Мейер, Карл Карлович

Карл Карлович Мейер
Дата рождения	1798(1798)
Дата смерти	27 мая 1878(1878-05-27)
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	артиллерия
Звание	генерал-лейтенант
Командовал	13-я артиллерийская бригада, 5-я артиллерийская дивизия, артиллерия Кавказской армии
Сражения/войны	Русско-турецкая война 1828—1829, Польская кампания 1831 года, Крымская война, Кавказская война
Награды и премии	Орден Святой Анны 4-й ст. (1827), Орден Святой Анны 3-й ст. (1829), Орден Святого Владимира 4-й ст. (1831), Virtuti Militari 4-й ст. (1831), Орден Святого Станислава 1-й ст. (1852), Орден Святой Анны 1-й ст. (1854), Орден Святого Георгия 4-й ст. (1855), Орден Святого Владимира 2-й ст. (1861), Орден Белого орла (1863), Орден Святого Александра Невского (1866)

Карл Карлович Мейер (1798—1878) — генерал-лейтенант, начальник артиллерии Кавказской армии.

Биография

Родился в 1798 году, происходил из дворян Подольской губернии. Образование получил в Дворянском полку, из которого выпущен 21 апреля 1816 года прапорщиком в 18-ю артиллерийскую бригаду, в 1821 году произведён в подпоручики и в 1826 году — в поручики, в 1827 году награждён орденом св. Анны 4-й степени.

В 1828 году Мейер принимал участие в военных действиях против турок на Дунае, был при атаке Браилова и обложении Шумлы. В кампании следующего года он участвовал в сражении при Кулевчи, был при разбитии корпуса Ибрагим-паши и взятии Сливно и Адрианополя. За отличия в делах произведён в штабс-капитаны и капитаны и награждён орденом св. Анны 3-й степени с бантом.

В 1831 году Мейер был назначен командиром лёгкой № 2 роты 11-й артиллерийской бригады, сражался в Польше при Боромле, за отличие в сражении с корпусом Дверницкого получил орден св. Владимира 4-й степени с бантом и польский знак отличия за военное достоинство 4-й степени.

В 1835 году получил чин подполковника, в следующем году переведён в 4-ю артиллерийскую бригаду с назначением командиром батарейной № 1 батареи. В 1839 году произведён в полковники. В 1843 году он был назначен командиром 13-й артиллерийской бригады, 3 апреля 1849 года произведён в генерал-майоры.

В 1852 году Мейер был награждён орденом св. Станислава 1-й степени и назначен начальником 5-й артиллерийской дивизии. В этом качестве он в 1854 году вновь сражался с турками на Дунае и 1 июня, находясь в траншеях при осаде крепости Силистрии, был сильно контужен осколками бомбы в лицо, руку и ногу, в том же году получил орден св. Анны 1-й степени.

26 ноября 1855 года Мейер за беспорочную выслугу 25 лет в офицерских чинах был награждён орденом св. Георгия 4-й степени (№ 9639 по кавалерскому списку Григоровича — Степанова).

По выздоровлении в 1855 году Мейер был назначен исправляющим должность начальника артиллерии Южной армии, а в следующем году перемещён на ту же должность в Отдельный Кавказский корпус и 30 августа 1857 года произведён в генерал-лейтенанты. С 1858 года командовал всей артиллерией Кавказской армии и принимал участие в завершающих кампаниях Кавказской войны. В 1861 году за боевые отличия награждён орденом св. Владимира 2-й степени с мечами, а в 1863 году получил орден Белого орла.

С 1865 года состоял в распоряжении главнокомандующего Кавказской армией, в 1866 году удостоен ордена св. Александра Невского.

Скончался 27 мая 1878 года.

Его сыновья Карл (генерал-майор, командующий Фельдъегерским корпусом) и Константин (генерал-лейтенант, начальник Ташкентского военного госпиталя, за отличие в Хивинском походе 1873 года награждён золотой саблей с надписью «За храбрость»).

Источники

• Акты, собранные Кавказской археографической комиссией. Т. X
• Волков С. В. Генералитет Российской империи. Энциклопедический словарь генералов и адмиралов от Петра I до Николая II. Том II. Л—Я. М., 2009
• Ежегодник русской армии на 1879 год. Часть II. СПб., 1879
• Список генералам по старшинству. Исправлено по 1 января. СПб., 1873 — С. 210
• Список генералам по старшинству. Исправлено по 1 января. СПб., 1877. — С. 191

