Мелочи жизни (телесериал)
Поделись знанием:
Пьер втайне своей души соглашался с управляющим в том, что трудно было представить себе людей, более счастливых, и что Бог знает, что ожидало их на воле; но Пьер, хотя и неохотно, настаивал на том, что он считал справедливым. Управляющий обещал употребить все силы для исполнения воли графа, ясно понимая, что граф никогда не будет в состоянии поверить его не только в том, употреблены ли все меры для продажи лесов и имений, для выкупа из Совета, но и никогда вероятно не спросит и не узнает о том, как построенные здания стоят пустыми и крестьяне продолжают давать работой и деньгами всё то, что они дают у других, т. е. всё, что они могут давать.
В самом счастливом состоянии духа возвращаясь из своего южного путешествия, Пьер исполнил свое давнишнее намерение заехать к своему другу Болконскому, которого он не видал два года.
Богучарово лежало в некрасивой, плоской местности, покрытой полями и срубленными и несрубленными еловыми и березовыми лесами. Барский двор находился на конце прямой, по большой дороге расположенной деревни, за вновь вырытым, полно налитым прудом, с необросшими еще травой берегами, в середине молодого леса, между которым стояло несколько больших сосен.
Барский двор состоял из гумна, надворных построек, конюшень, бани, флигеля и большого каменного дома с полукруглым фронтоном, который еще строился. Вокруг дома был рассажен молодой сад. Ограды и ворота были прочные и новые; под навесом стояли две пожарные трубы и бочка, выкрашенная зеленой краской; дороги были прямые, мосты были крепкие с перилами. На всем лежал отпечаток аккуратности и хозяйственности. Встретившиеся дворовые, на вопрос, где живет князь, указали на небольшой, новый флигелек, стоящий у самого края пруда. Старый дядька князя Андрея, Антон, высадил Пьера из коляски, сказал, что князь дома, и проводил его в чистую, маленькую прихожую.
Пьера поразила скромность маленького, хотя и чистенького домика после тех блестящих условий, в которых последний раз он видел своего друга в Петербурге. Он поспешно вошел в пахнущую еще сосной, не отштукатуренную, маленькую залу и хотел итти дальше, но Антон на цыпочках пробежал вперед и постучался в дверь.
– Ну, что там? – послышался резкий, неприятный голос.
– Гость, – отвечал Антон.
– Проси подождать, – и послышался отодвинутый стул. Пьер быстрыми шагами подошел к двери и столкнулся лицом к лицу с выходившим к нему, нахмуренным и постаревшим, князем Андреем. Пьер обнял его и, подняв очки, целовал его в щеки и близко смотрел на него.
– Вот не ждал, очень рад, – сказал князь Андрей. Пьер ничего не говорил; он удивленно, не спуская глаз, смотрел на своего друга. Его поразила происшедшая перемена в князе Андрее. Слова были ласковы, улыбка была на губах и лице князя Андрея, но взгляд был потухший, мертвый, которому, несмотря на видимое желание, князь Андрей не мог придать радостного и веселого блеска. Не то, что похудел, побледнел, возмужал его друг; но взгляд этот и морщинка на лбу, выражавшие долгое сосредоточение на чем то одном, поражали и отчуждали Пьера, пока он не привык к ним.
При свидании после долгой разлуки, как это всегда бывает, разговор долго не мог остановиться; они спрашивали и отвечали коротко о таких вещах, о которых они сами знали, что надо было говорить долго. Наконец разговор стал понемногу останавливаться на прежде отрывочно сказанном, на вопросах о прошедшей жизни, о планах на будущее, о путешествии Пьера, о его занятиях, о войне и т. д. Та сосредоточенность и убитость, которую заметил Пьер во взгляде князя Андрея, теперь выражалась еще сильнее в улыбке, с которою он слушал Пьера, в особенности тогда, когда Пьер говорил с одушевлением радости о прошедшем или будущем. Как будто князь Андрей и желал бы, но не мог принимать участия в том, что он говорил. Пьер начинал чувствовать, что перед князем Андреем восторженность, мечты, надежды на счастие и на добро не приличны. Ему совестно было высказывать все свои новые, масонские мысли, в особенности подновленные и возбужденные в нем его последним путешествием. Он сдерживал себя, боялся быть наивным; вместе с тем ему неудержимо хотелось поскорей показать своему другу, что он был теперь совсем другой, лучший Пьер, чем тот, который был в Петербурге.
