Межов, Михаил Васильевич

Михаил Васильевич Межов
Дата рождения	17 июля 1902(1902-07-17)
Место рождения	д. Межово, Еловская волость, Красноярский уезд (Енисейская губерния), Российская империя
Дата смерти	17 июля 1942(1942-07-17) (40 лет)
Место смерти	д. Гридино, Старорусский район, Новгородский округ, Ленинградская область, РСФСР, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Звание
Часть	26-я стрелковая дивизия 349-й стрелковый полк
Командовал	стрелок
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Михаил Васильевич Межов (17.7.1902, деревня Межово, Еловская волость, Красноярский уезд, Енисейская губерния, Российская империя (ныне в Большемуртинском районе, Красноярского края, Россия) — 17.7.1942 близ деревни Гридино, Старорусский район, Новгородский округ, Ленинградская область, РСФСР, СССР (ныне в Парфинском районе, Новгородской области, Россия) — участник Великой Отечественной войны, стрелок 349-го стрелкового Казанского полка 26-й стрелковой Златоустовской дважды Краснознамённой дивизии 27-й армии Северо-Западного фронта, красноармеец. Закрыл своим телом амбразуру пулемёта.

Биография

Родился в 1902 году в деревне Межово близ Красноярска в семье зажиточного крестьянина Василия Филипповича и Аксиньи Арсентьевны Межовых. В начале 1930-х годов, в период коллективизации, семья Межовых была признана кулацкой (так, в семье имелось две мельницы ) и после раскулачивания, выслана на север по Енисею в деревню Никулино (ныне село в Енисейском районе), получив статус спецпоселенцев. К тому времени Михаил Межов уже был женат, имел двоих детей (позднее четырёх). Работал на заготовке дров для пароходов, обжигал известь, ездил на добычу золота на приисках в Северо-Енисейском районе. К началу войны работал в Ярцевском леспромхозе

Весной 1942 года Ярцевским РВК был призван в РККА, с апреля 1942 года участвовал в боях в районе Старой Руссы, где 26-я стрелковая дивизия вела тяжёлые бои за «рамушевский коридор»

Сохранилось второе и последнее письмо Михаила Межова с фронта, в котором он писал жене, чтобы та его не ждала его и что он скоро геройски погибнет.

17 июля 1942 года, в день сорокалетия красноармейца Межова советские части в очередной раз поднялись на штурм коридора, по которому осуществлялось снабжение войск противника в Демянском котле. Рота, в которую входил стрелок Межов по некоторым сведениям наступала в районе рощи «Фигурная» близ деревни Борисово., дважды поднималась в атаку и дважды залегала под огнём пулемёта из дзота на левом фланге наступающих. Тогда Михаил Межов скрытно подобрался к дзоту, и с острого угла бросил в амбразуру гранату. Пулемёт смолк, однако когда рота вновь поднялась в атаку, и прошла уже половину открытого пространства, снова открыл огонь. Михаил Межов видя, что огонь из пулемёта может уничтожить всю роту, накрыл амбразуру своим телом.

Фронтовая газета «За Родину» за июль 1942 года так описывала подвиг красноармейца:

«Рота политрука Клусова дважды поднималась в атаку, и оба раза на левом фланге обороны врага оживал ДЗОТ. Фронтальная амбразура этого ДЗОТа сеяла пулемётный огонь, прижимая к земле наступающую роту. Обе атаки были сорваны. Бойцы залегли. Но оставаться на открытом месте нельзя было — немцы могли перебить роту многослойным огнём артиллерии, миномётов и пулемётов. Через несколько минут от группы стрелков отделился боец и, ловко прижимаясь к земле, пополз вперед. Он двигался к амбразуре, стараясь попасть в непоражаемое пространство.
— Левее, левее Межов! — крикнули ему вслед, и боец скрылся в густой траве.

