Международный трибунал по бывшей Югославии

Не следует путать с другими международными судами в Гааге.

Международный трибунал по бывшей Югославии International Criminal Tribunal for the former Yugoslavia Tribunal pénal international pour l'ex-Yougoslavie
логотип Трибунала
Вид	международный судебный орган
Инстанция	суд высшей инстанции
Юрисдикция	Босния и Герцеговина Босния и Герцеговина Македония Македония Сербия Сербия (в том числе Косово) Хорватия Хорватия Черногория Черногория
Дата основания	1993 год
Языки делопроизводства	английский, французский
Состав	судьи избираются Генеральной Ассамблеей по спискам, представленным Советом Безопасности
Управомочен по	Резолюция СБ ООН 827 (англ.), Устав МТБЮ
Срок службы	4 года
Членов	16 постоянных и 12 судей ad litem
Руководство
Председатель	Теодор Мерон
Вступил в должность	17 ноября 2011 года
Зал заседаний
Резиденция Трибунала в Гааге
Местоположение	Гаага
Адрес	Нидерланды, Гаага
Сайт
www.icty.org

Междунаро́дный трибуна́л по бы́вшей Югосла́вии (МТБЮ) — структура ООН. Заявленная цель создания — восстановление справедливости в отношении жертв военных преступлений, преступлений против человечности и геноцида, совершённых во время войн в Югославии в 1991—2001 годах, и наказания виновных в этих преступлениях. Находится в Гааге. Полное название — «Международный трибунал для судебного преследования лиц, ответственных за серьёзные нарушения международного гуманитарного права, совершённых на территории бывшей Югославии с 1991 года».

История

В октябре 1992 года Совет Безопасности ООН учредил комиссию экспертов по расследованию и анализу информации о нарушениях Женевских конвенций и других норм международного права на территории бывшей Югославии. За год с небольшим специалисты исследовали 65 тысяч полученных из разных источников материалов, провели 32 исследовательские миссии. Выводы гласили: всемирной организации надлежит немедленно создать судебный орган для расследования и наказания военных преступлений.

В мае 1993 года был создан МТБЮ для преследования лиц, ответственных за нарушения гуманитарного права на территории бывшей Югославии в период с 1 января 1991 года и до даты, которую СБ определит после восстановления мира (резолюции 808 и 827). Резолюция о создании Трибунала была принята единогласно.

Председательствовавший на заседании СБ 25 мая 1993 постоянный представитель России Юлий Воронцов заявил: «Виновные в массовых преступлениях…, в нарушениях законов и обычаев войны, преступлениях геноцида, а также против человечности, должны понести заслуженное наказание. Особенно важным представляется тот факт, что впервые в истории не победитель судит побеждённого, а все международное сообщество в лице Трибунала вынесет свой вердикт тем, кто грубо попирает не только нормы международного права, но и просто человеческие представления о нравственности и гуманности».

Полномочия

Трибунал имеет мандат Совета Безопасности ООН — резолюция 827, принятая 25 мая 1993 года. Этим он отличается от классических международных судов, которые создаются международным договором.

Статья вторая Устава МТБЮ говорит о полномочии Трибунала осуществлять судебное преследование лиц, совершающих или отдающих приказ о совершении серьезных нарушений Женевских конвенций от 12 августа 1949 года, а именно следующих действий, направленных против лиц или имущества, пользующихся защитой Женевской конвенции: 1) умышленное убийство; 2) пытки и бесчеловечное обращение, включая биологические эксперименты; 3) умышленное причинение тяжких страданий или нанесения увечья или нанесение ущерба здоровью; 4) незаконное, произвольное и проводимое в большом масштабе разрушение и присвоение имущества, не вызываемое военной необходимостью; 5) принуждение военнопленного или гражданского лица служить в вооруженных силах неприятельской державы; 6) умышленное лишение прав военнопленного или гражданского лица на беспристрастное и нормальное судопроизводство; 7) незаконное депортирование, перемещение или арест гражданского лица; 8)взятие гражданских лиц в качестве заложников.

МТБЮ рассматривает военные преступления, совершённые на территории Югославии с 1991 года, связанные с нарушениями Женевской конвенции, нарушением правил ведения войны и геноцидом.

Деятельность Трибунала ограничена временными и географическими рамками. Согласно уставу, территориальная юрисдикция трибунала распространяется на территорию бывшей Югославии (кроме Словении), а завершение последнего процесса означает упразднение самого суда.

