Международный конгресс современной архитектуры

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Международный Конгресс Современной Архитектуры (фр. Congrès International d’Architecture Moderne — CIAM) — международная организация архитекторов, созданная в 1928 году с целью консолидации архитекторов Европы, для профессионального обмена и в интересах развития современной архитектуры. Деятельность организации выразилась в серии конгрессов, подготовленных ведущими архитекторами-модернистами Европы, где продвигались новые идеи и принципы во всех сферах архитектуры, от природного окружения и градостроительства до промышленного дизайна. CIAM прекратила своё существование в 1956 году.

Само возникновение CIAM было выражением общеевропейского протеста архитекторов против аннулированния победы Ле Корбюзье в конкурсе на Дворец Лиги Наций в Женеве в 1927 году. Первым председателем CIAM был избран швейцарский архитектор Карл МозерК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4539 дней].

В 1933 году четвертым конгрессом CIAM была принята «Афинская хартия» — свод требований, касающихся нового градостроительства и жилищной архитектуры. Эти требования были приняты позже в качестве стандарта во многих странах Европы. Автором Афинской хартии был Ле Корбюзье.

После перерыва, вызванного второй мировой войной, CIAM возобновил свою деятельность и просуществовал до 1956 года.



Конгрессы CIAM

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Напишите отзыв о статье "Международный конгресс современной архитектуры"

Отрывок, характеризующий Международный конгресс современной архитектуры

– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.