждение в эту минуту. Неприятельские пушки в его воображении были не пушки, а трубки, из которых редкими клубами выпускал дым невидимый курильщик.
– Вишь, пыхнул опять, – проговорил Тушин шопотом про себя, в то время как с горы выскакивал клуб дыма и влево полосой относился ветром, – теперь мячик жди – отсылать назад.
– Что прикажете, ваше благородие? – спросил фейерверкер, близко стоявший около него и слышавший, что он бормотал что то.
– Ничего, гранату… – отвечал он.
«Ну ка, наша Матвевна», говорил он про себя. Матвевной представлялась в его воображении большая крайняя, старинного литья пушка. Муравьями представлялись ему французы около своих орудий. Красавец и пьяница первый номер второго орудия в его мире был дядя ; Тушин чаще других смотрел на него и радовался на каждое его движение. Звук то замиравшей, то опять усиливавшейся ружейной перестрелки под горою представлялся ему чьим то дыханием. Он прислушивался к затиханью и разгоранью этих звуков.
– Ишь, задышала опять, задышала, – говорил он про себя.
Сам он представлялся себе огромного роста, мощным мужчиной, который обеими руками швыряет французам ядра.
– Ну, Матвевна, матушка, не выдавай! – говорил он, отходя от орудия, как над его головой раздался чуждый, незнакомый голос:
– Капитан Тушин! Капитан!
Тушин испуганно оглянулся. Это был тот штаб офицер, который выгнал его из Грунта. Он запыхавшимся голосом кричал ему:
– Что вы, с ума сошли. Вам два раза приказано отступать, а вы…
«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.
– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.
Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину.
– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.


Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
– Ничего, ваше благородие? – сказал он, вопросительно обращаясь к Тушину. – Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!
Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.

«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.



Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
– Сделай это для нее, mon cher; всё таки она много пострадала от покойника, – сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны.
Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё таки бросить бедной княжне с тем, чтобы ей не могло притти в голову толковать об участии князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.
Пьеру так естественно казалось, что все его любят, так казалось бы неестественно, ежели бы кто нибудь не полюбил его, что он не мог не верить в искренность людей, окружавших его. Притом ему не было времени спрашивать себя об искренности или неискренности этих людей. Ему постоянно было некогда, он постоянно чувствовал себя в состоянии кроткого и веселого опьянения. Он чувствовал себя центром какого то важного общего движения; чувствовал, что от него что то постоянно ожидается; что, не сделай он того, он огорчит многих и лишит их ожидаемого, а сделай то то и то то, всё будет хорошо, – и он делал то, что требовали от него, но это что то хорошее всё оставалось впереди.
Более всех других в это первое время как делами Пьера, так и им самим овладел князь Василий. Со смерти графа Безухого он не выпускал из рук Пьера. Князь Василий имел вид человека, отягченного делами, усталого, измученного, но из сострадания не могущего, наконец, бросить на произвол судьбы и плутов этого беспомощного юношу, сына его друга, apres tout, [в конце концов,] и с таким огромным состоянием. В те несколько дней, которые он пробыл в Москве после смерти графа Безухого, он призывал к себе Пьера или сам приходил к нему и предписывал ему то, что нужно было делать, таким тоном усталости и уверенности, как будто он всякий раз приговаривал:
«Vous savez, que je suis accable d'affaires et que ce n'est que par pure charite, que je m'occupe de vous, et puis vous savez bien, que ce que je vous propose est la seule chose faisable». [Ты знаешь, я завален делами; но было бы безжалостно покинуть тебя так; разумеется, что я тебе говорю, есть единственно возможное.]
– Ну, мой друг, завтра мы едем, наконец, – сказал он ему однажды, закрывая глаза, перебирая пальцами его локоть и таким тоном, как будто то, что он говорил, было давным давно решено между ними и не могло быть решено иначе.
– Завтра мы едем, я тебе даю место в своей коляске. Я очень рад. Здесь у нас всё важное покончено. А мне уж давно бы надо. Вот я получил от канцлера. Я его просил о тебе, и ты зачислен в дипломатический корпус и сделан камер юнкером. Теперь дипломатическая дорога тебе открыта.
