Международный кинофестиваль в Сан-Франциско
Поделись знанием:
С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.
От Москвы до Вязьмы из семидесятитрехтысячной французской армии, не считая гвардии (которая во всю войну ничего не делала, кроме грабежа), из семидесяти трех тысяч осталось тридцать шесть тысяч (из этого числа не более пяти тысяч выбыло в сражениях). Вот первый член прогрессии, которым математически верно определяются последующие.
Французская армия в той же пропорции таяла и уничтожалась от Москвы до Вязьмы, от Вязьмы до Смоленска, от Смоленска до Березины, от Березины до Вильны, независимо от большей или меньшей степени холода, преследования, заграждения пути и всех других условий, взятых отдельно. После Вязьмы войска французские вместо трех колонн сбились в одну кучу и так шли до конца. Бертье писал своему государю (известно, как отдаленно от истины позволяют себе начальники описывать положение армии). Он писал:
«Je crois devoir faire connaitre a Votre Majeste l'etat de ses troupes dans les differents corps d'annee que j'ai ete a meme d'observer depuis deux ou trois jours dans differents passages. Elles sont presque debandees. Le nombre des soldats qui suivent les drapeaux est en proportion du quart au plus dans presque tous les regiments, les autres marchent isolement dans differentes directions et pour leur compte, dans l'esperance de trouver des subsistances et pour se debarrasser de la discipline. En general ils regardent Smolensk comme le point ou ils doivent se refaire. Ces derniers jours on a remarque que beaucoup de soldats jettent leurs cartouches et leurs armes. Dans cet etat de choses, l'interet du service de Votre Majeste exige, quelles que soient ses vues ulterieures qu'on rallie l'armee a Smolensk en commencant a la debarrasser des non combattans, tels que hommes demontes et des bagages inutiles et du materiel de l'artillerie qui n'est plus en proportion avec les forces actuelles. En outre les jours de repos, des subsistances sont necessaires aux soldats qui sont extenues par la faim et la fatigue; beaucoup sont morts ces derniers jours sur la route et dans les bivacs. Cet etat de choses va toujours en augmentant et donne lieu de craindre que si l'on n'y prete un prompt remede, on ne soit plus maitre des troupes dans un combat. Le 9 November, a 30 verstes de Smolensk».
[Долгом поставляю донести вашему величеству о состоянии корпусов, осмотренных мною на марше в последние три дня. Они почти в совершенном разброде. Только четвертая часть солдат остается при знаменах, прочие идут сами по себе разными направлениями, стараясь сыскать пропитание и избавиться от службы. Все думают только о Смоленске, где надеются отдохнуть. В последние дни много солдат побросали патроны и ружья. Какие бы ни были ваши дальнейшие намерения, но польза службы вашего величества требует собрать корпуса в Смоленске и отделить от них спешенных кавалеристов, безоружных, лишние обозы и часть артиллерии, ибо она теперь не в соразмерности с числом войск. Необходимо продовольствие и несколько дней покоя; солдаты изнурены голодом и усталостью; в последние дни многие умерли на дороге и на биваках. Такое бедственное положение беспрестанно усиливается и заставляет опасаться, что, если не будут приняты быстрые меры для предотвращения зла, мы скоро не будем иметь войска в своей власти в случае сражения. 9 ноября, в 30 верстах от Смоленка.]
Ввалившись в Смоленск, представлявшийся им обетованной землей, французы убивали друг друга за провиант, ограбили свои же магазины и, когда все было разграблено, побежали дальше.
Все шли, сами не зная, куда и зачем они идут. Еще менее других знал это гений Наполеона, так как никто ему не приказывал. Но все таки он и его окружающие соблюдали свои давнишние привычки: писались приказы, письма, рапорты, ordre du jour [распорядок дня]; называли друг друга:
«Sire, Mon Cousin, Prince d'Ekmuhl, roi de Naples» [Ваше величество, брат мой, принц Экмюльский, король Неаполитанский.] и т.д. Но приказы и рапорты были только на бумаге, ничто по ним не исполнялось, потому что не могло исполняться, и, несмотря на именование друг друга величествами, высочествами и двоюродными братьями, все они чувствовали, что они жалкие и гадкие люди, наделавшие много зла, за которое теперь приходилось расплачиваться. И, несмотря на то, что они притворялись, будто заботятся об армии, они думали только каждый о себе и о том, как бы поскорее уйти и спастись.
