Мельников, Павел Васильевич

Павел Васильевич Мельников
Дата рождения	1919(1919)
Дата смерти	29 октября 1998(1998-10-29)
Место смерти	Москва, Россия
Принадлежность	СССР СССР Россия Россия
Годы службы	1936—1982
Звание
Командовал	372-я стрелковая дивизия Закавказский военный округ Военная академия имени М. В. Фрунзе
Награды и премии	Иностранные награды:

Павел Васильевич Мельников (1919 — 29 октября 1998, Москва) — советский военный деятель, начальник Военной академии имени М. В. Фрунзе (1978—1982), генерал-полковник.

Биография

Окончил Одесское пехотное училище (1938). Служил на Дальнем Востоке, командир взвода в пулеметной роте 1-й отдельной Краснознаменной армии.

Участник Великой Отечественной войны, с октября 1941 года по май 1945 года на фронте, начальник разведки полка, начальник оперативного отделения стрелковой дивизии. Участник обороны Москвы, прорыва блокады Ленинграда, подписал акт о встрече воинов двух прорвавших блокаду фронтов — Ленинградского и Волховского. Дивизия под командованием подполковника П. В. Мельникова освобождала Гданьск, Мариенбург, Штум.

В 1948 году окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе (с отличием), в 1959 году окончил Военную академию Генерального штаба.

Командовал дивизией, армией. Был заместителем командующего войсками Прикарпатского военного округа (01.1970 — 10.1971), командующий войсками Закавказского военного округа (10.1971 — 02.1978)

Похоронен на Востряковском кладбище.

Интересные факты

Жуков требует: «Доложить обстановку!». А у комдива язык заплетается: все тогда в войсках хорошо знали, насколько крут Жуков! Тут я сунулся: «Разрешите?» — «Ты? Майор? Вон отсюда!» А я действительно из всех — один в таком звании был. Выскочил из землянки, отдышался, захожу. «Разрешите?» — «Опять ты? Ну ладно, докладывай, раз ты такой ретивый!» Доложил. Жуков хмыкнул: «Ну, нарисовал ты всё — красиво. Но если хоть что не по плану пойдёт… Расстреляю! Лично. Нет, завтра утром с тобою мой порученец пойдёт». — «Так его же убить могут…».

Через какое-то время его порученец, которого рядом со мной ранило, предложил мне рапорт написать с просьбой разрешить поступать в академию. Жуков якобы сказал: «Это тот боевой майор? Отказать! В войну учатся либо трусы, либо дураки, а остальные — воюют».

Награды

СССР и РФ

• орден Жукова (06.09.1996)
• орден Ленина
• пять орденов Красного Знамени (в т.ч. 16.02.1944, 30.07.1944, 12.05.1945, 1956)
• орден Кутузова II степени (23.04.1945)
• два ордена Отечественной войны I степени (05.12.1944, 06.04.1985)
• два ордена Красной звезды (03.08.1943, 1946)

• • Медали СССР в том числе:
  • «За боевые заслуги» (1944)
  • «За оборону Ленинграда» (1943)
  • «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» (1945)
  • «За взятие Кёнигсберга» (1945)
  • «Ветеран Вооружённых Сил СССР» (1976)
  • «За освоение целинных земель»

Приказы (благодарности) Верховного Главнокомандующего, в которых отмечен П. В. Мельников.

• За овладение городом и крепостью Гданьск (Данциг) — важнейшим портом и первоклассной военно-морской базой немцев на Балтийском море. 30 марта 1945 года. № 319

Иностранные награды

• Орден Возрождения Польши (ПНР)
• Медаль «За Одер, Нейсе, Балтику» (ПНР)

Ссылки

[kombat-bvoku.com/publ/zakvo/melnikov_p_v/12-1-0-122 Генерал-полковник Мельников Павел Васильевич (1918—1998)]

