Международный уголовный суд
Поделись знанием:
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.
– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.
Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.
Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.
Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.
В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.
С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.
Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…
Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.
Но положим, что так называемая наука имеет возможность примирить все противоречия и имеет для исторических лиц и событий неизменное мерило хорошего и дурного.
Положим, что Александр мог сделать все иначе. Положим, что он мог, по предписанию тех, которые обвиняют его, тех, которые профессируют знание конечной цели движения человечества, распорядиться по той программе народности, свободы, равенства и прогресса (другой, кажется, нет), которую бы ему дали теперешние обвинители. Положим, что эта программа была бы возможна и составлена и что Александр действовал бы по ней. Что же сталось бы тогда с деятельностью всех тех людей, которые противодействовали тогдашнему направлению правительства, – с деятельностью, которая, по мнению историков, хороша и полезна? Деятельности бы этой не было; жизни бы не было; ничего бы не было.
Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, – то уничтожится возможность жизни.
Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении.
Если цель европейских войн начала нынешнего столетия состояла в величии России, то эта цель могла быть достигнута без всех предшествовавших войн и без нашествия. Если цель – величие Франции, то эта цель могла быть достигнута и без революции, и без империи. Если цель – распространение идей, то книгопечатание исполнило бы это гораздо лучше, чем солдаты. Если цель – прогресс цивилизации, то весьма легко предположить, что, кроме истребления людей и их богатств, есть другие более целесообразные пути для распространения цивилизации.
Почему же это случилось так, а не иначе?
Потому что это так случилось. «Случай сделал положение; гений воспользовался им», – говорит история.
Но что такое случай? Что такое гений?
Слова случай и гений не обозначают ничего действительно существующего и потому не могут быть определены. Слова эти только обозначают известную степень понимания явлений. Я не знаю, почему происходит такое то явление; думаю, что не могу знать; потому не хочу знать и говорю: случай. Я вижу силу, производящую несоразмерное с общечеловеческими свойствами действие; не понимаю, почему это происходит, и говорю: гений.
Для стада баранов тот баран, который каждый вечер отгоняется овчаром в особый денник к корму и становится вдвое толще других, должен казаться гением. И то обстоятельство, что каждый вечер именно этот самый баран попадает не в общую овчарню, а в особый денник к овсу, и что этот, именно этот самый баран, облитый жиром, убивается на мясо, должно представляться поразительным соединением гениальности с целым рядом необычайных случайностей.
Но баранам стоит только перестать думать, что все, что делается с ними, происходит только для достижения их бараньих целей; стоит допустить, что происходящие с ними события могут иметь и непонятные для них цели, – и они тотчас же увидят единство, последовательность в том, что происходит с откармливаемым бараном. Ежели они и не будут знать, для какой цели он откармливался, то, по крайней мере, они будут знать, что все случившееся с бараном случилось не нечаянно, и им уже не будет нужды в понятии ни о случае, ни о гении.
Только отрешившись от знаний близкой, понятной цели и признав, что конечная цель нам недоступна, мы увидим последовательность и целесообразность в жизни исторических лиц; нам откроется причина того несоразмерного с общечеловеческими свойствами действия, которое они производят, и не нужны будут нам слова случай и гений.
Стоит только признать, что цель волнений европейских народов нам неизвестна, а известны только факты, состоящие в убийствах, сначала во Франции, потом в Италии, в Африке, в Пруссии, в Австрии, в Испании, в России, и что движения с запада на восток и с востока на запад составляют сущность и цель этих событий, и нам не только не нужно будет видеть исключительность и гениальность в характерах Наполеона и Александра, но нельзя будет представить себе эти лица иначе, как такими же людьми, как и все остальные; и не только не нужно будет объяснять случайностию тех мелких событий, которые сделали этих людей тем, чем они были, но будет ясно, что все эти мелкие события были необходимы.
Отрешившись от знания конечной цели, мы ясно поймем, что точно так же, как ни к одному растению нельзя придумать других, более соответственных ему, цвета и семени, чем те, которые оно производит, точно так же невозможно придумать других двух людей, со всем их прошедшим, которое соответствовало бы до такой степени, до таких мельчайших подробностей тому назначению, которое им предлежало исполнить.
Основной, существенный смысл европейских событий начала нынешнего столетия есть воинственное движение масс европейских народов с запада на восток и потом с востока на запад. Первым зачинщиком этого движения было движение с запада на восток. Для того чтобы народы запада могли совершить то воинственное движение до Москвы, которое они совершили, необходимо было: 1) чтобы они сложились в воинственную группу такой величины, которая была бы в состоянии вынести столкновение с воинственной группой востока; 2) чтобы они отрешились от всех установившихся преданий и привычек и 3) чтобы, совершая свое воинственное движение, они имели во главе своей человека, который, и для себя и для них, мог бы оправдывать имеющие совершиться обманы, грабежи и убийства, которые сопутствовали этому движению.
И начиная с французской революции разрушается старая, недостаточно великая группа; уничтожаются старые привычки и предания; вырабатываются, шаг за шагом, группа новых размеров, новые привычки и предания, и приготовляется тот человек, который должен стоять во главе будущего движения и нести на себе всю ответственность имеющего совершиться.
Человек без убеждений, без привычек, без преданий, без имени, даже не француз, самыми, кажется, странными случайностями продвигается между всеми волнующими Францию партиями и, не приставая ни к одной из них, выносится на заметное место.
Невежество сотоварищей, слабость и ничтожество противников, искренность лжи и блестящая и самоуверенная ограниченность этого человека выдвигают его во главу армии. Блестящий состав солдат итальянской армии, нежелание драться противников, ребяческая дерзость и самоуверенность приобретают ему военную славу. Бесчисленное количество так называемых случайностей сопутствует ему везде. Немилость, в которую он впадает у правителей Франции, служит ему в пользу. Попытки его изменить предназначенный ему путь не удаются: его не принимают на службу в Россию, и не удается ему определение в Турцию. Во время войн в Италии он несколько раз находится на краю гибели и всякий раз спасается неожиданным образом. Русские войска, те самые, которые могут разрушить его славу, по разным дипломатическим соображениям, не вступают в Европу до тех пор, пока он там.
По возвращении из Италии он находит правительство в Париже в том процессе разложения, в котором люди, попадающие в это правительство, неизбежно стираются и уничтожаются. И сам собой для него является выход из этого опасного положения, состоящий в бессмысленной, беспричинной экспедиции в Африку. Опять те же так называемые случайности сопутствуют ему. Неприступная Мальта сдается без выстрела; самые неосторожные распоряжения увенчиваются успехом. Неприятельский флот, который не пропустит после ни одной лодки, пропускает целую армию. В Африке над безоружными почти жителями совершается целый ряд злодеяний. И люди, совершающие злодеяния эти, и в особенности их руководитель, уверяют себя, что это прекрасно, что это слава, что это похоже на Кесаря и Александра Македонского и что это хорошо.
Тот идеал славы и величия, состоящий в том, чтобы не только ничего не считать для себя дурным, но гордиться всяким своим преступлением, приписывая ему непонятное сверхъестественное значение, – этот идеал, долженствующий руководить этим человеком и связанными с ним людьми, на просторе вырабатывается в Африке. Все, что он ни делает, удается ему. Чума не пристает к нему. Жестокость убийства пленных не ставится ему в вину. Ребячески неосторожный, беспричинный и неблагородный отъезд его из Африки, от товарищей в беде, ставится ему в заслугу, и опять неприятельский флот два раза упускает его. В то время как он, уже совершенно одурманенный совершенными им счастливыми преступлениями, готовый для своей роли, без всякой цели приезжает в Париж, то разложение республиканского правительства, которое могло погубить его год тому назад, теперь дошло до крайней степени, и присутствие его, свежего от партий человека, теперь только может возвысить его.
Он не имеет никакого плана; он всего боится; но партии ухватываются за него и требуют его участия.
Он один, с своим выработанным в Италии и Египте идеалом славы и величия, с своим безумием самообожания, с своею дерзостью преступлений, с своею искренностью лжи, – он один может оправдать то, что имеет совершиться.
Он нужен для того места, которое ожидает его, и потому, почти независимо от его воли и несмотря на его нерешительность, на отсутствие плана, на все ошибки, которые он делает, он втягивается в заговор, имеющий целью овладение властью, и заговор увенчивается успехом.
Его вталкивают в заседание правителей. Испуганный, он хочет бежать, считая себя погибшим; притворяется, что падает в обморок; говорит бессмысленные вещи, которые должны бы погубить его. Но правители Франции, прежде сметливые и гордые, теперь, чувствуя, что роль их сыграна, смущены еще более, чем он, говорят не те слова, которые им нужно бы было говорить, для того чтоб удержать власть и погубить его.
Случайность, миллионы случайностей дают ему власть, и все люди, как бы сговорившись, содействуют утверждению этой власти. Случайности делают характеры тогдашних правителей Франции, подчиняющимися ему; случайности делают характер Павла I, признающего его власть; случайность делает против него заговор, не только не вредящий ему, но утверждающий его власть. Случайность посылает ему в руки Энгиенского и нечаянно заставляет его убить, тем самым, сильнее всех других средств, убеждая толпу, что он имеет право, так как он имеет силу. Случайность делает то, что он напрягает все силы на экспедицию в Англию, которая, очевидно, погубила бы его, и никогда не исполняет этого намерения, а нечаянно нападает на Мака с австрийцами, которые сдаются без сражения. Случайность и гениальность дают ему победу под Аустерлицем, и случайно все люди, не только французы, но и вся Европа, за исключением Англии, которая и не примет участия в имеющих совершиться событиях, все люди, несмотря на прежний ужас и отвращение к его преступлениям, теперь признают за ним его власть, название, которое он себе дал, и его идеал величия и славы, который кажется всем чем то прекрасным и разумным.
