Меликян, Хачатур Беглярович

Хачатур Беглярович Меликян
Дата рождения	1911(1911)
Место рождения	с Заглик, Елизаветпольская губерния, Российская империя ныне Дашкесанский район, Азербайджан
Дата смерти	8 января 1942(1942-01-08)
Место смерти	Обоянь, Курская область
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Звание	лейтенант
Часть	77-й стрелковый полк 227-й стрелковой дивизии
Командовал	батальоном
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Хачатур Беглярович Меликян (1911 — 1942) — советский военный, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1942).

Биография

Хачатур Меликян родился в 1911 году в селе Заглик Елизаветпольской губернии, в семье армянского крестьянина.

После окончания семи классов учебы переехал в город Грозный работать. Там он окончил педагогический техникум, после чего снова вернулся в Заглик.

В 1935 году был призван в Красную Армию и служил командиром взвода. Демобилизован в 1937 году. Второй раз Хачатур Меликян был призван в армию в 1939 году, а в 1940 году он назначается сначала заместителем командира роты, а потом командиром роты. В Великой Отечественной войне участвовал с первых дней. Благодаря смелым и отважным действиям, рота под командованием лейтенанта Хачатура Меликяна с честью выполняла разные задачи командования, не раз в начале войны попадая в окружение, выходила из него. Благодаря своим командирским способностям, лейтенант Меликян скоро был назначен командиром батальона. На счету батальона Меликяна множество уничтоженных и пленённых вражеских солдат и офицеров, захваченной военной техники и оружия. В ходе Курско-Обоянской наступательной операции 5 января 1942 года батальон Меликяна совершил глубокий рейд по немецким тылам и первым с боями вышел на подступы к городу Обоянь. Через три дня, 8 января Хачатур Меликян погиб смертью храбрых в боях за город.

Хачатур Беглярович Меликян был похоронен в городе Обоянь, за освобождение которого вёл свой последний бой.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 ноября 1942 года за образцовое выполнение заданий командования и проявленные мужество и героизм в боях с немецко-фашистскими захватчиками лейтенанту Хачатуру Меликяну было присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно).

Награды

• Медаль «Золотая Звезда» Героя Советского Союза;
• орден Ленина (5.11.1942).

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=4312 Меликян, Хачатур Беглярович]. Сайт «Герои Страны».

• [ru.hayazg.info/%D0%9C%D0%B5%D0%BB%D0%B8%D0%BA%D1%8F%D0%BD_%D0%A5%D0%B0%D1%87%D0%B0%D1%82%D1%83%D1%80_%D0%91%D0%B5%D0%B3%D0%BB%D1%8F%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87 Биография на сайте Энциклопедии фонда «Хайазг»].
• [az-libr.ru/index.shtml?Persons&C5B/86abcb65/index Меликян Хачатур Беглярович].

Отрывок, характеризующий Меликян, Хачатур Беглярович

Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.