– Я не могу вам сказать, как много я пережил за это время. Я сам бы не узнал себя.
– Да, много, много мы изменились с тех пор, – сказал князь Андрей.
– Ну а вы? – спрашивал Пьер, – какие ваши планы?
– Планы? – иронически повторил князь Андрей. – Мои планы? – повторил он, как бы удивляясь значению такого слова. – Да вот видишь, строюсь, хочу к будущему году переехать совсем…
Пьер молча, пристально вглядывался в состаревшееся лицо (князя) Андрея.
– Нет, я спрашиваю, – сказал Пьер, – но князь Андрей перебил его:
– Да что про меня говорить…. расскажи же, расскажи про свое путешествие, про всё, что ты там наделал в своих именьях?
Пьер стал рассказывать о том, что он сделал в своих имениях, стараясь как можно более скрыть свое участие в улучшениях, сделанных им. Князь Андрей несколько раз подсказывал Пьеру вперед то, что он рассказывал, как будто всё то, что сделал Пьер, была давно известная история, и слушал не только не с интересом, но даже как будто стыдясь за то, что рассказывал Пьер.
Пьеру стало неловко и даже тяжело в обществе своего друга. Он замолчал.
– А вот что, душа моя, – сказал князь Андрей, которому очевидно было тоже тяжело и стеснительно с гостем, – я здесь на биваках, и приехал только посмотреть. Я нынче еду опять к сестре. Я тебя познакомлю с ними. Да ты, кажется, знаком, – сказал он, очевидно занимая гостя, с которым он не чувствовал теперь ничего общего. – Мы поедем после обеда. А теперь хочешь посмотреть мою усадьбу? – Они вышли и проходили до обеда, разговаривая о политических новостях и общих знакомых, как люди мало близкие друг к другу. С некоторым оживлением и интересом князь Андрей говорил только об устраиваемой им новой усадьбе и постройке, но и тут в середине разговора, на подмостках, когда князь Андрей описывал Пьеру будущее расположение дома, он вдруг остановился. – Впрочем тут нет ничего интересного, пойдем обедать и поедем. – За обедом зашел разговор о женитьбе Пьера.
– Я очень удивился, когда услышал об этом, – сказал князь Андрей.
Пьер покраснел так же, как он краснел всегда при этом, и торопливо сказал:
– Я вам расскажу когда нибудь, как это всё случилось. Но вы знаете, что всё это кончено и навсегда.
– Навсегда? – сказал князь Андрей. – Навсегда ничего не бывает.
– Но вы знаете, как это всё кончилось? Слышали про дуэль?
– Да, ты прошел и через это.
– Одно, за что я благодарю Бога, это за то, что я не убил этого человека, – сказал Пьер.
– Отчего же? – сказал князь Андрей. – Убить злую собаку даже очень хорошо.
– Нет, убить человека не хорошо, несправедливо…
– Отчего же несправедливо? – повторил князь Андрей; то, что справедливо и несправедливо – не дано судить людям. Люди вечно заблуждались и будут заблуждаться, и ни в чем больше, как в том, что они считают справедливым и несправедливым.
– Несправедливо то, что есть зло для другого человека, – сказал Пьер, с удовольствием чувствуя, что в первый раз со времени его приезда князь Андрей оживлялся и начинал говорить и хотел высказать всё то, что сделало его таким, каким он был теперь.
– А кто тебе сказал, что такое зло для другого человека? – спросил он.
– Зло? Зло? – сказал Пьер, – мы все знаем, что такое зло для себя.
