Мемориал Таля 2009

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

4-й мемориал Таля — международный шахматный турнир проходивший с 4 по 18 ноября в 2009 году в Москве.

  • Категория: 21-я (средний рейтинг 2764).
  • Место проведения: первые 4 тура в гостинице «Националь», остальные в ГУМе.
  • Главный арбитр: Герт Гейссен (Нидерланды).
  • Контроль: 2 часа на 40 ходов, потом 1 час на 20 и 15 минут до конца с добавлением 30 секунд на каждый ход начиная с 61-го.




Участники

¹) рейтинги даны на ноябрь 2009 года

Движение по турам

1-й тур 05.11.2009
Карлсен 0 ½:½ 0 Крамник
Морозевич 0 ½:½ 0 Леко
Гельфанд 0 ½:½ 0 Пономарев
Аронян 0 ½:½ 0 Свидлер
Иванчук 0 ½:½ 0 Ананд
4-й тур 08.11.2009
Карлсен ½:½ 2 Аронян
Морозевич 1 ½:½ Гельфанд
Леко 1 ½:½ Иванчук
Пономарев ½:½ 2 Ананд
Крамник 2 1:0 1 Свидлер
7-й тур 12.11.2009
Свидлер 2 ½:½ 3 Карлсен
Ананд 4 ½:½ 2 Морозевич
Иванчук 1:0 Гельфанд
Аронян 3 ½:½ Крамник
Пономарев ½:½ 2 Леко
2-й тур 06.11.2009
Карлсен ½ ½:½ ½ Морозевич
Леко ½ ½:½ ½ Гельфанд
Пономарев ½ ½:½: ½ Аронян
Свидлер ½ ½:½ ½ Иванчук
Крамник ½ ½:½ ½ Ананд
5-й тур 10.11.2009
Иванчук 2 ½:½ 2 Карлсен
Аронян ½:½ Морозевич
Гельфанд 2 ½:½ 3 Крамник
Ананд 1:0 Леко
Свидлер 1 ½:½ 2 Пономарев
8-й тур 13.11.2009
Карлсен 1:0 3 Пономарев
Морозевич ½:½ Свидлер
Гельфанд ½:½ Ананд
Аронян ½:½ Иванчук
Крамник 5 ½:½ Леко
3-й тур 07.11.2009
Гельфанд 1 ½:½ 1 Карлсен
Морозевич 1 0:1 1 Крамник
Аронян 1 1:0 1 Леко
Иванчук 1 ½:½ 1 Пономарев
Ананд 1 1:0 1 Свидлер
6-й тур 11.11.2009.
Карлсен ½:½ Ананд
Морозевич 2 0:1 Иванчук
Гельфанд 1:0 3 Аронян
Леко ½:½ Свидлер
Крамник 1:0 Пономарев
9-й тур 14.11.2009
Леко 3 0:1 Карлсен
Пономарев 3 1:0 3 Морозевич
Свидлер 3 ½:½ 4 Гельфанд
Ананд 5 0:1 4 Аронян
Иванчук 5 ½:½ Крамник

Таблица

Участник Страна Рейтинг 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 + = Очки Место
1 Крамник, Владимир Россия Россия 2772 ½ ½ ½ ½ ½ 1 1 ½ 1 3 0 6 6 1
2 Иванчук, Василий Украина Украина 2739 ½ ½ ½ ½ 1 ½ ½ ½ 1 2 0 7 2-3
3 Карлсен, Магнус Норвегия Норвегия 2801 ½ ½ ½ ½ ½ 1 ½ 1 ½ 2 0 7 2-3
4 Аронян, Левон Армения Армения 2786 ½ ½ ½ 1 0 ½ ½ 1 ½ 2 1 6 5 4-5
5 Вишванатан Ананд Индия 2788 ½ ½ ½ 0 ½ ½ 1 1 ½ 2 1 6 5 4-5
6 Гельфанд, Борис Израиль Израиль 2758 ½ 0 ½ 1 ½ ½ ½ ½ ½ 1 1 7 6
7 Пономарёв, Руслан Украина Украина 2739 0 ½ 0 ½ ½ ½ ½ ½ 1 1 2 6 4 7
8 Свидлер, Пётр Россия Россия 2754 0 ½ ½ ½ 0 ½ ½ ½ ½ 0 2 7 8
9 Леко, Петер Венгрия Венгрия 2752 ½ ½ 0 0 0 ½ ½ ½ ½ 0 3 6 3 9-10
10 Морозевич, Александр Россия Россия 2750 0 0 ½ ½ ½ ½ 0 ½ ½ 0 3 6 3 9-10

