Меола, Тони

Тони Меола
Общая информация
Полное имя	Антонио Майкл Меола
Родился	Беллвилл, Нью-Джерси, США
Гражданство
Рост	185 см
Позиция	вратарь
Информация о клубе
Клуб	без клуба
Должность	главный тренер
Карьера
Молодёжные клубы
1988—1989	Вирджиния Кавальерс
Клубная карьера*
1990	→  Брайтон энд Хоув Альбион	2 (0)
1990	→  Уотфорд	0 (0)
1991	→  Форт-Лодердейл Страйкерс	7 (0)
1994—1995	Баффало Близзард	12 (0)
1995	Лонг-Айленд Раф Райдерс	14 (0)
1996—1998	МетроСтарз	90 (0)
1999—2004	Канзас-Сити Уизардс	125 (0)
2005—2006	Нью-Йорк Ред Буллз	35 (0)
2007—2008	Нью-Джерси Айронмен	24 (0)
Национальная сборная**
1988—2006	США	100 (0)
Тренерская карьера
2016	Джэксонвилл Армада
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Антонио Майкл Меола более известный, как Тони Меола (англ. Tony Meola; 21 февраля 1969, Беллвилл, США) — американский футболист, вратарь сборной США. Участник чемпионатов мира 1990, 1994 и 2002 годов.

Клубная карьера

Ранняя карьера

Тони родился в Беллвилле, где учился в средней школе Кирини. Любовь к футболу ему привил его отец, итальянский иммигрант, который выступал за «Авеллино» ещё до переезда в США. Меола играл сначала за школьную команду, а после окончания школы выступал за любительские, университетские команды и различные сборные. Он играл на позиции нападающего и вратаря, как форвард он забил около 40 голов.

Колледж и «Вирджиния Кавальерс»

Меола учился в Виргинском университете и получал спортивную стипендию, выступаю за университитские футбольную и бейсбольную команду. В то время в тренером футбольной команды университета — «Вирджиния Кавальерс», был Брюс Арена. Помимо игры за университетскую команду, Меола начал привлекаться к играм за национальную команду.

В 1987 году составе молодёжной сборной США Тони отправляется на Молодёжный Чемпионат Мира, где без замен проводит все матчи. Он также попадает в символическую сборную лучших американских игроков по итогам года, причем два года подряд в 1988 и 1989. В 1989 году он покидает университетскую команду, чтобы продолжить выступления в составе сборной США.

Карьера в Англии

До Чемпионата мира 1990 года, Меола подписывает контракт с Федерацией футбола США. После мундиаля, Тони на правах аренды отправляется в английский «Брайтон энд Хоув Альбион». В общей сложности за «чаек» Меола сыграл 11 матчей, но только 2 из них были официальные. Его дебют получился довольно ярким, Тони заменил получившего травму легендарного вратаря «Брайтона», Перри Дигвида и по итогам матча был признан лучшим футболистом.

14 сентября 1990 года Тони переходит в «Уотфорд» на правах аренды, но ни одного матча за «шершней» Меола так и не провел.

Возвращение в США

В 1991 году Меола возвращается в США, где на правах аренды выступает за «Форт-Лодердейл Страйкерс» в Профессиональной Лиге футбола. Весь сезон Тони довольно успешно конкурирует за место в основном составе с Арни Мауссером. В период с 1991 по 1994 год, Меола не имеет постоянного клуба, выступая за национальную сборную на разных турнирах.

14 декабря 1994 года, Тони подписывает контракт с «Баффало Близзард». 31 января 1995 Меола делает заявление о там, что он не сможет выступать за «Баффало», так как ему была предложена одна из главных ролей в театральной бродвейской постановке Свадьба Тони и Тины. Он сыграл ещё около 5 матчей за «Близзард», прежде, чем покинуть их.

В феврале 1995 года Меола переходит в «Лонг-Айленд Раф Райдерс» выступающей в Объединённой футбольной лиге США.

Карьера в MLS

После создания MLS в 1996 году, Меола по драфту был выделен «МетроСтарз», за которую он выступал до 1998 года. Однако прежде, чем начать выступления в новой лиге, Тини провел три недели на стажировке в итальянской «Парме». За время выступления в Нью-Йорке, Меола установил рекорд лиги, выдав 9-матчевую сухую серию. Несмотря на отличный сезон, звание Вратаря Года в MLS выиграл не Меола, а голкипер «Далласа», Марк Додд.