Как бы примериваясь и приготовляясь к предстоящему движению, силы запада несколько раз в 1805 м, 6 м, 7 м, 9 м году стремятся на восток, крепчая и нарастая. В 1811 м году группа людей, сложившаяся во Франции, сливается в одну огромную группу с серединными народами. Вместе с увеличивающейся группой людей дальше развивается сила оправдания человека, стоящего во главе движения. В десятилетний приготовительный период времени, предшествующий большому движению, человек этот сводится со всеми коронованными лицами Европы. Разоблаченные владыки мира не могут противопоставить наполеоновскому идеалу славы и величия, не имеющего смысла, никакого разумного идеала. Один перед другим, они стремятся показать ему свое ничтожество. Король прусский посылает свою жену заискивать милости великого человека; император Австрии считает за милость то, что человек этот принимает в свое ложе дочь кесарей; папа, блюститель святыни народов, служит своей религией возвышению великого человека. Не столько сам Наполеон приготовляет себя для исполнения своей роли, сколько все окружающее готовит его к принятию на себя всей ответственности того, что совершается и имеет совершиться. Нет поступка, нет злодеяния или мелочного обмана, который бы он совершил и который тотчас же в устах его окружающих не отразился бы в форме великого деяния. Лучший праздник, который могут придумать для него германцы, – это празднование Иены и Ауерштета. Не только он велик, но велики его предки, его братья, его пасынки, зятья. Все совершается для того, чтобы лишить его последней силы разума и приготовить к его страшной роли. И когда он готов, готовы и силы.
Не следует путать с другими международными судами в Гааге.
| Международный уголовный суд International Criminal Court Cour pénale internationale | |
 эмблема суда | |
| Вид | |
|---|---|
| Инстанция | |
| Юрисдикция |
Государства-участники Римского статута |
| Дата основания | |
| Языки делопроизводства | |
| Состав |
судьи избираются Ассамблеей государств-участников |
| Управомочен по | |
| Срок службы |
9 лет |
| Членов |
18 (число может быть увеличено) |
| Руководство | |
| Председатель | |
| Вступил в должность | |
| Зал заседаний | |
|
| |
|
Резиденция суда в Гааге
| |
| Местоположение | |
| Координаты |
52°04′05″ с. ш. 4°21′11″ в. д. / 52.068° с. ш. 4.353° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=52.068&mlon=4.353&zoom=14 (O)] (Я) |
|
| |
| Сайт | |
|
www.icc-cpi.int | |
Междунаро́дный уголо́вный су́д (англ. International Criminal Court, ICC или ICCt; фр. Cour pénale internationale; сокращённо — МУС) — первый постоянный международный орган уголовной юстиции, в компетенцию которого входит преследование лиц, ответственных за геноцид, военные преступления, преступления против человечности. Учреждён на основе Римского статута, принятого в 1998 году. Официально начал свою работу с 1 июля 2002 года.
В отличие от других международных специальных (ad hoc) и смешанных уголовных судов, МУС является постоянным учреждением. В его компетенцию входят преступления, совершённые после вступления Римского статута в силу.
Местопребыванием является Гаага, однако по желанию суда заседания могут проходить в любом другом месте. Международный уголовный суд не следует путать с Международным судом ООН, который также заседает в Гааге, но имеет иную компетенцию. МУС не входит в официальные структуры Организации Объединённых Наций, хотя может возбуждать дела по представлению Совета Безопасности ООН.
Содержание
История
Международное сообщество давно стремилось к созданию постоянно действующего международного уголовного суда, но из-за всевозможных разногласий этот вопрос на протяжении длительного времени всегда откладывался. Ещё в 1948 году Генеральная Ассамблея ООН в своей резолюции указывала о необходимости создания специального юридического органа, который бы на постоянной основе занимался уголовным преследованием лиц, ответственных за совершение преступлений геноцида и других преступлений аналогичной тяжести. Работа над этим вопросом была поручена Комиссии международного права, которая пришла к выводу, что создание такого органа является желательным и возможным с точки зрения международного права, однако позже работа в этом направлении Генеральной Ассамблеей была приостановлена в связи с отсутствием консенсуса об определении понятия агрессии[1][2].
В середине XX века после Второй мировой войны международное сообщество достигло консенсуса только в отношении определения геноцида, преступлений против человечности и военных преступлений, приняв соответствующие международные документы по ним. Огромное влияние на формирование международного уголовного права оказали Нюрнбергский и Токийский процессы над лицами, виновными в совершении военных преступлений, преступлений против мира и против человечности во время Второй мировой войны. В дальнейшем в условиях биполярного мира и обострения холодной войны вопрос об учреждении международного уголовного суда больше не поднимался.
Только в конце 1980-х — начале 1990-х годах после окончания холодной войны к этому вопросу было вновь привлечено внимание. Сперва в 1989 году правительство Тринидада и Тобаго обратилось с письмом в Генеральную Ассамблею с просьбой возобновить работу над вопросом о международном уголовном суде, который в том числе обладал бы юрисдикцией в отношении преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств. Затем в 1991 году в бывшей Югославии началась кровопролитная гражданская война, а в 1994 году в Руанде произошёл геноцид. Совет Безопасности ООН отреагировал на две последние ситуации и своим решением учредил ad hoc трибуналы (МТБЮ и МТР) для привлечения к наказанию ответственных лиц. Однако, поскольку эти трибуналы были созданы для расследования преступлений, совершённых только в конкретное время и в рамках определенного конфликта, международным сообществом было достигнуто общее согласие о том, что окончательно назрел вопрос об учреждении независимого и постоянного уголовного суда. На своей 52-й сессии Генеральная Ассамблея по данному вопросу постановила созвать в 1998 году под эгидой ООН Дипломатическую конференцию в Риме с участием всех государств. 17 июля 1998 года международное сообщество достигло исторического рубежа, когда 120 государств подписало Римский статут — правовую основу для создания постоянного международного уголовного суда[1].
Международный уголовный суд (МУС) является первым постоянным международным органом уголовного правосудия, созданным на основе договора между государствами, который необходим, в первую очередь, для того чтобы не допустить ситуации безнаказанности лиц, совершивших самые серьёзные преступления, вызывающие озабоченность всего международного сообщества в целом. МУС имеет статус независимой международной организации, и не является частью структуры ООН. Он располагается в Гааге, Нидерланды. Расходы суда финансируются за счёт его государств-участников, а также возможны добровольные взносы от правительств, международных организаций, частных лиц, корпораций и других субъектов.
Римский статут вступил в силу 1 июля 2002 года после его ратификации 60 странами.
Государства-участники
Государства становятся участниками МУС, а преступления, совершённые их гражданами либо на их территории, — подсудными ему, по факту ратификации Римского статута.
По состоянию на апрель 2013 года Римский статут ратифицировало 123 государства во всём мире (Палестина ратифицировала Статут 2 января 2015 г.). Из 193 государств-членов ООН ратифицировало только 121 (острова Кука не являются членом ООН), 31 — подписали, но не ратифицировали, а 41 — вовсе не подписали.
Российская Федерация подписала Римский статут 13 сентября 2000 года, однако ещё не ратифицировала его и, таким образом, государством-участником Международного уголовного суда не является. При этом Россия сотрудничает с МУС и участвует в его работе в качестве наблюдателя.
Ряд стран принципиально возражает против самой идеи МУС как ограничивающей суверенитет государств и дающей неопределённо широкие компетенции суду; среди них США, Китай, Индия, Израиль и Иран.
Самым ярым противником деятельности МУС являются США. Правительство США хотя и подписало Римский статут в 2000 году, но уже в 2002 году отозвало свою подпись. Изначально Билл Клинтон, подписывая документ, объяснил, что США не собираются ратифицировать Римский статут, пока в полной мере воочию не ознакомятся с работой Международного уголовного суда[3]. В дальнейшем уже администрация Буша-младшего под предлогом защиты своих военнослужащих полностью отказалась от участия в Римском статуте, назвав его нарушающим национальные интересы и суверенитет США. Кроме того в 2002 году был принят специальный Закон о защите американского персонала за рубежом, который разрешил применение военной силы для освобождения любого американского гражданина либо граждан из числа союзников США, задержанных на территории какого-нибудь государства по ордеру МУС[4]. Также США заключили двусторонние соглашения с рядом стран, в которых обязали их не выдавать подозреваемых американских граждан Международному уголовному суду, а в случае нарушения этих договорённостей США прекратят оказывать им военную помощь и любую иную поддержку[5][6].
Государства-участники, ратифицировавшие Римский статут, делятся на следующие региональные группы:
- Африканские государства;
- Азиатские государства, в том числе государства в районе Тихого океана;
- Восточноевропейские государства;
- государства Латинской Америки и Карибского бассейна;
- Западная Европа и другие государства.
По состоянию на апрель 2013 года 34 государства-участника МУС относятся к африканским странам, 18 — к азиатским, 18 — из Восточной Европы, 27 — из Латинской Америки и Карибского бассейна и 25 — из Западной Европы и других государств[7].
Структура и состав суда
Организационная структура
Президиум
Президиум суда образуют его Председатель, первый и второй Вице-председатели. Они избираются абсолютным большинством голосов судей на трёхлетний срок и могут быть переизбраны только один раз.
Президиум осуществляет текущее управление делами Суда, координирует деятельность с Прокурором и выполняет иные функции, связанные с работой Суда.
Отделения и палаты суда
Структура собственно судебного компонента Международного уголовного суда состоит из Апелляционного отделения, Судебного отделения и Отделения предварительного производства. В свою очередь отделения включают в себя палаты, их количество может быть различным и определяется в зависимости от степени сложности, находящихся в производстве суда дел.