Напишите отзыв о статье "Мемориал Таля 2009"

Ссылки

  • [www.chesspro.ru/_events/2009/memtal.html 4-й мемориал Михаила Таля на сайте ChessPro.ru]
  • [tal.russiachess.org/content/view/4084/401/ «Мемориал Таля – открытие» на сайте RussiaChess.org]
  • [tal.russiachess.org/content/view/4092/401/ Репортаж Ильи Одесского «Пять ничьих, не считая свадьбы» (06.11.2009)]
  • [tal.russiachess.org/content/view/4092/401/ Репортаж Ильи Одесского «Не мог он гаджет от девайса» (09.11.2009)]
  • [tal.russiachess.org/content/view/4092/401/ Репортаж Ильи Одесского «Будем здоровы» (11.11.2009)]
  • [tal.russiachess.org/content/view/4114/401/ Репортаж Ильи Одесского «Борис, вы правы» (13.11.2009)]
  • [tal.russiachess.org/content/view/4121/401/ Репортаж Ильи Одесского «Три истории» (15.11.2009)]

Отрывок, характеризующий Мемориал Таля 2009

Вступив снова в эти определенные условия полковой жизни, Ростов испытал радость и успокоение, подобные тем, которые чувствует усталый человек, ложась на отдых. Тем отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не мог простить себе), решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и быть вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что представлялось столь трудным в миру, а в полку столь возможным.
Ростов, со времени своего проигрыша, решил, что он в пять лет заплатит этот долг родителям. Ему посылалось по 10 ти тысяч в год, теперь же он решился брать только две, а остальные предоставлять родителям для уплаты долга.

