Международные отношения

Междунаро́дные отноше́ния — это особый вид общественных отношений, выходящих за рамки внутриобщественных отношений и территориальных образований.

Несмотря на то, что международные отношения существуют с древних времён, сам термин появился сравнительно недавно — его ввёл английский философ Дж. Бентам, определивший под ними прежде всего стихийно возникшие отношения крупных национальных государств, стержнем которых являются политические отношения.

Критерии

• Специфика участников. По мнению известного французского философа и социолога Р. Арона, «международные отношения — это отношения между политическими единицами». Таким образом, для него международные отношения — это, в первую очередь, взаимодействие между государствами или «дипломатом» и «солдатом». По мнению же американского политолога Дж. Розенау, символическими субъектами международных отношений являются турист и террорист.
• Особая природа. Международные отношения имеют анархический характер и отличаются большой неопределённостью. В результате каждый участник МО вынужден предпринимать шаги, исходя из непредсказуемости поведения других участников.
• Критерий локализации. По мнению французского исследователя М. Мерля, международные отношения — это «совокупность соглашений и потоков, которые пересекают границы, или же имеют тенденцию к пересечению границ».
• МО — объективно-субъективная реальность, зависящая от человеческого сознания.

Классификация

1. на основе классового критерия
   • отношения господства и подчинения (отношения в эпоху феодализма и капитализма)
   • отношения сотрудничества и взаимопомощи (теория социалистического мира)
   • переходные отношения (отношения между развивающимися странами, освободившимися от колониальной зависимости)
2. на основе общецивилизационного критерия
   • МО, основанные на балансе сил
   • МО, основанные на балансе интересов
3. по сферам общественной жизни
   • экономические
   • политические
   • военно-стратегические
   • культурные
   • идеологические
4. на основе взаимодействующих участников
   • межгосударственные отношения
   • межпартийные отношения
   • отношения между международными организациями, ТНК, частными лицами
5. по степени развития и интенсивности
   • отношения высокого уровня
   • отношения среднего уровня
   • отношения низкого уровня
6. на основе геополитического критерия
   • глобальные/общепланетные
   • региональные
   • субрегиональные
7. по степени напряжённости
   • отношения стабильности и нестабильности
   • отношения доверия и вражды
   • отношения сотрудничества и конфликта
   • отношения мира и войны

Закономерности

1. Главным действующим лицом МО является государство. Основная форма его деятельности — дипломатия. В последнее время набирают популярность идеи транснационалистов, считающих, что в современных условиях роль государства падает, при этом роль других факторов (ТНК, международные правительственные и неправительственные организации) возрастает.
2. Государственная политика существует в двух измерениях — внутреннем (внутренняя политика, являющаяся предметом политологии) и внешнем (внешняя политика, являющаяся предметом международных отношений).
3. Основа всех международных действий государств коренится в их национальных интересах (прежде всего, стремлении государств обеспечить безопасность, суверенитет и выживание).
4. Международные отношения — это силовое взаимодействие государств (баланс сил), в котором преимуществом обладают наиболее мощные державы.
5. Баланс сил может принимать различные формы — однополярную, биполярную, трёхполярную, мультиполярную конфигурацию.

Универсальность закономерностей МО заключается в том, что:

• Действие универсальных международных закономерностей касается не отдельных регионов, а всей мировой системы в целом.
• Закономерности МО наблюдаются в исторической перспективе, в наблюдаемый период и в будущем.
• Закономерности МО охватывают всех участников МО и все сферы общественных отношений.

Поскольку предметная область теории международных отношений — это сфера политики, постольку данная наука относится к области политического знания. Более того, до не давнего времени она рассматривалась, как один из разделов политической науки. На начальном этапе развития современной политологии, не уделялось внимание международным отношениям. Первая мировая война изменила ситуацию. Многие государственные деятели находились в плену устаревших представлений и суждений и не до конца предвидели последствия принимаемых ими решений. Итоги войны подтолкнули научное сообщество внимательнее подойти к теме международных отношений. По окончанию второй мировой войны созданная в рамках системы ООН, спец организация по вопросам культуры и образования — ЮНЕСКО — провела ряд мероприятий по конституированию политологии в качестве международной, признанной научной дисциплины. Структура полит науки:

   1) Политическая теория
   2) Теория политических институтов
   3) Изучение партий, групп, общественного мнения
   4) Теория международных отношений 

была широко распространена на западе благодаря большому количеству мыслителей (в основном американских) В СССР, в период оттепели было создано множество научно-исследовательских центров с международной тематикой.

Канонические парадигмы теории международных отношений

Либерально-идеалистическая парадигма

В своём развитии либерально-идеалистическая парадигма пережила несколько периодов подъёма, крупнейшие из которых относятся к началу и концу XX века. В начале XX века в либерализме прослеживались три основных течения:

• течение, возлагавшее надежды на правовое урегулирование международных отношений (например, посредством принятия различных международных конвенций);
• течение, возлагавшее надежды на упорядочение международных отношений с помощью международных организаций (например, Лиги Наций);
• течение, делавшее акцент на разоружении.

Непосредственным воплощением в политической практике идей либерального идеализма стали такие документы, разработанные после Первой мировой войны, как программа Вудро Вильсона о создании Лиги Наций (1917), пакт Бриана — Келлога (1928; отказе от войны в каче­стве орудия национальной политики) и доктрина Стимсона (1932; непризнание любых изменений, достигнутых при помощи силы).

Новый подъём либерально-идеалистических идей приходится на окончание холодной войны, в ходе которой господствовали идеи политического реализма и неореализма. При этом либеральное течение преобразуется с учётом новых реалий в неолиберализм.

Основные положения либерально-идеалистической парадигмы:

1. Участники международных отношений — широкий круг акторов, объединяющий не только государства, но и международные правительственные организации, международные неправительственные организации, транснациональные корпорации, общественные объединения и частные лица. Государство не может считаться рациональным и универсальным актором. Международная политика государства — это постоянная борьба, согласование интересов различных субъектов.
2. В международных отношениях отсутствует верховная власть, однако это не ведёт к господству принципа «помоги себе сам». Расширение полномочий международных организаций, разработка и принятие норм международного права привносит рациональный элемент в международные отношения, благодаря которому делается возможным равноправное участие в международной политике различных государств, а не только великих держав.
3. Международные отношения нельзя свести только к состоянию мира и войны. Международные процессы многообразны, а благодаря росту взаимозависимости мира и формированию мирового сообщества, можно говорить о росте международного сотрудничества.
4. Во всём многообразии целей, которые имеют международные акторы, приоритет отдаётся общечеловеческим ценностям и принципам, которые ведут к формированию регулируемого мирового порядка.
5. Урегулирование различных конфликтов и споров возможно мирным путём, при помощи имеющихся международных организаций и норм международного права. Приоритет в либерально-идеалистической парадигме — создание системы коллективной безопасности, отказ от войны как инструмента международной политики.
6. Будущее международных отношений — создание общемирового сообщества. Не исключена возможность создания мирового правительства.

Политический реализм

Наиболее известными представителями политического реализма в международных отношениях являются Ганс Моргентау, Раймон Арон, Джордж Кеннан, Эдуард Карр, Фредерик Шуман, Кеннет Томпсон. Данная парадигма сформировалась в первой половине XX века, хотя её истоки можно проследить ещё в работах Фукидида, Н.Макиавелли, Т.Гоббса. Основной импульс в своём развитии политический реализм получил в результате серьёзной критики различных утопических теорий в политике, которые игнорировали силовой характер международных отношений. Рассматривая человека в качестве эгоистичного существа, представители данной парадигмы обращаются в первую очередь к исследованию вещей, которые уже существуют в международных отношениях, а не тех, которые возможно появятся в будущем.