Несмотря на всю силу тона усталости и уверенности, с которой произнесены были эти слова, Пьер, так долго думавший о своей карьере, хотел было возражать. Но князь Василий перебил его тем воркующим, басистым тоном, который исключал возможность перебить его речь и который употреблялся им в случае необходимости крайнего убеждения.
– Mais, mon cher, [Но, мой милый,] я это сделал для себя, для своей совести, и меня благодарить нечего. Никогда никто не жаловался, что его слишком любили; а потом, ты свободен, хоть завтра брось. Вот ты всё сам в Петербурге увидишь. И тебе давно пора удалиться от этих ужасных воспоминаний. – Князь Василий вздохнул. – Так так, моя душа. А мой камердинер пускай в твоей коляске едет. Ах да, я было и забыл, – прибавил еще князь Василий, – ты знаешь, mon cher, что у нас были счеты с покойным, так с рязанского я получил и оставлю: тебе не нужно. Мы с тобою сочтемся.
То, что князь Василий называл с «рязанского», было несколько тысяч оброка, которые князь Василий оставил у себя.
В Петербурге, так же как и в Москве, атмосфера нежных, любящих людей окружила Пьера. Он не мог отказаться от места или, скорее, звания (потому что он ничего не делал), которое доставил ему князь Василий, а знакомств, зовов и общественных занятий было столько, что Пьер еще больше, чем в Москве, испытывал чувство отуманенности, торопливости и всё наступающего, но не совершающегося какого то блага.
Из прежнего его холостого общества многих не было в Петербурге. Гвардия ушла в поход. Долохов был разжалован, Анатоль находился в армии, в провинции, князь Андрей был за границей, и потому Пьеру не удавалось ни проводить ночей, как он прежде любил проводить их, ни отводить изредка душу в дружеской беседе с старшим уважаемым другом. Всё время его проходило на обедах, балах и преимущественно у князя Василия – в обществе толстой княгини, его жены, и красавицы Элен.
Анна Павловна Шерер, так же как и другие, выказала Пьеру перемену, происшедшую в общественном взгляде на него.
Прежде Пьер в присутствии Анны Павловны постоянно чувствовал, что то, что он говорит, неприлично, бестактно, не то, что нужно; что речи его, кажущиеся ему умными, пока он готовит их в своем воображении, делаются глупыми, как скоро он громко выговорит, и что, напротив, самые тупые речи Ипполита выходят умными и милыми. Теперь всё, что ни говорил он, всё выходило charmant [очаровательно]. Ежели даже Анна Павловна не говорила этого, то он видел, что ей хотелось это сказать, и она только, в уважение его скромности, воздерживалась от этого.
В начале зимы с 1805 на 1806 год Пьер получил от Анны Павловны обычную розовую записку с приглашением, в котором было прибавлено: «Vous trouverez chez moi la belle Helene, qu'on ne se lasse jamais de voir». [у меня будет прекрасная Элен, на которую никогда не устанешь любоваться.]
Читая это место, Пьер в первый раз почувствовал, что между ним и Элен образовалась какая то связь, признаваемая другими людьми, и эта мысль в одно и то же время и испугала его, как будто на него накладывалось обязательство, которое он не мог сдержать, и вместе понравилась ему, как забавное предположение.
Вечер Анны Павловны был такой же, как и первый, только новинкой, которою угощала Анна Павловна своих гостей, был теперь не Мортемар, а дипломат, приехавший из Берлина и привезший самые свежие подробности о пребывании государя Александра в Потсдаме и о том, как два высочайшие друга поклялись там в неразрывном союзе отстаивать правое дело против врага человеческого рода. Пьер был принят Анной Павловной с оттенком грусти, относившейся, очевидно, к свежей потере, постигшей молодого человека, к смерти графа Безухого (все постоянно считали долгом уверять Пьера, что он очень огорчен кончиною отца, которого он почти не знал), – и грусти точно такой же, как и та высочайшая грусть, которая выражалась при упоминаниях об августейшей императрице Марии Феодоровне. Пьер почувствовал себя польщенным этим. Анна Павловна с своим обычным искусством устроила кружки своей гостиной. Большой кружок, где были князь Василий и генералы, пользовался дипломатом. Другой кружок был у чайного столика. Пьер хотел присоединиться к первому, но Анна Павловна, находившаяся в раздраженном состоянии полководца на поле битвы, когда приходят тысячи новых блестящих мыслей, которые едва успеваешь приводить в исполнение, Анна Павловна, увидев Пьера, тронула его пальцем за рукав.
