Менгден, Георг фон
| Георг фон Менгден | |
| англ. George von Mengden | |
| Дата рождения |
ок. 1628 |
|---|---|
| Дата смерти |
после 1702 |
| Принадлежность | |
| Звание | |
| Командовал | |
| Сражения/войны | |
Юрий (Георгий) фон Менгден (Юрий Андреевич Фамендин) (около 1628 — после 1702 года) — российский военачальник, генерал-майор, сподвижник Петра I, первый полковник Преображенского полка.
Биография
Родился, вероятно, в Москве около 1628 года, был сыном ротмистра Андрея фон Менгдена и внуком того лифляндца Эрнеста фон Менгдена, который в 1577 году во время ливонского похода Ивана Грозного был взят в плен и отвезён в Москву, где он поступил на царскую службу, пользовался доверием царя и умер в звании стольника.
Юрий фон Менгден (он же Фамендин) состоял на военной службе в Москве и в 1668 году был подполковником. 15 января 1684 года генерал Патрик Гордон, с которым он находился в приятельских отношениях, называет его уже полковником.
Участвовал во втором Крымском походе 1689 года, по окончании которого остался на Украине в Белгородском разряде под начальством боярина Б. П. Шереметева[1]
Менгден принадлежал к числу первых сотрудников, окружавших юного Петра, и, кажется, приобрёл благоволение царя. Из заметки в дневнике Гордона можно заключить, что Менгден 30 марта 1692 года был назначен полковником (региментаром) в новосформированный Преображенский полк. 2 декабря 1694 года умерла в Москве его жена и царь посетил его лично по этому поводу.
Участвовал в Кожуховском походе (1694) и в первом Азовском походе (1695). В 1696 году получил задание измерить и описать земли от Москвы до берегов Малой Азии и Крымской Татарии; по этой описи капитан Я. В. Брюс составил карту. Во время Великого Посольства (март 1697 — август 1698 года) эта работа Менгдена и Брюса была вывезена в Голландию и там карта была награвирована и выпущена в свет в Амстердаме по заказу голландского негоцианта Яна Тессинга в 1699 году. Эта карта стала первой гравированной картой (другой техники тиражирования изображений в те годы не существовало), изданной на русском языке. Тогда же Яном Тессингом была награвирована и латиноязычная версия этой карты, имевшей некоторые отличия в изображаемых землях (например, форма устья реки Днепр). В начале 20-х годов XVIII века эту карту дополнил и перегравировал нюрнбергский картограф Иоганн Баптист Хоманн (ок. 1663—1724). [2]
Со 2-го Азовского похода, с производством в генерал-майоры, Менгден уже не состоял командиром Преображенского полка. В путешествии по Европе с Государем он не участвовал. 22 декабря 1697 года царь писал о нем князю Ф. Ю. Ромодановскому из Амстердама:
«Писал Юрья Фамендин, что жалованья на 205 год (то есть с 1 сентября 1697 г.) не дано, также и денщики отняты. Пожалуй, учини как надлежит. И буде так, для чего без вины так делать?»
На это князь Ромодановский отвечал 28 января 1698 года:
«Ты же, господине, в сей почте ко мне писал о Юрье Фамендине, будто я ему жалованья не даю прошлогоцкого и сего году; и я ему посылал оклад полковничей 205-го году, и он сам не принял, а просил генеральского окладу; а о присылке окладу генеральского, как ты был на Москве я тебе докладывал, какой ему оклад давать, а ты мне приказал полковничей оклад давать, а не генералской; и ты ко мне, пожалуй, отпиши: генералской ли оклад ему давать или полковничей. А на нынешней 206 год посылал я к князь Петру Ивановичю (то есть Прозоровскому) по оклад ево полковничей и он сказывает, что денег нет. Только прошу, пожалуй, отпиши ко мне, какой ему оклад давать, а деньги сыщем».
На это Петр ответил 4 марта 1698 года из Детфорта:
«Фамендину прикажи давать старый оклад, по чему был у нашего полку».
Вскоре за сим Менгден был отправлен царем с особым поручением в Пруссию. Царь писал по этому поводу 30 апреля кн. Ромодановскому:
«Юрья Фамендина изволь отпустить в Пруссы для смотрения канала, выдав ему заслуженное и нынешнее жалованье».
В 1702 году Менгден был губернатором в Киеве. После 1702 года имя его не встречается в письмах и бумагах Петра Великого.
Библиография
- Бобровский П. О. История Лейб-Гвардии Преображенского полка. СПб., 1900, т. I, стр. 196, 205, 234, 239, 243, 302, 319, 320.
- Письма и бумаги императора Петра Великого, т. I. СПб.: 1887. стр. 227, 670, 671, т. II, стр. 335.