Действия русского и французского войск во время обратной кампании от Москвы и до Немана подобны игре в жмурки, когда двум играющим завязывают глаза и один изредка звонит колокольчиком, чтобы уведомить о себе ловящего. Сначала тот, кого ловят, звонит, не боясь неприятеля, но когда ему приходится плохо, он, стараясь неслышно идти, убегает от своего врага и часто, думая убежать, идет прямо к нему в руки.
Сначала наполеоновские войска еще давали о себе знать – это было в первый период движения по Калужской дороге, но потом, выбравшись на Смоленскую дорогу, они побежали, прижимая рукой язычок колокольчика, и часто, думая, что они уходят, набегали прямо на русских.
При быстроте бега французов и за ними русских и вследствие того изнурения лошадей, главное средство приблизительного узнавания положения, в котором находится неприятель, – разъезды кавалерии, – не существовало. Кроме того, вследствие частых и быстрых перемен положений обеих армий, сведения, какие и были, не могли поспевать вовремя. Если второго числа приходило известие о том, что армия неприятеля была там то первого числа, то третьего числа, когда можно было предпринять что нибудь, уже армия эта сделала два перехода и находилась совсем в другом положении.
Одна армия бежала, другая догоняла. От Смоленска французам предстояло много различных дорог; и, казалось бы, тут, простояв четыре дня, французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что нибудь выгодное и предпринять что нибудь новое. Но после четырехдневной остановки толпы их опять побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу – по пробитому следу.
Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.
Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.
От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.
Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.
Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.
Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?
Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.
Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.
Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.
Цели этой никогда не было и не могло быть, потому что она не имела смысла, и достижение ее было совершенно невозможно.
Цель эта не имела никакого смысла, во первых, потому, что расстроенная армия Наполеона со всей возможной быстротой бежала из России, то есть исполняла то самое, что мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?
Во вторых, бессмысленно было становиться на дороге людей, всю свою энергию направивших на бегство.
В третьих, бессмысленно было терять свои войска для уничтожения французских армий, уничтожавшихся без внешних причин в такой прогрессии, что без всякого загораживания пути они не могли перевести через границу больше того, что они перевели в декабре месяце, то есть одну сотую всего войска.
В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
| Международный кинофестиваль в Сан-Франциско | |
 |
Международный кинофестиваль в Сан-Франциско — кинофестиваль. Проходит ежегодно с 1957 года в городе Сан-Франциско, Калифорния, США. Является старейшим ежегодным кинофестивалем в США.
Организован некоммерческой организацией кинопрокатчиков Киносообщество Сан-Франциско[en]. Каждую весну в течение двух недель представляет в среднем 150 фильмов из более чем пятидесяти стран мира. Фестивалем освещаются важнейшие течения в мировом кино. Уклон делается на фильмы, не нашедшие прокатчиков в США.
В 2011 году кинофестиваль посетили свыше 80 тысяч гостей. Показы проходили в Сан-Франциско, в Беркли и в округе Марин.[1]
Грэм Леггат (1960—2011) стал исполнительным директором фестиваля 17 октября 2005 года. Американец шотландского происхождения Леггат умер 25 августа 2011 года от рака в возрасте 51 года.[2]
54-й ежегодный Международный кинофестиваль в Сан-Франциско состоялся с 21 апреля по 5 мая 2011 года. Кинофестиваль прошел в кинотеатре Сандэнс Кабуки[en], в Театре Кастро[en], в Музее современного искусства и в кинотеатре Тихоокеанского киноархива[en] (BAM/PFA) в Беркли.
Содержание
- 1 История
- 2 Фильмы СССР и России в Сан-Франциско
- 3 Награды и премии
- 4 Примечания
- 5 Ссылки
- 6 См. также
История
Основан в 1957 году кинопрокатчиком Ирвингом Левиным (англ. Irving "Bud" Levin). Начинался кинофестиваль с благих намерений обеспечить место городу Сан-Франциско на сцене мировой культуры, а также показать горожанам кино как вид искусства.[3]
Американцы увидели иностранные фильмы. Важную работу для этого сделал кинофестиваль. В числе фильмов, которые показали на первом фестивале, были «Трон в крови» Акиры Куросавы и «Песнь дороги» Сатьяджита Рея.
