Послание к человеку

Кинофестиваль «Послание к человеку»
Общие сведения
Дата проведения	с 1989 года
Место проведения	Россия Россия, Санкт-Петербург
[message2man.com/ Официальный сайт фестиваля] (англ.)

«Посла́ние к челове́ку» — ежегодный конкурсный международный кинофестиваль документальных, короткометражных игровых и анимационных и экспериментальных фильмов, проходящий в Санкт-Петербурге, Россия с 1989 года. Образовался в результате преобразования документальной секции Московского Международного кинофестиваля в отдельный Ленинградский международный фестиваль документальных фильмов. Считается, что унаследовал от ММКФ категорию «А». Аккредитован Международной Федерацией Ассоциаций Кинопродюсеров FIAPF (Франция).

История

В 1988 году в Болшево Союз кинематографистов СССР провел деловые игры, посвященные развитию отечественной документалистики. В ходе обсуждения из полутора десятков концепций была выбрана программа, предложенная ленинградским режиссёром-документалистом Михаилом Литвяковым. Приказом Госкино СССР от 30 августа 1988 года Михаил Литвяков назначен генеральным директором нового киносмотра. Сам фестиваль «Послание к человеку» создан постановлением Совета Министров СССР от 16 января 1989 года №29: «…согласиться с предложением Государственного комитета СССР по кинематографии и Союза кинематографистов СССР, поддержанным Ленгорисполкомом, о проведении в г.Ленинграде с 25 по 31 января 1989г. Первого международного фестиваля неигровых фильмов под девизом «Послание к человеку». Для организации фестивалей в августе 1989 года образован Международный центр неигрового кино и телевидения «Кентавр». Его учредители – Госкино СССР, Союз кинематографистов СССР, Государственный комитет по телевидению и радиовещанию, Ленгорисполком. Изначально фестиваль проводился раз в два года, с 1993-го - ежегодно. Все прошедшие годы «Послание к человеку» организационно и финансово поддерживается Госкино СССР и РФ, Министерством культуры РФ и его Кинодепартаментом, Правительством Санкт-Петербурга, Комитетом по культуре Правительства Санкт-Петербурга, в последнее время также Федеральным фондом социальной и экономической поддержки отечественной кинематографии.

Концепция

Название фестиваля «Послание к человеку» отсылает к универсальным гуманистическим ценностям.

В первом Регламенте фестиваля значилось: «Государственный комитет СССР по кинематографии, Государственный комитет СССР по радиовещанию и телевидению и Союз кинематографистов СССР организуют Ленинградский международный кинофестиваль неигрового кино «Послание к человеку»… с целью способствовать контактам и обмену идеями между кинематографистами разных стран, разрабатывающими в своем творчестве темы добра, социальной справедливости и мира».
Фестиваль «Послание к человеку» отдает приоритет фильмам, в которых гуманистическая идея выражена подлинно кинематографическим языком.

Программа

По первоначальному Регламенту фестиваль включал в себя международный конкурс, информационный показ, ретроспективный показ, дискуссионный клуб «МЫ», инициативный показ. Принимались документальные, научно-популярные, экспериментальные, телевизионные фильмы, а также киножурналы, все исключительно на пленке 35мм или 16мм. С течением лет регламент менялся. Сейчас в программе Международный конкурс (документальные фильмы до l20 минут, короткометражные игровые и анимационные до 40 минут); Национальный конкурс документальных фильмов «Окно в Россию» (до 120 минут); Международный конкурс экспериментальных фильмов In Silico (до 15 минут); внеконкурсные специальные программы.
Принимаются фильмы на всех носителях.

На отбор поступает около 3000 заявок, в конкурсную программу включается около сотни фильмов.

Номинации и призы

• Международный конкурс
  • Гран-при «Золотой Кентавр» и 5000 USD за лучший фильм;
  • Приз «Кентавр» и 2000 USD за лучший полнометражный документальный фильма;
  • Приз «Кентавр» и 2000 USD за лучший короткометражный документальный фильм;
  • Приз «Кентавр» и 2000 USD за лучший короткометражный игровой фильм;
  • Приз «Кентавр» и 2000 USD за лучший анимационный фильм;
  • Приз «Кентавр» и 2000 USD за лучший дебют.

Получение фильмом Гран-при «Золотой Кентавр» исключает присуждение премии за лучший фильм в соответствующей категории.

• Национальный конкурс документальных фильмов «Окно в Россию»
  • Приз «Золотой Кентавр» и 2000 USD за лучший фильм;
  • Приз «Кентавр» и 1000 USD за лучший полнометражный документальный фильм;
  • Приз «Кентавр» и 1000 USD за лучший короткометражный документальный фильм;
  • Приз «Кентавр» и 1000 USD за лучший дебют.

