Мексиканское экономическое чудо

Мексиканское экономическое чудо (исп. Milagro mexicano) — период в истории Мексики с 1940 по 1970-е годы, когда в стране наблюдались высокие темпы экономического роста.

В 1930-х годах в Мексике был проведён ряд важных реформ, в том числе земельная и образовательная. Были национализированы железные дороги и экспроприировано множество иностранных нефтяных компаний, а также создана государственная нефтяная компания «Пемекс», превратившая Мексику в пятого по величине экспортёра нефти в мире. Это помогло создать базу для строительства мощной национальной экономики.

Во время Второй мировой войны, когда цены на большинство товаров возросли, а импорт из Европы резко снизился, в Мексике началось усиленное развитие промышленности. Правительство, понимая важность развития предпринимательского класса в стране, предоставило множеству предприятий налоговые льготы, низкопроцентные займы и другие стимулы для развития их деятельности. Для поощрения производства отечественных товаров создавались протекционистские барьеры. Вскоре в Мексике началось производство товаров, которые ранее закупались за рубежом. Также было построено значительное количество шоссейных и железных дорог, линий связи и аэропортов.

Быстро развивалось промышленное производство, вводились новые аграрные технологии. К 1958 году Мексика вышла на первое место в Латинской Америке по общему объёму промышленной продукции. Рост производства повлёк за собой почти двукратный рост численности промышленных рабочих за 1940—1950-е гг., их количество выросло с 420 до 800 тыс. Число рабочих, занятых в сельском хозяйстве увеличилось с 1,2 до 2 млн человек. Доля промышленности в валовом внутреннем продукте превышала долю сельского хозяйства — страна постепенно становилась индустриально-аграрной. Аграрная реформа в 1940—1950-е замедлилась — за 18 лет (1940—1958) крестьяне получили 12,3 млн га земли.

В 1942 году было подписано соглашение об урегулировании американо-мексиканского конфликта. Прямые капиталовложения США выросли с 316 млн $ в 1946 году до 787 млн в 1957. США также занимали монопольное положение в мексиканской внешней торговле.

В период 1964—1970 гг. быстро развивалось производство с ежегодным приростом валового национального продукта на 6,5 %. Выросли доходы на душу населения. Несмотря на успехи в экономике, проблемы в сфере образования и социального обеспечения не могли быть эффективно решены. С 1958 по 1970 гг. более 600 тыс. крестьянских семей получило 32 млн га, тогда как при Карденасе только 18 млн га. В 1967 году была проведена самая крупная единовременная раздача земель в истории Мексики — 1 млн га. Удельный вес общинного сектора вырос за 1960-е с 26 до 49,8 % сельскохозяйственных угодий. В 1969 году в Мехико были открыты первые линии метро. За 1960-е гг. население увеличилось с 37 до 51 млн человек.

Появление нового латифундизма, существование большого количества малоимущих крестьянских хозяйств и избыток сельского населения стали причинами дальнейшего развития социальных противоречий. Часть населения нелегально пересекала границу США.

В начале 60-х гг. рабочие получили право на участие в прибылях и на минимум заработной платы. С 1958 по 1968 год реальная заработная плата выросла на 54 %. В 1969 году на работников сельскохозяйственной промышленности были распространены трудовые льготы. Был увеличен размер оплаты труда женщин и ограничен труд подростков.

В начале 70-х гг. государственной нефтяной компанией «Пемекс» были открыты новые нефтяные месторождения в Табаско, Чьяпас и заливе Кампече. Однако в начале 1980-х гг., когда цены на нефть упали, мексиканское песо резко обесценилось, а государственный внешний долг стало сложно обслуживать, Мексика едва не стала банкротом, чего удалось избежать лишь благодаря политике строгой экономии и помощи со стороны международных организаций. К тому же оставались нерешёнными множество социальных проблем.

Правительство, осознав необходимость проведения новых реформ, приступило к устранению протекционистских барьеров и борьбе с инфляцией. В 1986 году Мексика присоединилась к ГАТТ. Тем не менее, 80-е годы вошли в историю Мексики как «Потерянное десятилетие» (исп. Decada perdida).