– Attendez, j'ai des vues sur vous pour ce soir. [У меня есть на вас виды в этот вечер.] Она взглянула на Элен и улыбнулась ей. – Ma bonne Helene, il faut, que vous soyez charitable pour ma рauvre tante, qui a une adoration pour vous. Allez lui tenir compagnie pour 10 minutes. [Моя милая Элен, надо, чтобы вы были сострадательны к моей бедной тетке, которая питает к вам обожание. Побудьте с ней минут 10.] А чтоб вам не очень скучно было, вот вам милый граф, который не откажется за вами следовать.
Красавица направилась к тетушке, но Пьера Анна Павловна еще удержала подле себя, показывая вид, как будто ей надо сделать еще последнее необходимое распоряжение.
– Не правда ли, она восхитительна? – сказала она Пьеру, указывая на отплывающую величавую красавицу. – Et quelle tenue! [И как держит себя!] Для такой молодой девушки и такой такт, такое мастерское уменье держать себя! Это происходит от сердца! Счастлив будет тот, чьей она будет! С нею самый несветский муж будет невольно занимать самое блестящее место в свете. Не правда ли? Я только хотела знать ваше мнение, – и Анна Павловна отпустила Пьера.
Пьер с искренностью отвечал Анне Павловне утвердительно на вопрос ее об искусстве Элен держать себя. Ежели он когда нибудь думал об Элен, то думал именно о ее красоте и о том не обыкновенном ее спокойном уменьи быть молчаливо достойною в свете.
Тетушка приняла в свой уголок двух молодых людей, но, казалось, желала скрыть свое обожание к Элен и желала более выразить страх перед Анной Павловной. Она взглядывала на племянницу, как бы спрашивая, что ей делать с этими людьми. Отходя от них, Анна Павловна опять тронула пальчиком рукав Пьера и проговорила:
– J'espere, que vous ne direz plus qu'on s'ennuie chez moi, [Надеюсь, вы не скажете другой раз, что у меня скучают,] – и взглянула на Элен.
Элен улыбнулась с таким видом, который говорил, что она не допускала возможности, чтобы кто либо мог видеть ее и не быть восхищенным. Тетушка прокашлялась, проглотила слюни и по французски сказала, что она очень рада видеть Элен; потом обратилась к Пьеру с тем же приветствием и с той же миной. В середине скучливого и спотыкающегося разговора Элен оглянулась на Пьера и улыбнулась ему той улыбкой, ясной, красивой, которой она улыбалась всем. Пьер так привык к этой улыбке, так мало она выражала для него, что он не обратил на нее никакого внимания. Тетушка говорила в это время о коллекции табакерок, которая была у покойного отца Пьера, графа Безухого, и показала свою табакерку. Княжна Элен попросила посмотреть портрет мужа тетушки, который был сделан на этой табакерке.
– Это, верно, делано Винесом, – сказал Пьер, называя известного миниатюриста, нагибаясь к столу, чтоб взять в руки табакерку, и прислушиваясь к разговору за другим столом.
Он привстал, желая обойти, но тетушка подала табакерку прямо через Элен, позади ее. Элен нагнулась вперед, чтобы дать место, и, улыбаясь, оглянулась. Она была, как и всегда на вечерах, в весьма открытом по тогдашней моде спереди и сзади платье. Ее бюст, казавшийся всегда мраморным Пьеру, находился в таком близком расстоянии от его глаз, что он своими близорукими глазами невольно различал живую прелесть ее плеч и шеи, и так близко от его губ, что ему стоило немного нагнуться, чтобы прикоснуться до нее. Он слышал тепло ее тела, запах духов и скрып ее корсета при движении. Он видел не ее мраморную красоту, составлявшую одно целое с ее платьем, он видел и чувствовал всю прелесть ее тела, которое было закрыто только одеждой. И, раз увидав это, он не мог видеть иначе, как мы не можем возвратиться к раз объясненному обману.