- Кордт В. А. Материалы по истории русской картографии. Вып. II. Карты всей России и Западных её областей до конца XVII в. Собрал В. Кордт. Киев, 1910. с. 27, прим. 7. Сейчас фрагмент Кордта о Менгдене воспроизведён на сайте «Картографическая ROSSICA» [www.old-rus-maps.ru www.old-rus-maps.ru] в разделе «Картографы».
Напишите отзыв о статье "Менгден, Георг фон"
Примечания
- ↑ Н. Г. Устрялов — История ц. Петра Великого. т. II, стр. 126, 355, 356.
- ↑ Подробнее см: Булатов А. М. О карте Менгдена — Брюса // Естественно-научная книжность в культуре Руси. М., 2005. С. 90 — 99).
Отрывок, характеризующий Менгден, Георг фон
– Говорят, вы заключили мир с турками?Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l'aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.
– Quel beau regne aurait pu etre celui de l'Empereur Alexandre! [Всем этим он был бы обязан моей дружбе… О, какое прекрасное царствование, какое прекрасное царствование! О, какое прекрасное царствование могло бы быть царствование императора Александра!]
Он с сожалением взглянул на Балашева, и только что Балашев хотел заметить что то, как он опять поспешно перебил его.
– Чего он мог желать и искать такого, чего бы он не нашел в моей дружбе?.. – сказал Наполеон, с недоумением пожимая плечами. – Нет, он нашел лучшим окружить себя моими врагами, и кем же? – продолжал он. – Он призвал к себе Штейнов, Армфельдов, Винцингероде, Бенигсенов, Штейн – прогнанный из своего отечества изменник, Армфельд – развратник и интриган, Винцингероде – беглый подданный Франции, Бенигсен несколько более военный, чем другие, но все таки неспособный, который ничего не умел сделать в 1807 году и который бы должен возбуждать в императоре Александре ужасные воспоминания… Положим, ежели бы они были способны, можно бы их употреблять, – продолжал Наполеон, едва успевая словом поспевать за беспрестанно возникающими соображениями, показывающими ему его правоту или силу (что в его понятии было одно и то же), – но и того нет: они не годятся ни для войны, ни для мира. Барклай, говорят, дельнее их всех; но я этого не скажу, судя по его первым движениям. А они что делают? Что делают все эти придворные! Пфуль предлагает, Армфельд спорит, Бенигсен рассматривает, а Барклай, призванный действовать, не знает, на что решиться, и время проходит. Один Багратион – военный человек. Он глуп, но у него есть опытность, глазомер и решительность… И что за роль играет ваш молодой государь в этой безобразной толпе. Они его компрометируют и на него сваливают ответственность всего совершающегося. Un souverain ne doit etre a l'armee que quand il est general, [Государь должен находиться при армии только тогда, когда он полководец,] – сказал он, очевидно, посылая эти слова прямо как вызов в лицо государя. Наполеон знал, как желал император Александр быть полководцем.
– Уже неделя, как началась кампания, и вы не сумели защитить Вильну. Вы разрезаны надвое и прогнаны из польских провинций. Ваша армия ропщет…
– Напротив, ваше величество, – сказал Балашев, едва успевавший запоминать то, что говорилось ему, и с трудом следивший за этим фейерверком слов, – войска горят желанием…
– Я все знаю, – перебил его Наполеон, – я все знаю, и знаю число ваших батальонов так же верно, как и моих. У вас нет двухсот тысяч войска, а у меня втрое столько. Даю вам честное слово, – сказал Наполеон, забывая, что это его честное слово никак не могло иметь значения, – даю вам ma parole d'honneur que j'ai cinq cent trente mille hommes de ce cote de la Vistule. [честное слово, что у меня пятьсот тридцать тысяч человек по сю сторону Вислы.] Турки вам не помощь: они никуда не годятся и доказали это, замирившись с вами. Шведы – их предопределение быть управляемыми сумасшедшими королями. Их король был безумный; они переменили его и взяли другого – Бернадота, который тотчас сошел с ума, потому что сумасшедший только, будучи шведом, может заключать союзы с Россией. – Наполеон злобно усмехнулся и опять поднес к носу табакерку.
На каждую из фраз Наполеона Балашев хотел и имел что возразить; беспрестанно он делал движение человека, желавшего сказать что то, но Наполеон перебивал его. Например, о безумии шведов Балашев хотел сказать, что Швеция есть остров, когда Россия за нее; но Наполеон сердито вскрикнул, чтобы заглушить его голос. Наполеон находился в том состоянии раздражения, в котором нужно говорить, говорить и говорить, только для того, чтобы самому себе доказать свою справедливость. Балашеву становилось тяжело: он, как посол, боялся уронить достоинство свое и чувствовал необходимость возражать; но, как человек, он сжимался нравственно перед забытьем беспричинного гнева, в котором, очевидно, находился Наполеон. Он знал, что все слова, сказанные теперь Наполеоном, не имеют значения, что он сам, когда опомнится, устыдится их. Балашев стоял, опустив глаза, глядя на движущиеся толстые ноги Наполеона, и старался избегать его взгляда.