В 1999 году «МетроСтарз» обменяли Меолу и его одноклубника Алекси Лаласа, на Марка Чанга и Майка Амманна из «Канзас-Сити Уизардс». Большую часть своего первого сезона Тони пропустил из-за травмы, но уже в сезоне 2000 он завоевал звание Вратарь года, приз Самому ценному игроку года и стал обладателем Кубка MLS. В финальном матче против «Чикаго Файр», Меола, стал Игроком матча оставив свои ворота на замке, отразив около 10 ударов в створ. В этом сезоне Меола также установил рекорд по количеству «сухих» матчей, он не пропускал мячей на протяжении 16 игр подряд.

Тони выступал за «Уизардс» до 2004 года. В том году он получил тяжелую травму и он уступил своё место в воротах Бо Ошонийи. После восстановления, в июне 2005 года Тони вернулся в «Метростарз». После окончания сезона Меола удостоился чести попасть в символическую сборную MLS всех времен. Несмотря на это «быки» отказались продлевать с ним контракт, после чего Тони заканчивает карьеру профессионального футболиста и перебивается в шоубол подписав контракт с «Нью-Джерси Айронмен» 14 августа 2007 года.

Международная карьера

Участник трёх чемпионатов мира (ЧМ-1990, ЧМ-1994 и ЧМ-2002). Победитель Золотого кубка КОНКАКАФ 1991 и Золотого кубка КОНКАКАФ 2002 года. Всего провёл за сборную США 100 матчей.

Меола дебютировал за сборную США в матче (товарищеский матч, 0:2) против сборной Эквадора, 10 июня 1988 года. Вторую игру он провел против сборной Перу, на Кубок Мальборо, в котором США завоевали кубок.

Летом того же года сборная США проводила турне по Италии, играя с командами Серии А. Основным вратарем сборной в то время был Дэвид Ваноле. Несмотря на то, что тренер американцев Боб Ганслер делал ставку на Меолу, тот из-за травмы головы, полученной на тренировке не смог принять участие в первом матче против «Ромы». В упорном поединке сборная США хоть и выиграла 4:3, но показала слабую игру, а Ваноле пропустил три мяча. В следующих матчах место в воротах занял Тони.

Меола принимал участие в матчах квалификационного раунда к чемпионату мира 1990 года, в том числе и в драматичном матче против сборной Тринидада и Тобаго, победа над которой позволила американцам попасть в Италию на мировое первенство. На Чемпионате Мира сборная США, не смогла выйти из группы, но Тони отыграл весь турнир без замен.

В статусе основного вратаря Меола был в составе национальной команды на домашнем Чемпионате мира в 1994 году. На турнире, его уверенная игра и новая прическа (конский хвост) сделали его одним из самых популярных футболистов первенства. После драматичного поражения в 1/8 финала от будущих чемпионов мира сборной Бразилии, Меола расстроенный поражением заявил тренеру, что готов играть на месте нападающего. Вплоть до января 1999 года Милутинович не вызывал Меолу в сборную, предпочитая ему Брэда Фриделя и Кейси Келлера. После ухода Милутиновича с поста наставника американцев Тони начал чаще выступать за национальную команду. В 2002 году он даже выиграл конкуренцию за место третьего вратаря у более молодого Зака Торнтона и съездил на чемпионат мира в Японию и Южную Корею.

Последний матч за национальную сборную Меола провел 11 апреля 2006 против сборной Ямайки (также товарищеский, 1:1).

Личная жизнь

Помимо футбола, Меола играл в бейсбол (выбран на драфте клубом «Нью-Йорк Янкиз») и американский футбол (в 1994 году провёл 11 недель в составе «Нью-Йорк Джетс»).

Достижения

Индивидуальные

Канзас-Сити Уизардс

• Вратарь года в MLS — 2000
• Самый ценный игрок MLS — 2000

Командные

Канзас-Сити Уизардс

• Кубок MLS — 2000

Международные

США

• 1 Золотой кубок КОНКАКАФ 1991
• 1 Золотой кубок КОНКАКАФ 2002

Ссылки

• [www.ussoccer.com/teams/mnt/m/tony-meola.aspx Профайл футболиста на сайте Федерации футбола США] (англ.)
• [www.rsssf.com/miscellaneous/meola-intl.html Статистика выступлений Меолы в сборной] (англ.)

Отрывок, характеризующий Меола, Тони

Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.

Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.
«Куда он ушел? Где он теперь?..»

Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.



Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.