Основные положения политического реализма:

1. Главными участниками международных отношений являются государства. Государства — рациональные однородные политические организмы. Только государства обладают легитимным правом объявления и ведения войн, заключения международных договоров и т. д. Существо международной политики определяют в первую очередь крупные государства, которые могут поддерживать или нарушать международную стабильность. Они делают то, что могут, в то время как слабые государства — что им позволят. Поэтому великие державы могут жертвовать интересами малых государств.
2. Международные отношения носят анархический характер. Каждый руководствуется только своими интересами, поэтому основной стимул государств на международной арене — национальные интересы. Так как в международных отношениях отсутствует верховная власть, то в них господствует принцип «помоги себе сам».
3. В международных отношениях в условиях существования интересов у каждого из государств невозможно избежать конфликтных ситуаций. Поэтому в основе международных процессов лежит межгосударственный конфликт или его крайняя форма — война. Хотя представители политического реализма не исключают существования других видов международных процессов, все они носят, по их мнению, подчинённый характер по отношению к войне, а мир — это идеальная ситуация, имеющая временный характер. Международное же сотрудничество проявляется, прежде всего, в форме военных и военно-политических союзов. Самым эффективным средством обеспечения мира, согласно политическому реализму, является баланс сил, который возникает как из столкновения национальных интересов, так и из уважения прав друг друга, общности культур.
4. Так как в международных отношениях национальные интересы государств постоянно сталкиваются, то основной целью государств является обеспечение собственной безопасности. Главный ресурс её обеспечения — власть в самом широком смысле, главным признаком которой является способность контролировать поведение других участников международных отношений. Другие мотивы поведения государства на международной арене — повышение престижа государства и удовлетворение экономических интересов слоёв, имеющих политический вес в государстве.
5. Главным средством обеспечения безопасности государства является сила или угроза применения силы, которые являются основным материальным фактором, обеспечивающим политическую мощь государства. Анархический характер международных отношений невозможно преодолеть с помощью совершенствования норм международного права, которые наоборот должны поддерживать превосходство силы и иерархии.
6. Природу международных отношений нельзя изменить, можно лишь изменить конфигурацию политических сил.

Марксистско-ленинская парадигма

Хотя в современных условиях марксистско-ленинская парадигма является, по большей части, маргинальной, идеи марксизма-ленинизма сохраняют прочные позиции в теории международных отношений, оказывая также значительное влияние на другие международно-политические науки.

Основные положения марксистско-ленинской парадигмы:

1. Главным действующим лицом международных отношений являются социальные классы (буржуазия и пролетариат), поэтому государства как акторы международных отношений вторичны. Национальные государства были созданы буржуазией с целью классового господства и подчинения. На основании своих эгоистических целей (извлечение сверхприбыли, поиск дешёвой рабочей силы, новых рынков сбыта продукции) и с использованием внешнеполитических инструментов государства буржуазия дестабилизирует международные отношения, способствует разгоранию войн и конфликтов.
2. Международные отношения не отличаются от внутриобщественных отношений (исключение — масштаб), имеют «вторичный и третичный» характер (являются одним из элементов надстройки, определяемой экономическим базисом; отражают особенности взаимодействия буржуазии и пролетариата в рамках национальных государств), носят капиталистический характер.
3. Главные международные процессы — социалистические революции, классовые конфликты, кризисы и войны.
4. Цели участников международных отношений диаметрально противоположны: буржуазия стремится к извлечению прибыли, пролетариат — к мировой социалистической революции, которая освободит мир от эксплуатации со стороны буржуазии и установит социалистический, а затем коммунистический строй.
5. Средства достижения этих целей также различаются: буржуазия использует усиление эксплуатации, пролетариат — мировую социальную революцию).
6. Будущее международных отношений определено объективными законами общественного развития. Произойдет отмирание государства, установятся простые нормы нравственности и справедливости.

Современные теории международных отношений

Неореализм

Возникновение школы неореализма, или структурного реализма, связывают с публикацией в 1979 году книги Кеннета Уолтца «Теория международной политики». Другие видные представители данного течения в международных отношениях — Б.Бузан, Р.Гилпин, П. Кеннеди, Дж. Моделски, С. Уолт, Дж. Миршаймер, У. Томпсон, Дж. Снайдер, У. Уолфорт, Д. Сноу, К. Холсти, К. Лэйн, Р. Джервис

Основные положения неореализма:

1. Неореализм начинается с посылки, согласно которой теория международных отношений и теория мировой политики — это не одно и то же. Согласно неореализму, международные отношения — это межгосударственные отношения, а мировая политика — взаимодействие негосударственных акторов.
2. Международные отношения рассматриваются как целостная система, функционирующая в соответствии с определёнными законами. Только системный анализ может раскрыть природу международных отношений.
3. Неореализм переносит центр объяснения международного поведения на уровень международной системы, структурные свойства которой не зависят от усилий малых и средних государств, а являются результатом взаимодействия между великими державами. Отношения между великими державами и другими государствами не являются однозначно анархическими, так как зависят в основном от воли великих держав. Кроме того, Уолтц выделил три основных принципа структуры международных отношений («структурная триада»). Во-первых, государства прежде всего руководствуются мотивом выживания. Во-вторых, участниками международных отношений остаются только государства, так как другие акторы не догнали и не перегнали ведущие державы по наличию полномочий и властных возможностей. В-третьих, государства неоднородны, и отличаются возможностями и потенциалом.
4. Неореализм стремится найти и вычленить экономические отношения от политических.
5. Неореализм отличает стремление к методологической строгости.
6. Главные акторы — государства и их союзы. Их основные цели — защита национальных интересов, безопасность государства и сохранение статус-кво в международных отношениях. Основные средства достижения этих целей — сила и союзы.
7. Движущая сила международных отношений — в жёстком, сдерживающем воздействии структурных ограничений международной системы.

Сходства неореализма и политического реализма:

1. Как реалисты, так и неореалисты считают, что, так как природа международных отношений не меняется на протяжении тысячелетий, то нет оснований полагать, что они приобретут какой-то иной характер в будущем.
2. Обе теории считают, что все попытки изменения международной системы, основанные на либерально-идеалистических основаниях, заранее обречены на провал.

Неоклассический реализм

Впервые термин «неоклассический реализм» был использован Гидеоном Роузом в 1998 году для описания группы теоретических подходов в теории международных отношений, стремящихся синтезировать структурный реализм и теорию внешней политики с целью объяснения и прогнозирования изменений во внешней политике государства. Другие видные представители данного течения в международных отношениях — Дж. Миршаймер, У. Уолфорт, Р. Швеллер, Т. Кристенсен, Ф. Закария и др.

Основные положения неоклассического реализма:

1. Внешняя политика государства, её изменения рассматриваются через призму деятельности государственных и негосударственных акторов на внутригосударственном уровне.
2. Государство реагирует на международные угрозы, создавая общественную коалицию, позволяющую интегрировать необходимые для внешнеполитического ответа ресурсы.

Неолиберализм

Возрождение позиций либерально-идеалистической парадигмы, подорванных в ходе холодной войны, произошло после распада биполярной системы международных отношений. При этом изначальная парадигма в виду существенных изменений на международной арене (усиление международных интеграционных процессов; появление новых государств на политической карте мира, нетрадиционных угроз безопасности; процессы, связанные с глобализацией) была подвергнута глубокой трансформации, которая привела к формированию идей неолиберализма. Наиболее известными представителями неолиберализма стали Роберт Кохэн и Джозеф Най.

Отличительными чертами новой парадигмы стали следующие положения:

• Как и в либерально-идеалистической парадигме, неолибералы считают, что государство не является единственным участником международных отношений. Возрастает роль таких нетрадиционных акторов как ТНК, международных организаций, террористических и криминальных организаций, индивидов и т. д.
• Увеличение числа участников международных отношений имеет и ряд негативных последствий, прежде всего, увеличивается число источников и растёт многообразие угроз для общества и всего человечества. Лучшим решением в этой ситуации является концепция кооперативной безопасности. Таким образом, в центре неолиберализма находятся проблемы международной безопасности.
• Главной целью участников международных отношений, по мнению сторонников неолиберализма, является международная безопасность, в то время как представители либерально-идеалистической парадигмы указывали на плюрализм целей с приоритетом универсальных идеалов и человеческих ценностей.
• Важнейшим условием достижения международной стабильности, мирового порядка и социального прогресса является развитие международного сотрудничества, которое также способствует росту экономического благополучия.
• Главные средства международных отношений — распространение идеалов либеральной демократии и рынка, а у либералов — создание международных организаций, развитие международного права и сотрудничества.
• Центр тяжести переносится с международного права и международных организаций, деятельность которых зачастую оказывается бесплодной, на международную мораль. При этом главными критериями моральности выдвигаются либеральная демократия и права человека, на основе которых в будущем возможно создание нового мирового порядка.
• В своих теоретических построениях неолиберализм сближается с неореализмом, в то время как либерально-идеалистическая парадигма находится с ним в конфронтации.

Сходства между неолиберализмом и неореализмом:

• Рационализм. В центре обеих парадигм — рациональный политик, руководимый рациональным расчётом. Для неолибералов расчёт определяется, прежде всего, соображениями благосостояния и безопасности, для неореалистов — соображениями власти.
• И неолибералы, и неореалисты считают, что в основе международных отношений лежит национальный интерес.
• Обе парадигмы изучают, кто из участников международных отношений находится в более выгодном положении.

