Мельников, Иван Александрович

Иван Мельников
Основная информация
Полное имя	Иван Александрович Мельников
Дата рождения	4 марта (21 февраля) 1832(1832-02-21)
Место рождения	Санкт-Петербург, Российская империя
Дата смерти	25 июня (8 июля) 1906(1906-07-08) (74 года)
Место смерти	Санкт-Петербург, Российская империя
Страна	Российская империя Российская империя
Профессии	оперный певец
Певческий голос	бас-баритон
Коллективы	Мариинский театр

Иван Алекса́ндрович Ме́льников (21 февраля [4 марта] 1832, Санкт-Петербург ― 25 июня [8 июля] 1906, Санкт-Петербург) ― русский оперный певец (лирико-драматический баритон).

Биография

Его отец — Александр Петрович Мельников (ум. 1889) — купец, бывший крепостной. Брат — Александр Александрович Мельников, сенатор (вероятно это Мельников, Александр Александрович). Сестра — Надежда Александровна; её муж — Иван Семёнович Кольцов (ум. 14.02.1908), гостинодворский купец (фирма «Шутов и Кольцов»). В детстве пел в церковном хоре, но на первых порах не собирался связывать жизнь с карьерой певца и по окончании обучения в Коммерческом училище (1843—1850) некоторое время занимался торговлей. C 1861 года начал брать уроки пения у Г. Я. Ломакина; в 1862—1866 годах принимал участие в концертах в пользу Бесплатной музыкальной школы. Затем совершенствовался у П. Репетто в Петербурге, а затем у Э. Репетто в Милане. Дебютировал в 1867 году в Мариинском театре партией Рикардо в опере В. Беллини «Пуритане», и вскоре заслужил славу артиста высочайшего класса. До 1890 года Мельников был солистом Мариинского театра, выступая в русских и зарубежных операх, после чего ушёл со сцены и два года работал в том же театре как режиссёр, затем руководил любительским хором и издавал сборники хоровых сочинений. Один из выдающихся представителей русской вокальной школы, Мельников обладал голосом гибким, красивым по тембру, способным выражать как тонкий лиризм, так и драматическую силу. Он участвовал в премьерах почти всех русских опер последней трети XIX века. Среди лучших ролей Мельникова ― Руслан («Руслан и Людмила» Глинки), Мельник («Русалка» Даргомыжского), Борис Годунов (одноимённая опера Мусоргского; первый исполнитель в 1874), Князь Игорь (одноимённая опера Бородина; первый исполнитель в 1890), Амонасро («Аида» Верди), Вольфрам («Тангейзер» Вагнера) и другие. Репертуар И. Мельникова включал 46 партий.

Мельников часто выступал в концертах. Его камерный репертуар включал произведения Ц. Кюи, П. Чайковского, А. Даргомыжского, Н. Римского-Корсакова, А. Рубинштейна, А. Гречанинова.

В 1877—1878 года Мельников был профессором Петербургской консерватории; он организовал «Бесплатный хоровой класс». Среди его учеников: И. Горди, Л. Донской, Е. Конча, Н. Преображенский.

Похоронен в Санкт-Петербурге на Новодевичьем кладбище. В 1930-х годах захоронение было перенесено в Некрополь мастеров искусств Александро-Невской лавры.

Литература

• Мельников, Иван Александрович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• [www.gmgs.ru/expoz/musnecr/301--1832-1906- Иван Александрович Мельников (1832-1906). Оперный певец ]

