Мельников, Василий Иванович (1865)

Василий Иванович Мельников
Дата рождения:	30 января 1865(1865-01-30)
Дата смерти:	после 1917
Гражданство:	Российская империя Российская империя
Вероисповедание:	Православие
Род деятельности:	член Государственной думы IV созыва от Волынской губернии

Васи́лий Ива́нович Ме́льников (30 января 1865 — после 1917) — земский деятель, член IV Государственной думы от Волынской губернии.

Биография

Личный почетный гражданин. Крупный землевладелец Дубенского и Кременецкого уездов (около 2200 десятин).

По окончании учительской семинарии некоторое время служил учителем. Затем посвятил себя сельскому хозяйству и общественной деятельности.

До введения на Волыни выборного земства два трехлетия состоял гласным, по назначению министра внутренних дел, Дубенского уездного и Волынского губернского земских комитетов. Губернским земским комитетом был избран членом губернской землеустроительной комиссии от землевладельцев и председателем губернской училищной комиссии. Затем избирался гласным уездного земства и членом уездного епархиального училищного совета.

Главным образом занимался школьным делом. Благодаря его стараниям, многим училищам были увеличены субсидии, выданы стипендии, при нем же началось введение на Волыни всеобщего обучения. Состоял почетным попечителем Дубенской мужской гимназии по избранию города Дубны.

В 1908 году исходатайствовал у губернского земского комитета 21000 рублей на восстановление древней Васильевской церкви в городе Овруче, а через три года, благодаря его настояниям, губернское земство ассигновало еще 5000 рублей на колокола и золочение куполов. Дважды избирался представителем губернского земства на всероссийские съезды: в феврале 1910 года в Санкт-Петербурге по кустарной промышленности и в августе 1911 года в Москве по народному образованию.

В 1912 году был избран членом Государственной думы от Волынской губернии. Входил во фракцию правых. Был товарищем секретаря 11-го отдела Думы. Состоял секретарем комиссии по рыболовству, а также членом комиссий: по Наказу, финансовой, по народному образованию, по местному самоуправлению и продовольственной.

После Февральской революции был арестован в Житомире за «погромную агитацию». Дальнейшая судьба неизвестна.

Источники

• Сборник клуба русских националистов. Выпуск четвертый и пятый. — К.: Типогр. С. В. Кульженко, 1913. — С. 328.
• 4-й созыв Государственной думы: Художественный фототип. альбом с портретами и биографиями. — Санкт-Петербург: издание Н. Н. Ольшанскаго, 1913.
• [tez-rus.net/ViewGood31071.html Государственная дума Российской империи: 1906—1917. Москва. РОССПЭН. 2008.]

Отрывок, характеризующий Мельников, Василий Иванович (1865)

Первое время своего приезда Николай был серьезен и даже скучен. Его мучила предстоящая необходимость вмешаться в эти глупые дела хозяйства, для которых мать вызвала его. Чтобы скорее свалить с плеч эту обузу, на третий день своего приезда он сердито, не отвечая на вопрос, куда он идет, пошел с нахмуренными бровями во флигель к Митеньке и потребовал у него счеты всего. Что такое были эти счеты всего, Николай знал еще менее, чем пришедший в страх и недоумение Митенька. Разговор и учет Митеньки продолжался недолго. Староста, выборный и земский, дожидавшиеся в передней флигеля, со страхом и удовольствием слышали сначала, как загудел и затрещал как будто всё возвышавшийся голос молодого графа, слышали ругательные и страшные слова, сыпавшиеся одно за другим.
– Разбойник! Неблагодарная тварь!… изрублю собаку… не с папенькой… обворовал… – и т. д.
Потом эти люди с неменьшим удовольствием и страхом видели, как молодой граф, весь красный, с налитой кровью в глазах, за шиворот вытащил Митеньку, ногой и коленкой с большой ловкостью в удобное время между своих слов толкнул его под зад и закричал: «Вон! чтобы духу твоего, мерзавец, здесь не было!»
Митенька стремглав слетел с шести ступеней и убежал в клумбу. (Клумба эта была известная местность спасения преступников в Отрадном. Сам Митенька, приезжая пьяный из города, прятался в эту клумбу, и многие жители Отрадного, прятавшиеся от Митеньки, знали спасительную силу этой клумбы.)
Жена Митеньки и свояченицы с испуганными лицами высунулись в сени из дверей комнаты, где кипел чистый самовар и возвышалась приказчицкая высокая постель под стеганным одеялом, сшитым из коротких кусочков.
Молодой граф, задыхаясь, не обращая на них внимания, решительными шагами прошел мимо них и пошел в дом.
Графиня узнавшая тотчас через девушек о том, что произошло во флигеле, с одной стороны успокоилась в том отношении, что теперь состояние их должно поправиться, с другой стороны она беспокоилась о том, как перенесет это ее сын. Она подходила несколько раз на цыпочках к его двери, слушая, как он курил трубку за трубкой.
На другой день старый граф отозвал в сторону сына и с робкой улыбкой сказал ему:
– А знаешь ли, ты, моя душа, напрасно погорячился! Мне Митенька рассказал все.
«Я знал, подумал Николай, что никогда ничего не пойму здесь, в этом дурацком мире».
– Ты рассердился, что он не вписал эти 700 рублей. Ведь они у него написаны транспортом, а другую страницу ты не посмотрел.
– Папенька, он мерзавец и вор, я знаю. И что сделал, то сделал. А ежели вы не хотите, я ничего не буду говорить ему.
– Нет, моя душа (граф был смущен тоже. Он чувствовал, что он был дурным распорядителем имения своей жены и виноват был перед своими детьми но не знал, как поправить это) – Нет, я прошу тебя заняться делами, я стар, я…
– Нет, папенька, вы простите меня, ежели я сделал вам неприятное; я меньше вашего умею.
«Чорт с ними, с этими мужиками и деньгами, и транспортами по странице, думал он. Еще от угла на шесть кушей я понимал когда то, но по странице транспорт – ничего не понимаю», сказал он сам себе и с тех пор более не вступался в дела. Только однажды графиня позвала к себе сына, сообщила ему о том, что у нее есть вексель Анны Михайловны на две тысячи и спросила у Николая, как он думает поступить с ним.