Различия между неолиберализмом и неореализмом:

• По мнению неолибералов, анархичность международных отношений (отсутствие верховной власти) преодолима, в то время как неореалисты считают, что нет.
• Неолибералы считают, что выгода от международного сотрудничества абсолютна, то есть сотрудничество всегда выгодно. По мнению неореалистов, выгода относительна, так как ни одно государство не пойдет на получение меньшей абсолютной выгоды, чем любое другое.
• Причина международного сотрудничества для неолибералов — максимальное экономическое процветание, для неореалистов — военная безопасность.
• По мнению неореалистов, поведение государства определяется системными принуждениями и ограничениями, а также их реальными возможностями и способностями. Намерения государств неопределённы, поэтому их нельзя использовать в качестве инструмента анализа. Неолибералы не отрицают значения реальных возможностей государств, однако считают, что государственные намерения играют важную роль, поэтому их всегда нужно учитывать.

Неомарксизм

«Неомарксизм также заявляет о себе через критику основных положений реалистической парадигмы. Сторонники неомарксизма представляют мир в виде глобальной системы многообразных экономик, государств, обществ, идеологий и культур. Неомарксисты вводят в тезаурус международных отношений понятия „мир-система“ и „мир-экономика“. Понятие „мир-экономика“ отражает самую обширную систему взаимодействия международных акторов, ведущую роль в которой играют экономически наиболее сильные. Основные черты мир-экономики — это всемирная организация производства, усиливающаяся координация производственных комплексов, интернационализация капиталов и уменьшение возможностей государственного вмешательства в сферу финансов. Как утверждают неомарксисты, государства, которые ранее защищали себя от внешних потрясений, сегодня превращаются в агентов, передающих национальным экономикам требования мир-экономики с целью адаптации к условиям конкуренции на мировом рынке. При этом указанные процессы, как и соответствующие структуры, являются результатом деятельности людей, продуктом истории. Но существуют и процессы, противоположные глобализации, — диверсификация экономических, политических, общественных, социокультурных и иных организаций и структур, поиски путей развития. По мнению представителей неомарксизма, радикально-либеральная идеология стремится завуалировать эти процессы. Она внушает людям, что альтернативы глобализации нет, что в основе наблюдающихся на мировой арене жесткой конкуренции, дерегламентации взаимодействий и эгоизма лежит экономическая логика» (Проценко Леонид СОВРЕМЕННЫЕ ТЕОРИИ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ КАК УСЛОВИЕ ФОРМИРОВАНИЯ У НАСЕЛЕНИЯ НОВОЙ КАРТИНЫ МИРА <rl-online.ru/articles/1-02/51.html>).

«Большие споры» в теории международных отношений

Первый «большой спор»

Первая дискуссия возникает в 1939 г. в связи с выходом в свет книги английского ученого Эдварда Карра «Двадцать лет кризиса». В ней с позиций политического реализма были подвергнуты критике основные положения идеалистической парадигмы. Реалисты Ганс Моргентау (Morgenthau H. Politics among Nation. The Struggle for Power and Peace. N. Y., 1948) и его сторонники после второй мировой войны выступили инициаторами продолжения этой дискуссии. В новых исторических условиях победа реалистов над идеалистами казалась бесспорной.

Второй «большой спор»

Второй «большой спор» был начат в 50-е годы ХХ в. и приобрел особый накал в 60-е, когда модернисты, сторонники новых подходов и методов исследования международных отношений, подвергли резкой критике постулаты политического реализма. Ученые нового поколения (Куинси Райт, Мортон Каплан, Карл Дойч, Дэвид Сингер, Калеви Холсти, Эрнс Хаас и др.) выступили за применение при изучении МО научного инструментария, методов и методик, заимствованных из точных наук. «Модернисты» фактически не подвергали сомнению теоретические позиции своих оппонентов, они сосредоточились на методологической стороне науки. Вот почему, несмотря на внешне непримиримый тон, участники дискуссии в конце спора пришли к взаимному согласию, что в исследованиях международных проблем необходимо сочетать «традиционные» и «научные» методы.

Третий «большой спор»

В центре третьего «большого спора», начавшегося в конце 70-х — начале 80-х годов и фактически не завершенного до настоящего времени, оказалась роль государства как участника МО, значение национального интереса и силы для понимания сути происходящего на мировой арене. Сторонники различных теоретических течений, которых условно можно назвать транснационалистами (Роберт Кохэн, Джозеф Най, Йел Фергюсон и др.), продолжая традиции теории интеграции (Дэвид Митрани) и взаимозависимости (Эрнст Хаас, Дэвид Моурс) выдвинули идею: политический реализм и свойственная ему этатистская парадигма не соответствуют характеру и основным тенденциям международных отношений, они должны быть отброшены. Многообразие участников, видов взаимодействий и их каналов, по их мнению, вытесняют государство из центра международного общения, трансформируя МО из межгосударственных в транснациональные. Под влиянием транснационалистов в международно-политической науке появляется ряд новых теорий, в частности, концепции глобализации, регионализации и т. д. Вместе с тем различия, по которым расходятся основные парадигмы, продолжают сохраняться. Большинство исследователей продолжают исходить из того, что государства остаются главными участниками международных отношений.

Мировая политика

Международная или мировая политика является ядром международных отношений.

Мировой политикой называют процессы выработки, принятия и реализации решений, затрагивающих жизнь мирового сообщества.

Мировая политика

1. Как научное направление возникла во второй половине ХХ столетия, главным образом в рамках неолиберальной теоретической традиции.
2. Её истоки уходят в исследования международных организаций, международных политико-экономических процессов, политологии (в первую очередь сравнительной), теоретических исследований международных отношений.
3. Занимается проблемами современного состояния, а также тенденциями развития мировой политической системы.
4. В качестве участников международного взаимодействия рассматривает не только государства (которые признаёт в качестве главных акторов) и межправительственные организации, но и негосударственных акторов (неправительственные организации, ТНК, внутригосударственные регионы и т. п.)
5. Рассматривает международные проблемы во взаимосвязи друг с другом и в едином общемировом контексте.
6. Не делает резкого противопоставления между внутренней и внешней политикой.

Дипломатия

Диплома́тия — средство осуществления внешней политики государств, представляющее собой совокупность практических мероприятий, приёмов и методов, применяемых с учётом конкретных условий и характера решаемых задач; официальная деятельность глав государств и правительств, специальных органов внешних сношений по осуществлению целей и задач внешней политики государств, а также по защите интересов этих государств. С понятием диплома́тия связывают искусство ведения переговоров для предотвращения или урегулирования конфликтов, поисков компромиссов и взаимоприемлемых решений, расширения и углубления международного сотрудничества.

Участники международных отношений

В современной мировой политике действует огромное количество различных участников.

Но до сих пор преобладающим остаётся взгляд, что основными субъектами мировой политики являются государства и группы (союзы) государств.

Однако сегодня обозначилась объективная тенденция расширения участников международных отношений.

Всё более важными субъектами в международных отношениях становятся международные организации.

Они обычно разделяются на межгосударственные (межправительственные) и неправительственные организации.

Теория международных отношений

Теория международных отношений, как дисциплина в рамках социальной науки, изучает мировой «порядок», то есть совокупность всех институтов, определяющих форму интеграции и взаимодействия между множеством локальных сообществ.

Геополитика

Геополитика (греч. γη — земля + πολιτική — государственные или общественные дела) — общественная наука о контроле над пространством. Традиционно этот термин применяется главным образом для описания воздействия на политику географических факторов, но его употребление в XX веке приобрело более широкий характер.

Геополитика — междисциплинарная наука о закономерностях распределения и перераспределения сфер влияния (центров силы) различных государств и межгосударственных объединений в многомерном коммуникационном пространстве Земли. Различается традиционная геополитика, новая геополитика (геоэкономика) и новейшая геополитика (геофилософия). Традиционная геополитика делает акцент на военно-политическую мощь государства и доминирующую роль географических факторов в захвате чужих территорий, является (по Хаусхоферу) географическим разумом государства. Геоэкономика в отличие от традиционной геополитики делает акцент на экономической мощи государства. Новейшая геополитика, в которой доминирует сила духа над военной и экономической мощью, способствует преодолению традиционного географического и экономического детерминизма за счет расширения базисных факторов, определяющих поведение государств в международных отношениях.

Геостратегия

Геостра́тегия (географическая стратегия) — политическая наука, определяющая средства и методы для достижения геополитической цели государства или группы государств-союзников — сохранении и увеличении мощи государства или союза государств, а в неблагоприятных условиях кризиса — минимизации ущерба и восстановлении первоначального докризисного состояния.

Геостратегия оперирует категориями социума, экономики, политики, национальной культуры, военной мощи и других стратегических элементов не только государства-заказчика или заказчика — союза государств, но также изучает и учитывает стратегический потенциал иных государств, подразделяя их в общем виде на потенциальных союзников, противников или нейтралов, а также всегда учитывает стратегические свойства географической среды, в которой геостратегия реализуется. Геостратегия является инструментом национальной, а в союзе государств — союзной геополитики. В иерархии политических наук занимает подчиненное положение по отношению к политике и геополитике. Составными необходимыми и неотъемлемыми частями геостратегии являются национальная стратегия и стратегическая география.