Апелляционное отделение состоит из Председателя и ещё четырех судей, а Судебное отделение и Отделение предварительного производства — не менее чем из шести судей каждые. При этом в Апелляционную палату должны входить сразу все судьи Апелляционного отделения, в одну Судебную палату — не менее трёх судей Судебного отделения, а в одну Палату предварительного производства — не менее трёх судей либо одного судьи соответствующего отделения в зависимости от сложности рассматриваемого дела.
Канцелярия Прокурора
Канцелярия Прокурора является независимым органом МУС, которая уполномочена осуществлять уголовное преследование ответственных за преступления лиц и предъявлять им обвинений. Канцелярия возглавляется Главным Прокурором. Независимость прокуратуры заключается в том, Прокурор и его заместители назначаются не Судом, а избираются Ассамблеей государств-участников наравне с судьями также сроком на девять лет, повторно переизбраны быть не могут и не должны представлять одно государство.
В настоящее время Главным Прокурором МУС является представительница Гамбии Фату Бенсуда, ранее эту должность занимал с 2003 по 2012 годы аргентинец Луис Морено Окампо.
Секретариат
Секретариат отвечает за несудебные аспекты управления делами и обслуживания Суда. Возглавляется секретарём, который избирается судьями на пятилетний срок.
Судьи
Международный уголовный суд состоит из 18 судей, избираемых на 9 лет Ассамблеей государств-участников суда, причём каждая из региональных групп должна быть представлена по крайней мере 2 судьями. В настоящее время (апрель 2013 года) 3 судей представляют Восточную Европу, 3 — Азию, 4 — Африку, 2 — Латинскую Америку, а остальные 5 — Западную Европу и другие государства.
Все судьи избираются по двум спискам. Список «А» включает в себя лиц, являющихся признанными специалистами в сфере уголовного права и процесса, а также обладающих необходимым опытом работы в качестве судьи, прокурора либо адвоката в этой сфере. Список «В» состоит из лиц, которые являются авторитетными специалистами в сфере международного права, а именно в области международного гуманитарного права и прав человека, и имеют большой опыт юридической практики.
Кандидаты на должность судьи должны получить наибольшее число голосов и большинство в две трети голосов государств- участников, присутствующих и принимающих участие в голосовании. В состав суда не могут одновременно входить два лица, представляющих одно и то же государство.
При отборе судей учитываются следующие критерии:
- представительство основных правовых систем мира;
- пропорциональное географическое представительство в зависимости от количества государств в региональных группах;
- равное представительство судей женского и мужского пола.
Если срок службы судьи истёк, но при этом в той палате, где он заседал, было начато с его участием судебное рассмотрение конкретного дела, он вправе оставаться в должности судьи до тех пор, пока это дело не будет рассмотрено по существу.
Действующий состав
| Имя | Страна | Вступил в должность |
Окончание срока |
Региональная группа |
Палата |
|---|---|---|---|---|---|
| Основной состав судей:[8] | |||||
| Сон Санхён (Председатель) |
 Республика Корея |
2003; 2006 | 2015 | Азия | Апелляционная |
| Санджи Ммазеноно Монагенг (Первый вице- председатель) |
 Ботсвана |
2009 | 2018 | Африка | Апелляционная |
| Куно Тарфуссер (Второй вице- председатель) |
 Италия |
2009 | 2018 | Западная Европа | Предварительного производства II |
| Ханс-Петер Кауль |  Германия |
2003; 2006 | 2015 | Западная Европа | Предварительного производства I и II |
| Акуа Куеньехиа |  Гана |
2003; 2006 | 2015 | Африка | Апелляционная |
| Эркки Коурула |  Финляндия |
2003; 2006 | 2015 | Западная Европа | Апелляционная |
| Анита Ушацка |  Латвия |
2003; 2006 | 2015 | Восточная Европа | Апелляционная |
| Екатерина Трендафилова |  Болгария |
2006 | 2015 | Восточная Европа | Предварительного производства II |
| Джойс Алуоч |  Кения |
2009 | 2018 | Африка | Судебная III и IV |
| Кристина Ван ден Вингарт |  Бельгия |
2009 | 2018 | Западная Европа | Предварительного производства I; Судебная II и V |
| Сильвиа Алехандра Фернандес де Гурменди |
 Аргентина |
2009 | 2018 | Латинская Америка | Предварительного производства I; Судебная IV |
| Кунико Одзоки |  Япония |
2009 | 2018 | Азия | Судебная III и V |
| Мириам Дефенсор-Сантьяго |  Филиппины |
2012 | 2021 | Азия | |
| Говард Моррисон |  Великобритания |
2012 | 2021 | Западная Европа | Судебная |
| Ольга Эррера Карбуция |  Доминиканская Республика |
2012 | 2021 | Латинская Америка | Предварительного производства |
| Роберт Фремр |  Чехия |
2012 | 2021 | Восточная Европа | Судебная |
| Чили Эбое-Осуджи |  Нигерия |
2012 | 2021 | Африка | Судебная IV и V |
| Судьи Ad litem:[9][комм. 1] | |||||
| Фатумата Дембеле Диарра |  Мали |
2003 | 2012 | Африка | Судебная III |
| Сильвия Стайнер |  Бразилия |
2003 | 2012 | Латинская Америка | Судебная III |
| Бруно Котте |  Франция |
2007 | 2012 | Западная Европа | Судебная II |
Бывшие судьи
| Имя[10] | Страна | Начало срока | Окончание срока |
|---|---|---|---|
| Туилома Нерони Слейд |  Самоа |
2003 | 2006 |
| Морин Хардинг Кларк |  Ирландия |
2003 | 2006 |
| Клод Жорда | Франция |
2003 | 2007 |
| Карл Хадсон-Филлипс |  Тринидад и Тобаго |
2003 | 2007 |
| Наванетхем Пиллэй |  ЮАР |
2003 | 2008 |
| Филипп Кирш (бывший Председатель) |
 Канада |
2003 | 2009 |
| Георгиос Пикис |  Кипр |
2003 | 2009 |
| Мауро Полити | Италия |
2003 | 2009 |
| Фумико Сайга | Япония |
2007 | 2009 |
| Даниэль Нсереко |  Уганда |
2007 | 2012 |
| Рене Блаттманн |  Боливия |
2003 | 2012 |
| Эйдриен Фулфорд | Великобритания |
2007 | 2012 |
| Элизабет Одьё Бенито |  Коста-Рика |
2007 | 2012 |
| Энтони Кармона | Тринидад и Тобаго |
2012 | 2013 |
Ассамблея государств-участников
Юрисдикция
Предметная юрисдикция
Предметная юрисдикция суда ограничена следующими видами преступлений:
- Геноцид — намерение целиком или частично истребить национальную, этническую, расовую, религиозную или иную социальную группу как таковую.
- Преступления против человечности — часть масштабного или систематического преследования, направленного против мирного населения, причём о возможном преследовании преступнику заранее было известно.
- Военные преступления — нарушение законов и обычаев ведения войны, регулирующих поведение вооружённых формирований во время войны и защищающих гражданское население, военнопленных, культурное достояние и др.
В компетенцию Международного уголовного суда предлагалось также включить агрессию. Однако во время переговоров в Риме стороны не смогли прийти к единому определению этого преступления и поэтому было решено, что пока Суд не может осуществлять правосудия по вопросам, связанным с преступной агрессией.
Временна́я юрисдикция
Компетенция Суда ограничена также и во времени, а именно преступлениями, совершёнными после 1 июля 2002 года, даты вступления Римского статута в силу. Если некоторый конфликт — например, война в Уганде — продолжается уже двадцать лет, то компетенция Суда ограничена теми действиями, которые были там совершены после 1 июля 2002 года.
Территориальная и персональная юрисдикция
В компетенцию Суда входят только преступления, которые были совершены либо на территории государства-участника, либо гражданином государства-участника. Если не соблюдается ни личный, ни территориальный принцип, Суд не может действовать. Это положение гарантирует право государств решать, подвергать или нет своих граждан или свою территорию юрисдикции МУС.
Однако у этого принципа есть два исключения: во-первых, Совет Безопасности ООН может, посредством резолюции, принятой согласно главе VII Устава ООН, передать в Суд некоторую ситуацию, затрагивающую преступления, которые не были совершены ни на территории государства-участника, ни гражданами государства-участника. Совет Безопасности воспользовался этим правом, когда передал в Суд ситуацию в Дарфуре. Судан не является государством-участником МУС. Во-вторых, в соответствии с п. 3 ст. 12 Статута, государство, не являющееся участником Статута, может посредством заявления, представленного Секретарю суда, признать осуществление Судом юрисдикции в отношении конкретного преступления.
Порядок возбуждения дел
Важно подчеркнуть, что МУС — это «последнее прибежище». Он действует только в случае, если государство, на территории которого совершено преступление или гражданином которого является преступник, не желает или фактически не может осуществить расследование и выдвинуть против него обвинение.
Эта система, так называемая система дополнительности, оставляет государствам первичную ответственность расследования и выдвижения обвинений по международным преступлениям. В отличие от созданных ad hoc трибуналов ООН по бывшей Югославии и по Руанде, компетенция государства имеет приоритет над компетенцией международного суда.
Однако, если правоохранительная деятельность, предпринятая каким-нибудь государством, не соответствует международным процессуальным стандартам или имеет целью защиту связанного с преступлением лица от юрисдикции МУС, этот последний имеет право осуществить правосудие по данному случаю.
Суд не может автоматически осуществить правосудие по любому предполагаемому преступлению. Для этого нужен один из следующих механизмов, которые задействуют это право:
- одно из государств-участников передаёт прокурору суда некоторую ситуацию;
- Совет Безопасности ООН передаёт Суду некоторую ситуацию (в том числе и в отношении тех государств, которые не являются участниками МУС);
- прокурор МУС начинает расследование в отношении какого-либо государства-участника по своей инициативе (proprio motu).
