Мезинская культура

Мезинская культура, или мизинская культура — археологическая культура позднего палеолита.

Название происходит от Мезинской стоянки в селе Мезин, Коропского района, Черниговской области, Украина.

Охватывала территорию долин рек Десна, Сейм, Среднее и Верхнее Поднепровье, и на первом этапе — в Верхнем и Среднем Подонье.

Время 23 000 (иногда 25 000) — 14 000 (иногда 13 000) лет до н. э.

Мезинская культура — часть виллендорф-костёнковской культуры, также называемой восточный граветт. Она была третьей археологической культурой этого района после деснинского мустье и стрелецкой культуры, которая охватывала значительно большую территорию, чем мезинская культура. Появление культуры связывается с продвижением носителей павловьена из Дуная (Виллендорф, Нижняя Австрия) и Моравии долинами Вислы и Припяти в Надднепрянщину. Некоторые различия в культуре оригинального павловьена с мезинской культурой указывают на смешение населения предыдущей стрелецкой культуры с павловьенцами.

• На первом этапе, этапе продвижения павловьенцев на восток, мезинская культура охватывала среднюю Надднепрянщину (Кирилловская стоянка), долину Десны (Мезин, Быки 1, −2, −4 (Пены), Супонево, Говоруха, Миньевский Яр, Чулатово-1, Бужанка, Хотылёво 2) и Дон (Октябрьск-2/1, Борщёво-2, Гагарино).
• На втором этапе была сосредоточение в долине Десны, Сейма, среднего и верхнего Днепра (стоянки Хотылёво 2, Борщёво 1, Ямы, Супонево, Мезин, Быки 1, −2). В нижней части Дона и в долине Оки осталась местная культура восточного граветта — костёнковско-авдеевская культура.

На близкой в культурном отношении к стоянке Пушкари 1 Новгород-Северской стоянке сделаны палеоантропологические находки — древнейшие части скелета неоантропа, известные в бассейне Десны, если не считать коренного зуба человека современного типа из Хотылёво 2. Из Чулатово 1 известна палеоантропологическая находка кости и фрагмент черепа неоантропа, использовавшийся в качестве чаши, что, возможно, свидетельствует о ритуальном каннибализме.

К 14000 — 13000 годам до н. э. мезинская культура начинает напоминать мадленскую культуру. Это было связано с воздействиями с Запада, где примерно 20000 лет назад в Европе появились мадленцы.

Мезинская культура — культура охотников (мамонты, северный олень). Она характеризуется значительным развитием искусств. Орнаменты на изделиях из мамонтовой кости имеют повторяющийся меандр, что напоминает свастику.

Отрывок, характеризующий Мезинская культура

Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.
«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! – говорил он сам с собою. – Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил. Он попробовал себе представить, что бы было, если б он был свободен. Каким образом он сделал бы ей предложение и она стала бы его женою? Нет, он не мог себе представить этого. Ему делалось жутко, и никакие ясные образы не представлялись ему. С Соней он давно уже составил себе будущую картину, и все это было просто и ясно, именно потому, что все это было выдумано, и он знал все, что было в Соне; но с княжной Марьей нельзя было себе представить будущей жизни, потому что он не понимал ее, а только любил.
Мечтания о Соне имели в себе что то веселое, игрушечное. Но думать о княжне Марье всегда было трудно и немного страшно.
«Как она молилась! – вспомнил он. – Видно было, что вся душа ее была в молитве. Да, это та молитва, которая сдвигает горы, и я уверен, что молитва ее будет исполнена. Отчего я не молюсь о том, что мне нужно? – вспомнил он. – Что мне нужно? Свободы, развязки с Соней. Она правду говорила, – вспомнил он слова губернаторши, – кроме несчастья, ничего не будет из того, что я женюсь на ней. Путаница, горе maman… дела… путаница, страшная путаница! Да я и не люблю ее. Да, не так люблю, как надо. Боже мой! выведи меня из этого ужасного, безвыходного положения! – начал он вдруг молиться. – Да, молитва сдвинет гору, но надо верить и не так молиться, как мы детьми молились с Наташей о том, чтобы снег сделался сахаром, и выбегали на двор пробовать, делается ли из снегу сахар. Нет, но я не о пустяках молюсь теперь», – сказал он, ставя в угол трубку и, сложив руки, становясь перед образом. И, умиленный воспоминанием о княжне Марье, он начал молиться так, как он давно не молился. Слезы у него были на глазах и в горле, когда в дверь вошел Лаврушка с какими то бумагами.