См. также

• Экономика Мексики
• Карденас, Ласаро

Литература

• Строганов А. И. Латинская Америка в XX веке : пособие для вузов — 2-е изд., испр. и доп.. — М.: Дрофа, 2008. — 432 с.

Ссылки

• [www.stranz.ru/str/74-mek/964-mexe.html Экономика Мексики]
• [www.krugosvet.ru/enc/strany_mira/MEKSIKA.html Энциклопедия Кругосвет — Мексика]

Отрывок, характеризующий Мексиканское экономическое чудо

Слово angine повторялось с большим удовольствием.
– Le vieux comte est touchant a ce qu'on dit. Il a pleure comme un enfant quand le medecin lui a dit que le cas etait dangereux. [Старый граф очень трогателен, говорят. Он заплакал, как дитя, когда доктор сказал, что случай опасный.]
– Oh, ce serait une perte terrible. C'est une femme ravissante. [О, это была бы большая потеря. Такая прелестная женщина.]
– Vous parlez de la pauvre comtesse, – сказала, подходя, Анна Павловна. – J'ai envoye savoir de ses nouvelles. On m'a dit qu'elle allait un peu mieux. Oh, sans doute, c'est la plus charmante femme du monde, – сказала Анна Павловна с улыбкой над своей восторженностью. – Nous appartenons a des camps differents, mais cela ne m'empeche pas de l'estimer, comme elle le merite. Elle est bien malheureuse, [Вы говорите про бедную графиню… Я посылала узнавать о ее здоровье. Мне сказали, что ей немного лучше. О, без сомнения, это прелестнейшая женщина в мире. Мы принадлежим к различным лагерям, но это не мешает мне уважать ее по ее заслугам. Она так несчастна.] – прибавила Анна Павловна.
Полагая, что этими словами Анна Павловна слегка приподнимала завесу тайны над болезнью графини, один неосторожный молодой человек позволил себе выразить удивление в том, что не призваны известные врачи, а лечит графиню шарлатан, который может дать опасные средства.
– Vos informations peuvent etre meilleures que les miennes, – вдруг ядовито напустилась Анна Павловна на неопытного молодого человека. – Mais je sais de bonne source que ce medecin est un homme tres savant et tres habile. C'est le medecin intime de la Reine d'Espagne. [Ваши известия могут быть вернее моих… но я из хороших источников знаю, что этот доктор очень ученый и искусный человек. Это лейб медик королевы испанской.] – И таким образом уничтожив молодого человека, Анна Павловна обратилась к Билибину, который в другом кружке, подобрав кожу и, видимо, сбираясь распустить ее, чтобы сказать un mot, говорил об австрийцах.
– Je trouve que c'est charmant! [Я нахожу, что это прелестно!] – говорил он про дипломатическую бумагу, при которой отосланы были в Вену австрийские знамена, взятые Витгенштейном, le heros de Petropol [героем Петрополя] (как его называли в Петербурге).
– Как, как это? – обратилась к нему Анна Павловна, возбуждая молчание для услышания mot, которое она уже знала.
И Билибин повторил следующие подлинные слова дипломатической депеши, им составленной:
– L'Empereur renvoie les drapeaux Autrichiens, – сказал Билибин, – drapeaux amis et egares qu'il a trouve hors de la route, [Император отсылает австрийские знамена, дружеские и заблудшиеся знамена, которые он нашел вне настоящей дороги.] – докончил Билибин, распуская кожу.
– Charmant, charmant, [Прелестно, прелестно,] – сказал князь Василий.
– C'est la route de Varsovie peut etre, [Это варшавская дорога, может быть.] – громко и неожиданно сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на язык. «Может, выйдет очень хорошо, – думал он, – а ежели не выйдет, они там сумеют это устроить». Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись, попросила его начать. Все замолкло.
– Всемилостивейший государь император! – строго провозгласил князь Василий и оглянул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать что нибудь против этого. Но никто ничего не сказал. – «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего, – вдруг ударил он на слове своего, – яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: «Осанна, благословен грядый!» – Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.
Билибин рассматривал внимательно свои ногти, и многие, видимо, робели, как бы спрашивая, в чем же они виноваты? Анна Павловна шепотом повторяла уже вперед, как старушка молитву причастия: «Пусть дерзкий и наглый Голиаф…» – прошептала она.