Отрывок, характеризующий Мельников, Иван Александрович

Княгиня вошла. Пассаж оборвался на середине; послышался крик, тяжелые ступни княжны Марьи и звуки поцелуев. Когда князь Андрей вошел, княжна и княгиня, только раз на короткое время видевшиеся во время свадьбы князя Андрея, обхватившись руками, крепко прижимались губами к тем местам, на которые попали в первую минуту. M lle Bourienne стояла около них, прижав руки к сердцу и набожно улыбаясь, очевидно столько же готовая заплакать, сколько и засмеяться.
Князь Андрей пожал плечами и поморщился, как морщатся любители музыки, услышав фальшивую ноту. Обе женщины отпустили друг друга; потом опять, как будто боясь опоздать, схватили друг друга за руки, стали целовать и отрывать руки и потом опять стали целовать друг друга в лицо, и совершенно неожиданно для князя Андрея обе заплакали и опять стали целоваться. M lle Bourienne тоже заплакала. Князю Андрею было, очевидно, неловко; но для двух женщин казалось так естественно, что они плакали; казалось, они и не предполагали, чтобы могло иначе совершиться это свидание.
– Ah! chere!…Ah! Marieie!… – вдруг заговорили обе женщины и засмеялись. – J'ai reve сette nuit … – Vous ne nous attendez donc pas?… Ah! Marieie,vous avez maigri… – Et vous avez repris… [Ах, милая!… Ах, Мари!… – А я видела во сне. – Так вы нас не ожидали?… Ах, Мари, вы так похудели. – А вы так пополнели…]
– J'ai tout de suite reconnu madame la princesse, [Я тотчас узнала княгиню,] – вставила m lle Бурьен.
– Et moi qui ne me doutais pas!… – восклицала княжна Марья. – Ah! Andre, je ne vous voyais pas. [А я не подозревала!… Ах, Andre, я и не видела тебя.]
Князь Андрей поцеловался с сестрою рука в руку и сказал ей, что она такая же pleurienicheuse, [плакса,] как всегда была. Княжна Марья повернулась к брату, и сквозь слезы любовный, теплый и кроткий взгляд ее прекрасных в ту минуту, больших лучистых глаз остановился на лице князя Андрея.
Княгиня говорила без умолку. Короткая верхняя губка с усиками то и дело на мгновение слетала вниз, притрогивалась, где нужно было, к румяной нижней губке, и вновь открывалась блестевшая зубами и глазами улыбка. Княгиня рассказывала случай, который был с ними на Спасской горе, грозивший ей опасностию в ее положении, и сейчас же после этого сообщила, что она все платья свои оставила в Петербурге и здесь будет ходить Бог знает в чем, и что Андрей совсем переменился, и что Китти Одынцова вышла замуж за старика, и что есть жених для княжны Марьи pour tout de bon, [вполне серьезный,] но что об этом поговорим после. Княжна Марья все еще молча смотрела на брата, и в прекрасных глазах ее была и любовь и грусть. Видно было, что в ней установился теперь свой ход мысли, независимый от речей невестки. Она в середине ее рассказа о последнем празднике в Петербурге обратилась к брату:
– И ты решительно едешь на войну, Andre? – сказала oia, вздохнув.
Lise вздрогнула тоже.
– Даже завтра, – отвечал брат.
– II m'abandonne ici,et Du sait pourquoi, quand il aur pu avoir de l'avancement… [Он покидает меня здесь, и Бог знает зачем, тогда как он мог бы получить повышение…]
Княжна Марья не дослушала и, продолжая нить своих мыслей, обратилась к невестке, ласковыми глазами указывая на ее живот:
– Наверное? – сказала она.
Лицо княгини изменилось. Она вздохнула.
– Да, наверное, – сказала она. – Ах! Это очень страшно…
Губка Лизы опустилась. Она приблизила свое лицо к лицу золовки и опять неожиданно заплакала.
– Ей надо отдохнуть, – сказал князь Андрей, морщась. – Не правда ли, Лиза? Сведи ее к себе, а я пойду к батюшке. Что он, всё то же?
– То же, то же самое; не знаю, как на твои глаза, – отвечала радостно княжна.
– И те же часы, и по аллеям прогулки? Станок? – спрашивал князь Андрей с чуть заметною улыбкой, показывавшею, что несмотря на всю свою любовь и уважение к отцу, он понимал его слабости.
– Те же часы и станок, еще математика и мои уроки геометрии, – радостно отвечала княжна Марья, как будто ее уроки из геометрии были одним из самых радостных впечатлений ее жизни.
Когда прошли те двадцать минут, которые нужны были для срока вставанья старого князя, Тихон пришел звать молодого князя к отцу. Старик сделал исключение в своем образе жизни в честь приезда сына: он велел впустить его в свою половину во время одевания перед обедом. Князь ходил по старинному, в кафтане и пудре. И в то время как князь Андрей (не с тем брюзгливым выражением лица и манерами, которые он напускал на себя в гостиных, а с тем оживленным лицом, которое у него было, когда он разговаривал с Пьером) входил к отцу, старик сидел в уборной на широком, сафьяном обитом, кресле, в пудроманте, предоставляя свою голову рукам Тихона.
– А! Воин! Бонапарта завоевать хочешь? – сказал старик и тряхнул напудренною головой, сколько позволяла это заплетаемая коса, находившаяся в руках Тихона. – Примись хоть ты за него хорошенько, а то он эдак скоро и нас своими подданными запишет. – Здорово! – И он выставил свою щеку.