Системы международных отношений

В теории международных отношений выделяются несколько систем:

— Вестфальская система международных отношений (после окончания Тридцатилетней войны в 1648 г.). Ей присуща идея баланса сил;

— Венская система международных отношений (после окончания Наполеоновских войн в 1814 г.). Ей присуща идея европейского концерта;

— Версальско-Вашингтонская система международных отношений (по результатам первой мировой войны);

— Ялтинско-Потсдамская система международных отношений (по результатам второй мировой войны) легла в основу биполярного мира по линии противостояния Восток (блок социалистических государств)- Запад (капиталистический мир)

Исследователи в основном согласны считать Ялтинско-Потсдамскую систему завершившейся в 1991 г. с распадом СССР и прекращением биполярного противостояния, однако, нет единства в определении наименования системы МО на нынешнем этапе. Определённая их часть считает приемлемым название беловежская эпоха, остальные придерживаются названия Post Cold-War era.

— Современная система международных отношений с 1991 г. по настоящее время характеризуется господством США в мировой системе. Среди экспертов в международных отношениях ведутся дискуссии о закате так называемой Американской империи, о крахе международной экономической системы, основанной на американском долларе, о подъеме держав БРИКС, однако к 2012 году США остаются лидером во всех сферах международной жизни.

См. также

• Международные экономические отношения
• Международное право
• Международно-правовое признание
• Секьюритизация (политология)

Литература

• [www.obraforum.ru/lib/book1/contents.htm Системная история международных отношений в четырёх томах. 1918—1991] // Под редакцией доктора политических наук, профессора А. Д. Богатурова. Москва: «Московский рабочий», 2000
• Дистанционный курс [www.humanities.edu.ru/db/msg/1194 «Ялтинско-Потсдамская система международных отношений. 1945—1991 гг.»] // РАМИ. Авторский коллектив МГИМО(у) МИД РФ под руководством д.и.н. проф. М. М. Наринского. Москва: РОССПЭН, 2004.
• Дубинин Ю. А., Мартынов Б. Ф., Юрьева Т. В. История международных отношений (1975—1991 гг.): МГИМО(У). — М.: РОССПЭН, 2006.
• Внешняя политика СССР. Сборник документов. Т. 5 (июнь 1941 — сентябрь 1945) / Отв. ред. Б. Е. Штейн. Сост. А. С. Тисминец. М.: [б/и], 1947.
• Внешняя политика СССР. Сборник документов. Т. 6 (сентябрь 1945 — февраль 1947) / Сост. А. С. Тисминец. М.: [б/и], 1947.
• Наринский М. М. [www.library.by/portalus/modules/history/referat_readme.php?subaction=showfull&id=1145656367&archive=&start_from=&ucat=7& История международных отношений. 1945—1975: Учебное пособие.] — М.:РОССПЭН, 2004.
• С. В. Кортунов, зав. кафедрой мировой политики ГУ-ВШЭ, проф. [webcache.googleusercontent.com/search?q=cache:2KJWuT6M4YYJ:www.zlev.ru/125/125_36.htm+%D0%AF%D0%BB%D1%82%D0%B8%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F+%D1%81%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%B5%D0%BC%D0%B0+%D0%BC%D0%B5%D0%B6%D0%B4%D1%83%D0%BD%D0%B0%D1%80%D0%BE%D0%B4%D0%BD%D1%8B%D1%85+%D0%BE%D1%82%D0%BD%D0%BE%D1%88%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B9&hl=en&ct=clnk&cd=23 Крушение Вестфальской системы и новый мировой порядок] — «Золотой Лев» № 125—126, 2006.
• Конышев В. Н. О неореализме Кеннета Уолтса // ПОЛИС. 2004. № 2
• [cosmopolis.mgimo.ru/fileserver/9/9-13.pdf Конышев В. Н. Разновидности американского неореализма // Космополис. 2004. № 3]
• Конышев В. Н. Американский неореализм о природе войны: эволюция политической теории. — СПб.: Наука, 2004.
• Конышев В. Н. Американский неореализм о проблемах мировой политики // Американский ежегодник 2006. — М.: Наука, 2008.
• [www.politex.info/content/view/760/30/ Конышев В. Н. Американский неореализм о природе суверенитета // ПОЛИТЭКС. 2010. т.6. № 4]
• [www.politex.info/content/view/756/30/ Сергунин А. А. Суверенитет: эволюция концепта // Политэкс, 2010, № 4]
• Дробот Г. А., д.п.н. проф. [web.archive.org/web/20090220021357/worldspol.socio.msu.ru/programmi/Istoriq_mirovoj_politiki.doc История мировой политики.]
• П. Д. Баренбойм, А. В. Захаров, «Пакт Рериха как этап внедрения в жизнь эстетической концепции правового государства Николая Рериха», Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения, № 2, 2010 г.
• Юрченко С. В., Решения Крымской (Ялтинской) конференции 1945 г. и «ялтинская система» в исторической ретроспективе // Бахчисарайский историко-археологический сборник. Вып.2. — Симферополь: Таврия-Плюс, 2001.
• [hist.asu.ru/faculty/metod/gekmo.html#_Toc93300899 Программа государственного экзамена по специальности 350200 «Международные отношения»] исторического факультета АлтГУ, 2004.
• Государственный комитет РФ по высшему образованию. [www.dvgu.ru/umu/gosstand/old/021200.htm Государственные требования к минимуму содержания и уровню подготовки выпускника по специальности 021200 «МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ»] — 1996.
• Константин Челлини. [magazines.russ.ru/vestnik/2002/6/chelll.html Проблема глобализации в международных отношениях.] — «Вестник Европы» 2002, № 6
• Лебедева М. М., д. п. н., проф., зав. кафедрой политических процессов МГИМО. [gatchino.com/knogg/2001_010.htm Политическая структура мира на рубеже веков: новые проблемы и вызовы] — Центр исследований постиндустриального общества, 2001
• Сергей Берец. [news.bbc.co.uk/hi/russian/news/newsid_4234000/4234225.stm Ялта. Система мироздания.] — bbcrussian.com, 4 февраля 2005
• Ярослав Бутаков. [www.apn.ru/opinions/article9230.htm Духи Ялты: смена вариантов глобализации] — «АПН», 4 февраля 2005.
• [www.nlvp.ru/memorandum/ Планируемая история: мировой порядок как зона ответственности России] — «Национальная лаборатория внешней политики», 2002.
• Sergei Markedonov. [eng.globalaffairs.ru/numbers/14/999.html Unrecognized Geopolitics.] — «Russia in Global Affairs». № 1, January — March 2006
• Horowitz D. From Yalta to Vietnam: American Foreign Policy in the Cold War. — N.Y. 1967.
• Richard Holbrooke. [www.foreignaffairs.org/19950301faessay5023/richard-holbrooke/america-a-european-power.html America, A European Power.] — Foreign Affairs, March/April 1995.
• [society.polbu.ru/tsygankov_sociology/ch22_all.html П. А. Цыганков. Международная система]
• Куинси Райт — [grachev62.narod.ru/tmo/chapt38.html Некоторые размышления о войне и мире // Теория Международных отношений: Хрестоматия / Сост. П. А. Цыганков. — М.: Гардарики, 2003.- 400 С.]

Ссылки

• [www.imemo.ru Сайт ИМЭМО РАН]
• [www.inter-rel.ru/ Сайт издательства «Международные отношения»]
• [www.mgimo.ru/ Сайт МГИМО МИД РФ]
• [www.mid.ru Официальный сайт МИД России]
• [www.russiancouncil.ru Сайт Российского совета по международным делам]
• [www.ifri.org/ L’Institut français des relations internationales] est en France le principal centre de recherche et de débat indépendant consacré à l’analyse des questions internationales.
• [www.ceri-sciences-po.org/index.php Le CERI] est le principal centre universitaire français d’études internationales et d’analyse des sociétés politiques étrangères.
• [www.mir-politiki.ru www.mir-politiki.ru/ Новостной сайт о международных отношениях ]

Отрывок, характеризующий Международные отношения

Вера, решив в своем уме, что Пьера надо занимать разговором о французском посольстве, тотчас же начала этот разговор. Берг, решив, что надобен и мужской разговор, перебил речь жены, затрогивая вопрос о войне с Австриею и невольно с общего разговора соскочил на личные соображения о тех предложениях, которые ему были деланы для участия в австрийском походе, и о тех причинах, почему он не принял их. Несмотря на то, что разговор был очень нескладный, и что Вера сердилась за вмешательство мужского элемента, оба супруга с удовольствием чувствовали, что, несмотря на то, что был только один гость, вечер был начат очень хорошо, и что вечер был, как две капли воды похож на всякий другой вечер с разговорами, чаем и зажженными свечами.
Вскоре приехал Борис, старый товарищ Берга. Он с некоторым оттенком превосходства и покровительства обращался с Бергом и Верой. За Борисом приехала дама с полковником, потом сам генерал, потом Ростовы, и вечер уже совершенно, несомненно стал похож на все вечера. Берг с Верой не могли удерживать радостной улыбки при виде этого движения по гостиной, при звуке этого бессвязного говора, шуршанья платьев и поклонов. Всё было, как и у всех, особенно похож был генерал, похваливший квартиру, потрепавший по плечу Берга, и с отеческим самоуправством распорядившийся постановкой бостонного стола. Генерал подсел к графу Илье Андреичу, как к самому знатному из гостей после себя. Старички с старичками, молодые с молодыми, хозяйка у чайного стола, на котором были точно такие же печенья в серебряной корзинке, какие были у Паниных на вечере, всё было совершенно так же, как у других.


