Мейергоф, Отто

Отто Фриц Мейергоф
нем. Otto Fritz Meyerhof
Дата рождения:	12 апреля 1884(1884-04-12)
Место рождения:	Ганновер, Германия
Дата смерти:	6 октября 1951(1951-10-06) (67 лет)
Место смерти:	Филадельфия, США
Страна:	Германская империя, Веймарская республика, Третий рейх, США
Научная сфера:	Биохимия
Место работы:	Кильский университет Пенсильванский университет
Альма-матер:	Университет Страсбурга Гейдельбергский университет
Научный руководитель:	Отто Генрих Варбург
Известен как:	исследователь мышечного метаболизма
Награды и премии:	Нобелевская премия по физиологии и медицине, (1922)

О́тто Фриц Ме́йергоф (нем. Otto Fritz Meyerhof; 12 апреля 1884, Ганновер, Германия — 6 октября 1951, Филадельфия, США) — немецкий биохимик и врач. Лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине в 1922 году (совместно с Арчибалдом Хиллом) за труды в области мышечного метаболизма (включая гликолиз).

Биография

Родился в Ганновере в еврейской семье. Большую часть детства провёл в Берлине, где позднее обучался по медицинской специальности. Продолжал обучение в Страсбурге и Гейдельберге. Закончил обучение Мейергоф в 1909 году с дипломной работой под названием «Вклад в психологическую теорию умственных заболеваний». В Гейдельберге он встретил Хедвиг Шелленберг, которая позднее стала его женой. У них родились дочь и два сына.

В 1912 году Мейергоф переходит в университет Киля и в 1918 году получает там звание профессора. В 1929 году он становится директором Институт медицинских исследований Общества Макса Планка и работает в этой должности до 1938 года, когда он был вынужден бежать в Париж от нацистского режима. После оккупации Франции в 1940 году он при помощи сети Вариана Фрая переезжает в США, где становится приглашённым профессором в Пенсильванском университете в Филадельфии.

Мейергоф скончался в Филадельфии в возрасте 67 лет от инфаркта миокарда.

Ссылки

• [nobelprize.org/nobel_prizes/medicine/laureates/1922/meyerhof-bio.html Биография Отто Мейергофа на сайте Нобелевского комитета].

Отрывок, характеризующий Мейергоф, Отто

– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.
– А по мне, – сказал он, обращаясь к Ростову, – надо просто просить государя о помиловании. Теперь, говорят, награды будут большие, и верно простят…
– Мне просить государя! – сказал Денисов голосом, которому он хотел придать прежнюю энергию и горячность, но который звучал бесполезной раздражительностью. – О чем? Ежели бы я был разбойник, я бы просил милости, а то я сужусь за то, что вывожу на чистую воду разбойников. Пускай судят, я никого не боюсь: я честно служил царю, отечеству и не крал! И меня разжаловать, и… Слушай, я так прямо и пишу им, вот я пишу: «ежели бы я был казнокрад…
– Ловко написано, что и говорить, – сказал Тушин. Да не в том дело, Василий Дмитрич, – он тоже обратился к Ростову, – покориться надо, а вот Василий Дмитрич не хочет. Ведь аудитор говорил вам, что дело ваше плохо.
– Ну пускай будет плохо, – сказал Денисов. – Вам написал аудитор просьбу, – продолжал Тушин, – и надо подписать, да вот с ними и отправить. У них верно (он указал на Ростова) и рука в штабе есть. Уже лучше случая не найдете.