Получение фильмом приза «Золотой Кентавр» исключает присуждение премии за лучший фильм в данной категории.

• Экспериментальный международный конкурс In Silico
  • Приз «Кентавр» и 2000 USD за лучший экспериментальный фильм.

Также вручаются специальные призы оргкомитета фестиваля и различных общественных организаций.

Основа эмблемы и приза фестиваля - рисунок Нади Рушевой «Кентавренок». Фигурка «Золотого Кентавра» выполнена художником Дмитрием Пахомовым.

Дирекция

С 2012 года фестиваль проводится Некоммерческим партнерством содействия развитию кино и театра «Послание к человеку».

Президент фестиваля – кинорежиссер и продюсер Алексей Учитель (с 2010 года)
Почетный президент – режиссёр-документалист Михаил Литвяков
Генеральный директор – Кира Саксаганская
Директор фестиваля – Татьяна Кондакова
Главный бухгалтер – Галия Аширова

Лауреаты Гран-при фестиваля «Послание к человеку»

Фестиваль	Прошёл в	Лучший фильм фестиваля	Председатель жюри
I фестиваль	1989 год	«Встречный иск»; Аркадий Рудерман, Юрий Хащеватский; СССР	Эрвин Ляйзер; Швейцария
II фестиваль	1991 год	«ДМБ - 91»; Алексей Ханютин; СССР	Эрвин Ляйзер; Швейцария
III фестиваль	1993 год	«Беловы»; Виктор Косаковский; Россия	Эрвин Ляйзер; Швейцария
IV фестиваль	1994 год	«Марш живых»; Александр Роднянский; Украина	Жером де Миссольц; Франция
V фестиваль	1995 год	«Мать Дао - черепаха»; Винсент Монникендам; Нидерланды	Вадим Абдрашитов; Россия
VI фестиваль	1996 год	«Лев с седой бородой»; Андрей Хржановский; Россия	Джорджи Карпати; Венгрия
VII фестиваль	1997 год	«Чёрный Пепел»; Шухрат Махмудов; Узбекистан	Савва Кулиш; Россия
VIII фестиваль	1998 год	«Хлебный день»; Сергей Дворцевой; Россия	Фолькер Шлендорф; Германия
IX фестиваль	1999 год	«Жизнь в тумане»; Бахман Гобади; Иран	Владимир Мотыль; Россия
X фестиваль	2000 год	«Внутри-Снаружи»; Том Гард, Чарльз Гард; Великобритания	Годфри Реджио; США
XI фестиваль	2001 год	Гран-При не присуждался.	Томас Фрикель; Германия
XII фестиваль	2002 год	«Алексей и родник»; Сейши Мотохаси; Япония «Зеркало души»; Жоао Жардим, Вальтер Карвайо; Бразилия	Нана Джорджадзе; Грузия/Германия
XIII фестиваль	2003 год	«В зоне любви»; Аркадий Морозов; Россия	Бахтиер Худойназаров; Таджикистан/Германия
XIV фестиваль	2004 год	«Притеснение»; Геир Хеннинг Хопланд; Норвегия	Кристиан Фейгельсон; Франция
XV фестиваль	2005 год	«FATA MORGANA»; Анастасия Лапсуи, Маркку Лемускаллио; Финляндия	Андрей Смирнов; Россия
XVI фестиваль	2006 год	«Сёстры в законе»; Ким Лонгинотто, Флоуренс Айси; Великобритания	Герц Франк; Латвия/Израиль
XVII фестиваль	2007 год	«Моя любовь»; Александр Петров; Россия	Константин Лопушанский; Россия
XVIII фестиваль	2008 год	«Я такой»; Ингрид Демец, Кэролайн Ляйнтер; Италия	Сергей Дворцевой; Россия/Казахстан
XIX фестиваль	2009 год	«Кармен встречает Бората»; Мерседес Сталенхоф, Нидерланды	Сергей Овчаров, Россия
XX фестиваль	2010 год	«Черновик»; Тимофей Жалнин, Россия	Туэ Стин Мюллер, Дания
XXI фестиваль	2011 год	«Как твои дела, Рудольф Минг?»; Робертс Рубинс, Латвия	Джанфранко Рози, Италия
XXII фестиваль	2012 год	«Последний автобус»; Мартин Снопек, Ивана Лаучикова, Словакия	Михаэль Главоггер, Австрия
XXIII фестиваль	2013 год	«После неё…» (As She Left); Александра Канди Лонге, Бельгия	Мира Наир, США