– Да мы знаем, но то зло, которое я знаю для себя, я не могу сделать другому человеку, – всё более и более оживляясь говорил князь Андрей, видимо желая высказать Пьеру свой новый взгляд на вещи. Он говорил по французски. Je ne connais l dans la vie que deux maux bien reels: c'est le remord et la maladie. II n'est de bien que l'absence de ces maux. [Я знаю в жизни только два настоящих несчастья: это угрызение совести и болезнь. И единственное благо есть отсутствие этих зол.] Жить для себя, избегая только этих двух зол: вот вся моя мудрость теперь.
– А любовь к ближнему, а самопожертвование? – заговорил Пьер. – Нет, я с вами не могу согласиться! Жить только так, чтобы не делать зла, чтоб не раскаиваться? этого мало. Я жил так, я жил для себя и погубил свою жизнь. И только теперь, когда я живу, по крайней мере, стараюсь (из скромности поправился Пьер) жить для других, только теперь я понял всё счастие жизни. Нет я не соглашусь с вами, да и вы не думаете того, что вы говорите.
Князь Андрей молча глядел на Пьера и насмешливо улыбался.
– Вот увидишь сестру, княжну Марью. С ней вы сойдетесь, – сказал он. – Может быть, ты прав для себя, – продолжал он, помолчав немного; – но каждый живет по своему: ты жил для себя и говоришь, что этим чуть не погубил свою жизнь, а узнал счастие только тогда, когда стал жить для других. А я испытал противуположное. Я жил для славы. (Ведь что же слава? та же любовь к другим, желание сделать для них что нибудь, желание их похвалы.) Так я жил для других, и не почти, а совсем погубил свою жизнь. И с тех пор стал спокойнее, как живу для одного себя.
– Да как же жить для одного себя? – разгорячаясь спросил Пьер. – А сын, а сестра, а отец?
– Да это всё тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochаin [Ближний] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь сделать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.
– Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в 3 м часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал? – Князь Андрей загнул третий палец.
| Мелочи жизни | |
 Кадр из сериала | |
| Жанр | |
|---|---|
| В ролях |
Мария Зубарева |
| Композитор | |
| Страна | |
| Количество серий |
74 |
| Производство | |
| Режиссёр |
Вячеслав Бровкин |
| Оператор |
Григорий Булах |
| Сценарист |
Юрий Каменецкий |
| Трансляция | |
| Телеканал | |
| На экранах | |
| Ссылки | |
| IMDb | |
«Мелочи жизни» — первый российский телесериал. Транслировался на «1-м канале Останкино» в 1992—1995 годах (первый сезон). Повторялся на РТР в 1998—1999 годах и на ТВЦ в 2000—2001 годах.
Содержание
Сюжет
Супруги Кузнецовы женаты семнадцать лет. Мария — учитель словесности в средней школе, Сергей — инженер в НИИ. Кузнецовы переживают «кризис среднего возраста». Мария и Сергей понимают, что уже давно живут не как супруги, а как соседи. Их дочери Юлии, студентке швейного техникума, уже шестнадцать и она давно живет своими интересами, подрастает и двенадцатилетний сын Александр, которого все чаще не бывает дома.