Через двадцать минут Межов почти вплотную подполз к ДЗОТу. Пулемёт залаял снова, посылая очереди туда, где лежала рота Клусова. Межов быстро сдвинул предохранительную чеку гранаты и швырнул её в амбразуру. После взрыва наступила мёртвая тишина…Межов обернулся назад и увидел как поднимаются бойцы его роты…Рота была уже на половине дороги, когда амбразура опять залаяла длинными пулемётными очередями. Это было так неожиданно, что Межов на секунду растерялся. Гранат больше не было, из винтовки стрелять было безрассудно — боец лежал под углом к амбразуре. А медлить нельзя было. Межов ещё раз обернулся к товарищам, и увидел бегущие цепи, редеющие от пулемётных очередей…»

— www.sobranie.info/newspaper2/050310.pdf

Был похоронен близ деревни Гридино, позднее перезахоронен в Рамушево. За подвиг посмертно был награждён орденом Ленина и в июне 1943 года навечно зачислен в списки полка.

Ссылки

• [www.podvignaroda.ru/?n=6021496 Наградной лист]
• [www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=1736315 Донесение о безвозвратных потерях]

Отрывок, характеризующий Межов, Михаил Васильевич

Наташа знала, что ей надо уйти, но она не могла этого сделать: что то сжимало ей горло, и она неучтиво, прямо, открытыми глазами смотрела на князя Андрея.
«Сейчас? Сию минуту!… Нет, это не может быть!» думала она.
Он опять взглянул на нее, и этот взгляд убедил ее в том, что она не ошиблась. – Да, сейчас, сию минуту решалась ее судьба.
– Поди, Наташа, я позову тебя, – сказала графиня шопотом.
Наташа испуганными, умоляющими глазами взглянула на князя Андрея и на мать, и вышла.
– Я приехал, графиня, просить руки вашей дочери, – сказал князь Андрей. Лицо графини вспыхнуло, но она ничего не сказала.
– Ваше предложение… – степенно начала графиня. – Он молчал, глядя ей в глаза. – Ваше предложение… (она сконфузилась) нам приятно, и… я принимаю ваше предложение, я рада. И муж мой… я надеюсь… но от нее самой будет зависеть…
– Я скажу ей тогда, когда буду иметь ваше согласие… даете ли вы мне его? – сказал князь Андрей.
– Да, – сказала графиня и протянула ему руку и с смешанным чувством отчужденности и нежности прижалась губами к его лбу, когда он наклонился над ее рукой. Она желала любить его, как сына; но чувствовала, что он был чужой и страшный для нее человек. – Я уверена, что мой муж будет согласен, – сказала графиня, – но ваш батюшка…
– Мой отец, которому я сообщил свои планы, непременным условием согласия положил то, чтобы свадьба была не раньше года. И это то я хотел сообщить вам, – сказал князь Андрей.
– Правда, что Наташа еще молода, но так долго.
– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.
Наташа с сосредоточенным вниманием слушала, стараясь понять смысл его слов и не понимала.
– Как ни тяжел мне будет этот год, отсрочивающий мое счастье, – продолжал князь Андрей, – в этот срок вы поверите себя. Я прошу вас через год сделать мое счастье; но вы свободны: помолвка наша останется тайной и, ежели вы убедились бы, что вы не любите меня, или полюбили бы… – сказал князь Андрей с неестественной улыбкой.
– Зачем вы это говорите? – перебила его Наташа. – Вы знаете, что с того самого дня, как вы в первый раз приехали в Отрадное, я полюбила вас, – сказала она, твердо уверенная, что она говорила правду.
– В год вы узнаете себя…
– Целый год! – вдруг сказала Наташа, теперь только поняв то, что свадьба отсрочена на год. – Да отчего ж год? Отчего ж год?… – Князь Андрей стал ей объяснять причины этой отсрочки. Наташа не слушала его.
– И нельзя иначе? – спросила она. Князь Андрей ничего не ответил, но в лице его выразилась невозможность изменить это решение.
– Это ужасно! Нет, это ужасно, ужасно! – вдруг заговорила Наташа и опять зарыдала. – Я умру, дожидаясь года: это нельзя, это ужасно. – Она взглянула в лицо своего жениха и увидала на нем выражение сострадания и недоумения.