В последнем случае действия прокурора должны быть подтверждены палатой предварительного производства, состоящей из трёх независимых и беспристрастных судей.
Кроме того, каждый ордер на арест и каждое обвинение, выданное прокурором, должны утверждаться комитетом из трёх судей, принимающим решения исключительно в соответствии со строго определёнными правовыми принципами и доказательствами, которые предоставляет прокурор.
Деятельность суда
После занявшего примерно три года процесса формирования и комплектации Международного уголовного суда, он начал свою работу.
Всего Суд получил жалобы о предполагаемых преступлениях по крайней мере в 139 странах, однако, в настоящее время, прокурором суда возбуждено расследование только в отношении восьми ситуаций в Африке: в Демократической Республике Конго, Уганде, Центральноафриканской Республике; в суданском регионе Дарфур; Кении, Ливии, Кот-д'Ивуаре и Мали[11]. Из них четыре были переданы в суд самими государствами как заинтересованными сторонами (Уганда, Демократическая Республика Конго, Центральноафриканская Республика и Мали), два были переданы Советом Безопасности ООН (Дарфур и Ливия), а два были начаты по собственной инициативе Прокурором (Кения и Кот-д'Ивуар).
В 2006 году началось рассмотрение Судом конкретных дел. 17 марта 2006 года был арестован и предан Международному уголовному суду гражданин Демократической Республики Конго Томаса Лубангу Дьило, лидера «Союза конголезских патриотов», участника итурийского конфликта. Он обвинялся в призыве на воинскую службу детей в возрасте до 15 лет и использовании их в военных действиях. Начало суда над Лубангой планировалось на январь 2007 года, затем на июнь 2008 года, но оба раза откладывалось по процедурным соображениям. Суд начался 26 января 2009 года. 14 марта 2012 года Лубанга был признан виновным по предъявленным ему обвинениям. Это был первый обвинительный вердикт МУС[12].
Кроме того, прокурор выдал ордеры на арест 5 членов вооружённого формирования Господня армия сопротивления в Уганде, обвиняемых в похищении тысяч детей, которых они насильно вербовали в свои ряды либо использовали в качестве домашней прислуги или сексуальных рабов.
21 июля 2008 года Международный уголовный суд выдал ордер на арест президента Судана Омара аль-Башира по обвинению в геноциде в связи с конфликтом в Дарфуре. Таким образом аль-Башир стал первым действующим главой государства, против которого было выдвинуто обвинение органом международной юстиции[13][14].
27 июня 2011 года Международный уголовный суд выдал ордеры на арест ливийского лидера Муаммара Каддафи, его сына Саифа аль-Ислама и главы ливийской разведки Абдуллы аль-Сенусси, обвинив их в преступлениях против человечности. Главный прокурор МУС Луис Морено Окампо в мае 2011 года просил выдать ордеры за «предумышленное» убийство демонстрантов в Ливии после того, как Совет безопасности ООН обратился с данным вопросом к суду. В своем постановлении МУС сообщил, что существуют «достаточные основания», чтобы считать, что Каддафи, его сын и аль-Сенусси совершили преступления, попадающие под юрисдикцию суда, и что следует выдать ордер на их арест. Проведение арестов, однако, является сложной задачей для МУС ввиду отсутствия собственной полиции, что заставляет суд полагаться в этом деле на страны-участницы[15]. Позже ордер на арест Муаммара Каддафи был отозван 22 ноября 2011 года по причине его смерти[16]. Саиф аль-Ислам и Абдулла Сенусси задержаны и находятся под стражей в Ливии, но в Международный уголовный суд до сих пор не переданы[17][18].
В декабре 2012 года Международный уголовный суд оправдал Мэтью Нгуджоло Чуи из Демократической Республики Конго. Он обвинялся в совершении военных преступлений и преступлений против человечности во время итурийского конфликта. Судьи в своем решении постановили, что представленные обвинением доказательства и показания свидетелей, не позволяют в полной мере без сомнений прийти к заключению о том, что Матье Нгуджоло Чуи был командиром боевиков, которые причастны к нападению на деревню Богоро[19].
4 марта 2013 году один из обвиняемых по делу о ситуации в Кении Ухуру Кениата был избран президентом этой страны в ходе всеобщих выборов[20].
30 ноября 2011 года перед судом предстали Лоран Гбагбо — бывший президент Кот-д'Ивуар, и его помощник Шарль Бле Гуде. Им предъявляются обвинения в преступлениях против человечества, совершенные в ходе вооруженного конфликта в Кот-д'Ивуаре (2010-2011)[21]. 28 января 2016 года начались слушания по делу [22]. Наблюдатели отмечают, что Гбагбо стал первым в истории бывшим главой государства, который лично предстал перед уголовным судом[22].
Список обвиняемых
| Имя | Ситуация | Обвинение предъявлено |
Г | ПЧ | ВП | Неув. | Переданы в МУС |
Текущий статус | ОЗ | |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Джозеф Кони
|
Ситуация в Уганде | 8 июля 2005 | — | 12 | 21 | — | Скрывается от правосудия[23] | [24] | ||
| Раска Луквия
|
Ситуация в Уганде | 8 июля 2005 | — | 1 | 3 | — | Умер 12 августа 2006; дело прекращено 11 июля 2007[25] | [26] | ||
| Окот Одхиамбо
|
Ситуация в Уганде | 8 июля 2005 | — | 3 | 7 | — | Скрывается от правосудия | [27] | ||
| Доминик Онгуэн
|
Ситуация в Уганде | 8 июля 2005 | — | 3 | 4 | — | Скрывается от правосудия | [28] | ||
| Винсент Отти
|
Ситуация в Уганде | 8 июля 2005 | — | 11 | 21 | — | Скрывается от правосудия; по некоторым данным умер 2 октября 2007[29] | [30] | ||
 Томас Лубанга Дьило
|
Ситуация в ДР Конго | 10 февраля 2006 | — | — | 3 | — | 17 марта 2006 | Обжалование приговора о лишении свободы на 14 лет[31] | [32] | |
 Боско Нтаганда[A]
|
Ситуация в ДР Конго | 22 августа 2006 | — | 3 | 7 | — | 22 марта 2013 | Дело в стадии предварительного производства[33] | [34] | |
 Ахмад Харун
|
Ситуация в Дарфуре | 27 апреля 2007 | — | 20 | 22 | — | Скрывается от правосудия | [35] | ||
| Али Кушайб
|
Ситуация в Дарфуре | 27 апреля 2007 | — | 22 | 28 | — | Скрывается от правосудия | [36] | ||
| Жермен Катанга
|
Ситуация в ДР Конго | 2 июля 2007 | — | 4 | 9 | — | 17 октября 2007 | Суд начался 24 ноября 2009[37][38] | [39] | |
| Мэтью Нгуджоло Чуи
|
Ситуация в ДР Конго | 6 июля 2007 | — | 4 | 9 | — | 6 февраля 2008 | Полностью оправдан (выпущен на свободу 21 декабря 2012)[40][41][42] | [39] | |
| Жан-Пьер Бемба
|
Ситуация в ЦАР | 23 мая 2008 | — | 3 | 5 | — | 3 июля 2008 | Суд начался 22 ноября 2010[43] | [44] | |
| Омар аль-Башир [B]
|
Ситуация в Дарфуре | 4 марта 2009 | 3 | 5 | 2 | — | Скрывается от правосудия | [45] | ||
| Бахар Идрисс Абу Гарда
|
Ситуация в Дарфуре | 7 мая 2009 | — | — | 3 | — | Вызван повесткой | Обвинения сняты 8 февраля 2010[46] | [47] | |
| Абдалла Банда
|
Ситуация в Дарфуре | 27 августа 2009 | — | — | 3 | — | Вызван повесткой | Дело в стадии предварительного производства[48] | [49] | |
| Салех Джербо
|
Ситуация в Дарфуре | 27 августа 2009 | — | — | 3 | — | Вызван повесткой | Дело в стадии предварительного производства[48] | [50] | |
| Калликста Мбарушимана
|
Ситуация в ДР Конго | 28 сентября 2010 | — | 5 | 6 | — | 25 января 2011 | Обвинения сняты 16 декабря 2011 (выпущен на свободу 23 декабря 2011)[51] | [52] | |
| Моххамед Хуссейн Али
|
Ситуация в Кении | 8 марта 2011 | — | 5 | — | — | Вызван повесткой | Обвинения сняты 23 января 2012[53] | [54] | |
| Ухуру Кениата
|
Ситуация в Кении | 8 марта 2011 | — | 5 | — | — | Вызван повесткой | Обвинения сняты 5 декабря 2014[55] | [53] | |
| Генри Козгей
|
Ситуация в Кении | 8 марта 2011 | — | 3 | — | — | Вызван повесткой | Обвинения сняты 23 января 2012[56] | [57] | |
| Фрэнсис Мутаура
|
Ситуация в Кении | 8 марта 2011 | — | 5 | — | — | Вызван повесткой | Обвинения сняты 18 марта 2013[58] | [54] | |
| Уильям Руто
|
Ситуация в Кении | 8 марта 2011 | — | 3 | — | — | Вызван повесткой | Дело в стадии предварительного производства[56] | [57] | |
| Джошуа Санг
|
Ситуация в Кении | 8 марта 2011 | — | 3 | — | — | Вызван повесткой | Дело в стадии предварительного производства[56] | [57] | |
 Муаммар Каддафи
|
Ситуация в Ливии | 27 июня 2011 | — | 2 | — | — | Умер 20 октября 2011; дело прекращено 22 ноября 2011[16] | [59] | ||
| Саиф аль-Ислам Каддафи
|
Ситуация в Ливии | 27 июня 2011 | — | 2 | — | — | Задержан в Ливии 19 ноября 2011[17] | [60] | ||
| Абдулла Сенусси
|
Ситуация в Ливия | 27 июня 2011 | — | 2 | — | — | Задержан в Мавритании; экстрадирован в Ливию 5 сентября 2012[18] | [61] | ||
 Лоран Гбагбо
|
Ситуация в Кот-д'Ивуаре | 23 ноября 2011 | — | 4 | — | — | 30 ноября 2011 | Дело в стадии предварительного производства[62] | [63] | |
| Симон Гбагбо
|
Ситуация в Кот-д'Ивуаре | 29 февраля 2012 | — | 4 | — | — | Задержан в Кот-д'Ивуаре 11 апреля 2011[64] | [65] | ||
| Абдель Рахим Хуссейн
|
Ситуация в Дарфуре | 1 марта 2012 | — | 7 | 6 | — | Скрывается от правосудия | [66] | ||
| Сильвестр Мудакумура
|
Ситуация в ДР Конго | 13 июля 2012 | — | — | 9 | — | Скрывается от правосудия | [67] | ||
| Комментарии A По вновь открывшимся обстоятельствам 13 июля 2012 года на Боско Нтаганда выдан дополнительный ордер на арест.[68] | ||||||||||
Применяемые меры наказания и их исполнение
Международный уголовный суд применяет в качестве наказания только тюремное заключение. В качестве вспомогательного наказания может быть использована конфискация имущества и возвращение незаконно изъятого имущества законному владельцу.