Семейный кризис усугубляется распадом СССР. В семье возникают серьезные проблемы с деньгами, Сергей теряет работу, на которой и так платили копейки. Маша становится основным добытчиком в семье, помимо школьной нагрузки беря на занятия «частных» учеников. Через одного из учеников — Вадима Сорокина она знакомится с известным модельером Игорем Шведовым. Немолодой кутюрье начинает ухаживать за Машей, понимая, что впервые в жизни влюбился и готов к браку. Мария согласна оставить своего мужа ради него. Она уходит к Шведову, обнаружив, что беременна от модельера, но на душе у неё неспокойно — ей кажется, что она предала первого мужа, оставив его в тяжелый жизненный момент. На почве ревности к первому Машиному браку между ней и Шведовым происходит скандал, в результате чего Маша ночью убегает из дома нового мужа. В итоге она попадает в больницу, где у неё диагностируют выкидыш. Юля, возненавидив мать, тоже побывав в концертной студии «Останкино» знакомится с Максимом, не зная, что он квартирный вор, чуть было не ограбивший её бабушку. Сам он работает младшим администратором певицы Мадлен, его к себе на поруки взял её продюсер Иннокентий Михайлович. Он сообщает Юле, что эта певица — девушка-инвалид, изолированная от общества. Оказывается, что её зовут так же, как и учительницу. Тётка её Катя сообщает Юле о болезни матери. Юля обвиняет в случившемся Шведова. У неё крадут подругу Настю. Юля, понимая, что Макс её обманул, все же решает навестить Машу. Маша рада приходу дочери, она рассказывает ей о причинах её ухода. Юле становится жалко мать, также ей жалко и Шведова. Из больницы её по совету Шведова отправляют в санаторий. По дороге Маша попадает в страшное ДТП и гибнет (в связи с кончиной Марии Зубаревой сюжет был изменен, в первоначальном варианте Маша должна была вернуться к Сергею). Дальнейшее развитие сюжета следующее: у Шведова похищают все модели, которые он приготовил для поездки в Рим, Лена Ползунова выходит замуж за милиционера Бориса Вологдина, Юля выходит замуж за Игоря (сына Шведова), Катя пытается обустроить свою жизнь, она сама уходит к Шведову вместе с дочерью Аленкой. Гошу застреливают по дороге в аэропорт, после чего Аленка теряет речь. Вслед за Машей умирает и мать Сергея Анна Степановна. Алик помогает Кате в поисках дочери.
В ролях
- Мария Зубарева — Маша Кузнецова, учительница русского языка и литературы, жена Сергея (переехала жить к Шведову, погибла в ДТП по пути в санаторий)
- Сергей Колесников — Сергей Кузнецов, инженер, муж Маши (потерял работу, по совету Регины устроился в советско-филиппинское СП, хотел жениться на Лене Семендяевой, уехал с сыном в США)
- Татьяна Матюхова — Юля, дочь Маши и Сергея (вышла замуж за сына Шведова — Игоря)
- Егор Каширский — Саша, брат Юли (уехал с отцом в США)
- Ирина Апексимова — Катя, сестра Сергея (вышла замуж за Гошу, потом развелась с ним и после смерти Маши переехала со своей дочерью Алёнкой к Шведову)
- Анатолий Кацынский — Анатолий Фёдорович, отец Сергея
- Ольга Фомичёва — Анна Степановна, мать Сергея и Кати (умерла в больнице от инфаркта)
- Валерий Николаев — Гоша (Георгий Валентинович), бизнесмен, муж Кати, двоюродный брат Маши (убит в результате закрученного им романа с телеведущей Таней при попытке увезти Алёнку за границу)
- Владимир Сычёв — Вадим Сорокин, отстающий ученик
- Александр Минаев — Михаил Васильевич Зубков, старший лейтенант милиции (занимался розыском пропавшей папки Анатолия Фёдоровича, понял, что Анна Степановна его обманула, сказав, что в папке вместо документов Семнадцатого съезда партии содержались сведения о вкладах в иностранные банки)
- Александр Лазарев (старший) — Игорь Андреевич Шведов, знаменитый модельер (был убит горем после смерти Маши, после чего к нему пришла Катя)