Гости и участники

В разные годы участником, членом или председателем жюри, гостем фестиваля были выдающиеся кинематографисты Эрвин Ляйзер, Тонино Гуэрра, Мераб Мамардашвили, Юрис Подниекс, Владимир Мотыль, Савва Кулиш, Федор Хитрук, Кира Муратова, Александр Сокуров, Виктор Косаковский, Гарри Бардин, Фолькер Шлендорф, Аньес Варда, Юрий Клепиков, Владислав Виноградов, Годфри Реджио, Эмир Кустурица, Билл Плимптон, Збигнев Рыбчиньский, Ульрих Грегор, Вадим Абдрашитов, Лео Гурвиц, Александр Роднянский, Сергей Мирошниченко, Сергей Овчаров, Геррит ван Дийк, Александр Рогожкин, Константин Бронзит, Сергей Дворцевой, Павел Костомаров, Сергей Лозница и многие другие.

Сенсацией XI фестиваля (2001) стал приезд 98-летней Лени Рифеншталь в рамках специальной программы «Документальное кино в тоталитарных государствах» (показ её фильмов и картин Дзиги Вертова). Визит породил ожесточенные споры в обществе. Городские власти запретили демонстрацию в государственном кинотеатре «Аврора» фильма Рифеншталь «Триумф воли», однако в Доме кино эта картина была разрешена. В последующие два года Михаил Литвяков вынужден был давать объяснения в разных инстанциях, вплоть до прокуратуры и Государственной Думы.

«Послание к человеку»-2012

XXII Международный фестиваль «Послание к человеку» прошел с 22 по 29 сентября.

Впервые в истории фестиваля одна из специальных конкурсных программ («Молчание — золото») транслировалась в сети Интернет. Зрители посмотрели все фильмы программы в режиме online и голосовали за понравившуюся киноленту. Фильм-победитель конкурса был определен по числу голосов.

«Послание к человеку»-2014

В рамках «Послания к человеку»-2014, планировался к показу российский документальный фильм «Pussy против Путина», победивший в номинации «Лучший документальный фильм средней продолжительности» на «Международном фестивале документального кино в Амстердаме». Дата показа несколько раз переносилась, а затем картина и вовсе оказалась запрещенa к просмотру Министерством культуры РФ.

Ссылки

• [message2man.com/ Официальный сайт фестиваля]
• [www.filmfestivals.ru/russian/messagetoman/about/ Фестиваль «Послание к человеку» на сайте FilmFestivals.ru]
• [www.fiapf.org/intfilmfestivals.asp Список фестивалей, аккредитованных FIAPF]

Отрывок, характеризующий Послание к человеку

Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Гусары простояли около часу на одном месте. Началась и канонада. Граф Остерман с свитой проехал сзади эскадрона, остановившись, поговорил с командиром полка и отъехал к пушкам на гору.
Вслед за отъездом Остермана у улан послышалась команда:
– В колонну, к атаке стройся! – Пехота впереди их вздвоила взводы, чтобы пропустить кавалерию. Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик, и на рысях пошли под гору на французскую кавалерию, показавшуюся под горой влево.
Как только уланы сошли под гору, гусарам ведено было подвинуться в гору, в прикрытие к батарее. В то время как гусары становились на место улан, из цепи пролетели, визжа и свистя, далекие, непопадавшие пули.
Давно не слышанный этот звук еще радостнее и возбудительное подействовал на Ростова, чем прежние звуки стрельбы. Он, выпрямившись, разглядывал поле сражения, открывавшееся с горы, и всей душой участвовал в движении улан. Уланы близко налетели на французских драгун, что то спуталось там в дыму, и через пять минут уланы понеслись назад не к тому месту, где они стояли, но левее. Между оранжевыми уланами на рыжих лошадях и позади их, большой кучей, видны были синие французские драгуны на серых лошадях.