Отрывок, характеризующий Мейер, Карл Карлович

– Но законы, религия… – уже сдаваясь, говорило лицо.
– Законы, религия… На что бы они были выдуманы, ежели бы они не могли сделать этого! – сказала Элен.
Важное лицо было удивлено тем, что такое простое рассуждение могло не приходить ему в голову, и обратилось за советом к святым братьям Общества Иисусова, с которыми оно находилось в близких отношениях.
Через несколько дней после этого, на одном из обворожительных праздников, который давала Элен на своей даче на Каменном острову, ей был представлен немолодой, с белыми как снег волосами и черными блестящими глазами, обворожительный m r de Jobert, un jesuite a robe courte, [г н Жобер, иезуит в коротком платье,] который долго в саду, при свете иллюминации и при звуках музыки, беседовал с Элен о любви к богу, к Христу, к сердцу божьей матери и об утешениях, доставляемых в этой и в будущей жизни единою истинною католическою религией. Элен была тронута, и несколько раз у нее и у m r Jobert в глазах стояли слезы и дрожал голос. Танец, на который кавалер пришел звать Элен, расстроил ее беседу с ее будущим directeur de conscience [блюстителем совести]; но на другой день m r de Jobert пришел один вечером к Элен и с того времени часто стал бывать у нее.
В один день он сводил графиню в католический храм, где она стала на колени перед алтарем, к которому она была подведена. Немолодой обворожительный француз положил ей на голову руки, и, как она сама потом рассказывала, она почувствовала что то вроде дуновения свежего ветра, которое сошло ей в душу. Ей объяснили, что это была la grace [благодать].
Потом ей привели аббата a robe longue [в длинном платье], он исповедовал ее и отпустил ей грехи ее. На другой день ей принесли ящик, в котором было причастие, и оставили ей на дому для употребления. После нескольких дней Элен, к удовольствию своему, узнала, что она теперь вступила в истинную католическую церковь и что на днях сам папа узнает о ней и пришлет ей какую то бумагу.
Все, что делалось за это время вокруг нее и с нею, все это внимание, обращенное на нее столькими умными людьми и выражающееся в таких приятных, утонченных формах, и голубиная чистота, в которой она теперь находилась (она носила все это время белые платья с белыми лентами), – все это доставляло ей удовольствие; но из за этого удовольствия она ни на минуту не упускала своей цели. И как всегда бывает, что в деле хитрости глупый человек проводит более умных, она, поняв, что цель всех этих слов и хлопот состояла преимущественно в том, чтобы, обратив ее в католичество, взять с нее денег в пользу иезуитских учреждений {о чем ей делали намеки), Элен, прежде чем давать деньги, настаивала на том, чтобы над нею произвели те различные операции, которые бы освободили ее от мужа. В ее понятиях значение всякой религии состояло только в том, чтобы при удовлетворении человеческих желаний соблюдать известные приличия. И с этою целью она в одной из своих бесед с духовником настоятельно потребовала от него ответа на вопрос о том, в какой мере ее брак связывает ее.
Они сидели в гостиной у окна. Были сумерки. Из окна пахло цветами. Элен была в белом платье, просвечивающем на плечах и груди. Аббат, хорошо откормленный, а пухлой, гладко бритой бородой, приятным крепким ртом и белыми руками, сложенными кротко на коленях, сидел близко к Элен и с тонкой улыбкой на губах, мирно – восхищенным ее красотою взглядом смотрел изредка на ее лицо и излагал свой взгляд на занимавший их вопрос. Элен беспокойно улыбалась, глядела на его вьющиеся волоса, гладко выбритые чернеющие полные щеки и всякую минуту ждала нового оборота разговора. Но аббат, хотя, очевидно, и наслаждаясь красотой и близостью своей собеседницы, был увлечен мастерством своего дела.
Ход рассуждения руководителя совести был следующий. В неведении значения того, что вы предпринимали, вы дали обет брачной верности человеку, который, с своей стороны, вступив в брак и не веря в религиозное значение брака, совершил кощунство. Брак этот не имел двоякого значения, которое должен он иметь. Но несмотря на то, обет ваш связывал вас. Вы отступили от него. Что вы совершили этим? Peche veniel или peche mortel? [Грех простительный или грех смертный?] Peche veniel, потому что вы без дурного умысла совершили поступок. Ежели вы теперь, с целью иметь детей, вступили бы в новый брак, то грех ваш мог бы быть прощен. Но вопрос опять распадается надвое: первое…
– Но я думаю, – сказала вдруг соскучившаяся Элен с своей обворожительной улыбкой, – что я, вступив в истинную религию, не могу быть связана тем, что наложила на меня ложная религия.
Directeur de conscience [Блюститель совести] был изумлен этим постановленным перед ним с такою простотою Колумбовым яйцом. Он восхищен был неожиданной быстротой успехов своей ученицы, но не мог отказаться от своего трудами умственными построенного здания аргументов.
– Entendons nous, comtesse, [Разберем дело, графиня,] – сказал он с улыбкой и стал опровергать рассуждения своей духовной дочери.


Элен понимала, что дело было очень просто и легко с духовной точки зрения, но что ее руководители делали затруднения только потому, что они опасались, каким образом светская власть посмотрит на это дело.
И вследствие этого Элен решила, что надо было в обществе подготовить это дело. Она вызвала ревность старика вельможи и сказала ему то же, что первому искателю, то есть поставила вопрос так, что единственное средство получить права на нее состояло в том, чтобы жениться на ней. Старое важное лицо первую минуту было так же поражено этим предложением выйти замуж от живого мужа, как и первое молодое лицо; но непоколебимая уверенность Элен в том, что это так же просто и естественно, как и выход девушки замуж, подействовала и на него. Ежели бы заметны были хоть малейшие признаки колебания, стыда или скрытности в самой Элен, то дело бы ее, несомненно, было проиграно; но не только не было этих признаков скрытности и стыда, но, напротив, она с простотой и добродушной наивностью рассказывала своим близким друзьям (а это был весь Петербург), что ей сделали предложение и принц и вельможа и что она любит обоих и боится огорчить того и другого.