См. также
- Международный суд ООН
- Международный трибунал по бывшей Югославии
- Международный трибунал по Руанде
- Нюрнбергский процесс
Напишите отзыв о статье "Международный уголовный суд"
Комментарии
- ↑ В соответствии со статьями 36(10) и 39(3) Римского статута судьи, назначенные в Судебную или Апелляционную палату остаются в должности и после истечения срока своих полномочий до тех пор, пока не завершится рассмотрение любого дела, слушания по которому уже были начаты в соответствующей палате с их участием.
Примечания
- ↑ 1 2 [www.un.org/ru/law/icc/overview.shtml Международный уголовный суд: Исторический обзор]. сайт ООН. Проверено 4 апреля 2013. [www.webcitation.org/6Fwhg3NiB Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ Верещетин B.C. Международный уголовный суд: новые перспективы // Московский журнал международного права. — 1993. — № 2. — С. 4-41.
- ↑ [news.bbc.co.uk/1/hi/world/1095580.stm Clinton's statement on war crimes court] (англ.). BBC News. Проверено 4 апреля 2013. [www.webcitation.org/6FwmOeeEq Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ [www.hrights.ru/text/b16/Chapter26.htm Новая атака США на Международный уголовный суд] (рус.). Хьюман Райтс Вотч (2002). Проверено 4 апреля 2013. [www.webcitation.org/6FwmPVyVP Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ [index.org.ru/othproj/crimcrt/icc-020708-1.html Начало противостояния. США и Международный уголовный суд Обзор за май 2002 г.] (рус.). Журнал «Индекс». Проверено 4 апреля 2013. [www.webcitation.org/6FwmPz7wQ Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ [www.iccnow.org/documents/CICCFS_BIAstatusCurrent.pdf Status of US Bilateral Immunity Acts] (англ.) (PDF). Coalition for the International Criminal Court (2006). Проверено 4 апреля 2013. [www.webcitation.org/6FwmQXZTq Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ [www.icc-cpi.int/en_menus/asp/states%20parties/Pages/the%20states%20parties%20to%20the%20rome%20statute.aspx ICC: The States Parties to the Rome Statute] (англ.). Проверено 3 апреля 2013. [www.webcitation.org/6FwmGqGmC Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ [www.icc-cpi.int/en_menus/icc/structure%20of%20the%20court/chambers/the%20judges/Pages/the%20judges%20%20%20biographical%20notes.aspx ICC: Current Judges - Biographical Notes] (англ.). Проверено 1 апреля 2013. [www.webcitation.org/6FwmQyMXp Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ [www.icc-cpi.int/en_menus/icc/structure%20of%20the%20court/chambers/the%20judges/Pages/judges%20continuing%20in%20office%20to%20complete%20proceedings.aspx ICC: Judges continuing in office to complete proceedings] (англ.). Проверено 1 апреля 2013. [www.webcitation.org/6FwmRmy56 Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ [www.icc-cpi.int/en_menus/icc/structure%20of%20the%20court/chambers/the%20judges/Pages/former%20judges.aspx ICC: Former Judges] (англ.). Проверено 3 апреля 2013. [www.webcitation.org/6FwmSQoE0 Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ [www.icc-cpi.int/en_menus/icc/situations%20and%20cases/Pages/situations%20and%20cases.aspx ICC: Situations and cases] (англ.). Проверено 3 апреля 2013. [www.webcitation.org/6FwmTEpMM Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ [ru.euronews.com/2012/03/14/congolese-warlord-found-guilty-in-icc-s-first-ruling/ Томас Лубанга признан виновным в вербовке детей]
- ↑ [www.gzt.ru/world/2008/07/14/165434.html Международный трибунал требует арестовать президента Судана](недоступная ссылка — история). «Газета» (14 июля 2008). Проверено 21 августа 2008. [web.archive.org/20090313004434/www.gzt.ru/world/2008/07/14/165434.html Архивировано из первоисточника 13 марта 2009].
- ↑ [www.vz.ru/politics/2008/7/18/188101.html Судный день Судана]. Газета «Взгляд» (18 июля 2008). Проверено 21 августа 2008. [www.webcitation.org/65Xo3mGCe Архивировано из первоисточника 18 февраля 2012].
- ↑ [ru.reuters.com/article/topNews/idRURXE75Q0Q620110627 Гаага выдала ордер на арест Каддафи | ГЛАВНЫЕ НОВОСТИ | Reuters]
- ↑ 1 2 [www.icc-cpi.int/iccdocs/doc/doc1274559.pdf ICC-01/11-01/11: The Prosecutor v. Muammar Mohammed Abu Minyar Gaddafi, Saif Al-Islam Gaddafi and Abdullah Al-Senussi Decision to Terminate the Case Against Muammar Mohammed Abu Minyar Gaddafi] (PDF). International Criminal Court (22 ноября 2011). Проверено 22 ноября 2011. [www.webcitation.org/6FwmoHQCp Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ 1 2 [www.aljazeera.com/news/middleeast/2011/11/20111119111936535209.html Saif al-Islam Gaddafi arrested in Libya], Al Jazeera (10 ноября 2011). Проверено 10 ноября 2011.
- ↑ 1 2 Meilhan, Pierre. [www.cnn.com/2012/09/05/world/africa/libya-top-official-handover/index.html Mauritania: Former Gadhafi spy chief extradited to Libya], CNN (5 сентября 2012). Проверено 5 сентября 2012.
- ↑ [www.un.org/russian/news/story.asp?newsID=18810 МУС оправдал полковника конголезской национальной армии, бывшего лидера повстанцев в ДРК Матье Нгуджоло Чуи]
- ↑ [www.itar-tass.com/c1/670982.html Вице-премьер Кении Ухуру Кениата победил на президентских выборах, набрав более 50 процентов голосов]. ИТАР-ТАСС (9 марта 2013). Проверено 6 апреля 2013. [www.webcitation.org/6FwmTrEad Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ [www.rosbalt.ru/main/2011/11/30/918657.html Гбагбо предъявили обвинения в совершении преступлений против человечества], Росбалт (30 ноября 2011 года).
- ↑ 1 2 [www.bbc.com/russian/news/2016/01/160128_gbagbo_hague_icc «Экс-лидер Кот-д'Ивуара отверг обвинения на суде в Гааге»]
- ↑ [www.unmultimedia.org/radio/russian/archives/124886/ Председатель МУС: Джозеф Кони должен быть арестован] (рус.) (2 ноября 2012). Проверено 2 апреля 2013. [www.webcitation.org/6FwmXyqvs Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ [www.icc-cpi.int/iccdocs/doc/doc97185.PDF ICC-02/04-01/05: The Prosecutor v. Joseph Kony, Vincent Otti, Raska Lukwiya, Okot Odhiambo and Dominic Ongwen Warrant of Arrest for Joseph Kony issued on 8 July 2005 as amended on 27 September 2005] (PDF). International Criminal Court (27 сентября 2005). Проверено 17 июня 2010. [www.webcitation.org/6FwmYZEKN Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ [www.icc-cpi.int/iccdocs/doc/doc297945.PDF ICC-02/04-01/05: The Prosecutor v. Joseph Kony, Vincent Otti, Raska Lukwiya, Okot Odhiambo and Dominic Ongwen Decision to Terminate the Proceedings Against Raska Lukwiya] (PDF). International Criminal Court (11 июля 2007). Проверено 17 июня 2010. [www.webcitation.org/6FwmZ2B1b Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ [www.icc-cpi.int/iccdocs/doc/doc97193.PDF ICC-02/04-01/05: The Prosecutor v. Joseph Kony, Vincent Otti, Raska Lukwiya, Okot Odhiambo and Dominic Ongwen Warrant of Arrest for Raska Lukwiya] (PDF). International Criminal Court (8 июля 2005). Проверено 17 июня 2010. [www.webcitation.org/6FwmZYJaN Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ [www.icc-cpi.int/iccdocs/doc/doc97197.PDF ICC-02/04-01/05: The Prosecutor v. Joseph Kony, Vincent Otti, Raska Lukwiya, Okot Odhiambo and Dominic Ongwen Warrant of Arrest for Okot Odhiambo] (PDF). International Criminal Court (8 июля 2005). Проверено 17 июня 2010. [www.webcitation.org/6Fwma0pLm Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ [www.icc-cpi.int/iccdocs/doc/doc97201.PDF ICC-02/04-01/05: The Prosecutor v. Joseph Kony, Vincent Otti, Raska Lukwiya, Okot Odhiambo and Dominic Ongwen Warrant of Arrest for Dominic Ongwen] (PDF). International Criminal Court (8 июля 2005). Проверено 17 июня 2010. [www.webcitation.org/6FwmaTFgu Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ [news.bbc.co.uk/2/hi/africa/7156284.stm Otti 'executed by Uganda rebels'], BBC News (21 декабря 2007). Проверено 22 июля 2010.