Трибунал имеет полномочия судить конкретных лиц, но не организации и не правительства. Максимальное наказание, которое вправе вынести Трибунал — пожизненное заключение.

Трибунал планировал закончить рассмотрение всех имеющихся дел к 2009 году, а к 2010 году — все апелляции. Однако на декабрь 2014 на рассмотрении МТБЮ остались дела Горана Хаджича, Ратко Младича, Радована Караджича, Воислава Шешеля, апелляция по делу Ядранко Прлича и ряд других. В связи с этим полномочия полномочий постоянных судей и судей ad litem Международного трибунала были продлены до 31 декабря 2015 года либо до завершения порученных им дел, если это произойдет раньше. Совет Безопасности постановил повторно назначить Сержа Браммерца Обвинителем МТБЮ. Председатель МТБЮ Теодор Мерон полагает, что эти дела будут завершены в 2017 году.

Состав

Трибунал состоит из следующих частей: судебного органа, состоящего из двух Судебных палат и одной Апелляционной палаты, секретариата обвинителя и судебных палат. В настоящее время в состав Трибунала входят 27 судей: 15 постоянных и 12 судей ad litem.

Деятельность

В своей деятельности трибунал главным образом руководствовался доктриной совместных преступных действий, в соответствии с которой каждый член организованной группы несет индивидуальную ответственность за преступления, совершенные группой в рамках общего плана или установленных ею целей. Всего за время существования трибунала было проведено 142 судебных процесса (в том числе 92 против сербов, 33 против хорватов, 8 против косовских албанцев, 7 против боснийских мусульман и 2 против македонцев). Обвинения Гаагского трибунала выдвинуты против лидеров боснийских сербов Ратко Младича и Радована Караджича. Также обвиняемым на судебном процессе в Гааге являлся бывший президент Югославии Слободан Милошевич, скончавшийся в тюрьме Трибунала.

Критика

Трибунал стал первым после Нюрнбергского трибунала и Международного военного трибунала для Дальнего Востока международным органом для рассмотрения дел о военных преступлениях, преступлениях против человечности и геноциде. Однако важное отличие состоит в том, что в Нюрнберге и Токио победители судили побеждённых, а МТБЮ является органом международного сообщества, который рассматривает дела о преступлениях независимо от того, на чьей стороне были те, кто их совершили.

Тем не менее, МТБЮ зачастую подвергается критике, особенно со стороны сербских и российских властей, за имеющуюся, в его работе необъективность, выливающуюся в гораздо большее число осужденных сербов и более строгие приговоры в их отношении, чем в отношении хорватов, боснийских мусульман и косовских албанцев.

Так, постоянный представитель России при ООН Виталий Чуркин 4 июня 2008 года заявил: «Положение дел в МТБЮ считаем неудовлетворительным. Ожидаем от Трибунала подробного отчёта о мерах, принятых по …разоблачениям бывшего Прокурора МТБЮ Карлы дель Понте в отношении фактов, которые до последнего времени замалчивались Трибуналом. Возникает ощущение, что серьёзные обвинения, такие, как массовое насильственное изъятие человеческих органов, попросту игнорируются».

Выступая с критикой в адрес трибунала на заседании Совета Безопасности ООН в связи с рассмотрением докладов МТБЮ 6 декабря 2012 года, Виталий Чуркин заявил, что оправдательные приговоры югославского трибунала «дискредитируют идею международного уголовного правосудия». В своей работе международный трибунал «не демонстрирует ни справедливости, ни эффективности. Налицо лишь завышенная самооценка». Он добавил, что «вопрос о том, кто виноват в сотнях убитых и изгнании четверти миллиона сербов с мест их проживания остается открытым», и сообщил о намерении его делегации добиваться завершения деятельности МТБЮ в сроки, определенные Резолюцией Совета Безопасности ООН 1966. При этом он потребовал, чтобы к следующему полугодовому отчету руководство МТБЮ предоставило развернутые графики судопроизводства по каждому делу индивидуально, с раскладом по дням.

Кроме того, критику вызывает то обстоятельство, что МТБЮ учреждён не международным договором, а резолюцией Совета Безопасности ООН. Некоторые юристы полагают, что Совет Безопасности не имеет полномочий преследовать частных лиц и, соответственно, создавать для этого судебные органы.