Пьер, как один из почетнейших гостей, должен был сесть в бостон с Ильей Андреичем, генералом и полковником. Пьеру за бостонным столом пришлось сидеть против Наташи и странная перемена, происшедшая в ней со дня бала, поразила его. Наташа была молчалива, и не только не была так хороша, как она была на бале, но она была бы дурна, ежели бы она не имела такого кроткого и равнодушного ко всему вида.
«Что с ней?» подумал Пьер, взглянув на нее. Она сидела подле сестры у чайного стола и неохотно, не глядя на него, отвечала что то подсевшему к ней Борису. Отходив целую масть и забрав к удовольствию своего партнера пять взяток, Пьер, слышавший говор приветствий и звук чьих то шагов, вошедших в комнату во время сбора взяток, опять взглянул на нее.
«Что с ней сделалось?» еще удивленнее сказал он сам себе.
Князь Андрей с бережливо нежным выражением стоял перед нею и говорил ей что то. Она, подняв голову, разрумянившись и видимо стараясь удержать порывистое дыхание, смотрела на него. И яркий свет какого то внутреннего, прежде потушенного огня, опять горел в ней. Она вся преобразилась. Из дурной опять сделалась такою же, какою она была на бале.
Князь Андрей подошел к Пьеру и Пьер заметил новое, молодое выражение и в лице своего друга.
Пьер несколько раз пересаживался во время игры, то спиной, то лицом к Наташе, и во всё продолжение 6 ти роберов делал наблюдения над ней и своим другом.
«Что то очень важное происходит между ними», думал Пьер, и радостное и вместе горькое чувство заставляло его волноваться и забывать об игре.
После 6 ти роберов генерал встал, сказав, что эдак невозможно играть, и Пьер получил свободу. Наташа в одной стороне говорила с Соней и Борисом, Вера о чем то с тонкой улыбкой говорила с князем Андреем. Пьер подошел к своему другу и спросив не тайна ли то, что говорится, сел подле них. Вера, заметив внимание князя Андрея к Наташе, нашла, что на вечере, на настоящем вечере, необходимо нужно, чтобы были тонкие намеки на чувства, и улучив время, когда князь Андрей был один, начала с ним разговор о чувствах вообще и о своей сестре. Ей нужно было с таким умным (каким она считала князя Андрея) гостем приложить к делу свое дипломатическое искусство.
Когда Пьер подошел к ним, он заметил, что Вера находилась в самодовольном увлечении разговора, князь Андрей (что с ним редко бывало) казался смущен.
– Как вы полагаете? – с тонкой улыбкой говорила Вера. – Вы, князь, так проницательны и так понимаете сразу характер людей. Что вы думаете о Натали, может ли она быть постоянна в своих привязанностях, может ли она так, как другие женщины (Вера разумела себя), один раз полюбить человека и навсегда остаться ему верною? Это я считаю настоящею любовью. Как вы думаете, князь?
– Я слишком мало знаю вашу сестру, – отвечал князь Андрей с насмешливой улыбкой, под которой он хотел скрыть свое смущение, – чтобы решить такой тонкий вопрос; и потом я замечал, что чем менее нравится женщина, тем она бывает постояннее, – прибавил он и посмотрел на Пьера, подошедшего в это время к ним.
– Да это правда, князь; в наше время, – продолжала Вера (упоминая о нашем времени, как вообще любят упоминать ограниченные люди, полагающие, что они нашли и оценили особенности нашего времени и что свойства людей изменяются со временем), в наше время девушка имеет столько свободы, что le plaisir d'etre courtisee [удовольствие иметь поклонников] часто заглушает в ней истинное чувство. Et Nathalie, il faut l'avouer, y est tres sensible. [И Наталья, надо признаться, на это очень чувствительна.] Возвращение к Натали опять заставило неприятно поморщиться князя Андрея; он хотел встать, но Вера продолжала с еще более утонченной улыбкой.
– Я думаю, никто так не был courtisee [предметом ухаживанья], как она, – говорила Вера; – но никогда, до самого последнего времени никто серьезно ей не нравился. Вот вы знаете, граф, – обратилась она к Пьеру, – даже наш милый cousin Борис, который был, entre nous [между нами], очень и очень dans le pays du tendre… [в стране нежностей…]
Князь Андрей нахмурившись молчал.
– Вы ведь дружны с Борисом? – сказала ему Вера.
– Да, я его знаю…
– Он верно вам говорил про свою детскую любовь к Наташе?
– А была детская любовь? – вдруг неожиданно покраснев, спросил князь Андрей.
– Да. Vous savez entre cousin et cousine cette intimite mene quelquefois a l'amour: le cousinage est un dangereux voisinage, N'est ce pas? [Знаете, между двоюродным братом и сестрой эта близость приводит иногда к любви. Такое родство – опасное соседство. Не правда ли?]
– О, без сомнения, – сказал князь Андрей, и вдруг, неестественно оживившись, он стал шутить с Пьером о том, как он должен быть осторожным в своем обращении с своими 50 ти летними московскими кузинами, и в середине шутливого разговора встал и, взяв под руку Пьера, отвел его в сторону.
– Ну что? – сказал Пьер, с удивлением смотревший на странное оживление своего друга и заметивший взгляд, который он вставая бросил на Наташу.
– Мне надо, мне надо поговорить с тобой, – сказал князь Андрей. – Ты знаешь наши женские перчатки (он говорил о тех масонских перчатках, которые давались вновь избранному брату для вручения любимой женщине). – Я… Но нет, я после поговорю с тобой… – И с странным блеском в глазах и беспокойством в движениях князь Андрей подошел к Наташе и сел подле нее. Пьер видел, как князь Андрей что то спросил у нее, и она вспыхнув отвечала ему.
Но в это время Берг подошел к Пьеру, настоятельно упрашивая его принять участие в споре между генералом и полковником об испанских делах.
Берг был доволен и счастлив. Улыбка радости не сходила с его лица. Вечер был очень хорош и совершенно такой, как и другие вечера, которые он видел. Всё было похоже. И дамские, тонкие разговоры, и карты, и за картами генерал, возвышающий голос, и самовар, и печенье; но одного еще недоставало, того, что он всегда видел на вечерах, которым он желал подражать.
Недоставало громкого разговора между мужчинами и спора о чем нибудь важном и умном. Генерал начал этот разговор и к нему то Берг привлек Пьера.