- ↑ [www.icc-cpi.int/iccdocs/doc/doc97189.PDF ICC-02/04-01/05: The Prosecutor v. Joseph Kony, Vincent Otti, Raska Lukwiya, Okot Odhiambo and Dominic Ongwen Warrant of Arrest for Vincent Otti] (PDF). International Criminal Court (8 июля 2005). Проверено 17 июня 2010. [www.webcitation.org/6Fwmavq1k Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ [www.icc-cpi.int/menus/icc/situations+and+cases/situations/situation+icc+0104/related+cases/icc+0104+0106/democratic+republic+of+the+congo ICC-01/04-01/06: Case The Prosecutor v. Thomas Lubanga Dyilo](недоступная ссылка — история). International Criminal Court. Проверено 10 июля 2012.
- ↑ [www.icc-cpi.int/iccdocs/doc/doc191959.PDF ICC-01/04-01/06: The Prosecutor v. Thomas Lubanga Dyilo Warrant of Arrest] (PDF). International Criminal Court (10 февраля 2009). Проверено 17 июня 2010. [www.webcitation.org/6FwmbOShm Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ [www.icc-cpi.int/en_menus/icc/press%20and%20media/press%20releases/Pages/pr888.aspx ICC-CPI-20130322-PR888: Bosco Ntaganda in the ICC's custody]. International Criminal Court (22 марта 2013). Проверено 22 марта 2013. [www.webcitation.org/6Fwmbs5mO Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ [www.icc-cpi.int/iccdocs/doc/doc305330.PDF ICC-01/04-02/06: The Prosecutor v. Bosco Ntaganda Warrant of Arrest] (PDF). International Criminal Court (22 августа 2006). Проверено 17 июня 2010. [www.webcitation.org/6FwmcVL0S Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ [www.icc-cpi.int/iccdocs/doc/doc279813.PDF ICC-02/05-01/07: The Prosecutor v. Ahmad Muhammad Harun ('Ahmad Harun') and Ali Muhammad Ali Abd-Al-Rahman ('Ali Kushayb') Warrant of Arrest for Ahmad Harun] (PDF). International Criminal Court (27 апреля 2007). Проверено 17 июня 2010. [www.webcitation.org/6FwmcyYLD Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ [www.icc-cpi.int/iccdocs/doc/doc279858.PDF ICC-02/05-01/07: The Prosecutor v. Ahmad Muhammad Harun ('Ahmad Harun') and Ali Muhammad Ali Abd-Al-Rahman ('Ali Kushayb') Warrant of Arrest for Ali Kushayb] (PDF). International Criminal Court (27 апреля 2007). Проверено 17 июня 2010. [www.webcitation.org/6FwmdSPiU Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ [www.icc-cpi.int/menus/icc/situations+and+cases/situations/situation+icc+0104/related+cases/icc+0104+0107/democratic+republic+of+the+congo ICC-01/04-01/07: Case The Prosecutor v. Germain Katanga and Mathieu Ngudjolo Chui](недоступная ссылка — история). International Criminal Court. Проверено 17 июня 2010.
- ↑ [www.icc-cpi.int/iccdocs/doc/doc349648.PDF ICC-01/04-01/07: The Prosecutor v. Germain Katanga Warrant of Arrest for Germain Katanga] (PDF). International Criminal Court (2 июля 2007). Проверено 17 июня 2010. [www.webcitation.org/6FwmdwjQY Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ 1 2 [www.icc-cpi.int/iccdocs/doc/doc520482.PDF ICC-01/04-01/07: The Prosecutor v. Germain Katanga and Mathieu Ngudjolo Chui Amended Document Containing the Charges Pursuant to Article 61(3)(a) of the Statute] (PDF). International Criminal Court (26 июня 2008). Проверено 27 декабря 2012. [www.webcitation.org/6FwmeP7Hu Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ [www.icc-cpi.int/iccdocs/doc/doc1529535.pdf ICC-01/04-02/12: Le procureur c. Mathleu Ngudjolo Jugement rendu en application de l'article 74 du Statut] (фр.) (PDF). International Criminal Court (18 декабря 2012). Проверено 18 декабря 2012. [www.webcitation.org/6Fwmeulw4 Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ [www.icc-cpi.int/en_menus/icc/press%20and%20media/press%20releases/news%20and%20highlights/Pages/pr868.aspx ICC-CPI-20121221-PR868: ICC released Mathieu Ngudjolo Chui from custody following his acquittal publisher=International Criminal Court] (21 декабря 2012). Проверено 21 декабря 2012. [www.webcitation.org/6FwmfoCSn Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ [www.icc-cpi.int/iccdocs/doc/doc453054.PDF ICC-01/04-02/07: The Prosecutor v. Mathieu Ngudjolo Chui Warrant of Arrest for Mathieu Ngudjolo Chui] (PDF). International Criminal Court (6 июля 2007). Проверено 17 июня 2010. [www.webcitation.org/6FwmgQfqg Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ [www.icc-cpi.int/menus/icc/situations+and+cases/situations/situation+icc+0105/related+cases/icc+0105+0108.htm ICC-01/05-01/08: Case The Prosecutor v. Jean-Pierre Bemba Gombo], International Criminal Court. Проверено 15 декабря 2010.
- ↑ [www.icc-cpi.int/iccdocs/doc/doc535163.pdf ICC-01/05-01/08: The Prosecutor v. Jean-Pierre Bemba Gombo Warrant of Arrest for Jean-Pierre Bemba Gombo Replacing the Warrant of Arrest Issued on 23 May 2008] (PDF). International Criminal Court (10 июня 2008). Проверено 7 марта 2011. [www.webcitation.org/6Fwmgt5GP Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ [www.icc-cpi.int/iccdocs/doc/doc639078.pdf ICC-02/05-01/09: The Prosecutor v. Omar Hassan Ahmad Al Bashir Warrant of Arrest for Omar Hassan Ahmad Al Bashir] (PDF). International Criminal Court (4 марта 2008). Проверено 17 июня 2010. [www.webcitation.org/6FwmhMWe8 Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ [www.icc-cpi.int/iccdocs/doc/doc819602.pdf ICC-02/05-02/09: The Prosecutor v. Bahar Idriss Abu Garda Decision of the Confirmation of Charges] (PDF). International Criminal Court (8 февраля 2010). Проверено 23 ноября 2012. [www.webcitation.org/6FwmhpM3V Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ [www.icc-cpi.int/iccdocs/doc/doc677058.pdf ICC-02/05-02/09: The Prosecutor v. Bahar Idriss Abu Garda Summons to Appear for Bahr Idriss Abu Garda] (PDF). International Criminal Court (7 мая 2009). Проверено 16 декабря 2010. [www.webcitation.org/6FwmiYG0S Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ 1 2 [www.icc-cpi.int/iccdocs/doc/doc1036947.pdf ICC-02/05-03/09: The Prosecutor v. Abdallah Banda Abakaer Nourain and Saleh Mohammed Jerbo Jamus Corrigendum of the 'Decision on the Confirmation of Charges'] (PDF). International Criminal Court (7 марта 2011). Проверено 24 ноября 2012. [www.webcitation.org/6Fwmj0xcs Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ [www.icc-cpi.int/iccdocs/doc/doc733653.pdf ICC-02/05-03/09: The Prosecutor v. Abdallah Banda Abakaer Nourain and Saleh Mohammed Jerbo Jamus Summons to Appear for Abdallah Banda Abakaer Nourain]. International Criminal Court (27 августа 2009). Проверено 16 декабря 2010. [www.webcitation.org/6Fwmjec4U Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ [www.icc-cpi.int/iccdocs/doc/doc733652.pdf ICC-02/05-03/09: The Prosecutor v. Abdallah Banda Abakaer Nourain and Saleh Mohammed Jerbo Jamus Summons to Appear for Saleh Mohammed Jerbo Jamus] (PDF). International Criminal Court (27 августа 2009). Проверено 16 декабря 2010. [www.webcitation.org/6Fwmk7m1g Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ [www.icc-cpi.int/fr_menus/icc/situations%20and%20cases/situations/situation%20icc%200104/related%20cases/icc01040110/Pages/icc01040110.aspx ICC-01/04-01/10: Case The Prosecutor v. Callixte Mbarushimana]. International Criminal Court. Проверено 2 октября 2013.