Одним из препятствий в первые годы было отсутствие поддержки со стороны крупных голливудских студий. Воротил от кино пугала надвигающаяся угроза прихода на рынок иностранных фильмов. Опасались студии и того, что фестиваль перетянет внимание и деньги от Оскара.[4] Изменилось все с 1959 года. В том году на кинофестивале показали крупный американский фильм «Возлюблённый язычник» (англ. Beloved Infidel) режиссёра Генри Кинга, в котором сыграли Грегори Пек и Дебора Керр.
Фильмы СССР и России в Сан-Франциско
1957—1967
- 1960
- Баллада о солдате (1959), Григорий Чухрай. Приз Золотые ворота. Лучший фильм; Лучший режиссёр полнометражного игрового фильма[5]
- После гудка (1959), Вахтанг Бахтадзе мультфильм
- Месть (1960), Ирина Поплавская. Приз Золотые ворота. Лучший игровой короткометражный фильм[6]
- 1961
- Ведьма (1959), Александр Абрамов. Приз Золотые ворота. Лучший игровой короткометражный фильм
- Конец Черной топи (1960), Владимир Дегтярев
- Пес Барбос и необычный кросс (1961), Леонид Гайдай
- Стрекоза и муравей (1913), Владислав Старевич
- Храбрый оленёнок (1957), Ольга Ходатаева, Леонид Аристов
- Чистое небо (1961), Григорий Чухрай. Приз Золотые ворота. Лучший режиссёр полнометражного игрового фильма
- 1962 — Иваново детство («Мосфильм», 1962), Андрей Тарковский. Приз Золотые ворота. Лучший режиссёр полнометражного игрового фильма
- 1964 — У твоего порога (1964), Василий Ордынский. Приз Золотые ворота. Надежда Федосова — Лучшая актриса второго плана
- 1964 — Ширали спускается с гор (Born in 1805)
- 1967 — О любви (1970) Михаил Богин
1968—1977
- 1969
- Ретроспектива фильмов Александра Довженко: Звенигора (1928), Арсенал (1929), Земля (1930), Аэроград (1935)
- Зачарованная Десна (1964), Юлия Солнцева
- Незабываемое (1967), Юлия Солнцева
- 1970 — Война и мир (1968), Сергей Бондарчук
- 1971 — Белорусский вокзал (1970) Андрей Смирнов
- 1971 — Начало (1970) Глеб Панфилов
- 1972 и 1975 — Анна Каренина (1967) Александр Зархи
- 1972 — Белая птица с черной отметиной (1970) Юрий Ильенко
- 1973 — Андрей Рублёв (1972) Андрей Тарковский
- 1974
- С тобой и без тебя (1973), Родион Нахапетов
- Лютый (1973), Толомуш Океев
- 1975 — Сто дней после детства (1975) Сергей Соловьёв
- 1976
- Дерсу Узала (1975) Акира Куросава
- Белый Бим - Черное ухо (1976) Станислав Ростоцкий
1978—1987
- 1980 — Несколько дней из жизни И. И. Обломова (1979) Никита Михалков
- 1983 — Грузинская хроника XIX века (1979), Александр Рехвиашвили
- 1984
- Без свидетелей (1983), Никита Михалков
- Сеча при Керженце (1971), Иван Иванов-Вано, Юрий Норштейн
- Чёртово колесо (1926) Григорий Козинцев и Леонид Трауберг
- Юность Максима (1935) Григорий Козинцев и Леонид Трауберг
- 1985 — Женщина и четверо её мужчин (1984) Альгимантас Пуйпа
- 1986 — Иди и смотри (1985) Элем Климов
- 1986 — Голубые горы, или Неправдоподобная история (1984) Эльдар Шенгелая
- 1987 — Светлячки (1985), Дато Джанелидзе
1988—1997
- 1988
- Комиссар (1967) Александр Аскольдов
- Кинотриптих Григория Чухрая: Начало неведомого века (1987). Ангел, Андрей Смирнов. Родина электричества, Лариса Шепитько