На другой день князь Андрей поехал к Ростовым обедать, так как его звал граф Илья Андреич, и провел у них целый день.
Все в доме чувствовали для кого ездил князь Андрей, и он, не скрывая, целый день старался быть с Наташей. Не только в душе Наташи испуганной, но счастливой и восторженной, но во всем доме чувствовался страх перед чем то важным, имеющим совершиться. Графиня печальными и серьезно строгими глазами смотрела на князя Андрея, когда он говорил с Наташей, и робко и притворно начинала какой нибудь ничтожный разговор, как скоро он оглядывался на нее. Соня боялась уйти от Наташи и боялась быть помехой, когда она была с ними. Наташа бледнела от страха ожидания, когда она на минуты оставалась с ним с глазу на глаз. Князь Андрей поражал ее своей робостью. Она чувствовала, что ему нужно было сказать ей что то, но что он не мог на это решиться.
Когда вечером князь Андрей уехал, графиня подошла к Наташе и шопотом сказала:
– Ну что?
– Мама, ради Бога ничего не спрашивайте у меня теперь. Это нельзя говорить, – сказала Наташа.
Но несмотря на то, в этот вечер Наташа, то взволнованная, то испуганная, с останавливающимися глазами лежала долго в постели матери. То она рассказывала ей, как он хвалил ее, то как он говорил, что поедет за границу, то, что он спрашивал, где они будут жить это лето, то как он спрашивал ее про Бориса.
– Но такого, такого… со мной никогда не бывало! – говорила она. – Только мне страшно при нем, мне всегда страшно при нем, что это значит? Значит, что это настоящее, да? Мама, вы спите?
– Нет, душа моя, мне самой страшно, – отвечала мать. – Иди.
– Все равно я не буду спать. Что за глупости спать? Maмаша, мамаша, такого со мной никогда не бывало! – говорила она с удивлением и испугом перед тем чувством, которое она сознавала в себе. – И могли ли мы думать!…
Наташе казалось, что еще когда она в первый раз увидала князя Андрея в Отрадном, она влюбилась в него. Ее как будто пугало это странное, неожиданное счастье, что тот, кого она выбрала еще тогда (она твердо была уверена в этом), что тот самый теперь опять встретился ей, и, как кажется, неравнодушен к ней. «И надо было ему нарочно теперь, когда мы здесь, приехать в Петербург. И надо было нам встретиться на этом бале. Всё это судьба. Ясно, что это судьба, что всё это велось к этому. Еще тогда, как только я увидала его, я почувствовала что то особенное».
– Что ж он тебе еще говорил? Какие стихи то эти? Прочти… – задумчиво сказала мать, спрашивая про стихи, которые князь Андрей написал в альбом Наташе.
– Мама, это не стыдно, что он вдовец?
– Полно, Наташа. Молись Богу. Les Marieiages se font dans les cieux. [Браки заключаются в небесах.]
– Голубушка, мамаша, как я вас люблю, как мне хорошо! – крикнула Наташа, плача слезами счастья и волнения и обнимая мать.
В это же самое время князь Андрей сидел у Пьера и говорил ему о своей любви к Наташе и о твердо взятом намерении жениться на ней.

В этот день у графини Елены Васильевны был раут, был французский посланник, был принц, сделавшийся с недавнего времени частым посетителем дома графини, и много блестящих дам и мужчин. Пьер был внизу, прошелся по залам, и поразил всех гостей своим сосредоточенно рассеянным и мрачным видом.
Пьер со времени бала чувствовал в себе приближение припадков ипохондрии и с отчаянным усилием старался бороться против них. Со времени сближения принца с его женою, Пьер неожиданно был пожалован в камергеры, и с этого времени он стал чувствовать тяжесть и стыд в большом обществе, и чаще ему стали приходить прежние мрачные мысли о тщете всего человеческого. В это же время замеченное им чувство между покровительствуемой им Наташей и князем Андреем, своей противуположностью между его положением и положением его друга, еще усиливало это мрачное настроение. Он одинаково старался избегать мыслей о своей жене и о Наташе и князе Андрее. Опять всё ему казалось ничтожно в сравнении с вечностью, опять представлялся вопрос: «к чему?». И он дни и ночи заставлял себя трудиться над масонскими работами, надеясь отогнать приближение злого духа. Пьер в 12 м часу, выйдя из покоев графини, сидел у себя наверху в накуренной, низкой комнате, в затасканном халате перед столом и переписывал подлинные шотландские акты, когда кто то вошел к нему в комнату. Это был князь Андрей.
– А, это вы, – сказал Пьер с рассеянным и недовольным видом. – А я вот работаю, – сказал он, указывая на тетрадь с тем видом спасения от невзгод жизни, с которым смотрят несчастливые люди на свою работу.
Князь Андрей с сияющим, восторженным и обновленным к жизни лицом остановился перед Пьером и, не замечая его печального лица, с эгоизмом счастия улыбнулся ему.
– Ну, душа моя, – сказал он, – я вчера хотел сказать тебе и нынче за этим приехал к тебе. Никогда не испытывал ничего подобного. Я влюблен, мой друг.
Пьер вдруг тяжело вздохнул и повалился своим тяжелым телом на диван, подле князя Андрея.
– В Наташу Ростову, да? – сказал он.
– Да, да, в кого же? Никогда не поверил бы, но это чувство сильнее меня. Вчера я мучился, страдал, но и мученья этого я не отдам ни за что в мире. Я не жил прежде. Теперь только я живу, но я не могу жить без нее. Но может ли она любить меня?… Я стар для нее… Что ты не говоришь?…
– Я? Я? Что я говорил вам, – вдруг сказал Пьер, вставая и начиная ходить по комнате. – Я всегда это думал… Эта девушка такое сокровище, такое… Это редкая девушка… Милый друг, я вас прошу, вы не умствуйте, не сомневайтесь, женитесь, женитесь и женитесь… И я уверен, что счастливее вас не будет человека.
– Но она!
– Она любит вас.
– Не говори вздору… – сказал князь Андрей, улыбаясь и глядя в глаза Пьеру.
– Любит, я знаю, – сердито закричал Пьер.
– Нет, слушай, – сказал князь Андрей, останавливая его за руку. – Ты знаешь ли, в каком я положении? Мне нужно сказать все кому нибудь.
– Ну, ну, говорите, я очень рад, – говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но зато он ему высказывал всё, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что то странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.
– Я бы не поверил тому, кто бы мне сказал, что я могу так любить, – говорил князь Андрей. – Это совсем не то чувство, которое было у меня прежде. Весь мир разделен для меня на две половины: одна – она и там всё счастье надежды, свет; другая половина – всё, где ее нет, там всё уныние и темнота…
– Темнота и мрак, – повторил Пьер, – да, да, я понимаю это.
– Я не могу не любить света, я не виноват в этом. И я очень счастлив. Ты понимаешь меня? Я знаю, что ты рад за меня.
– Да, да, – подтверждал Пьер, умиленными и грустными глазами глядя на своего друга. Чем светлее представлялась ему судьба князя Андрея, тем мрачнее представлялась своя собственная.


Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу.
Отец с наружным спокойствием, но внутренней злобой принял сообщение сына. Он не мог понять того, чтобы кто нибудь хотел изменять жизнь, вносить в нее что нибудь новое, когда жизнь для него уже кончалась. – «Дали бы только дожить так, как я хочу, а потом бы делали, что хотели», говорил себе старик. С сыном однако он употребил ту дипломацию, которую он употреблял в важных случаях. Приняв спокойный тон, он обсудил всё дело.
Во первых, женитьба была не блестящая в отношении родства, богатства и знатности. Во вторых, князь Андрей был не первой молодости и слаб здоровьем (старик особенно налегал на это), а она была очень молода. В третьих, был сын, которого жалко было отдать девчонке. В четвертых, наконец, – сказал отец, насмешливо глядя на сына, – я тебя прошу, отложи дело на год, съезди за границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что хочешь, так велики, тогда женись.
– И это последнее мое слово, знай, последнее… – кончил князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое решение.
Князь Андрей ясно видел, что старик надеялся, что чувство его или его будущей невесты не выдержит испытания года, или что он сам, старый князь, умрет к этому времени, и решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год.
Через три недели после своего последнего вечера у Ростовых, князь Андрей вернулся в Петербург.