- ↑ [www.icc-cpi.int/iccdocs/doc/doc954979.pdf ICC-01/04-01/10: The Prosecutor v. Callixte Mbarushimana Warrant of Arrest for Callixte Mbarushimana] (PDF). International Criminal Court (28 сентября 2010). Проверено 27 октября 2010. [www.webcitation.org/6Fwmka5Ck Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ 1 2 [www.icc-cpi.int/iccdocs/doc/doc1314543.pdf ICC-01/09-02/11: Case The Prosecutor v. Francis Kirimimuthaura, Uhuru Muigai Kenyatta and Mohammed Hussein Ali Decision on the Confirmation of Charges Pursuant to Article 61(7)(a) and (b) of the Rome Statute]. International Criminal Court (23 января 2012). Проверено 23 января 2012. [www.webcitation.org/6Fwml2Wi0 Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ 1 2 [www.icc-cpi.int/iccdocs/doc/doc1037052.pdf ICC-01/09-02/11: The Prosecutor v. Francis Kirimi Muthaura, Uhuru Muigai Kenyatta and Mohammed Hussein Ali Decision on the Prosecutor's Application for Summonses to Appear for Francis Kirimi Muthaura, Uhuru Muigai Kenyatta and Mohammed Hussein Ali] (PDF). International Criminal Court (8 марта 2011). Проверено 8 марта 2011. [www.webcitation.org/6FwmlyYw3 Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ [www.bbc.com/news/world-africa-30347019 ICC drops Uhuru Kenyatta charges for Kenya ethnic violence]. BBC. Проверено 5 декабря 2014.
- ↑ 1 2 3 [www.icc-cpi.int/iccdocs/doc/doc1314535.pdf ICC-01/09-01/11: Case The Prosecutor v. William Samoeiruto, Henry Kiprono Kosgey and Joshua Arap Sang Decision on the Confirmation of Charges Pursuant to Article 61(7)(a) and (b) of the Rome Statute] (PDF). International Criminal Court (23 января 2012). Проверено 23 января 2012. [www.webcitation.org/6FwmmUdk5 Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ 1 2 3 [www.icc-cpi.int/iccdocs/doc/doc1037044.pdf ICC-01/09-01/11: The Prosecutor v. William Samoei Ruto, Henry Kiprono Kosgey and Joshua Arap Sang Decision on the Prosecutor's Application for Summons to Appear for William Samoei Ruto, Henry Kiprono Kosgey and Joshua Arap Sang] (PDF). International Criminal Court (8 марта 2011). Проверено 8 марта 2011. [www.webcitation.org/6FwmnIXRN Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ [www.icc-cpi.int/iccdocs/doc/doc1568411.pdf ICC-01/09-02/11: The Prosecutor v. Francis Kirimi Muthaura and Uhuru Muigai Kenyatta Decision on the withdrawal of charges against Mr Muthaura] (PDF). International Criminal Court (18 марта 2013). Проверено 19 марта 2013. [www.webcitation.org/6FwmnncD9 Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ [www.icc-cpi.int/iccdocs/doc/doc1099321.pdf ICC-01/11-01/11: The Prosecutor v. Muammar Mohammed Abu Minyar Gaddafi, Saif Al-Islam Gaddafi and Abdullah Al-Senussi Warrant of Arrest for Muammar Mohammed Abu Minyar Gaddafi] (PDF). International Criminal Court (27 июня 2011). Проверено 27 июня 2011. [www.webcitation.org/6FwmojyCf Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ [www.icc-cpi.int/iccdocs/doc/doc1099329.pdf ICC-01/11-01/11: The Prosecutor v. Muammar Mohammed Abu Minyar Gaddafi, Saif Al-Islam Gaddafi and Abdullah Al-Senussi Warrant of Arrest for Saif Al-Islam Gaddafi] (PDF). International Criminal Court (27 июня 2011). Проверено 27 июня 2011. [www.webcitation.org/6FwmpCtLA Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ [www.icc-cpi.int/iccdocs/doc/doc1099332.pdf ICC-01/11-01/11: The Prosecutor v. Muammar Mohammed Abu Minyar Gaddafi, Saif Al-Islam Gaddafi and Abdullah Al-Senussi Warrant of Arrest for Abdullah Al-Senussi] (PDF). International Criminal Court (27 июня 2011). Проверено 27 июня 2011. [www.webcitation.org/6Fwmpgek8 Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ [www.icc-cpi.int/en_menus/icc/press%20and%20media/press%20releases/press%20releases%20(2011)/Pages/pr747.aspx ICC-CPI-20111130-PR747: New suspect in the ICC’s custody: Laurent Gbagbo arrived at the detention centre]. International Criminal Court (30 ноября 2011). Проверено 2 октября 2013.
- ↑ [www.icc-cpi.int/iccdocs/doc/doc1276751.pdf ICC-02/11-01/11: The Prosecutor v. Laurent Gbagbo Warrant Of Arrest For Laurent Koudou Gbagbo] (PDF). International Criminal Court (23 ноября 2011). Проверено 29 ноября 2011. [www.webcitation.org/6Fwmq9MsB Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ Stearns, Scott. [www.voanews.com/english/news/africa/west/Fresh-Clashes-Erupt-in-Ivory-Coast-After-UN-French-Attacks-119588724.html Ivory Coast's Gbagbo Captured at Presidential Compound], Voice of America (11 апреля 2011). Проверено 30 ноября 2011.
- ↑ [www.icc-cpi.int/iccdocs/doc/doc1344439.pdf ICC-02/11-01/12: The Prosecutor v. Simone Gbagbo Warrant of Arrest for Simone Gbagbo] (PDF). International Criminal Court (22 ноября 2012). Проверено 22 ноября 2012. [www.webcitation.org/6FwmqcOm0 Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ [www.icc-cpi.int/iccdocs/doc/doc1344965.pdf ICC-02/05-01/12: The Prosecutor v. Abdel Raheem Muhammad Hussein Warrant of Arrest for Abdel Raheem Muhammad Hussein] (PDF). International Criminal Court (1 марта 2012). Проверено 1 марта 2012. [www.webcitation.org/6Fwmr6eaA Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ [www.icc-cpi.int/iccdocs/doc/doc1441410.pdf ICC-01/04-01/12: The Prosecutor v. Sylvestre Mudacumura Decision on the Prosecutor's Application under Article 58] (PDF). International Criminal Court (13 июля 2012). Проверено 13 июля 2012. [www.webcitation.org/6Fwmra0Uv Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ [www.icc-cpi.int/iccdocs/doc/doc1441449.pdf ICC-01/04-02/06: The Prosecutor v. Bosco Ntaganda Decision on the Prosecutor's Application under Article 58] (PDF). International Criminal Court (13 июля 2012). Проверено 13 июля 2012. [www.webcitation.org/6Fwms6VfA Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
- ↑ [www.icc-cpi.int/iccdocs/doc/doc907140.pdf ICC-02/05-01/09: The Prosecutor v. Omar Hassan Ahmad Al Bashir Second Warrant of Arrest for Omar Hassan Ahmad Al Bashir] (PDF). International Criminal Court (12 июля 2010). Проверено 12 июля 2010. [www.webcitation.org/6Fwmsc44j Архивировано из первоисточника 17 апреля 2013].
Литература
- Белый И.Ю. [www.voennoepravo.ru/files/%D0%91%D0%B5%D0%BB%D1%8B%D0%B9%20%D0%BC%D0%B5%D0%B6%D0%B4%D1%83%D0%BD%D0%B0%D1%80%20%D0%B2%D0%BE%D0%B5%D0%BD%20%D0%BF%D1%80%D0%B5%D1%81%D1%82%D1%83%D0%BF%D0%BB.pdf Производство по делам о военных преступлениях в органах международного уголовного правосудия (проблемы становления и перспективы развития)]. — монография. — М.: За права военнослужащих, 2011. — 288 с. — (Право в Вооружённых силах — консультант). — ISBN 978-5-93297-127-7.
- [www.ngo-at-work.org/icc2006/docs/Project_Reader_Russian.pdf Международный уголовный суд: проблемы, дискуссии, поиск решений] / Под ред. Г.И. Богуша, Е.Н. Трикоз. — М.: Европейская Комиссия; Институт права и публичной политики, 2008. — 792 с. — ISBN 978-5-94357-042-X.
Ссылки
- [www.icc-cpi.int/ Официальный сайт]
- [www.un.org/law/icc/ МУС на сайте ООН]
- [untreaty.un.org/cod/icc/index.html Римский статут]
- [www.index.org.ru/othproj/crimcrt/020408oiv.html Что мешает России ратифицировать Римский статут]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Международный уголовный суд
– Вы не узнаете разве?Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.
– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.
Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.
Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.
Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.
В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.
С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.
Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…
Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.
Но положим, что так называемая наука имеет возможность примирить все противоречия и имеет для исторических лиц и событий неизменное мерило хорошего и дурного.
Положим, что Александр мог сделать все иначе. Положим, что он мог, по предписанию тех, которые обвиняют его, тех, которые профессируют знание конечной цели движения человечества, распорядиться по той программе народности, свободы, равенства и прогресса (другой, кажется, нет), которую бы ему дали теперешние обвинители. Положим, что эта программа была бы возможна и составлена и что Александр действовал бы по ней. Что же сталось бы тогда с деятельностью всех тех людей, которые противодействовали тогдашнему направлению правительства, – с деятельностью, которая, по мнению историков, хороша и полезна? Деятельности бы этой не было; жизни бы не было; ничего бы не было.
Если допустить, что жизнь человеческая может управляться разумом, – то уничтожится возможность жизни.
Если допустить, как то делают историки, что великие люди ведут человечество к достижению известных целей, состоящих или в величии России или Франции, или в равновесии Европы, или в разнесении идей революции, или в общем прогрессе, или в чем бы то ни было, то невозможно объяснить явлений истории без понятий о случае и о гении.
Если цель европейских войн начала нынешнего столетия состояла в величии России, то эта цель могла быть достигнута без всех предшествовавших войн и без нашествия. Если цель – величие Франции, то эта цель могла быть достигнута и без революции, и без империи. Если цель – распространение идей, то книгопечатание исполнило бы это гораздо лучше, чем солдаты. Если цель – прогресс цивилизации, то весьма легко предположить, что, кроме истребления людей и их богатств, есть другие более целесообразные пути для распространения цивилизации.
Почему же это случилось так, а не иначе?
Потому что это так случилось. «Случай сделал положение; гений воспользовался им», – говорит история.
Но что такое случай? Что такое гений?