Отрывок, характеризующий Мельников, Павел Васильевич

На другой день после приема в ложу, Пьер сидел дома, читая книгу и стараясь вникнуть в значение квадрата, изображавшего одной своей стороною Бога, другою нравственное, третьею физическое и четвертою смешанное. Изредка он отрывался от книги и квадрата и в воображении своем составлял себе новый план жизни. Вчера в ложе ему сказали, что до сведения государя дошел слух о дуэли, и что Пьеру благоразумнее бы было удалиться из Петербурга. Пьер предполагал ехать в свои южные имения и заняться там своими крестьянами. Он радостно обдумывал эту новую жизнь, когда неожиданно в комнату вошел князь Василий.
– Мой друг, что ты наделал в Москве? За что ты поссорился с Лёлей, mon сher? [дорогой мoй?] Ты в заблуждении, – сказал князь Василий, входя в комнату. – Я всё узнал, я могу тебе сказать верно, что Элен невинна перед тобой, как Христос перед жидами. – Пьер хотел отвечать, но он перебил его. – И зачем ты не обратился прямо и просто ко мне, как к другу? Я всё знаю, я всё понимаю, – сказал он, – ты вел себя, как прилично человеку, дорожащему своей честью; может быть слишком поспешно, но об этом мы не будем судить. Одно ты помни, в какое положение ты ставишь ее и меня в глазах всего общества и даже двора, – прибавил он, понизив голос. – Она живет в Москве, ты здесь. Помни, мой милый, – он потянул его вниз за руку, – здесь одно недоразуменье; ты сам, я думаю, чувствуешь. Напиши сейчас со мною письмо, и она приедет сюда, всё объяснится, а то я тебе скажу, ты очень легко можешь пострадать, мой милый.
Князь Василий внушительно взглянул на Пьера. – Мне из хороших источников известно, что вдовствующая императрица принимает живой интерес во всем этом деле. Ты знаешь, она очень милостива к Элен.
Несколько раз Пьер собирался говорить, но с одной стороны князь Василий не допускал его до этого, с другой стороны сам Пьер боялся начать говорить в том тоне решительного отказа и несогласия, в котором он твердо решился отвечать своему тестю. Кроме того слова масонского устава: «буди ласков и приветлив» вспоминались ему. Он морщился, краснел, вставал и опускался, работая над собою в самом трудном для него в жизни деле – сказать неприятное в глаза человеку, сказать не то, чего ожидал этот человек, кто бы он ни был. Он так привык повиноваться этому тону небрежной самоуверенности князя Василия, что и теперь он чувствовал, что не в силах будет противостоять ей; но он чувствовал, что от того, что он скажет сейчас, будет зависеть вся дальнейшая судьба его: пойдет ли он по старой, прежней дороге, или по той новой, которая так привлекательно была указана ему масонами, и на которой он твердо верил, что найдет возрождение к новой жизни.
– Ну, мой милый, – шутливо сказал князь Василий, – скажи же мне: «да», и я от себя напишу ей, и мы убьем жирного тельца. – Но князь Василий не успел договорить своей шутки, как Пьер с бешенством в лице, которое напоминало его отца, не глядя в глаза собеседнику, проговорил шопотом:
– Князь, я вас не звал к себе, идите, пожалуйста, идите! – Он вскочил и отворил ему дверь.
– Идите же, – повторил он, сам себе не веря и радуясь выражению смущенности и страха, показавшемуся на лице князя Василия.
– Что с тобой? Ты болен?
– Идите! – еще раз проговорил дрожащий голос. И князь Василий должен был уехать, не получив никакого объяснения.
Через неделю Пьер, простившись с новыми друзьями масонами и оставив им большие суммы на милостыни, уехал в свои именья. Его новые братья дали ему письма в Киев и Одессу, к тамошним масонам, и обещали писать ему и руководить его в его новой деятельности.


Дело Пьера с Долоховым было замято, и, несмотря на тогдашнюю строгость государя в отношении дуэлей, ни оба противника, ни их секунданты не пострадали. Но история дуэли, подтвержденная разрывом Пьера с женой, разгласилась в обществе. Пьер, на которого смотрели снисходительно, покровительственно, когда он был незаконным сыном, которого ласкали и прославляли, когда он был лучшим женихом Российской империи, после своей женитьбы, когда невестам и матерям нечего было ожидать от него, сильно потерял во мнении общества, тем более, что он не умел и не желал заискивать общественного благоволения. Теперь его одного обвиняли в происшедшем, говорили, что он бестолковый ревнивец, подверженный таким же припадкам кровожадного бешенства, как и его отец. И когда, после отъезда Пьера, Элен вернулась в Петербург, она была не только радушно, но с оттенком почтительности, относившейся к ее несчастию, принята всеми своими знакомыми. Когда разговор заходил о ее муже, Элен принимала достойное выражение, которое она – хотя и не понимая его значения – по свойственному ей такту, усвоила себе. Выражение это говорило, что она решилась, не жалуясь, переносить свое несчастие, и что ее муж есть крест, посланный ей от Бога. Князь Василий откровеннее высказывал свое мнение. Он пожимал плечами, когда разговор заходил о Пьере, и, указывая на лоб, говорил:
– Un cerveau fele – je le disais toujours. [Полусумасшедший – я всегда это говорил.]
– Я вперед сказала, – говорила Анна Павловна о Пьере, – я тогда же сейчас сказала, и прежде всех (она настаивала на своем первенстве), что это безумный молодой человек, испорченный развратными идеями века. Я тогда еще сказала это, когда все восхищались им и он только приехал из за границы, и помните, у меня как то вечером представлял из себя какого то Марата. Чем же кончилось? Я тогда еще не желала этой свадьбы и предсказала всё, что случится.
Анна Павловна по прежнему давала у себя в свободные дни такие вечера, как и прежде, и такие, какие она одна имела дар устроивать, вечера, на которых собиралась, во первых, la creme de la veritable bonne societe, la fine fleur de l'essence intellectuelle de la societe de Petersbourg, [сливки настоящего хорошего общества, цвет интеллектуальной эссенции петербургского общества,] как говорила сама Анна Павловна. Кроме этого утонченного выбора общества, вечера Анны Павловны отличались еще тем, что всякий раз на своем вечере Анна Павловна подавала своему обществу какое нибудь новое, интересное лицо, и что нигде, как на этих вечерах, не высказывался так очевидно и твердо градус политического термометра, на котором стояло настроение придворного легитимистского петербургского общества.
В конце 1806 года, когда получены были уже все печальные подробности об уничтожении Наполеоном прусской армии под Иеной и Ауерштетом и о сдаче большей части прусских крепостей, когда войска наши уж вступили в Пруссию, и началась наша вторая война с Наполеоном, Анна Павловна собрала у себя вечер. La creme de la veritable bonne societe [Сливки настоящего хорошего общества] состояла из обворожительной и несчастной, покинутой мужем, Элен, из MorteMariet'a, обворожительного князя Ипполита, только что приехавшего из Вены, двух дипломатов, тетушки, одного молодого человека, пользовавшегося в гостиной наименованием просто d'un homme de beaucoup de merite, [весьма достойный человек,] одной вновь пожалованной фрейлины с матерью и некоторых других менее заметных особ.