Мейфэр

Ме́йфэр или Ме́йфэйр (англ. Mayfair) — область в центральном Лондоне, к востоку от Гайд-парка, в «сити» Вестминстер. Район ограничен с юга Грин-парком и Пикадилли, с востока — Риджент-стрит, с севера — Оксфорд-стрит, а также жилым кварталом Белгравия.

В настоящее время является торговым районом, многие жилые дома перестроены в штаб-квартиры крупных корпораций, посольств, хедж-фондов и для сдачи в аренду недвижимости под офисы. Также в районе значительное количество как жилой недвижимости, так и некоторых дорогих магазинов и ресторанов, а также самая высокая концентрация пятизвёздочных отелей в Лондоне. Арендная плата здесь одна из самых высоких в Великобритании и мире.

Район берёт название от майской ярмарки (англ. May Fair), которая переехала на площадь Шеперд-маркет с улицы Хеймаркет в 1686 году и была удалена по требованию местных жителей в 1764 году. В XVIII веке застройкой квартала занимались герцоги Вестминстеры из рода Гросвеноров; их имя увековечено в названии центральной площади Гросвенор-сквер, на которой стоит посольство США.

Среди достопримечательностей квартала — улица фешенебельных магазинов Бонд-стрит, Королевская академия художеств и дом-музей Генделя. Центром общественной жизни района можно назвать площадь Пикадилли.

Отрывок, характеризующий Мейфэр

– А, Бондаренко, друг сердечный, – проговорил он бросившемуся стремглав к его лошади гусару. – Выводи, дружок, – сказал он с тою братскою, веселою нежностию, с которою обращаются со всеми хорошие молодые люди, когда они счастливы.
– Слушаю, ваше сиятельство, – отвечал хохол, встряхивая весело головой.
– Смотри же, выводи хорошенько!
Другой гусар бросился тоже к лошади, но Бондаренко уже перекинул поводья трензеля. Видно было, что юнкер давал хорошо на водку, и что услужить ему было выгодно. Ростов погладил лошадь по шее, потом по крупу и остановился на крыльце.
«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schon, gut Morgen! Schon, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.
– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.
Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
– Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.