Армия наша после неоднократных отступлений, наступлений и сражений при Пултуске, при Прейсиш Эйлау, сосредоточивалась около Бартенштейна. Ожидали приезда государя к армии и начала новой кампании.
Павлоградский полк, находившийся в той части армии, которая была в походе 1805 года, укомплектовываясь в России, опоздал к первым действиям кампании. Он не был ни под Пултуском, ни под Прейсиш Эйлау и во второй половине кампании, присоединившись к действующей армии, был причислен к отряду Платова.
Отряд Платова действовал независимо от армии. Несколько раз павлоградцы были частями в перестрелках с неприятелем, захватили пленных и однажды отбили даже экипажи маршала Удино. В апреле месяце павлоградцы несколько недель простояли около разоренной до тла немецкой пустой деревни, не трогаясь с места.
Была ростепель, грязь, холод, реки взломало, дороги сделались непроездны; по нескольку дней не выдавали ни лошадям ни людям провианта. Так как подвоз сделался невозможен, то люди рассыпались по заброшенным пустынным деревням отыскивать картофель, но уже и того находили мало. Всё было съедено, и все жители разбежались; те, которые оставались, были хуже нищих, и отнимать у них уж было нечего, и даже мало – жалостливые солдаты часто вместо того, чтобы пользоваться от них, отдавали им свое последнее.
Павлоградский полк в делах потерял только двух раненых; но от голоду и болезней потерял почти половину людей. В госпиталях умирали так верно, что солдаты, больные лихорадкой и опухолью, происходившими от дурной пищи, предпочитали нести службу, через силу волоча ноги во фронте, чем отправляться в больницы. С открытием весны солдаты стали находить показывавшееся из земли растение, похожее на спаржу, которое они называли почему то машкин сладкий корень, и рассыпались по лугам и полям, отыскивая этот машкин сладкий корень (который был очень горек), саблями выкапывали его и ели, несмотря на приказания не есть этого вредного растения.
Весною между солдатами открылась новая болезнь, опухоль рук, ног и лица, причину которой медики полагали в употреблении этого корня. Но несмотря на запрещение, павлоградские солдаты эскадрона Денисова ели преимущественно машкин сладкий корень, потому что уже вторую неделю растягивали последние сухари, выдавали только по полфунта на человека, а картофель в последнюю посылку привезли мерзлый и проросший. Лошади питались тоже вторую неделю соломенными крышами с домов, были безобразно худы и покрыты еще зимнею, клоками сбившеюся шерстью.
Несмотря на такое бедствие, солдаты и офицеры жили точно так же, как и всегда; так же и теперь, хотя и с бледными и опухлыми лицами и в оборванных мундирах, гусары строились к расчетам, ходили на уборку, чистили лошадей, амуницию, таскали вместо корма солому с крыш и ходили обедать к котлам, от которых вставали голодные, подшучивая над своею гадкой пищей и своим голодом. Также как и всегда, в свободное от службы время солдаты жгли костры, парились голые у огней, курили, отбирали и пекли проросший, прелый картофель и рассказывали и слушали рассказы или о Потемкинских и Суворовских походах, или сказки об Алеше пройдохе, и о поповом батраке Миколке.
Офицеры так же, как и обыкновенно, жили по двое, по трое, в раскрытых полуразоренных домах. Старшие заботились о приобретении соломы и картофеля, вообще о средствах пропитания людей, младшие занимались, как всегда, кто картами (денег было много, хотя провианта и не было), кто невинными играми – в свайку и городки. Об общем ходе дел говорили мало, частью оттого, что ничего положительного не знали, частью оттого, что смутно чувствовали, что общее дело войны шло плохо.
Ростов жил, попрежнему, с Денисовым, и дружеская связь их, со времени их отпуска, стала еще теснее. Денисов никогда не говорил про домашних Ростова, но по нежной дружбе, которую командир оказывал своему офицеру, Ростов чувствовал, что несчастная любовь старого гусара к Наташе участвовала в этом усилении дружбы. Денисов видимо старался как можно реже подвергать Ростова опасностям, берег его и после дела особенно радостно встречал его целым и невредимым. На одной из своих командировок Ростов нашел в заброшенной разоренной деревне, куда он приехал за провиантом, семейство старика поляка и его дочери, с грудным ребенком. Они были раздеты, голодны, и не могли уйти, и не имели средств выехать. Ростов привез их в свою стоянку, поместил в своей квартире, и несколько недель, пока старик оправлялся, содержал их. Товарищ Ростова, разговорившись о женщинах, стал смеяться Ростову, говоря, что он всех хитрее, и что ему бы не грех познакомить товарищей с спасенной им хорошенькой полькой. Ростов принял шутку за оскорбление и, вспыхнув, наговорил офицеру таких неприятных вещей, что Денисов с трудом мог удержать обоих от дуэли. Когда офицер ушел и Денисов, сам не знавший отношений Ростова к польке, стал упрекать его за вспыльчивость, Ростов сказал ему:
– Как же ты хочешь… Она мне, как сестра, и я не могу тебе описать, как это обидно мне было… потому что… ну, оттого…
Денисов ударил его по плечу, и быстро стал ходить по комнате, не глядя на Ростова, что он делывал в минуты душевного волнения.
– Экая дуг'ацкая ваша пог'ода Г'остовская, – проговорил он, и Ростов заметил слезы на глазах Денисова.


В апреле месяце войска оживились известием о приезде государя к армии. Ростову не удалось попасть на смотр который делал государь в Бартенштейне: павлоградцы стояли на аванпостах, далеко впереди Бартенштейна.
Они стояли биваками. Денисов с Ростовым жили в вырытой для них солдатами землянке, покрытой сучьями и дерном. Землянка была устроена следующим, вошедшим тогда в моду, способом: прорывалась канава в полтора аршина ширины, два – глубины и три с половиной длины. С одного конца канавы делались ступеньки, и это был сход, крыльцо; сама канава была комната, в которой у счастливых, как у эскадронного командира, в дальней, противуположной ступеням стороне, лежала на кольях, доска – это был стол. С обеих сторон вдоль канавы была снята на аршин земля, и это были две кровати и диваны. Крыша устраивалась так, что в середине можно было стоять, а на кровати даже можно было сидеть, ежели подвинуться ближе к столу. У Денисова, жившего роскошно, потому что солдаты его эскадрона любили его, была еще доска в фронтоне крыши, и в этой доске было разбитое, но склеенное стекло. Когда было очень холодно, то к ступеням (в приемную, как называл Денисов эту часть балагана), приносили на железном загнутом листе жар из солдатских костров, и делалось так тепло, что офицеры, которых много всегда бывало у Денисова и Ростова, сидели в одних рубашках.