- Путь домой (1981), Александр Рехвиашвили
- 1989
- Ашик-Кериб (1988) Сергей Параджанов, Додо Абашидзе
- Вечер накануне Ивана Купала (1968), Юрий Ильенко
- Завтрак на траве (1987), Прийт Пярн
- Исповедь. Хроника отчуждения (1988) Георгий Гаврилов
- История Аси Клячиной, которая любила, да не вышла замуж (1988), Андрей Кончаловский
- 1990 — Чёрная роза — эмблема печали, красная роза — эмблема любви (1990) Сергей Соловьёв
- 1990 — Против течения (1990) Дмитрий Делов. Мощный документальный фильм об экологической мафии в СССР, где жители города Кириши решительно выступают против загрязняющего окрестности завода Киришинефтеоргсинтез. Приз Золотые ворота. Специальный приз жюри — Лучший фильм об окружающем мире[7]
- 1992 — Изыди! (1991) Дмитрий Астрахан
- 1992 — Личное дело Анны Ахматовой (1989) Семён Аранович Приз Золотые ворота. Лучшая кинобиография художника
- 1992 — Ой, вы, гуси… (1991) Лидия Боброва
- 1992 — Сады скорпиона (1991) Олег Ковалов
- 1993 — И возвращается ветер… (1991), Михаил Калик
- 1993 — Осколки зеркала (1992) Марина Голдовская
- 1993 — Я хотела увидеть ангелов (Россия, США, 1992) Сергей Бодров
- 1994 — Год собаки (1994) Семён Аранович
- 1994 — Жизнь с идиотом (1993) Александр Рогожкин
- 1994 — Кош ба кош (Таджикистан, Россия, Швейцария, 1993) Бахтиер Худойназаров
- 1994 — Ладони (1994) Режиссёр Артур Аристакисян лично приехал и получил Приз Сатьяджита Рея
- 1994 — Тихие страницы (Россия, Германия, 1993) Александр Сокуров
- 1995 — Вива, Кастро! (1994) Борис Фрумин
- 1995 — Делегация (Италия, Россия, 1993), Александр Галин. Играет Инна Чурикова
- 1995 — Немой свидетель (США, Россия, 1994) Энтони Уоллер
- 1995 — Утомлённые солнцем (Россия, Франция, 1994), Никита Михалков
- 1996
- Белый праздник (1995) Владимир Наумов
- Мавзолей (1995) Короткометражка (10 мин). Алексей Ханютин
- Прибытие поезда (1995). Короткометражка (9 мин). Андрей Железняков
- 1997 — Благодать (1996) Виталий Манский. Приз Золотые ворота. Золотой шпиль, видео и кино: социология
- 1997 — Мать и сын (Россия, Германия, 1997), Александр Сокуров
1998—2007
- 1998 — Броненосец «Потёмкин» (1925), Сергей Эйзенштейн. Немой фильм показывался в сопровождении оригинальной живой музыки, играл Дэннис Джеймс[8]
- 1998 — В той стране (1998) Лидия Боброва
- 1998 — Дом мастера (Россия, Германия, 1998), Марианна Киреёва
- 1998 — Иди и смотри (1985) Элем Климов
- 1999 — Голоса (1997) Андрей Осипов
- 1999 — Дерсу Узала (1975) Акира Куросава
- 1999 — Лев с седой бородой (1996) Мультфильм, короткометражка (30 мин). Андрей Хржановский
- 1999 — Хрусталев, машину! (Россия, Франция, 1998) Алексей Герман
- 2000 — Барак (Компания «Дар», 1999). Валерий Огородников
- 2000 — Молох (Россия, Германия, 1999) Александр Сокуров
- 2000 — Пугало (1999) Короткометражка (15 мин). Александр Котт
- 2001 — Подвиги Геракла. Русская фантазия. Фараон. (2000). Три короткометражки Сергея Овчарова по 10 мин. Из ста фильмов международного проекта по мировой культуре
- 2001 — Короткие встречи (1967), Кира Муратова
- 2002 — Сёстры (2001) Сергей Бодров (мл.)