60 % обвиняемых составляют сербы и черногорцы, в гаагской тюрьме оказалось практически всё военное и гражданское командование Сербии. Хорваты составляли лишь 18 % всех обвиняемых, однако все хорватские генералы были полностью оправданы. В результате, по версии судей, в ходе 4-х летней войны преступления совершали исключительно сербы, что превращает конфликт в «борьбу добра со злом». Оправдание военных преступлений хорватов нанесло сильный удар по самосознанию сербов.

См. также

• Международный уголовный суд
• Международный трибунал по Руанде
• Специальный трибунал по Ливану
• Тюрьма ООН в Гааге

Литература

• Международный трибунал по бывшей Югославии: Деятельность, результаты, эффективность / Отв. ред. Е. Ю. Гуськова. — М.: Индрик, 2012. — 544 с. — ISBN 978-5-91674-167-4
• Михайлов Н. Г. Международный уголовный трибунал по бывшей Югославии: компетенция, источники права, основные принципы деятельности. — М.: Изд. Дом Шумиловой И. И., 2006. — 267 с. — ISBN 5-89784-106-3
• Шарый А. В. Трибунал. Хроника неоконченной войны. — М.: Права человека, 2003. — 220 с. — ISBN 5-7712-0279-7

Ссылки

• [www.icty.org/ International Criminal Tribunal for the former Yugolavia] (англ.) (фр.) (босн.) (хорв.) (серб.) (алб.) (макед.)
• [slon.ru/world/kak_gaagskiy_tribunal_prevratilsya_v_nyurenbergskiy-853600.xhtml Как Гаагский трибунал притворился Нюрнбергским]
• [www.nasledie.ru/oboz/08_04/8_11.HTM Николай Михайлов: Международный трибунал по бывшей Югославии и права человека] Обозреватель-Observer
• [www.cjes.ru/about/?pid=4&id=1433 Разговор с автором книги «Трибунал» А. Шарым] Центр экстремальной журналистики
• [www.slobodan-memoria.narod.ru/process.htm Памяти Слободана Милошевича (Slobodan Milosevic), последнего законного Президента Сербии и Союзной Республики Югославии: Гаагский процесс. Материалы]

Отрывок, характеризующий Международный трибунал по бывшей Югославии

Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.
– Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это что? – крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3 й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. – Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…
Ротный командир, не спуская глаз с начальника, всё больше и больше прижимал свои два пальца к козырьку, как будто в одном этом прижимании он видел теперь свое спасенье.
– Ну, что ж вы молчите? Кто у вас там в венгерца наряжен? – строго шутил полковой командир.
– Ваше превосходительство…
– Ну что «ваше превосходительство»? Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! А что ваше превосходительство – никому неизвестно.
– Ваше превосходительство, это Долохов, разжалованный… – сказал тихо капитан.
– Что он в фельдмаршалы, что ли, разжалован или в солдаты? А солдат, так должен быть одет, как все, по форме.
– Ваше превосходительство, вы сами разрешили ему походом.
– Разрешил? Разрешил? Вот вы всегда так, молодые люди, – сказал полковой командир, остывая несколько. – Разрешил? Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Полковой командир помолчал. – Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Что? – сказал он, снова раздражаясь. – Извольте одеть людей прилично…
И полковой командир, оглядываясь на адъютанта, своею вздрагивающею походкой направился к полку. Видно было, что его раздражение ему самому понравилось, и что он, пройдясь по полку, хотел найти еще предлог своему гневу. Оборвав одного офицера за невычищенный знак, другого за неправильность ряда, он подошел к 3 й роте.
– Кааак стоишь? Где нога? Нога где? – закричал полковой командир с выражением страдания в голосе, еще человек за пять не доходя до Долохова, одетого в синеватую шинель.
Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.
– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.


– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.
– А, Тимохин! – сказал главнокомандующий, узнавая капитана с красным носом, пострадавшего за синюю шинель.
Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого добра капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.
– Еще измайловский товарищ, – сказал он. – Храбрый офицер! Ты доволен им? – спросил Кутузов у полкового командира.
И полковой командир, отражаясь, как в зеркале, невидимо для себя, в гусарском офицере, вздрогнул, подошел вперед и отвечал:
– Очень доволен, ваше высокопревосходительство.
– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».