Мендельсоновский хор

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Торонтский Мендельсоновский хор (англ. Toronto Mendelssohn Choir) — канадский академический хор, основная площадка выступлений которого расположена в Торонто.



История

Хор основан в 1894 году Огастесом Стефеном Вогтом как дочерняя труппа хора баптистской церкви, который он возглавлял. Первый концерт нового хора состоялся в январе 1895 года. После трёх лет выступлений хор был временно распущен и снова собран в 1900 году, когда в его состав уже входило 200 человек.

В 1902 году хор дал первый совместный концерт с симфоническим оркестром, которым стал оркестр Питсбурга. В 1907 году хор уже выступает в Карнеги-холле. С 1917 по 1942 год хор возглавляет Герберт Остин Фрикер, после которого дирижёром становится Эрнест Макмиллан, объединивший его с хором Торонтской консерватории. Макмиллан, остававшийся дирижёром хора до 1957 года, ввел в традицию ежегодное исполнение хором оратории Генделя «Мессия» на Рождество и баховских «Страстей по Матфею» на Пасху.

Последующие руководители хора:

В 1972 году хор совершает первое европейское турне, включавшее выступления на Эдинбургском фестивале, а также в Лондоне, Париже и Люцерне. Ещё два европейских турне состоялись в 1980 и 2003 годах. В 1977 году был сформирован Молодёжный Мендельсоновский хор, а в 2002 году в рамках хора была собрана труппа Mendelssohn Singers на 60 голосов для выступлений в камерных залах.

Мендельсоновский хор сотрудничает со звукозаписывающими фирмами Naxos и EMI. Запись «Мессии» 1986 года в сотрудничестве с Торонтским симфоническим оркестром получила премию «Джуно», а в 1995 году хор получил премию лейтенант-губернатора Онтарио в области искусств. В 1993 году хор был привлечен для записи музыки к оскароносному фильму «Список Шиндлера».

Напишите отзыв о статье "Мендельсоновский хор"

Ссылки

  • [www.tmchoir.org Официальный сайт хора]
  • [www.thecanadianencyclopedia.com/index.cfm?PgNm=TCE&Params=A1ARTA0008058 Toronto Mendelssohn Choir] (Canadian Encyclopedia)

Отрывок, характеризующий Мендельсоновский хор

– Il pourra marcher, que diable! – сказал капитан. – Filez, filez, [Он пойдет, черт возьми! Проходите, проходите] – продолжал он приговаривать, не глядя на Пьера.
– Mais non, il est a l'agonie… [Да нет же, он умирает…] – начал было Пьер.
– Voulez vous bien?! [Пойди ты к…] – злобно нахмурившись, крикнул капитан.
Драм да да дам, дам, дам, трещали барабаны. И Пьер понял, что таинственная сила уже вполне овладела этими людьми и что теперь говорить еще что нибудь было бесполезно.
Пленных офицеров отделили от солдат и велели им идти впереди. Офицеров, в числе которых был Пьер, было человек тридцать, солдатов человек триста.
Пленные офицеры, выпущенные из других балаганов, были все чужие, были гораздо лучше одеты, чем Пьер, и смотрели на него, в его обуви, с недоверчивостью и отчужденностью. Недалеко от Пьера шел, видимо, пользующийся общим уважением своих товарищей пленных, толстый майор в казанском халате, подпоясанный полотенцем, с пухлым, желтым, сердитым лицом. Он одну руку с кисетом держал за пазухой, другою опирался на чубук. Майор, пыхтя и отдуваясь, ворчал и сердился на всех за то, что ему казалось, что его толкают и что все торопятся, когда торопиться некуда, все чему то удивляются, когда ни в чем ничего нет удивительного. Другой, маленький худой офицер, со всеми заговаривал, делая предположения о том, куда их ведут теперь и как далеко они успеют пройти нынешний день. Чиновник, в валеных сапогах и комиссариатской форме, забегал с разных сторон и высматривал сгоревшую Москву, громко сообщая свои наблюдения о том, что сгорело и какая была та или эта видневшаяся часть Москвы. Третий офицер, польского происхождения по акценту, спорил с комиссариатским чиновником, доказывая ему, что он ошибался в определении кварталов Москвы.
– О чем спорите? – сердито говорил майор. – Николы ли, Власа ли, все одно; видите, все сгорело, ну и конец… Что толкаетесь то, разве дороги мало, – обратился он сердито к шедшему сзади и вовсе не толкавшему его.
– Ай, ай, ай, что наделали! – слышались, однако, то с той, то с другой стороны голоса пленных, оглядывающих пожарища. – И Замоскворечье то, и Зубово, и в Кремле то, смотрите, половины нет… Да я вам говорил, что все Замоскворечье, вон так и есть.
– Ну, знаете, что сгорело, ну о чем же толковать! – говорил майор.
Проходя через Хамовники (один из немногих несгоревших кварталов Москвы) мимо церкви, вся толпа пленных вдруг пожалась к одной стороне, и послышались восклицания ужаса и омерзения.