Мельникова-Чепикова, Елена Владимировна

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Елена Мельникова 
Общая информация
Полное имя

Елена Владимировна Мельникова-Чепикова

Гражданство

Россия

Дата рождения

17 июня 1971(1971-06-17) (52 года)

Место рождения

Артёмовский, Свердловская область

Рост/Вес

167 см/55 кг

Карьера (Кубок мира)
Гонок

5 (нет точных данных)

Подиумов в эстафетах

2 ( x 1 + x 0 + x 1)

Медали

Олимпийские игры
Бронза Альбервиль 1992 эстафета 3*7,5 км

Елена Владимировна Мельникова-Чепикова (в дев. Мельникова, 17 июня 1971 года, Артёмовский, Свердловская область, СССР) — советская и российская биатлонистка, заслуженный мастер спорта, бронзовый призёр Олимпиады-1992 в эстафете 3×7,5 км. Мастер спорта международного класса.





Юниорские достижения

Четырёхкратная чемпионка мира по биатлону среди юниоров (1988, 1989).

Олимпийские игры 1992

Из всех трёх гонок Елена бежала одну — эстафету 3×7,5 км на последнем этапе и выиграла бронзу вместе с Еленой Беловой и Анфисой Резцовой.Эта бронза стала единственной медалью во всей её биатлонной карьере на взрослых международных соревнованиях.

Личная жизнь

Не замужем, воспитывает сына

Напишите отзыв о статье "Мельникова-Чепикова, Елена Владимировна"

Ссылки

  • [services.biathlonresults.com/athletes.aspx?IbuId=BT-RUS-W-MELOLG Елена Мельникова] — профиль на сайте IBU  (англ.)
  • [www.sports-reference.com/olympics/athletes/me/yelena-melnikova-1.html Профиль на sports-reference]
  • [www.biastat.com/bw_index.php?view_category=athlet_info&ID=4310&SezonID=-1&Type=0&lang=rus Профиль на biastat.com]
  • [www.urbibl.ru/Knigi/artemovskiy/LM.htm Артёмовский краеведческий словарь]
  • [fondshipulina.ru/index.php/pozhertvovali/2010-2011/15-organizatory/popechitelskij-sovet/46-elena-chepikova Профиль на фонде А.Шипулина]

Отрывок, характеризующий Мельникова-Чепикова, Елена Владимировна

Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
– Готов экипаж? – сказал Растопчин, отходя от окна.
– Готов, ваше сиятельство, – сказал адъютант.
Растопчин опять подошел к двери балкона.
– Да чего они хотят? – спросил он у полицеймейстера.
– Ваше сиятельство, они говорят, что собрались идти на французов по вашему приказанью, про измену что то кричали. Но буйная толпа, ваше сиятельство. Я насилу уехал. Ваше сиятельство, осмелюсь предложить…
– Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu'ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.