Слова случай и гений не обозначают ничего действительно существующего и потому не могут быть определены. Слова эти только обозначают известную степень понимания явлений. Я не знаю, почему происходит такое то явление; думаю, что не могу знать; потому не хочу знать и говорю: случай. Я вижу силу, производящую несоразмерное с общечеловеческими свойствами действие; не понимаю, почему это происходит, и говорю: гений.
Для стада баранов тот баран, который каждый вечер отгоняется овчаром в особый денник к корму и становится вдвое толще других, должен казаться гением. И то обстоятельство, что каждый вечер именно этот самый баран попадает не в общую овчарню, а в особый денник к овсу, и что этот, именно этот самый баран, облитый жиром, убивается на мясо, должно представляться поразительным соединением гениальности с целым рядом необычайных случайностей.
Но баранам стоит только перестать думать, что все, что делается с ними, происходит только для достижения их бараньих целей; стоит допустить, что происходящие с ними события могут иметь и непонятные для них цели, – и они тотчас же увидят единство, последовательность в том, что происходит с откармливаемым бараном. Ежели они и не будут знать, для какой цели он откармливался, то, по крайней мере, они будут знать, что все случившееся с бараном случилось не нечаянно, и им уже не будет нужды в понятии ни о случае, ни о гении.
Только отрешившись от знаний близкой, понятной цели и признав, что конечная цель нам недоступна, мы увидим последовательность и целесообразность в жизни исторических лиц; нам откроется причина того несоразмерного с общечеловеческими свойствами действия, которое они производят, и не нужны будут нам слова случай и гений.
Стоит только признать, что цель волнений европейских народов нам неизвестна, а известны только факты, состоящие в убийствах, сначала во Франции, потом в Италии, в Африке, в Пруссии, в Австрии, в Испании, в России, и что движения с запада на восток и с востока на запад составляют сущность и цель этих событий, и нам не только не нужно будет видеть исключительность и гениальность в характерах Наполеона и Александра, но нельзя будет представить себе эти лица иначе, как такими же людьми, как и все остальные; и не только не нужно будет объяснять случайностию тех мелких событий, которые сделали этих людей тем, чем они были, но будет ясно, что все эти мелкие события были необходимы.
Отрешившись от знания конечной цели, мы ясно поймем, что точно так же, как ни к одному растению нельзя придумать других, более соответственных ему, цвета и семени, чем те, которые оно производит, точно так же невозможно придумать других двух людей, со всем их прошедшим, которое соответствовало бы до такой степени, до таких мельчайших подробностей тому назначению, которое им предлежало исполнить.
Основной, существенный смысл европейских событий начала нынешнего столетия есть воинственное движение масс европейских народов с запада на восток и потом с востока на запад. Первым зачинщиком этого движения было движение с запада на восток. Для того чтобы народы запада могли совершить то воинственное движение до Москвы, которое они совершили, необходимо было: 1) чтобы они сложились в воинственную группу такой величины, которая была бы в состоянии вынести столкновение с воинственной группой востока; 2) чтобы они отрешились от всех установившихся преданий и привычек и 3) чтобы, совершая свое воинственное движение, они имели во главе своей человека, который, и для себя и для них, мог бы оправдывать имеющие совершиться обманы, грабежи и убийства, которые сопутствовали этому движению.
И начиная с французской революции разрушается старая, недостаточно великая группа; уничтожаются старые привычки и предания; вырабатываются, шаг за шагом, группа новых размеров, новые привычки и предания, и приготовляется тот человек, который должен стоять во главе будущего движения и нести на себе всю ответственность имеющего совершиться.
Человек без убеждений, без привычек, без преданий, без имени, даже не француз, самыми, кажется, странными случайностями продвигается между всеми волнующими Францию партиями и, не приставая ни к одной из них, выносится на заметное место.
Невежество сотоварищей, слабость и ничтожество противников, искренность лжи и блестящая и самоуверенная ограниченность этого человека выдвигают его во главу армии. Блестящий состав солдат итальянской армии, нежелание драться противников, ребяческая дерзость и самоуверенность приобретают ему военную славу. Бесчисленное количество так называемых случайностей сопутствует ему везде. Немилость, в которую он впадает у правителей Франции, служит ему в пользу. Попытки его изменить предназначенный ему путь не удаются: его не принимают на службу в Россию, и не удается ему определение в Турцию. Во время войн в Италии он несколько раз находится на краю гибели и всякий раз спасается неожиданным образом. Русские войска, те самые, которые могут разрушить его славу, по разным дипломатическим соображениям, не вступают в Европу до тех пор, пока он там.
По возвращении из Италии он находит правительство в Париже в том процессе разложения, в котором люди, попадающие в это правительство, неизбежно стираются и уничтожаются. И сам собой для него является выход из этого опасного положения, состоящий в бессмысленной, беспричинной экспедиции в Африку. Опять те же так называемые случайности сопутствуют ему. Неприступная Мальта сдается без выстрела; самые неосторожные распоряжения увенчиваются успехом. Неприятельский флот, который не пропустит после ни одной лодки, пропускает целую армию. В Африке над безоружными почти жителями совершается целый ряд злодеяний. И люди, совершающие злодеяния эти, и в особенности их руководитель, уверяют себя, что это прекрасно, что это слава, что это похоже на Кесаря и Александра Македонского и что это хорошо.
Тот идеал славы и величия, состоящий в том, чтобы не только ничего не считать для себя дурным, но гордиться всяким своим преступлением, приписывая ему непонятное сверхъестественное значение, – этот идеал, долженствующий руководить этим человеком и связанными с ним людьми, на просторе вырабатывается в Африке. Все, что он ни делает, удается ему. Чума не пристает к нему. Жестокость убийства пленных не ставится ему в вину. Ребячески неосторожный, беспричинный и неблагородный отъезд его из Африки, от товарищей в беде, ставится ему в заслугу, и опять неприятельский флот два раза упускает его. В то время как он, уже совершенно одурманенный совершенными им счастливыми преступлениями, готовый для своей роли, без всякой цели приезжает в Париж, то разложение республиканского правительства, которое могло погубить его год тому назад, теперь дошло до крайней степени, и присутствие его, свежего от партий человека, теперь только может возвысить его.
Он не имеет никакого плана; он всего боится; но партии ухватываются за него и требуют его участия.
Он один, с своим выработанным в Италии и Египте идеалом славы и величия, с своим безумием самообожания, с своею дерзостью преступлений, с своею искренностью лжи, – он один может оправдать то, что имеет совершиться.
Он нужен для того места, которое ожидает его, и потому, почти независимо от его воли и несмотря на его нерешительность, на отсутствие плана, на все ошибки, которые он делает, он втягивается в заговор, имеющий целью овладение властью, и заговор увенчивается успехом.
Его вталкивают в заседание правителей. Испуганный, он хочет бежать, считая себя погибшим; притворяется, что падает в обморок; говорит бессмысленные вещи, которые должны бы погубить его. Но правители Франции, прежде сметливые и гордые, теперь, чувствуя, что роль их сыграна, смущены еще более, чем он, говорят не те слова, которые им нужно бы было говорить, для того чтоб удержать власть и погубить его.
Случайность, миллионы случайностей дают ему власть, и все люди, как бы сговорившись, содействуют утверждению этой власти. Случайности делают характеры тогдашних правителей Франции, подчиняющимися ему; случайности делают характер Павла I, признающего его власть; случайность делает против него заговор, не только не вредящий ему, но утверждающий его власть. Случайность посылает ему в руки Энгиенского и нечаянно заставляет его убить, тем самым, сильнее всех других средств, убеждая толпу, что он имеет право, так как он имеет силу. Случайность делает то, что он напрягает все силы на экспедицию в Англию, которая, очевидно, погубила бы его, и никогда не исполняет этого намерения, а нечаянно нападает на Мака с австрийцами, которые сдаются без сражения. Случайность и гениальность дают ему победу под Аустерлицем, и случайно все люди, не только французы, но и вся Европа, за исключением Англии, которая и не примет участия в имеющих совершиться событиях, все люди, несмотря на прежний ужас и отвращение к его преступлениям, теперь признают за ним его власть, название, которое он себе дал, и его идеал величия и славы, который кажется всем чем то прекрасным и разумным.
Как бы примериваясь и приготовляясь к предстоящему движению, силы запада несколько раз в 1805 м, 6 м, 7 м, 9 м году стремятся на восток, крепчая и нарастая. В 1811 м году группа людей, сложившаяся во Франции, сливается в одну огромную группу с серединными народами. Вместе с увеличивающейся группой людей дальше развивается сила оправдания человека, стоящего во главе движения. В десятилетний приготовительный период времени, предшествующий большому движению, человек этот сводится со всеми коронованными лицами Европы. Разоблаченные владыки мира не могут противопоставить наполеоновскому идеалу славы и величия, не имеющего смысла, никакого разумного идеала. Один перед другим, они стремятся показать ему свое ничтожество. Король прусский посылает свою жену заискивать милости великого человека; император Австрии считает за милость то, что человек этот принимает в свое ложе дочь кесарей; папа, блюститель святыни народов, служит своей религией возвышению великого человека. Не столько сам Наполеон приготовляет себя для исполнения своей роли, сколько все окружающее готовит его к принятию на себя всей ответственности того, что совершается и имеет совершиться. Нет поступка, нет злодеяния или мелочного обмана, который бы он совершил и который тотчас же в устах его окружающих не отразился бы в форме великого деяния. Лучший праздник, который могут придумать для него германцы, – это празднование Иены и Ауерштета. Не только он велик, но велики его предки, его братья, его пасынки, зятья. Все совершается для того, чтобы лишить его последней силы разума и приготовить к его страшной роли. И когда он готов, готовы и силы.