«Так вы до сих пор не замечали, как я прекрасна? – как будто сказала Элен. – Вы не замечали, что я женщина? Да, я женщина, которая может принадлежать всякому и вам тоже», сказал ее взгляд. И в ту же минуту Пьер почувствовал, что Элен не только могла, но должна была быть его женою, что это не может быть иначе.
Он знал это в эту минуту так же верно, как бы он знал это, стоя под венцом с нею. Как это будет? и когда? он не знал; не знал даже, хорошо ли это будет (ему даже чувствовалось, что это нехорошо почему то), но он знал, что это будет.
Пьер опустил глаза, опять поднял их и снова хотел увидеть ее такою дальнею, чужою для себя красавицею, какою он видал ее каждый день прежде; но он не мог уже этого сделать. Не мог, как не может человек, прежде смотревший в тумане на былинку бурьяна и видевший в ней дерево, увидав былинку, снова увидеть в ней дерево. Она была страшно близка ему. Она имела уже власть над ним. И между ним и ею не было уже никаких преград, кроме преград его собственной воли.
– Bon, je vous laisse dans votre petit coin. Je vois, que vous y etes tres bien, [Хорошо, я вас оставлю в вашем уголке. Я вижу, вам там хорошо,] – сказал голос Анны Павловны.
И Пьер, со страхом вспоминая, не сделал ли он чего нибудь предосудительного, краснея, оглянулся вокруг себя. Ему казалось, что все знают, так же как и он, про то, что с ним случилось.
Через несколько времени, когда он подошел к большому кружку, Анна Павловна сказала ему:
– On dit que vous embellissez votre maison de Petersbourg. [Говорят, вы отделываете свой петербургский дом.]
(Это была правда: архитектор сказал, что это нужно ему, и Пьер, сам не зная, зачем, отделывал свой огромный дом в Петербурге.)
– C'est bien, mais ne demenagez pas de chez le prince Ваsile. Il est bon d'avoir un ami comme le prince, – сказала она, улыбаясь князю Василию. – J'en sais quelque chose. N'est ce pas? [Это хорошо, но не переезжайте от князя Василия. Хорошо иметь такого друга. Я кое что об этом знаю. Не правда ли?] А вы еще так молоды. Вам нужны советы. Вы не сердитесь на меня, что я пользуюсь правами старух. – Она замолчала, как молчат всегда женщины, чего то ожидая после того, как скажут про свои года. – Если вы женитесь, то другое дело. – И она соединила их в один взгляд. Пьер не смотрел на Элен, и она на него. Но она была всё так же страшно близка ему. Он промычал что то и покраснел.
Вернувшись домой, Пьер долго не мог заснуть, думая о том, что с ним случилось. Что же случилось с ним? Ничего. Он только понял, что женщина, которую он знал ребенком, про которую он рассеянно говорил: «да, хороша», когда ему говорили, что Элен красавица, он понял, что эта женщина может принадлежать ему.
«Но она глупа, я сам говорил, что она глупа, – думал он. – Что то гадкое есть в том чувстве, которое она возбудила во мне, что то запрещенное. Мне говорили, что ее брат Анатоль был влюблен в нее, и она влюблена в него, что была целая история, и что от этого услали Анатоля. Брат ее – Ипполит… Отец ее – князь Василий… Это нехорошо», думал он; и в то же время как он рассуждал так (еще рассуждения эти оставались неоконченными), он заставал себя улыбающимся и сознавал, что другой ряд рассуждений всплывал из за первых, что он в одно и то же время думал о ее ничтожестве и мечтал о том, как она будет его женой, как она может полюбить его, как она может быть совсем другою, и как всё то, что он об ней думал и слышал, может быть неправдою. И он опять видел ее не какою то дочерью князя Василья, а видел всё ее тело, только прикрытое серым платьем. «Но нет, отчего же прежде не приходила мне в голову эта мысль?» И опять он говорил себе, что это невозможно; что что то гадкое, противоестественное, как ему казалось, нечестное было бы в этом браке. Он вспоминал ее прежние слова, взгляды, и слова и взгляды тех, кто их видал вместе. Он вспомнил слова и взгляды Анны Павловны, когда она говорила ему о доме, вспомнил тысячи таких намеков со стороны князя Василья и других, и на него нашел ужас, не связал ли он уж себя чем нибудь в исполнении такого дела, которое, очевидно, нехорошо и которое он не должен делать. Но в то же время, как он сам себе выражал это решение, с другой стороны души всплывал ее образ со всею своею женственной красотою.