- Елена Скороходова (с 32 серии по мужу Ташкова) — Елена Семендяева, манекенщица (пыталась выйти замуж за Сергея, закрутила роман с Романом Букреевым)
- Ольга Богданова — Регина Васильевна, секретарша Шведова (вышла замуж за поэта Вакарова)
- Александр Рыщенков — Игорь, сын Шведова (женился на Юле)
- Ольга Матушкина — Елена Александровна Ползунова, дочь влиятельного политика (вышла замуж за Вологдина)
- Вячеслав Богачёв — Алик, парикмахер («московский Фигаро»)
- Ульяна Урванцева — Настя Костикова, подруга Юли (вышла замуж за Анри Сергеевича)
- Наталья Чернявская — Инга Бабич, подруга Юли
- Вера Зотова — Маша, певица «Мадлен», инвалид-колясочница
- Владимир Анисько — Иннокентий Михайлович, продюсер «Мадлен»
- Олег Зима — «Крюк», подручный Иннокентия
- Илья Ильин — Максим («Бигмак»), воришка, младший администратор Иннокентия (получил тюремный срок за попытку ограбления Анны Степановны, похищения Юлиной подруги — Насти Костиковой и изнасилования Юли)
- Алексей Ильин — «Дуб», подручный «Бигмака» (был отправлен в колонию для несовершеннолетних за избиение Саши)
- Александра Назарова — Антонина Павловна, учительница, коллега Маши
- Исмаил Акаев — Имантс, филиппинский бизнесмен
- Евгений Карельских — Николай Петрович Рокотов, начальник Сергея
- Эллина Качанова — Ирочка, соседка Семендяевой
- Алексей Кузнецов — Анри Сергеевич («Анруша»), продажный журналист (женился на Юлиной подруге — Насте Костиковой)
- Дмитрий Назаров — Александр Сергеевич Вакаров, поэт, бывший одноклассник Леночки Ползуновой (женился на Регине)
- Юрий Яковлев — Андрей Николаевич Самофалов, политик, друг Анатолия Фёдоровича
- Светлана Брагарник — Дина Львовна, жена Самофалова
- Василий Лановой — Борис Ефимович Вологдин, руководитель охранной фирмы, генерал КГБ в отставке (женился на Лене Ползуновой)
- Анатолий Лобоцкий — Роман Букреев («папа Карло»), подчинённый Вологдина
- Борис Миронов — Роман Букреев (с 59-й серии заменил А. Лобоцкого)
- Борис Дергун — Андрей Затеев, подчинённый Вологдина
- Юрий Блащук — Георгий Георгиевич, сотрудник Вологдина
- Игорь Кашинцев — Юлиан Павлович Ожерельев, бывший актёр, авантюрист (выдавал себя за убитого Алексея Ивановича Клушина)
- Нина Русланова — Наталья Евдокимовна, работник таможни в аэропорту «Шереметьево-2», возлюбленная Ожерельева
- Георгий Мартынюк — полковник
- Мария Глазкова — Таня, победительница конкурса телеведущих (взяла Аленку к себе после убийства Гоши)
- Ольга Данилова — Оля, телеведущая, конкурентка Тани
- Людмила Полякова — Лидия, мать Тани
- Александр Леньков — Валентин, отец Тани
- Светлана Немоляева — Альбина Сергеевна, мать Оли
- Михаил Филиппов — Константин Ильич, телережиссёр
- Александр Лазарев (младший) — Олег Денисович («Алик»), телепродюсер
- Лариса Наумкина — Марина Петровна, работник телевидения
- Евгения Уралова — Тамара, руководитель телепрограммы
- Юрий Волынцев — Виктор Васильевич, работник спецслужб
- Александр Михайлушкин — Никита Петрович Глазунов («Глазун»), бывший уголовник, владелец автосалона
- Татьяна Карпова — Ева, журналистка
- Владимир Мащенко — Петренко, уголовник
- Сергей Рубеко — Марычев, работник таможни
- Владимир Корецкий — Андреев, майор милиции
- Евгений Лазарев — Александр Петрович, отец Елены Ползуновой
- Павел Махотин — врач (наблюдал Анну Степановну в больнице, сообщил Анатолию Федоровичу о её смерти)
- Сергей Карякин — Алёша, парень Тани
- Татьяна Погоржельская — Елизавета Семёновна, мать Алёши
- Светлана Алексеева — Инна Яковлевна, врач (наблюдала Машу в больнице)
- Людмила Коныгина — соседка Константина Ильича
- Александр Ильин — мальчик-посыльный
- Таня Кузнецова — Алёнка, дочь Кати и Гоши (после убийства Гоши потеряла речь)
- Наталия Корочкина — сотрудница ЗАГСа
Список серий
- 1. Измена
- 2. Большие покупки
- 3. Очень буржуазное кино
- 4. Смерть по гороскопу
- 5. Версия
- 6. Кам он, бэби! — Давай, крошка!