- 2003 — Кукушка (2002). Александр Рогожкин
- 2004 — Дневник с того света (Рен ТВ, 2003), Оксана Барковская. Этот документальный фильм запрещен для показа в России. Основан на дневниках переживших в октябре 2000 года террористический акт на Дубровке. Приз Золотые ворота. Лучшая телевизионная короткометражка[9]
- 2004 — Коктебель (2003) Борис Хлебников, Алексей Попогребский
- 2004 — Охота на зайцев (2003) Короткометражка (23 мин). Игорь Волошин
- 2004 — Самый лучший день (2003) Павел Медведев
- 2005 — Время жатвы (2004) Марина Разбежкина
- 2005 — Сумерки (2005) Короткометражка (21 мин). Виктория Гамбург. Приз Золотые ворота. Лучшая игровая короткометражка
- 2006 — Солнце (Россия, Италия, Франция, Швейцария, 2005), Александр Сокуров
- 2007 — Остров (2006) Павел Лунгин
- 2007 — Месть кинооператора (1912) Короткометражка (13 мин). Владислав Старевич. Символическая мелодрама неверности, явно под влиянием братьев Квей — все роли играют настоящие насекомые, которыми Старевич кропотливо манипулирует. По дороге на работу г-н Жук заходит в стриптиз-клуб «Беспечная стрекоза», где встречает горячую красотку-стрекозу. Показан в программе «Подполье цвета». Демонстрировался в кинотеатре Театр Кастро в сопровождении импровизационной живой музыки[10]
- 2007 — Сады осенью (Франция, Россия, Италия, 2006) Отар Иоселиани
- 2007 — Сны о рыбе (США, Россия, Бразилия, 2006) Кирилл Михановский
2008-
- 2008 — Александра (2007), Александр Сокуров
- 2008 — Монгол (Германия, Казахстан, Россия, Молдова, 2007), Сергей Бодров
- 2008 — Путешествие с домашними животными (2007), Вера Сторожева
- 2009 — Дикое поле (2008), Михаил Калатозишвили
- 2009 — Тюльпан (2008) Сергей Дворцевой
- 2010 — Уроки русского (2009) Ольга Конская, Андрей Некрасов
- 2011 — Как я провёл этим летом (2011), Алексей Попогребский. Добавлен в программу
Награды и премии
Золотые ворота
Золотые ворота — основной конкурс кинофестиваля. Участвуют документальные, анимационные, короткометражные, экспериментальные кино и видео, детские фильмы и фильмы для телевидения. Правила требуют, чтобы для конкурсных фильмов область залива Сан-Франциско была местом премьеры. И чтобы фильмы не запускались в прокат до кинофестиваля в коммерческих кинотеатрах или электронных средствах массовой информации любого вида. Три жюри определяют победителя в каждой из пятнадцати номинаций:
Лучшие документальные фильмы. Приз Золотые ворота
- Познавательный документальный фильм
- 2011 — Преступление после преступления , Йоав Поташ (США, 2011)
- 2010 — Последний поезд домой , Лисинь Фан (Канада, Китай, 2009)
- Документальный фильм
- 2011 — Лучше этого мира, Келли Дуэйн де ла Вега и Кэти Гэллоуэй (США, 2011)
- 2010 — Пианомания, Лилиан Франк и Роберт Кибис (Австрия, Германия 2009)
- 2005 — Чешская мечта, Филип Ремунда и Вит Клусак (Чехия, 2004)
- Документальный фильм области залива Сан-Франциско
- 2011 — Лучше этого мира, Келли Дуэйн де ла Вега и Кэти Гэллоуэй (США, 2011)
- 2010 — Подозреваемый, Роберто Эрнандес, Джеффри Смит (Мексика, 2009)
Приз Новые режиссёры
Приз ФИПРЕССИ
Лучшие короткометражные фильмы. Приз Золотые ворота
- Короткометражный документальный фильм
- Игровая короткометражка
- Анимационная короткометражка
- Новые взгляды
- Короткометражка области залива Сан-Франциско, Первый приз
- Короткометражка области залива, Второй приз
- Фильм для молодежи
- Фильм для юношей
- Работы для детей и семей
- Телевизионный игровой полнометражный фильм
- Телевизионная игровая короткометражка
- Телевизионный игровой документальный фильм
- Телевизионная документальная короткометражка
Приз основателя для режиссёров
Эта награда присуждается каждый год мастеру мирового кино в память основателя кинофестиваля Ирвинга Левина.[11] Последние лауреаты:
- 2011 — Оливер Стоун[12]
- 2010 — Уолтер Саллес[13]
- 2009 — Фрэнсис Форд Коппола
- 2008 — Майк Ли
- 2007 — Спайк Ли
- 2006 — Вернер Херцог
- 2005 — Тэйлор Хэкфорд
- 2004 — Милош Форман
- 2003 — Роберт Олтмен
Приз Питера Дж. Оуэнса
Названный в честь благодетеля искусства и благотворителя Питера Дж. Оуэнса (англ. Peter J. Owens) (1936—1991), этот приз вручается актеру, чья работа является «примером блеска, независимости и целостности».[14]
- 2011 — Теренс Стэмп
- 2010 — Роберт Дюваль
- 2009 — Роберт Редфорд
- 2008 — Мария Белло
- 2007 — Робин Уильямс
- 2006 — Эд Харрис
- 2005 — Джоан Аллен
- 2004 — Крис Купер
- 2003 — Дастин Хоффман
Приз Канбара
Приз Канбара дается за выдающиеся сценарии. Морис Канбар англ. Maurice Kanbar) — предприниматель, живущий в Сан-Франциско. Лауреатами в разные годы стали:
- 2011 — Фрэнк Пирсон
- 2010 — Джеймс Шамус
- 2009 — Джеймс Тобак
- 2008 — Питер Морган
- 2007 — Роберт Таун
- 2006 — Жан-Клод Карьер
- 2005 — Пол Хаггис
Приз Мела Новикова
Названный в честь легендарного прокатчика из Сан-Франциско Мела Новикова (англ. Mel Novikoff) (1922—1987) приз присуждается лицу или организации, которые обогатили и разнообразили киносообщество области залива Сан-Франциско.[15] Лауреаты последних лет:
- 2011 — Серж Бромберг
- 2010 — Роджер Эберт
- 2009 — Брюс Гольдштейн
- 2008 — Джеймс Льюис Хоберман
- 2007 — Кевин Браунлоу
- 2005 — Анита Монга
- 2004 — Паоло Черчи Усаи
- 2003 — Мэнни Фарбера
Приз Золотые Ворота Пристальный взгляд
Призом Пристальный взгляд отличают достижения режиссёра, работающего в документальном кино, автора короткометражных фильмов, анимации или работающего на телевидении. Лауреаты:
- 2011 — Мэтью Барни
- 2010 — Дон Херцфельдт
- 2009 — Лурдес Портильо
- 2008 — Эррол Моррис
- 2007 — Хедди Хонигманн
- 2006 — Гай Мэдден
- 2005 — Адам Кёртис
- 2004 — Джон Элсе
- 2003 — Пэт О’Нил
- 2002 — Фернандо Бирри
- 2001 — Кеннет Энгер
- 2000 — Вера Хабли
- 1999 — Йохан ван дер Кеукен
- 1998 — Роберт Франк
- 1997 — Ян Шванкмайер
Приз полуночи
Получают подающие надежды молодые американские актер и актриса независимого и голливудского кино, которые принесли в свои роли поразительный интеллект, талант и глубину характера.[16] Последние лауреаты:
- 2011 — Клифтон Коллинз-младший и Зои Салдана
- 2009 — Эван Рейчел Вуд и Элайджа Вуд
- 2008 — Роуз Макгоуэн и Джейсон Ли
- 2007 — Розарио Доусон, Сэм Роквелл
Адрес страны кино
Каждый год фестиваль приглашает лидера в мире кино для доклада о проблемах кино. Прошлыми докладчиками были:
- 2003 — Питер Селларс
- 2004 — Тильда Суинтон
- 2005 — Брэд Бёрд
- 2006 — Б. Рубин Рич
- 2007 — Мишель Цимент
- 2008 — Кевин Келли
- 2009 — Мэри Эллен Марк
- 2010 — Вальтер Мёрч
- 2011 — Кристин Вахон
Напишите отзыв о статье "Международный кинофестиваль в Сан-Франциско"
Примечания
- ↑ [www.sffs.org/content.aspx?catid=22,37&pageid=1077 Экономика кинофестиваля стремится к новым рекордам по доходам и количеству гостей] sffs.org. 7 мая 2009 года
- ↑ [www.sffs.org/content.aspx?catid=22,37&pageid=2373 Скончался Грэм Леггат] sffs.org. 25 августа 2011 года
- ↑ [history.sffs.org/our_history/the_festival.php Амазонас, Ли. «Фестиваль, который не умрет».] history.sffs.org. 31 июля 2009 года
- ↑ [history.sffs.org/our_history/1977_20th.php Кникербокер, Пейн. «Триумф и небольшие поражения. 20 лет» Сан — Франциско Кроникл. 1977 год.] history.sffs.org
- ↑ [history.sffs.org/films/search.php?search_by%5B7%5D=7&searchfield=Russia&x=36&y=6 Фильмы из России] history.sffs.org
- ↑ [history.sffs.org/films/film_details.php?id=4209&search_by Revenge | San Francisco Film Festival]
- ↑ [history.sffs.org/films/search.php?searchfield=+Against+the+Current&x=36&y=12 Против течения (Against the Current)]history.sffs.org