Ростов своим зорким охотничьим глазом один из первых увидал этих синих французских драгун, преследующих наших улан. Ближе, ближе подвигались расстроенными толпами уланы, и французские драгуны, преследующие их. Уже можно было видеть, как эти, казавшиеся под горой маленькими, люди сталкивались, нагоняли друг друга и махали руками или саблями.
Ростов, как на травлю, смотрел на то, что делалось перед ним. Он чутьем чувствовал, что ежели ударить теперь с гусарами на французских драгун, они не устоят; но ежели ударить, то надо было сейчас, сию минуту, иначе будет уже поздно. Он оглянулся вокруг себя. Ротмистр, стоя подле него, точно так же не спускал глаз с кавалерии внизу.
– Андрей Севастьяныч, – сказал Ростов, – ведь мы их сомнем…
– Лихая бы штука, – сказал ротмистр, – а в самом деле…
Ростов, не дослушав его, толкнул лошадь, выскакал вперед эскадрона, и не успел он еще скомандовать движение, как весь эскадрон, испытывавший то же, что и он, тронулся за ним. Ростов сам не знал, как и почему он это сделал. Все это он сделал, как он делал на охоте, не думая, не соображая. Он видел, что драгуны близко, что они скачут, расстроены; он знал, что они не выдержат, он знал, что была только одна минута, которая не воротится, ежели он упустит ее. Пули так возбудительно визжали и свистели вокруг него, лошадь так горячо просилась вперед, что он не мог выдержать. Он тронул лошадь, скомандовал и в то же мгновение, услыхав за собой звук топота своего развернутого эскадрона, на полных рысях, стал спускаться к драгунам под гору. Едва они сошли под гору, как невольно их аллюр рыси перешел в галоп, становившийся все быстрее и быстрее по мере того, как они приближались к своим уланам и скакавшим за ними французским драгунам. Драгуны были близко. Передние, увидав гусар, стали поворачивать назад, задние приостанавливаться. С чувством, с которым он несся наперерез волку, Ростов, выпустив во весь мах своего донца, скакал наперерез расстроенным рядам французских драгун. Один улан остановился, один пеший припал к земле, чтобы его не раздавили, одна лошадь без седока замешалась с гусарами. Почти все французские драгуны скакали назад. Ростов, выбрав себе одного из них на серой лошади, пустился за ним. По дороге он налетел на куст; добрая лошадь перенесла его через него, и, едва справясь на седле, Николай увидал, что он через несколько мгновений догонит того неприятеля, которого он выбрал своей целью. Француз этот, вероятно, офицер – по его мундиру, согнувшись, скакал на своей серой лошади, саблей подгоняя ее. Через мгновенье лошадь Ростова ударила грудью в зад лошади офицера, чуть не сбила ее с ног, и в то же мгновенье Ростов, сам не зная зачем, поднял саблю и ударил ею по французу.
В то же мгновение, как он сделал это, все оживление Ростова вдруг исчезло. Офицер упал не столько от удара саблей, который только слегка разрезал ему руку выше локтя, сколько от толчка лошади и от страха. Ростов, сдержав лошадь, отыскивал глазами своего врага, чтобы увидать, кого он победил. Драгунский французский офицер одной ногой прыгал на земле, другой зацепился в стремени. Он, испуганно щурясь, как будто ожидая всякую секунду нового удара, сморщившись, с выражением ужаса взглянул снизу вверх на Ростова. Лицо его, бледное и забрызганное грязью, белокурое, молодое, с дырочкой на подбородке и светлыми голубыми глазами, было самое не для поля сражения, не вражеское лицо, а самое простое комнатное лицо. Еще прежде, чем Ростов решил, что он с ним будет делать, офицер закричал: «Je me rends!» [Сдаюсь!] Он, торопясь, хотел и не мог выпутать из стремени ногу и, не спуская испуганных голубых глаз, смотрел на Ростова. Подскочившие гусары выпростали ему ногу и посадили его на седло. Гусары с разных сторон возились с драгунами: один был ранен, но, с лицом в крови, не давал своей лошади; другой, обняв гусара, сидел на крупе его лошади; третий взлеаал, поддерживаемый гусаром, на его лошадь. Впереди бежала, стреляя, французская пехота. Гусары торопливо поскакали назад с своими пленными. Ростов скакал назад с другими, испытывая какое то неприятное чувство, сжимавшее ему сердце. Что то неясное, запутанное, чего он никак не мог объяснить себе, открылось ему взятием в плен этого офицера и тем ударом, который он нанес ему.
Граф Остерман Толстой встретил возвращавшихся гусар, подозвал Ростова, благодарил его и сказал, что он представит государю о его молодецком поступке и будет просить для него Георгиевский крест. Когда Ростова потребовали к графу Остерману, он, вспомнив о том, что атака его была начата без приказанья, был вполне убежден, что начальник требует его для того, чтобы наказать его за самовольный поступок. Поэтому лестные слова Остермана и обещание награды должны бы были тем радостнее поразить Ростова; но все то же неприятное, неясное чувство нравственно тошнило ему. «Да что бишь меня мучает? – спросил он себя, отъезжая от генерала. – Ильин? Нет, он цел. Осрамился я чем нибудь? Нет. Все не то! – Что то другое мучило его, как раскаяние. – Да, да, этот французский офицер с дырочкой. И я хорошо помню, как рука моя остановилась, когда я поднял ее».
Ростов увидал отвозимых пленных и поскакал за ними, чтобы посмотреть своего француза с дырочкой на подбородке. Он в своем странном мундире сидел на заводной гусарской лошади и беспокойно оглядывался вокруг себя. Рана его на руке была почти не рана. Он притворно улыбнулся Ростову и помахал ему рукой, в виде приветствия. Ростову все так же было неловко и чего то совестно.
Весь этот и следующий день друзья и товарищи Ростова замечали, что он не скучен, не сердит, но молчалив, задумчив и сосредоточен. Он неохотно пил, старался оставаться один и о чем то все думал.
Ростов все думал об этом своем блестящем подвиге, который, к удивлению его, приобрел ему Георгиевский крест и даже сделал ему репутацию храбреца, – и никак не мог понять чего то. «Так и они еще больше нашего боятся! – думал он. – Так только то и есть всего, то, что называется геройством? И разве я это делал для отечества? И в чем он виноват с своей дырочкой и голубыми глазами? А как он испугался! Он думал, что я убью его. За что ж мне убивать его? У меня рука дрогнула. А мне дали Георгиевский крест. Ничего, ничего не понимаю!»
Но пока Николай перерабатывал в себе эти вопросы и все таки не дал себе ясного отчета в том, что так смутило его, колесо счастья по службе, как это часто бывает, повернулось в его пользу. Его выдвинули вперед после Островненского дела, дали ему батальон гусаров и, когда нужно было употребить храброго офицера, давали ему поручения.