В ноябре месяце 1805 года князь Василий должен был ехать на ревизию в четыре губернии. Он устроил для себя это назначение с тем, чтобы побывать заодно в своих расстроенных имениях, и захватив с собой (в месте расположения его полка) сына Анатоля, с ним вместе заехать к князю Николаю Андреевичу Болконскому с тем, чтоб женить сына на дочери этого богатого старика. Но прежде отъезда и этих новых дел, князю Василью нужно было решить дела с Пьером, который, правда, последнее время проводил целые дни дома, т. е. у князя Василья, у которого он жил, был смешон, взволнован и глуп (как должен быть влюбленный) в присутствии Элен, но всё еще не делал предложения.
«Tout ca est bel et bon, mais il faut que ca finisse», [Всё это хорошо, но надо это кончить,] – сказал себе раз утром князь Василий со вздохом грусти, сознавая, что Пьер, стольким обязанный ему (ну, да Христос с ним!), не совсем хорошо поступает в этом деле. «Молодость… легкомыслие… ну, да Бог с ним, – подумал князь Василий, с удовольствием чувствуя свою доброту: – mais il faut, que ca finisse. После завтра Лёлины именины, я позову кое кого, и ежели он не поймет, что он должен сделать, то уже это будет мое дело. Да, мое дело. Я – отец!»
Пьер полтора месяца после вечера Анны Павловны и последовавшей за ним бессонной, взволнованной ночи, в которую он решил, что женитьба на Элен была бы несчастие, и что ему нужно избегать ее и уехать, Пьер после этого решения не переезжал от князя Василья и с ужасом чувствовал, что каждый день он больше и больше в глазах людей связывается с нею, что он не может никак возвратиться к своему прежнему взгляду на нее, что он не может и оторваться от нее, что это будет ужасно, но что он должен будет связать с нею свою судьбу. Может быть, он и мог бы воздержаться, но не проходило дня, чтобы у князя Василья (у которого редко бывал прием) не было бы вечера, на котором должен был быть Пьер, ежели он не хотел расстроить общее удовольствие и обмануть ожидания всех. Князь Василий в те редкие минуты, когда бывал дома, проходя мимо Пьера, дергал его за руку вниз, рассеянно подставлял ему для поцелуя выбритую, морщинистую щеку и говорил или «до завтра», или «к обеду, а то я тебя не увижу», или «я для тебя остаюсь» и т. п. Но несмотря на то, что, когда князь Василий оставался для Пьера (как он это говорил), он не говорил с ним двух слов, Пьер не чувствовал себя в силах обмануть его ожидания. Он каждый день говорил себе всё одно и одно: «Надо же, наконец, понять ее и дать себе отчет: кто она? Ошибался ли я прежде или теперь ошибаюсь? Нет, она не глупа; нет, она прекрасная девушка! – говорил он сам себе иногда. – Никогда ни в чем она не ошибается, никогда она ничего не сказала глупого. Она мало говорит, но то, что она скажет, всегда просто и ясно. Так она не глупа. Никогда она не смущалась и не смущается. Так она не дурная женщина!» Часто ему случалось с нею начинать рассуждать, думать вслух, и всякий раз она отвечала ему на это либо коротким, но кстати сказанным замечанием, показывавшим, что ее это не интересует, либо молчаливой улыбкой и взглядом, которые ощутительнее всего показывали Пьеру ее превосходство. Она была права, признавая все рассуждения вздором в сравнении с этой улыбкой.
Она обращалась к нему всегда с радостной, доверчивой, к нему одному относившейся улыбкой, в которой было что то значительней того, что было в общей улыбке, украшавшей всегда ее лицо. Пьер знал, что все ждут только того, чтобы он, наконец, сказал одно слово, переступил через известную черту, и он знал, что он рано или поздно переступит через нее; но какой то непонятный ужас охватывал его при одной мысли об этом страшном шаге. Тысячу раз в продолжение этого полутора месяца, во время которого он чувствовал себя всё дальше и дальше втягиваемым в ту страшившую его пропасть, Пьер говорил себе: «Да что ж это? Нужна решимость! Разве нет у меня ее?»