- ↑ Дэннис Джеймс в английском разделе Википедии
- ↑ [history.sffs.org/films/search.php?search_by%5B6%5D=6&searchfield=A+Diary+from+the+Next+World&x=30&y=7 Дневник с того света (A Diary from the Next World)] history.sffs.org
- ↑ [history.sffs.org/films/search.php?search_by%5B6%5D=6&searchfield=The+Cameraman%92s+Revenge&x=29&y=8 Месть кинооператора (The Cameraman’s Revenge)]history.sffs.org
- ↑ Фардуг, Саджид. «Крестный отец занимает центральное место на кинофестивале в Сан-Франциско» nbcbayarea.com 1 апреля 2009
- ↑ [fest11.sffs.org/awards/ Награды 54-го кинофестиваля] fest11.sffs.org
- ↑ [fest10.sffs.org/awards/ Награды 53-го кинофестиваля] fest10.sffs.org
- ↑ fest10.sffs.org
- ↑ [www.jweekly.com/includes/print/37950/article/s.f.-%EF%AC%81lm-fest Пайн, Дэн. «Кинофестиваль в Сан-Франциско воздает почести еврейскому реставратору фильмов»] jweekly.com. 30 апреля 2009 года.
- ↑ [entertainment.uk.msn.com/celebrity/news/Article.aspx?cp-documentid=15371546 «Приз полуночи для Эван и Элайджа»] entertainment.uk.msn.com. 25 марта 2009 года
Ссылки
- [festival.sffs.org Официальный сайт]
- [history.sffs.org История фестиваля]
- [www.sffs.org Киносообщество Сан-Франциско]
См. также
- Фестиваль российской культуры «Русские вечера»
- Русский культурный центр в Сан-Франциско
- Музей русской культуры в Сан-Франциско
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Международный кинофестиваль в Сан-Франциско
С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.
От Москвы до Вязьмы из семидесятитрехтысячной французской армии, не считая гвардии (которая во всю войну ничего не делала, кроме грабежа), из семидесяти трех тысяч осталось тридцать шесть тысяч (из этого числа не более пяти тысяч выбыло в сражениях). Вот первый член прогрессии, которым математически верно определяются последующие.
Французская армия в той же пропорции таяла и уничтожалась от Москвы до Вязьмы, от Вязьмы до Смоленска, от Смоленска до Березины, от Березины до Вильны, независимо от большей или меньшей степени холода, преследования, заграждения пути и всех других условий, взятых отдельно. После Вязьмы войска французские вместо трех колонн сбились в одну кучу и так шли до конца. Бертье писал своему государю (известно, как отдаленно от истины позволяют себе начальники описывать положение армии). Он писал:
«Je crois devoir faire connaitre a Votre Majeste l'etat de ses troupes dans les differents corps d'annee que j'ai ete a meme d'observer depuis deux ou trois jours dans differents passages. Elles sont presque debandees. Le nombre des soldats qui suivent les drapeaux est en proportion du quart au plus dans presque tous les regiments, les autres marchent isolement dans differentes directions et pour leur compte, dans l'esperance de trouver des subsistances et pour se debarrasser de la discipline. En general ils regardent Smolensk comme le point ou ils doivent se refaire. Ces derniers jours on a remarque que beaucoup de soldats jettent leurs cartouches et leurs armes. Dans cet etat de choses, l'interet du service de Votre Majeste exige, quelles que soient ses vues ulterieures qu'on rallie l'armee a Smolensk en commencant a la debarrasser des non combattans, tels que hommes demontes et des bagages inutiles et du materiel de l'artillerie qui n'est plus en proportion avec les forces actuelles. En outre les jours de repos, des subsistances sont necessaires aux soldats qui sont extenues par la faim et la fatigue; beaucoup sont morts ces derniers jours sur la route et dans les bivacs. Cet etat de choses va toujours en augmentant et donne lieu de craindre que si l'on n'y prete un prompt remede, on ne soit plus maitre des troupes dans un combat. Le 9 November, a 30 verstes de Smolensk».