На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.
Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.
Однажды она пришла к графине, хотела что то сказать ей, и вдруг заплакала. Слезы ее были слезы обиженного ребенка, который сам не знает, за что он наказан.
Графиня стала успокоивать Наташу. Наташа, вслушивавшаяся сначала в слова матери, вдруг прервала ее:
– Перестаньте, мама, я и не думаю, и не хочу думать! Так, поездил и перестал, и перестал…
Голос ее задрожал, она чуть не заплакала, но оправилась и спокойно продолжала: – И совсем я не хочу выходить замуж. И я его боюсь; я теперь совсем, совсем, успокоилась…
На другой день после этого разговора Наташа надела то старое платье, которое было ей особенно известно за доставляемую им по утрам веселость, и с утра начала тот свой прежний образ жизни, от которого она отстала после бала. Она, напившись чаю, пошла в залу, которую она особенно любила за сильный резонанс, и начала петь свои солфеджи (упражнения пения). Окончив первый урок, она остановилась на середине залы и повторила одну музыкальную фразу, особенно понравившуюся ей. Она прислушалась радостно к той (как будто неожиданной для нее) прелести, с которой эти звуки переливаясь наполнили всю пустоту залы и медленно замерли, и ей вдруг стало весело. «Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед ходить по зале, ступая не простыми шагами по звонкому паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванью носка. Проходя мимо зеркала, она заглянула в него. – «Вот она я!» как будто говорило выражение ее лица при виде себя. – «Ну, и хорошо. И никого мне не нужно».
Лакей хотел войти, чтобы убрать что то в зале, но она не пустила его, опять затворив за ним дверь, и продолжала свою прогулку. Она возвратилась в это утро опять к своему любимому состоянию любви к себе и восхищения перед собою. – «Что за прелесть эта Наташа!» сказала она опять про себя словами какого то третьего, собирательного, мужского лица. – «Хороша, голос, молода, и никому она не мешает, оставьте только ее в покое». Но сколько бы ни оставляли ее в покое, она уже не могла быть покойна и тотчас же почувствовала это.
В передней отворилась дверь подъезда, кто то спросил: дома ли? и послышались чьи то шаги. Наташа смотрелась в зеркало, но она не видала себя. Она слушала звуки в передней. Когда она увидала себя, лицо ее было бледно. Это был он. Она это верно знала, хотя чуть слышала звук его голоса из затворенных дверей.
Наташа, бледная и испуганная, вбежала в гостиную.
– Мама, Болконский приехал! – сказала она. – Мама, это ужасно, это несносно! – Я не хочу… мучиться! Что же мне делать?…
Еще графиня не успела ответить ей, как князь Андрей с тревожным и серьезным лицом вошел в гостиную. Как только он увидал Наташу, лицо его просияло. Он поцеловал руку графини и Наташи и сел подле дивана.
– Давно уже мы не имели удовольствия… – начала было графиня, но князь Андрей перебил ее, отвечая на ее вопрос и очевидно торопясь сказать то, что ему было нужно.
– Я не был у вас всё это время, потому что был у отца: мне нужно было переговорить с ним о весьма важном деле. Я вчера ночью только вернулся, – сказал он, взглянув на Наташу. – Мне нужно переговорить с вами, графиня, – прибавил он после минутного молчания.
Графиня, тяжело вздохнув, опустила глаза.
– Я к вашим услугам, – проговорила она.
Наташа знала, что ей надо уйти, но она не могла этого сделать: что то сжимало ей горло, и она неучтиво, прямо, открытыми глазами смотрела на князя Андрея.
«Сейчас? Сию минуту!… Нет, это не может быть!» думала она.
Он опять взглянул на нее, и этот взгляд убедил ее в том, что она не ошиблась. – Да, сейчас, сию минуту решалась ее судьба.
– Поди, Наташа, я позову тебя, – сказала графиня шопотом.
Наташа испуганными, умоляющими глазами взглянула на князя Андрея и на мать, и вышла.
– Я приехал, графиня, просить руки вашей дочери, – сказал князь Андрей. Лицо графини вспыхнуло, но она ничего не сказала.
– Ваше предложение… – степенно начала графиня. – Он молчал, глядя ей в глаза. – Ваше предложение… (она сконфузилась) нам приятно, и… я принимаю ваше предложение, я рада. И муж мой… я надеюсь… но от нее самой будет зависеть…
– Я скажу ей тогда, когда буду иметь ваше согласие… даете ли вы мне его? – сказал князь Андрей.
– Да, – сказала графиня и протянула ему руку и с смешанным чувством отчужденности и нежности прижалась губами к его лбу, когда он наклонился над ее рукой. Она желала любить его, как сына; но чувствовала, что он был чужой и страшный для нее человек. – Я уверена, что мой муж будет согласен, – сказала графиня, – но ваш батюшка…
– Мой отец, которому я сообщил свои планы, непременным условием согласия положил то, чтобы свадьба была не раньше года. И это то я хотел сообщить вам, – сказал князь Андрей.
– Правда, что Наташа еще молода, но так долго.
– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.
Наташа с сосредоточенным вниманием слушала, стараясь понять смысл его слов и не понимала.
– Как ни тяжел мне будет этот год, отсрочивающий мое счастье, – продолжал князь Андрей, – в этот срок вы поверите себя. Я прошу вас через год сделать мое счастье; но вы свободны: помолвка наша останется тайной и, ежели вы убедились бы, что вы не любите меня, или полюбили бы… – сказал князь Андрей с неестественной улыбкой.
– Зачем вы это говорите? – перебила его Наташа. – Вы знаете, что с того самого дня, как вы в первый раз приехали в Отрадное, я полюбила вас, – сказала она, твердо уверенная, что она говорила правду.
– В год вы узнаете себя…
– Целый год! – вдруг сказала Наташа, теперь только поняв то, что свадьба отсрочена на год. – Да отчего ж год? Отчего ж год?… – Князь Андрей стал ей объяснять причины этой отсрочки. Наташа не слушала его.
– И нельзя иначе? – спросила она. Князь Андрей ничего не ответил, но в лице его выразилась невозможность изменить это решение.
– Это ужасно! Нет, это ужасно, ужасно! – вдруг заговорила Наташа и опять зарыдала. – Я умру, дожидаясь года: это нельзя, это ужасно. – Она взглянула в лицо своего жениха и увидала на нем выражение сострадания и недоумения.
– Нет, нет, я всё сделаю, – сказала она, вдруг остановив слезы, – я так счастлива! – Отец и мать вошли в комнату и благословили жениха и невесту.
С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым.


Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.
В доме царствовала та поэтическая скука и молчаливость, которая всегда сопутствует присутствию жениха и невесты. Часто сидя вместе, все молчали. Иногда вставали и уходили, и жених с невестой, оставаясь одни, всё также молчали. Редко они говорили о будущей своей жизни. Князю Андрею страшно и совестно было говорить об этом. Наташа разделяла это чувство, как и все его чувства, которые она постоянно угадывала. Один раз Наташа стала расспрашивать про его сына. Князь Андрей покраснел, что с ним часто случалось теперь и что особенно любила Наташа, и сказал, что сын его не будет жить с ними.
– Отчего? – испуганно сказала Наташа.
– Я не могу отнять его у деда и потом…
– Как бы я его любила! – сказала Наташа, тотчас же угадав его мысль; но я знаю, вы хотите, чтобы не было предлогов обвинять вас и меня.
Старый граф иногда подходил к князю Андрею, целовал его, спрашивал у него совета на счет воспитания Пети или службы Николая. Старая графиня вздыхала, глядя на них. Соня боялась всякую минуту быть лишней и старалась находить предлоги оставлять их одних, когда им этого и не нужно было. Когда князь Андрей говорил (он очень хорошо рассказывал), Наташа с гордостью слушала его; когда она говорила, то со страхом и радостью замечала, что он внимательно и испытующе смотрит на нее. Она с недоумением спрашивала себя: «Что он ищет во мне? Чего то он добивается своим взглядом! Что, как нет во мне того, что он ищет этим взглядом?» Иногда она входила в свойственное ей безумно веселое расположение духа, и тогда она особенно любила слушать и смотреть, как князь Андрей смеялся. Он редко смеялся, но зато, когда он смеялся, то отдавался весь своему смеху, и всякий раз после этого смеха она чувствовала себя ближе к нему. Наташа была бы совершенно счастлива, ежели бы мысль о предстоящей и приближающейся разлуке не пугала ее, так как и он бледнел и холодел при одной мысли о том.
Накануне своего отъезда из Петербурга, князь Андрей привез с собой Пьера, со времени бала ни разу не бывшего у Ростовых. Пьер казался растерянным и смущенным. Он разговаривал с матерью. Наташа села с Соней у шахматного столика, приглашая этим к себе князя Андрея. Он подошел к ним.
– Вы ведь давно знаете Безухого? – спросил он. – Вы любите его?
– Да, он славный, но смешной очень.
И она, как всегда говоря о Пьере, стала рассказывать анекдоты о его рассеянности, анекдоты, которые даже выдумывали на него.
– Вы знаете, я поверил ему нашу тайну, – сказал князь Андрей. – Я знаю его с детства. Это золотое сердце. Я вас прошу, Натали, – сказал он вдруг серьезно; – я уеду, Бог знает, что может случиться. Вы можете разлю… Ну, знаю, что я не должен говорить об этом. Одно, – чтобы ни случилось с вами, когда меня не будет…
– Что ж случится?…
– Какое бы горе ни было, – продолжал князь Андрей, – я вас прошу, m lle Sophie, что бы ни случилось, обратитесь к нему одному за советом и помощью. Это самый рассеянный и смешной человек, но самое золотое сердце.
Ни отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз поцеловал ее руку. – Не уезжайте! – только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только говорила иногда: – Ах, зачем он уехал!
Но через две недели после его отъезда, она так же неожиданно для окружающих ее, очнулась от своей нравственной болезни, стала такая же как прежде, но только с измененной нравственной физиогномией, как дети с другим лицом встают с постели после продолжительной болезни.