Получив известие о болезни Наташи, графиня, еще не совсем здоровая и слабая, с Петей и со всем домом приехала в Москву, и все семейство Ростовых перебралось от Марьи Дмитриевны в свой дом и совсем поселилось в Москве.
Болезнь Наташи была так серьезна, что, к счастию ее и к счастию родных, мысль о всем том, что было причиной ее болезни, ее поступок и разрыв с женихом перешли на второй план. Она была так больна, что нельзя было думать о том, насколько она была виновата во всем случившемся, тогда как она не ела, не спала, заметно худела, кашляла и была, как давали чувствовать доктора, в опасности. Надо было думать только о том, чтобы помочь ей. Доктора ездили к Наташе и отдельно и консилиумами, говорили много по французски, по немецки и по латыни, осуждали один другого, прописывали самые разнообразные лекарства от всех им известных болезней; но ни одному из них не приходила в голову та простая мысль, что им не может быть известна та болезнь, которой страдала Наташа, как не может быть известна ни одна болезнь, которой одержим живой человек: ибо каждый живой человек имеет свои особенности и всегда имеет особенную и свою новую, сложную, неизвестную медицине болезнь, не болезнь легких, печени, кожи, сердца, нервов и т. д., записанных в медицине, но болезнь, состоящую из одного из бесчисленных соединений в страданиях этих органов. Эта простая мысль не могла приходить докторам (так же, как не может прийти колдуну мысль, что он не может колдовать) потому, что их дело жизни состояло в том, чтобы лечить, потому, что за то они получали деньги, и потому, что на это дело они потратили лучшие годы своей жизни. Но главное – мысль эта не могла прийти докторам потому, что они видели, что они несомненно полезны, и были действительно полезны для всех домашних Ростовых. Они были полезны не потому, что заставляли проглатывать больную большей частью вредные вещества (вред этот был мало чувствителен, потому что вредные вещества давались в малом количестве), но они полезны, необходимы, неизбежны были (причина – почему всегда есть и будут мнимые излечители, ворожеи, гомеопаты и аллопаты) потому, что они удовлетворяли нравственной потребности больной и людей, любящих больную. Они удовлетворяли той вечной человеческой потребности надежды на облегчение, потребности сочувствия и деятельности, которые испытывает человек во время страдания. Они удовлетворяли той вечной, человеческой – заметной в ребенке в самой первобытной форме – потребности потереть то место, которое ушиблено. Ребенок убьется и тотчас же бежит в руки матери, няньки для того, чтобы ему поцеловали и потерли больное место, и ему делается легче, когда больное место потрут или поцелуют. Ребенок не верит, чтобы у сильнейших и мудрейших его не было средств помочь его боли. И надежда на облегчение и выражение сочувствия в то время, как мать трет его шишку, утешают его. Доктора для Наташи были полезны тем, что они целовали и терли бобо, уверяя, что сейчас пройдет, ежели кучер съездит в арбатскую аптеку и возьмет на рубль семь гривен порошков и пилюль в хорошенькой коробочке и ежели порошки эти непременно через два часа, никак не больше и не меньше, будет в отварной воде принимать больная.