Мей, Лев Александрович

Лев Александрович Мей
Дата рождения:	13 (25) февраля 1822(1822-02-25)
Место рождения:	Москва
Дата смерти:	16 (28) мая 1862(1862-05-28) (40 лет)
Место смерти:	Санкт-Петербург
Род деятельности:	писатель, поэт, переводчик
Жанр:	проза, стихотворение
Язык произведений:	русский
Подпись:

Лев Алекса́ндрович Мей (1822—1862) — русский поэт и переводчик, прозаик.

Биография

Родился в бедной дворянской семье. Отец будущего поэта, отставной офицер, участник Бородинского сражения, умер молодым; с его смертью пропали почти все семейные накопления. Детство Мей провёл у бабушки, А. С. Шлыковой.

Учился в Московском дворянском институте (1831—1836), за успехи был переведён в Царскосельский лицей (1836—1841); в 1840 в журнале «Маяк» впервые опубликовал стихи. Служил в канцелярии московского генерал-губернатора.

Сотрудничая с 1849 в «Москвитянине» (стихи, переводы, драма «Царская невеста»), сблизился с М. П. Погодиным и тесно сошёлся с кружком молодой редакции (Ап. Григорьев, А. Островский и др.), возглавив отделы русской и иностранной словесности. Изучал историю, русские летописи, древнюю литературу и фольклор, совершенствовался в знании языков.

Весной 1853 переселился в Петербург, отдавшись исключительно литературной работе. Был корректором, затем постоянным сотрудником и членом редакции журнала «Библиотека для чтения»; до конца жизни занимался заказными переводами.

Умер от паралича лёгких. Похоронен на Митрофаниевском кладбище Санкт-Петербурга, в 1935 году захоронение было перенесено на Литераторские мостки.

Творчество

Переводил Шиллера, Гейне, Беранже, Байрона, Мицкевича, Анакреона, Шевченко. Осуществил перевод «Слова о полку Игореве» с древнерусского языка на литературный язык XIX века с некоторыми отступлениями от подлинника; в переводе использовал стиль, близкий былинному.

На сюжеты драм в стихах «Царская невеста» (1849), «Псковитянка» (1849—1859) и «Сервилия» написаны оперы Н. А. Римского-Корсакова.

Сборники произведений Мея были представлены в библиотеке Чайковского, написавшего 4 романса на тексты его стихотворений и 7 — на тексты переводов. Отдельные стихотворения Мея рекомендовала композитору для его романсов Н. Ф. фон Мекк.

Стихотворение Мея «Избавитель» было напечатано во втором томе «Великокняжеской, царской и императорской охоты на Руси» и проиллюстрировано Николаем Самокишем.

Ссылки

• [stroki.net/content/blogcategory/102/103/ Лев Мей Стихи]
• [www.stihi-rus.ru/1/Mej/ Стихи Льва Мея] в [www.stihi-rus.ru/page3.htm ] Антологии русской поэзии]
• samlib.ru/editors/a/as_w/pskov-maid1.shtml Лев Мей] Псковитянка" на английском языке Часть 1]

samlib.ru/editors/a/as_w/pskov-maid2.shtml Лев Мей Псковитянка" на английском языке Часть 2]

• [www.chayka.org/oarticle.php?id=261 Лев Мей: ветхозаветные мотивы], в журнале «Чайка»

Отрывок, характеризующий Мей, Лев Александрович

– Ах, право, поздно, – сказал граф Орлов, поглядев на лагерь. Ему вдруг, как это часто бывает, после того как человека, которому мы поверим, нет больше перед глазами, ему вдруг совершенно ясно и очевидно стало, что унтер офицер этот обманщик, что он наврал и только испортит все дело атаки отсутствием этих двух полков, которых он заведет бог знает куда. Можно ли из такой массы войск выхватить главнокомандующего?
– Право, он врет, этот шельма, – сказал граф.
– Можно воротить, – сказал один из свиты, который почувствовал так же, как и граф Орлов Денисов, недоверие к предприятию, когда посмотрел на лагерь.
– А? Право?.. как вы думаете, или оставить? Или нет?
– Прикажете воротить?
– Воротить, воротить! – вдруг решительно сказал граф Орлов, глядя на часы, – поздно будет, совсем светло.
И адъютант поскакал лесом за Грековым. Когда Греков вернулся, граф Орлов Денисов, взволнованный и этой отмененной попыткой, и тщетным ожиданием пехотных колонн, которые все не показывались, и близостью неприятеля (все люди его отряда испытывали то же), решил наступать.
Шепотом прокомандовал он: «Садись!» Распределились, перекрестились…
– С богом!
«Урааааа!» – зашумело по лесу, и, одна сотня за другой, как из мешка высыпаясь, полетели весело казаки с своими дротиками наперевес, через ручей к лагерю.
Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков француза – и все, что было в лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей и побежало куда попало.
Ежели бы казаки преследовали французов, не обращая внимания на то, что было позади и вокруг них, они взяли бы и Мюрата, и все, что тут было. Начальники и хотели этого. Но нельзя было сдвинуть с места казаков, когда они добрались до добычи и пленных. Команды никто не слушал. Взято было тут же тысяча пятьсот человек пленных, тридцать восемь орудий, знамена и, что важнее всего для казаков, лошади, седла, одеяла и различные предметы. Со всем этим надо было обойтись, прибрать к рукам пленных, пушки, поделить добычу, покричать, даже подраться между собой: всем этим занялись казаки.
Французы, не преследуемые более, стали понемногу опоминаться, собрались командами и принялись стрелять. Орлов Денисов ожидал все колонны и не наступал дальше.
Между тем по диспозиции: «die erste Colonne marschiert» [первая колонна идет (нем.) ] и т. д., пехотные войска опоздавших колонн, которыми командовал Бенигсен и управлял Толь, выступили как следует и, как всегда бывает, пришли куда то, но только не туда, куда им было назначено. Как и всегда бывает, люди, вышедшие весело, стали останавливаться; послышалось неудовольствие, сознание путаницы, двинулись куда то назад. Проскакавшие адъютанты и генералы кричали, сердились, ссорились, говорили, что совсем не туда и опоздали, кого то бранили и т. д., и наконец, все махнули рукой и пошли только с тем, чтобы идти куда нибудь. «Куда нибудь да придем!» И действительно, пришли, но не туда, а некоторые туда, но опоздали так, что пришли без всякой пользы, только для того, чтобы в них стреляли. Толь, который в этом сражении играл роль Вейротера в Аустерлицком, старательно скакал из места в место и везде находил все навыворот. Так он наскакал на корпус Багговута в лесу, когда уже было совсем светло, а корпус этот давно уже должен был быть там, с Орловым Денисовым. Взволнованный, огорченный неудачей и полагая, что кто нибудь виноват в этом, Толь подскакал к корпусному командиру и строго стал упрекать его, говоря, что за это расстрелять следует. Багговут, старый, боевой, спокойный генерал, тоже измученный всеми остановками, путаницами, противоречиями, к удивлению всех, совершенно противно своему характеру, пришел в бешенство и наговорил неприятных вещей Толю.