- 7. Страх
- 8. Короткое замыкание
- 9. Француженка для Сорокина
- 10. Выигрыш по трамвайному билету
- 11. Визитёры
- 12. Смейся, паяц…
- 13. Под Новый год…
- 14. Крестный отец
- 15. Семейный детектив
- 16. Контрабанда
- 17. Беда
- 18. Эта крутая классика
- 19. Уход
- 20. Новая модель Игоря Шведова
- 21. Суп из топора
- 22. Лучшая подруга
- 23. В свободном падении
- 24. Похищение
- 25. Опасные приключения
- 26. Козни
- 27. Семейное положение
- 28. Очная ставка
- 29. Заговор
- 30. Соперницы
- 31. Добродетельная барышня
- 32. Свадебный подарок
- 33. Поэта заказывали?..
- 34. «Роковые страсти»
- 35. Шеф на продажу
- 36. Сын лейтенанта Шведова
- 37. Оставшиеся жить
- 38. Капкан
- 39. Бедный родственник
- 40. Милый, мы поженимся?..
- 41. Меню для вымогателя
- 42. Подозрения, подозрения…
- 43. Критический возраст
- 44. Брошенный отец
- 45. Для меня он умер…
- 46. Плетью обуха не перешибешь
- 47. Судьба куражится
- 48. Стечение обстоятельств
- 49. Милый Боря…
- 50. Окаянные пилюли
- 51. Мотив преступления
- 52. Продолжение следует…
- 53. Серебряная свадьба
- 54. Смена караула
- 55. Папаши, отцы, папули
- 56.Секретное задание
- 57. Птичье молоко
- 58. Жить буду — летать никогда
- 59. Большая игра
- 60. Решительная женщина
- 61. Люди и нелюди
- 62. Киднэппинг
- 63. Очная ставка
- 64. Старые волки
- 65. Средь бела дня…
- 66. Слов нет!
- 67. Остались считанные дни
- 68. Жизнь наперекосяк
- 69. Пустота
- 70. …если бы старость могла!
- 71. Золотой приз
- 72. Постояльцы
- 73. Классический ход
- 74. Свой шанс
Напишите отзыв о статье "Мелочи жизни (телесериал)"
Ссылки
- «Мелочи жизни» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [kp.ua/daily/291112/368552/ Сериалу «Мелочи жизни» — 20 лет]
Отрывок, характеризующий Мелочи жизни (телесериал)
Главноуправляющий, весьма глупый и хитрый человек, совершенно понимая умного и наивного графа, и играя им, как игрушкой, увидав действие, произведенное на Пьера приготовленными приемами, решительнее обратился к нему с доводами о невозможности и, главное, ненужности освобождения крестьян, которые и без того были совершенно счастливы.Пьер втайне своей души соглашался с управляющим в том, что трудно было представить себе людей, более счастливых, и что Бог знает, что ожидало их на воле; но Пьер, хотя и неохотно, настаивал на том, что он считал справедливым. Управляющий обещал употребить все силы для исполнения воли графа, ясно понимая, что граф никогда не будет в состоянии поверить его не только в том, употреблены ли все меры для продажи лесов и имений, для выкупа из Совета, но и никогда вероятно не спросит и не узнает о том, как построенные здания стоят пустыми и крестьяне продолжают давать работой и деньгами всё то, что они дают у других, т. е. всё, что они могут давать.
В самом счастливом состоянии духа возвращаясь из своего южного путешествия, Пьер исполнил свое давнишнее намерение заехать к своему другу Болконскому, которого он не видал два года.
Богучарово лежало в некрасивой, плоской местности, покрытой полями и срубленными и несрубленными еловыми и березовыми лесами. Барский двор находился на конце прямой, по большой дороге расположенной деревни, за вновь вырытым, полно налитым прудом, с необросшими еще травой берегами, в середине молодого леса, между которым стояло несколько больших сосен.
Барский двор состоял из гумна, надворных построек, конюшень, бани, флигеля и большого каменного дома с полукруглым фронтоном, который еще строился. Вокруг дома был рассажен молодой сад. Ограды и ворота были прочные и новые; под навесом стояли две пожарные трубы и бочка, выкрашенная зеленой краской; дороги были прямые, мосты были крепкие с перилами. На всем лежал отпечаток аккуратности и хозяйственности. Встретившиеся дворовые, на вопрос, где живет князь, указали на небольшой, новый флигелек, стоящий у самого края пруда. Старый дядька князя Андрея, Антон, высадил Пьера из коляски, сказал, что князь дома, и проводил его в чистую, маленькую прихожую.
