Мекленбургский диалект
Мекленбургский диалект | |
Самоназвание: |
Mękelborgsch |
---|---|
Страны: | |
Классификация | |
Категория: | |
Письменность: | |
См. также: Проект:Лингвистика |
Мекленбу́ргский диалект (нем. Mecklenburgisch) — небольшая диалектная группа, восходящая к древнесаксонскому языку. Принадлежит к мекленбургско-переднепомеранским диалектам нижненемецкого языка. В составе мекленбургской группы выделяют два поддиалекта: мекленбургско-шверинский (Шверин, Росток, Висмар, Гюстров) и мекленбургско-стрелицкий (Нойштрелиц, Нойбранденбург).
Распространение
Мекленбургский диалект имеет хождение в западной части земли Мекленбург-Передняя Померания. На востоке он переходит в переднепомеранский (или западнопомеранский) диалект, причём границы перехода размыты, несмотря на более сильное влияние славянских языков на последний. Благодаря сохранению сельского образа жизни в отдельных районах земли, мекленбургский диалект хорошо сохранился.
Характеристика
Особенности звукоизвлечения, характерные для всей мекленбургско-переднепомеранской группы в целом, справедливы и для мекленбургского диалекта. Одной из его особенностей является употребление уменьшительно-ласкательного суффикса -ing: например, Poot (Pfote) > Pöting (Pfötchen), lies’ (leis, langsam) > liesing.
Лексика мекленбургского диалекта описана в Мекленбургском словаре (нем. Mecklenburgisches Wörterbuch).
Напишите отзыв о статье "Мекленбургский диалект"
Ссылки
- [gutenberg.spiegel.de/autor/486 Мексенбургские тексты Фрица Рейтера] (нем.). Gutenberg. Проверено 27 января 2012. [www.webcitation.org/67kfbBtBD Архивировано из первоисточника 18 мая 2012].
- [lowlands-l.net/hanne/ Tauhus’ bi Treckfiedel-Hanne]. Проверено 27 января 2012. [www.webcitation.org/67kfcYpUh Архивировано из первоисточника 18 мая 2012].
Отрывок, характеризующий Мекленбургский диалект
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
Выходя из избы в сырую, темную ночь, Коновницын нахмурился частью от головной усилившейся боли, частью от неприятной мысли, пришедшей ему в голову о том, как теперь взволнуется все это гнездо штабных, влиятельных людей при этом известии, в особенности Бенигсен, после Тарутина бывший на ножах с Кутузовым; как будут предлагать, спорить, приказывать, отменять. И это предчувствие неприятно ему было, хотя он и знал, что без этого нельзя.
Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему.
Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.
Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.