Мейнгард, Александр Адольфович
Поделись знанием:
Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.
– А, Тимохин! – сказал главнокомандующий, узнавая капитана с красным носом, пострадавшего за синюю шинель.
Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого добра капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.
– Еще измайловский товарищ, – сказал он. – Храбрый офицер! Ты доволен им? – спросил Кутузов у полкового командира.
И полковой командир, отражаясь, как в зеркале, невидимо для себя, в гусарском офицере, вздрогнул, подошел вперед и отвечал:
– Очень доволен, ваше высокопревосходительство.
– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
| Александр Адольфович Мейнгард | |
 Дом по переулку Огородная слобода, 9 | |
| Основные сведения | |
|---|---|
| Страна | |
| Дата рождения | |
| Место рождения | |
| Дата смерти |
16 декабря 1894 (69 лет) |
| Место смерти | |
| Работы и достижения | |
| Учёба: | |
| Работал в городах | |
| Награды |
|
Алекса́ндр Адо́льфович Мейнга́рд (Мейнгардт) (23 января 1825, Санкт-Петербург — 16 декабря 1894, Москва) — русский архитектор, один из основателей Московского архитектурного общества, московский губернский архитектор.
Биография
Родился в 1825 году в Санкт-Петербурге в семье музыканта Адольфа-Густав Мейнгард(т)а (1785—1875), происходил из дворянского рода Мейнгардтов. В 1847 году окончил Строительное училище, получив звание архитектора-помощника и распределение в Тульскую губернию в губернскую строительную и дорожную комиссию. В Туле состоял архитектором при Тульском кадетском корпусе.
В 1855 году был назначен в Москву архитектором 2-го отделения IV Округа путей сообщения. В 1867 году А. А. Мейнгард получил звание инженера-архитектора. С 1867 года состоял сверхштатным техником, а с 1868 — младшим инженером Строительного отделения Московского губернского правления. В 1869 Мейнгард был назначен Московским губернским архитектором. В 1876 году стал губернским инженером для казенных учреждений (больниц, богаделен, тюрем и др.). В 1867 году вместе с группой единомышленников основал Московское архитектурное общество. В 1868—1887 годах являлся архитектором Попечительного совета заведений общественного призрения. Состоял членом многочисленных комитетов и комиссий: по постройке центральной пересыльной тюрьмы; по участию России в международной выставке в Брюсселе, по сооружению памятника Александру II; для построения конторы Госбанка в Москве и других.
Был женат на Софие Иоганне Матильде Мориц (1828—1863), а после смерти супруги женился на её младшей сестре Юлии-Евгении (Евгении Карловне) Мориц (1833—1912). От первого брака имел шестерых сыновей. В начале 1894 года А. А. Мейнгардт вместе с супругой и детьми был записан в третью часть Дворянской родословной книги Тульской губернии[1].
Постройки
- Тюремный замок (1849—1855, Чернь, Тульская область);
- Перестройка лютеранской церкви Петра и Павла (1861, Москва, Старосадский переулок, 7), позднее перестроена В. А. Коссовым;
- Церковь при временной тюрьме (1876, Москва), не сохранилась;
- Домовая церковь в доме губренатора (Москва), не сохранилась;
- Корпус для одиночного заключения Бутырской тюрьмы (1870, Москва, Новослободская улица, 43, во дворе);
- Корпуса складочной таможни на Каланчевской площади (1870, Москва, Комсомольская площадь, 1а, во дворе);
- Корпуса Староекатерининской больницы (1873, Москва, улица Щепкина, 61/2)[2];
- Корпуса Преображенской психиатрической больницы (1873, Москва, Матросская Тишина, 20);
- Перестройка корпуса для чернорабочих под часовню (1874, Москва, Новая Басманная улица, 48);
- Юго-Западные ворота Введенского кладбища (1870-е, Москва, Госпитальный вал, 4), объект культурного наследия регионального значения[2];
- Жилой дом (1877, Москва, Озерковская набережная, 8 стр. 1)[2];
- Доходный дом А. И. Катык (1899, Москва, Леонтьевский переулок, 24 стр. 1), выявленный объект культурного наследия[2];
- Дом деревянный (конец XIX века, Москва, Переулок Огородная Слобода, 9, стр. 1)[2].
Награды
Медаль «В память войны 1853—1856»[1]
См. также
Напишите отзыв о статье "Мейнгард, Александр Адольфович"
Примечания
- ↑ 1 2 Чичерюкин-Мейнгардт В. Г. [his.1september.ru/view_article.php?id=200801405 Вицинские выселки, Воейково, Лески и их обитатели]. Проверено 14 ноября 2013.
- ↑ 1 2 3 4 5 [reestr.answerpro.ru/monument/?page=0&search=%EC%E5%E9%ED%E3%E0%F0%E4&Submit=%CD%E0%E9%F2%E8 Реестр памятников истории и культуры]. Официальный сайт «Москомнаследия». Проверено 3 февраля 2011. [www.webcitation.org/697c753Bv Архивировано из первоисточника 13 июля 2012].
Литература
- Зодчие Москвы времени эклектики, модерна и неоклассицизма (1830-е — 1917 годы): илл. биогр. словарь / Гос. науч.-исслед. музей архитектуры им. А.В.Щусева и др. — М.: КРАБиК, 1998. — С. 170—171. — 320 с. — ISBN 5-900395-17-0.
Ссылки
- [www.biografija.ru/show_bio.aspx?id=86402 Мейнгард Александр Адольфович] — биография на сайте www.biografija.ru (рус.)
- [his.1september.ru/view_article.php?id=200801405 Вицинские выселки, Воейково, Лески и их обитатели] (рус.)
Отрывок, характеризующий Мейнгард, Александр Адольфович
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.
– А, Тимохин! – сказал главнокомандующий, узнавая капитана с красным носом, пострадавшего за синюю шинель.
Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого добра капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.
– Еще измайловский товарищ, – сказал он. – Храбрый офицер! Ты доволен им? – спросил Кутузов у полкового командира.
И полковой командир, отражаясь, как в зеркале, невидимо для себя, в гусарском офицере, вздрогнул, подошел вперед и отвечал:
– Очень доволен, ваше высокопревосходительство.
– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
Категории:
- Родившиеся 23 января
- Родившиеся в 1825 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Санкт-Петербурге
- Умершие 16 декабря
- Умершие в 1894 году
- Умершие в Москве
- Архитекторы по алфавиту
- Архитекторы Москвы
- Архитекторы Российской империи
- Реставраторы России
- Члены Московского архитектурного общества
- Выпускники Санкт-Петербургского архитектурно-строительного университета
- Архитекторы Тулы
- Губернские архитекторы