Пьера поразила скромность маленького, хотя и чистенького домика после тех блестящих условий, в которых последний раз он видел своего друга в Петербурге. Он поспешно вошел в пахнущую еще сосной, не отштукатуренную, маленькую залу и хотел итти дальше, но Антон на цыпочках пробежал вперед и постучался в дверь.
– Ну, что там? – послышался резкий, неприятный голос.
– Гость, – отвечал Антон.
– Проси подождать, – и послышался отодвинутый стул. Пьер быстрыми шагами подошел к двери и столкнулся лицом к лицу с выходившим к нему, нахмуренным и постаревшим, князем Андреем. Пьер обнял его и, подняв очки, целовал его в щеки и близко смотрел на него.
– Вот не ждал, очень рад, – сказал князь Андрей. Пьер ничего не говорил; он удивленно, не спуская глаз, смотрел на своего друга. Его поразила происшедшая перемена в князе Андрее. Слова были ласковы, улыбка была на губах и лице князя Андрея, но взгляд был потухший, мертвый, которому, несмотря на видимое желание, князь Андрей не мог придать радостного и веселого блеска. Не то, что похудел, побледнел, возмужал его друг; но взгляд этот и морщинка на лбу, выражавшие долгое сосредоточение на чем то одном, поражали и отчуждали Пьера, пока он не привык к ним.
При свидании после долгой разлуки, как это всегда бывает, разговор долго не мог остановиться; они спрашивали и отвечали коротко о таких вещах, о которых они сами знали, что надо было говорить долго. Наконец разговор стал понемногу останавливаться на прежде отрывочно сказанном, на вопросах о прошедшей жизни, о планах на будущее, о путешествии Пьера, о его занятиях, о войне и т. д. Та сосредоточенность и убитость, которую заметил Пьер во взгляде князя Андрея, теперь выражалась еще сильнее в улыбке, с которою он слушал Пьера, в особенности тогда, когда Пьер говорил с одушевлением радости о прошедшем или будущем. Как будто князь Андрей и желал бы, но не мог принимать участия в том, что он говорил. Пьер начинал чувствовать, что перед князем Андреем восторженность, мечты, надежды на счастие и на добро не приличны. Ему совестно было высказывать все свои новые, масонские мысли, в особенности подновленные и возбужденные в нем его последним путешествием. Он сдерживал себя, боялся быть наивным; вместе с тем ему неудержимо хотелось поскорей показать своему другу, что он был теперь совсем другой, лучший Пьер, чем тот, который был в Петербурге.
– Я не могу вам сказать, как много я пережил за это время. Я сам бы не узнал себя.
– Да, много, много мы изменились с тех пор, – сказал князь Андрей.
– Ну а вы? – спрашивал Пьер, – какие ваши планы?
– Планы? – иронически повторил князь Андрей. – Мои планы? – повторил он, как бы удивляясь значению такого слова. – Да вот видишь, строюсь, хочу к будущему году переехать совсем…
Пьер молча, пристально вглядывался в состаревшееся лицо (князя) Андрея.
– Нет, я спрашиваю, – сказал Пьер, – но князь Андрей перебил его:
– Да что про меня говорить…. расскажи же, расскажи про свое путешествие, про всё, что ты там наделал в своих именьях?
Пьер стал рассказывать о том, что он сделал в своих имениях, стараясь как можно более скрыть свое участие в улучшениях, сделанных им. Князь Андрей несколько раз подсказывал Пьеру вперед то, что он рассказывал, как будто всё то, что сделал Пьер, была давно известная история, и слушал не только не с интересом, но даже как будто стыдясь за то, что рассказывал Пьер.
Пьеру стало неловко и даже тяжело в обществе своего друга. Он замолчал.
