Международный футбольный кубок 1988

Кубок Интертото 1988 был 28-м розыгрышем Кубка Интертото, европейского футбольного турнира для клубов, не попавших в официальные турниры УЕФА. В этом сезоне также игрался только групповой раунд. В турнире участвовали 44 клуба.

Групповой раунд

Команды были разделены на одиннадцать групп по четыре клуба в каждой.

Группа 1

Поз	Команда					И	В	Н	П	ГЗ	ГП	РМ	Очки
1	Мальмё		5:0	2:1	2:0	6	4	1	1	11	4	+7	9
2	Карл-Маркс-Штадт	0:1		1:0	4:0	6	4	0	2	8	7	+1	8
3	Ганновер 96	2:0	0:1		4:1	6	2	0	4	10	9	+1	4
4	АДО Ден Хааг	1:1	1:2	4:3		6	1	1	4	7	16	-9	3

Группа 2

Поз	Команда					И	В	Н	П	ГЗ	ГП	РМ	Очки
1	Гётеборг		0:0	2:1	1:2	6	3	2	1	10	7	+3	8
2	Сигма	3:4		2:1	1:0	6	3	1	2	10	10	=0	7
3	Славия (София)	0:2	3:1		2:1	6	2	1	3	8	9	-1	5
4	Арау	1:1	2:3	1:1		6	1	2	3	7	9	-2	4

Группа 3

Поз	Команда					И	В	Н	П	ГЗ	ГП	РМ	Очки
1	Баник (Острава)		3:2	2:1	3:0	6	4	0	2	12	11	+1	8
2	Эргрюте	5:1		2:2	1:0	6	2	3	1	13	9	+4	7
3	Брондбю	3:2	1:1		1:3	6	2	2	2	10	10	=0	6
4	Хеми (Галле)	0:1	2:2	0:2		6	1	1	4	5	10	-5	3

Группа 4

Поз	Команда					И	В	Н	П	ГЗ	ГП	РМ	Очки
1	Фёрст (Вена)		3:2	4:2	2:1	6	3	1	2	11	14	-3	7
2	Руда Гвезда (Хеб)	5:0		1:1	1:0	6	2	2	2	11	7	+4	6
3	Вайле	2:0	0:0		1:1	6	1	4	1	6	6	=0	6
4	Татабанья	2:2	3:2	0:0		6	1	3	2	7	8	-1	5

Группа 5

Поз	Команда					И	В	Н	П	ГЗ	ГП	РМ	Очки
1	Янг Бойз		5:1	3:2	4:0	6	4	0	2	16	9	+7	8
2	ДАК (Дунайска Стреда)	3:1		5:1	3:0	6	3	1	2	12	8	+4	7
3	Норрчёпинг	0:2	1:0		2:2	6	2	1	3	8	13	-5	5
4	Халадаш	3:1	0:0	1:2		6	1	2	3	6	12	-6	4

Группа 6

Поз	Команда					И	В	Н	П	ГЗ	ГП	РМ	Очки
1	Кайзерслаутерн		1:0	4:2	4:1	6	4	1	1	15	8	+7	9
2	Адмира Ваккер	1:1		2:0	2:2	6	2	3	1	12	7	+5	7
3	Люцерн	2:1	1:1		3:1	6	3	1	2	11	10	+1	7
4	ЛКС	2:4	2:6	1:3		6	0	1	5	9	22	-13	1

Группа 7

Поз	Команда					И	В	Н	П	ГЗ	ГП	РМ	Очки
1	Икаст		4:1	6:0	3:0	6	5	1	0	20	2	+18	11
2	Штурм	1:1		3:1	4:0	6	2	3	1	13	10	+3	7
3	Бейтар (Иерусалим)	0:2	3:3		4:2	6	1	2	3	8	16	-8	4
4	Шимшон (Тель-Авив)	0:4	1:1	0:0		6	0	2	4	3	16	-13	2

Группа 8

Поз	Команда					И	В	Н	П	ГЗ	ГП	РМ	Очки
1	Карл Цейсс Йена		1:0	2:2	1:0	6	3	1	2	8	11	-3	7
2	Рад	4:0		3:0	4:1	6	3	0	3	11	7	+4	6
3	Орхус	2:0	3:0		0:1	6	2	2	2	10	9	+1	6
4	Тироль	3:4	2:0	3:3		6	2	1	3	10	12	-2	5

Группа 9

Поз	Команда					И	В	Н	П	ГЗ	ГП	РМ	Очки
1	Грассхопперс		1:0	1:0	1:1	6	4	2	0	8	2	+6	10
2	Печи Мечек	0:1		3:1	2:0	6	2	1	3	6	6	=0	5
3	Погонь (Щецин)	0:0	0:0		2:0	6	1	3	2	3	4	-1	5
4	Эстер	1:4	3:1	0:0		6	1	2	3	5	10	-5	4

Группа 10

Поз	Команда					И	В	Н	П	ГЗ	ГП	РМ	Очки
1	Карлсруэ		2:3	1:1	2:0	6	3	1	2	13	7	+6	7
2	Войводина	0:2		5:0	3:2	6	3	1	2	11	7	+4	7
3	МТК	2:1	1:0		0:1	6	2	2	2	5	9	-4	6
4	ГАК	1:5	0:0	1:1		6	1	2	3	5	11	-6	4

Группа 11

Поз	Команда					И	В	Н	П	ГЗ	ГП	РМ	Очки
1	Байер (Юрдинген)		1:0	2:0	3:1	6	5	1	0	11	4	+7	11
2	Оденсе	1:1		5:2	4:2	6	3	1	2	16	10	+6	7
3	Магдебург	1:2	3:1		2:1	6	2	0	4	9	15	-6	4
4	АЗ	1:2	1:5	4:1		6	1	0	5	10	17	-7	2

Ссылки

• [www.mogiel.net/EC/intertoto-history/1988.php Кубок Интертото 1988 на странице Pawel Mogielnicki (RSSSF)]

Отрывок, характеризующий Международный футбольный кубок 1988

– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.