Здоровье и характер князя Николая Андреича Болконского, в этот последний год после отъезда сына, очень ослабели. Он сделался еще более раздражителен, чем прежде, и все вспышки его беспричинного гнева большей частью обрушивались на княжне Марье. Он как будто старательно изыскивал все больные места ее, чтобы как можно жесточе нравственно мучить ее. У княжны Марьи были две страсти и потому две радости: племянник Николушка и религия, и обе были любимыми темами нападений и насмешек князя. О чем бы ни заговорили, он сводил разговор на суеверия старых девок или на баловство и порчу детей. – «Тебе хочется его (Николеньку) сделать такой же старой девкой, как ты сама; напрасно: князю Андрею нужно сына, а не девку», говорил он. Или, обращаясь к mademoiselle Bourime, он спрашивал ее при княжне Марье, как ей нравятся наши попы и образа, и шутил…
Он беспрестанно больно оскорблял княжну Марью, но дочь даже не делала усилий над собой, чтобы прощать его. Разве мог он быть виноват перед нею, и разве мог отец ее, который, она всё таки знала это, любил ее, быть несправедливым? Да и что такое справедливость? Княжна никогда не думала об этом гордом слове: «справедливость». Все сложные законы человечества сосредоточивались для нее в одном простом и ясном законе – в законе любви и самоотвержения, преподанном нам Тем, Который с любовью страдал за человечество, когда сам он – Бог. Что ей было за дело до справедливости или несправедливости других людей? Ей надо было самой страдать и любить, и это она делала.
Зимой в Лысые Горы приезжал князь Андрей, был весел, кроток и нежен, каким его давно не видала княжна Марья. Она предчувствовала, что с ним что то случилось, но он не сказал ничего княжне Марье о своей любви. Перед отъездом князь Андрей долго беседовал о чем то с отцом и княжна Марья заметила, что перед отъездом оба были недовольны друг другом.
Вскоре после отъезда князя Андрея, княжна Марья писала из Лысых Гор в Петербург своему другу Жюли Карагиной, которую княжна Марья мечтала, как мечтают всегда девушки, выдать за своего брата, и которая в это время была в трауре по случаю смерти своего брата, убитого в Турции.
«Горести, видно, общий удел наш, милый и нежный друг Julieie».
«Ваша потеря так ужасна, что я иначе не могу себе объяснить ее, как особенную милость Бога, Который хочет испытать – любя вас – вас и вашу превосходную мать. Ах, мой друг, религия, и только одна религия, может нас, уже не говорю утешить, но избавить от отчаяния; одна религия может объяснить нам то, чего без ее помощи не может понять человек: для чего, зачем существа добрые, возвышенные, умеющие находить счастие в жизни, никому не только не вредящие, но необходимые для счастия других – призываются к Богу, а остаются жить злые, бесполезные, вредные, или такие, которые в тягость себе и другим. Первая смерть, которую я видела и которую никогда не забуду – смерть моей милой невестки, произвела на меня такое впечатление. Точно так же как вы спрашиваете судьбу, для чего было умирать вашему прекрасному брату, точно так же спрашивала я, для чего было умирать этому ангелу Лизе, которая не только не сделала какого нибудь зла человеку, но никогда кроме добрых мыслей не имела в своей душе. И что ж, мой друг, вот прошло с тех пор пять лет, и я, с своим ничтожным умом, уже начинаю ясно понимать, для чего ей нужно было умереть, и каким образом эта смерть была только выражением бесконечной благости Творца, все действия Которого, хотя мы их большею частью не понимаем, суть только проявления Его бесконечной любви к Своему творению. Может быть, я часто думаю, она была слишком ангельски невинна для того, чтобы иметь силу перенести все обязанности матери. Она была безупречна, как молодая жена; может быть, она не могла бы быть такою матерью. Теперь, мало того, что она оставила нам, и в особенности князю Андрею, самое чистое сожаление и воспоминание, она там вероятно получит то место, которого я не смею надеяться для себя. Но, не говоря уже о ней одной, эта ранняя и страшная смерть имела самое благотворное влияние, несмотря на всю печаль, на меня и на брата. Тогда, в минуту потери, эти мысли не могли притти мне; тогда я с ужасом отогнала бы их, но теперь это так ясно и несомненно. Пишу всё это вам, мой друг, только для того, чтобы убедить вас в евангельской истине, сделавшейся для меня жизненным правилом: ни один волос с головы не упадет без Его воли. А воля Его руководствуется только одною беспредельною любовью к нам, и потому всё, что ни случается с нами, всё для нашего блага. Вы спрашиваете, проведем ли мы следующую зиму в Москве? Несмотря на всё желание вас видеть, не думаю и не желаю этого. И вы удивитесь, что причиною тому Буонапарте. И вот почему: здоровье отца моего заметно слабеет: он не может переносить противоречий и делается раздражителен. Раздражительность эта, как вы знаете, обращена преимущественно на политические дела. Он не может перенести мысли о том, что Буонапарте ведет дело как с равными, со всеми государями Европы и в особенности с нашим, внуком Великой Екатерины! Как вы знаете, я совершенно равнодушна к политическим делам, но из слов моего отца и разговоров его с Михаилом Ивановичем, я знаю всё, что делается в мире, и в особенности все почести, воздаваемые Буонапарте, которого, как кажется, еще только в Лысых Горах на всем земном шаре не признают ни великим человеком, ни еще менее французским императором. И мой отец не может переносить этого. Мне кажется, что мой отец, преимущественно вследствие своего взгляда на политические дела и предвидя столкновения, которые у него будут, вследствие его манеры, не стесняясь ни с кем, высказывать свои мнения, неохотно говорит о поездке в Москву. Всё, что он выиграет от лечения, он потеряет вследствие споров о Буонапарте, которые неминуемы. Во всяком случае это решится очень скоро. Семейная жизнь наша идет по старому, за исключением присутствия брата Андрея. Он, как я уже писала вам, очень изменился последнее время. После его горя, он теперь только, в нынешнем году, совершенно нравственно ожил. Он стал таким, каким я его знала ребенком: добрым, нежным, с тем золотым сердцем, которому я не знаю равного. Он понял, как мне кажется, что жизнь для него не кончена. Но вместе с этой нравственной переменой, он физически очень ослабел. Он стал худее чем прежде, нервнее. Я боюсь за него и рада, что он предпринял эту поездку за границу, которую доктора уже давно предписывали ему. Я надеюсь, что это поправит его. Вы мне пишете, что в Петербурге о нем говорят, как об одном из самых деятельных, образованных и умных молодых людей. Простите за самолюбие родства – я никогда в этом не сомневалась. Нельзя счесть добро, которое он здесь сделал всем, начиная с своих мужиков и до дворян. Приехав в Петербург, он взял только то, что ему следовало. Удивляюсь, каким образом вообще доходят слухи из Петербурга в Москву и особенно такие неверные, как тот, о котором вы мне пишете, – слух о мнимой женитьбе брата на маленькой Ростовой. Я не думаю, чтобы Андрей когда нибудь женился на ком бы то ни было и в особенности на ней. И вот почему: во первых я знаю, что хотя он и редко говорит о покойной жене, но печаль этой потери слишком глубоко вкоренилась в его сердце, чтобы когда нибудь он решился дать ей преемницу и мачеху нашему маленькому ангелу. Во вторых потому, что, сколько я знаю, эта девушка не из того разряда женщин, которые могут нравиться князю Андрею. Не думаю, чтобы князь Андрей выбрал ее своею женою, и откровенно скажу: я не желаю этого. Но я заболталась, кончаю свой второй листок. Прощайте, мой милый друг; да сохранит вас Бог под Своим святым и могучим покровом. Моя милая подруга, mademoiselle Bourienne, целует вас.
Мари».


В середине лета, княжна Марья получила неожиданное письмо от князя Андрея из Швейцарии, в котором он сообщал ей странную и неожиданную новость. Князь Андрей объявлял о своей помолвке с Ростовой. Всё письмо его дышало любовной восторженностью к своей невесте и нежной дружбой и доверием к сестре. Он писал, что никогда не любил так, как любит теперь, и что теперь только понял и узнал жизнь; он просил сестру простить его за то, что в свой приезд в Лысые Горы он ничего не сказал ей об этом решении, хотя и говорил об этом с отцом. Он не сказал ей этого потому, что княжна Марья стала бы просить отца дать свое согласие, и не достигнув бы цели, раздражила бы отца, и на себе бы понесла всю тяжесть его неудовольствия. Впрочем, писал он, тогда еще дело не было так окончательно решено, как теперь. «Тогда отец назначил мне срок, год, и вот уже шесть месяцев, половина прошло из назначенного срока, и я остаюсь более, чем когда нибудь тверд в своем решении. Ежели бы доктора не задерживали меня здесь, на водах, я бы сам был в России, но теперь возвращение мое я должен отложить еще на три месяца. Ты знаешь меня и мои отношения с отцом. Мне ничего от него не нужно, я был и буду всегда независим, но сделать противное его воле, заслужить его гнев, когда может быть так недолго осталось ему быть с нами, разрушило бы наполовину мое счастие. Я пишу теперь ему письмо о том же и прошу тебя, выбрав добрую минуту, передать ему письмо и известить меня о том, как он смотрит на всё это и есть ли надежда на то, чтобы он согласился сократить срок на три месяца».