– А вот что, душа моя, – сказал князь Андрей, которому очевидно было тоже тяжело и стеснительно с гостем, – я здесь на биваках, и приехал только посмотреть. Я нынче еду опять к сестре. Я тебя познакомлю с ними. Да ты, кажется, знаком, – сказал он, очевидно занимая гостя, с которым он не чувствовал теперь ничего общего. – Мы поедем после обеда. А теперь хочешь посмотреть мою усадьбу? – Они вышли и проходили до обеда, разговаривая о политических новостях и общих знакомых, как люди мало близкие друг к другу. С некоторым оживлением и интересом князь Андрей говорил только об устраиваемой им новой усадьбе и постройке, но и тут в середине разговора, на подмостках, когда князь Андрей описывал Пьеру будущее расположение дома, он вдруг остановился. – Впрочем тут нет ничего интересного, пойдем обедать и поедем. – За обедом зашел разговор о женитьбе Пьера.
– Я очень удивился, когда услышал об этом, – сказал князь Андрей.
Пьер покраснел так же, как он краснел всегда при этом, и торопливо сказал:
– Я вам расскажу когда нибудь, как это всё случилось. Но вы знаете, что всё это кончено и навсегда.
– Навсегда? – сказал князь Андрей. – Навсегда ничего не бывает.
– Но вы знаете, как это всё кончилось? Слышали про дуэль?
– Да, ты прошел и через это.
– Одно, за что я благодарю Бога, это за то, что я не убил этого человека, – сказал Пьер.
– Отчего же? – сказал князь Андрей. – Убить злую собаку даже очень хорошо.
– Нет, убить человека не хорошо, несправедливо…
– Отчего же несправедливо? – повторил князь Андрей; то, что справедливо и несправедливо – не дано судить людям. Люди вечно заблуждались и будут заблуждаться, и ни в чем больше, как в том, что они считают справедливым и несправедливым.
– Несправедливо то, что есть зло для другого человека, – сказал Пьер, с удовольствием чувствуя, что в первый раз со времени его приезда князь Андрей оживлялся и начинал говорить и хотел высказать всё то, что сделало его таким, каким он был теперь.
– А кто тебе сказал, что такое зло для другого человека? – спросил он.
– Зло? Зло? – сказал Пьер, – мы все знаем, что такое зло для себя.
– Да мы знаем, но то зло, которое я знаю для себя, я не могу сделать другому человеку, – всё более и более оживляясь говорил князь Андрей, видимо желая высказать Пьеру свой новый взгляд на вещи. Он говорил по французски. Je ne connais l dans la vie que deux maux bien reels: c'est le remord et la maladie. II n'est de bien que l'absence de ces maux. [Я знаю в жизни только два настоящих несчастья: это угрызение совести и болезнь. И единственное благо есть отсутствие этих зол.] Жить для себя, избегая только этих двух зол: вот вся моя мудрость теперь.
– А любовь к ближнему, а самопожертвование? – заговорил Пьер. – Нет, я с вами не могу согласиться! Жить только так, чтобы не делать зла, чтоб не раскаиваться? этого мало. Я жил так, я жил для себя и погубил свою жизнь. И только теперь, когда я живу, по крайней мере, стараюсь (из скромности поправился Пьер) жить для других, только теперь я понял всё счастие жизни. Нет я не соглашусь с вами, да и вы не думаете того, что вы говорите.
Князь Андрей молча глядел на Пьера и насмешливо улыбался.
– Вот увидишь сестру, княжну Марью. С ней вы сойдетесь, – сказал он. – Может быть, ты прав для себя, – продолжал он, помолчав немного; – но каждый живет по своему: ты жил для себя и говоришь, что этим чуть не погубил свою жизнь, а узнал счастие только тогда, когда стал жить для других. А я испытал противуположное. Я жил для славы. (Ведь что же слава? та же любовь к другим, желание сделать для них что нибудь, желание их похвалы.) Так я жил для других, и не почти, а совсем погубил свою жизнь. И с тех пор стал спокойнее, как живу для одного себя.
– Да как же жить для одного себя? – разгорячаясь спросил Пьер. – А сын, а сестра, а отец?
– Да это всё тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochаin [Ближний] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь сделать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.
– Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в 3 м часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал? – Князь Андрей загнул третий палец.
