Мелхиседек (Золотинский)

В Википедии существуют статьи о других людях с именем Мелхиседек и фамилией Золотинский.

Мелхиседек
Имя при рождении:	Михаил Андреевич Золотинский
Место рождения:	Золотиха, Новоторжский уезд, Тверская губерния
Место смерти:	Екатеринбург
Страна:	Российская империя Российская империя

Епископ Мелхиседек (в миру Михаил Андреевич Золотинский; ок. 1788, Золотиха, Тверская губерния — 24 сентября 1845) — епископ Русской православной церкви, епископ Екатеринбургский, викарий Пермской епархии.

Биография

Родился в семье диакона села Золотихи Новоторжского уезда Тверской губернии.

В 1811 году окончил курс Тверской духовной семинарии.

10 марта 1813 года назначен учителем Вышневолоцкого духовного приходского училища.

28 мая 1814 года рукоположён во диакона.

22 августа 1822 года поступил в Петербургскую духовную академию, которую окончил кандидатом богословия.

31 июля 1823 года пострижен в монашество.

В том же году 2 августа назначен инспектором Вологодской духовной семинарии; 5 августа рукоположён во иеромонаха.

С 24 августа 1824 года — архимандрит и настоятель Спасо-Каменного Духова монастыря Вологодской епархии.

С 22 декабря 1828 года — ректор Псковской духовной семинарии.

30 января 1829 года назначен настоятелем Спасо-Елеазарова монастыря Псковской епархии.

6 августа 1841 года хиротонисан во епископа Екатеринбургского, викария Пермской епархии.

Скончался 24 сентября 1845 года. Погребён в кафедральном соборе.

Ссылки

• Русский биографический словарь: В 25 т. / под наблюдением А. А. Половцова. 1896—1918.
• [nason.ru/alexI9/ Круг исторических лиц, действующих в этой книге]. Александр I в Вологде. Город Насонъ. Проверено 10 октября 2016.

Отрывок, характеризующий Мелхиседек (Золотинский)

– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.