[Долгом поставляю донести вашему величеству о состоянии корпусов, осмотренных мною на марше в последние три дня. Они почти в совершенном разброде. Только четвертая часть солдат остается при знаменах, прочие идут сами по себе разными направлениями, стараясь сыскать пропитание и избавиться от службы. Все думают только о Смоленске, где надеются отдохнуть. В последние дни много солдат побросали патроны и ружья. Какие бы ни были ваши дальнейшие намерения, но польза службы вашего величества требует собрать корпуса в Смоленске и отделить от них спешенных кавалеристов, безоружных, лишние обозы и часть артиллерии, ибо она теперь не в соразмерности с числом войск. Необходимо продовольствие и несколько дней покоя; солдаты изнурены голодом и усталостью; в последние дни многие умерли на дороге и на биваках. Такое бедственное положение беспрестанно усиливается и заставляет опасаться, что, если не будут приняты быстрые меры для предотвращения зла, мы скоро не будем иметь войска в своей власти в случае сражения. 9 ноября, в 30 верстах от Смоленка.]
Ввалившись в Смоленск, представлявшийся им обетованной землей, французы убивали друг друга за провиант, ограбили свои же магазины и, когда все было разграблено, побежали дальше.
Все шли, сами не зная, куда и зачем они идут. Еще менее других знал это гений Наполеона, так как никто ему не приказывал. Но все таки он и его окружающие соблюдали свои давнишние привычки: писались приказы, письма, рапорты, ordre du jour [распорядок дня]; называли друг друга:
«Sire, Mon Cousin, Prince d'Ekmuhl, roi de Naples» [Ваше величество, брат мой, принц Экмюльский, король Неаполитанский.] и т.д. Но приказы и рапорты были только на бумаге, ничто по ним не исполнялось, потому что не могло исполняться, и, несмотря на именование друг друга величествами, высочествами и двоюродными братьями, все они чувствовали, что они жалкие и гадкие люди, наделавшие много зла, за которое теперь приходилось расплачиваться. И, несмотря на то, что они притворялись, будто заботятся об армии, они думали только каждый о себе и о том, как бы поскорее уйти и спастись.
Действия русского и французского войск во время обратной кампании от Москвы и до Немана подобны игре в жмурки, когда двум играющим завязывают глаза и один изредка звонит колокольчиком, чтобы уведомить о себе ловящего. Сначала тот, кого ловят, звонит, не боясь неприятеля, но когда ему приходится плохо, он, стараясь неслышно идти, убегает от своего врага и часто, думая убежать, идет прямо к нему в руки.
Сначала наполеоновские войска еще давали о себе знать – это было в первый период движения по Калужской дороге, но потом, выбравшись на Смоленскую дорогу, они побежали, прижимая рукой язычок колокольчика, и часто, думая, что они уходят, набегали прямо на русских.
При быстроте бега французов и за ними русских и вследствие того изнурения лошадей, главное средство приблизительного узнавания положения, в котором находится неприятель, – разъезды кавалерии, – не существовало. Кроме того, вследствие частых и быстрых перемен положений обеих армий, сведения, какие и были, не могли поспевать вовремя. Если второго числа приходило известие о том, что армия неприятеля была там то первого числа, то третьего числа, когда можно было предпринять что нибудь, уже армия эта сделала два перехода и находилась совсем в другом положении.
Одна армия бежала, другая догоняла. От Смоленска французам предстояло много различных дорог; и, казалось бы, тут, простояв четыре дня, французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что нибудь выгодное и предпринять что нибудь новое. Но после четырехдневной остановки толпы их опять побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу – по пробитому следу.
Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.
Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.
От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.
Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.
Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.
Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?
Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.
Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.
Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.
Цели этой никогда не было и не могло быть, потому что она не имела смысла, и достижение ее было совершенно невозможно.
Цель эта не имела никакого смысла, во первых, потому, что расстроенная армия Наполеона со всей возможной быстротой бежала из России, то есть исполняла то самое, что мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?
Во вторых, бессмысленно было становиться на дороге людей, всю свою энергию направивших на бегство.
В третьих, бессмысленно было терять свои войска для уничтожения французских армий, уничтожавшихся без внешних причин в такой прогрессии, что без всякого загораживания пути они не могли перевести через границу больше того, что они перевели в декабре месяце, то есть одну сотую всего войска.
В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
