Мера пресечения (фильм)
Мера пресечения | |
Жанр | |
---|---|
Режиссёр | |
Автор сценария | |
В главных ролях |
Ирина Мирошниченко |
Оператор | |
Композитор | |
Длительность |
75 мин. |
Страна | |
Год | |
IMDb | |
Мера пресечения — советский телевизионный художественный фильм, снятый в 1983 году режиссёром Львом Цуцульковским по мотивам одноименной повести В. Добровольского.
Сюжет
Психологическая драма. В ходе судебного процесса, рассматривающего хищения на комбинате, выясняется, что взявший всю вину на себя главный инженер Чистухин — невиновен. Преступление совершила нечистая на руку руководитель комбината Муравьёва. Это она подставила невиновного главного инженера с помощью тех, кто сидит на скамье подсудимых. Чистухин когда-то был влюблён в неё, этим и пытается сейчас воспользоваться Муравьёва…
Психологические портреты многих участников этого процесса раскрываются в ходе судебного разбирательства.
В ролях
- Ирина Мирошниченко — Антонина Степановна Муравьёва, директор комбината
- Андрей Толубеев — Ростислав Фёдорович Чистухин, главный инженер комбината
- Ирина Акулова — Татьяна Чистухина, жена главного инженера
- Геннадий Богачёв — Павел
- Роза Балашова — мать Муравьёвой
- Валерий Ивченко — Георгий Емельянович Рудич, директор фабрики в г. Реченске
- Всеволод Кузнецов — адвокат
- Сергей Лосев — судья
- Сергей Филиппов — продавец броши
- Людмила Ксенофонтова — мать Павла
- Борис Соколов — Яков Антонович Хухрий, начальник цеха, подсудимый
- Марина Мальцева — свидетельница
- Виктор Сухоруков — подсудимый
- Юрий Орлов — адвокат.
Напишите отзыв о статье "Мера пресечения (фильм)"
Ссылки
- «Мера пресечения» (англ.) на сайте Internet Movie Database
Отрывок, характеризующий Мера пресечения (фильм)
Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.