Меркиты
Поделись знанием:
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?
И Борис, видимо свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен.
– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?
– И вы думаете, что Наполеон успеет переправить армию? – спросил Борис, улыбаясь.
Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и, соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды булонского предприятия.
Лакей пришел вызвать Бориса к княгине. Княгиня уезжала. Пьер обещался приехать обедать затем, чтобы ближе сойтись с Борисом, крепко жал его руку, ласково глядя ему в глаза через очки… По уходе его Пьер долго еще ходил по комнате, уже не пронзая невидимого врага шпагой, а улыбаясь при воспоминании об этом милом, умном и твердом молодом человеке.
Как это бывает в первой молодости и особенно в одиноком положении, он почувствовал беспричинную нежность к этому молодому человеку и обещал себе непременно подружиться с ним.
| Меркиты самоназв. — Мэргэд | |
| Этноиерархия | |
|---|---|
| Раса | |
| Группа народов | |
| Общие данные | |
| Язык |
древнемонгольский |
| Религия | |
| Родственны |
джалаиры, татары, найманы, кереиты, баяты и др. монголоязычные народы |
| Современное расселение | |
| Историческое расселение | |
|
— южное Забайкалье (XI—XIII вв.) | |
| Государственность | |
 | |
Мерки́ты (Мергеды, предпол. от монг. мэргид и бур. мэргэд — «меткие, искусные») — монгольское племя, вошедшее в империю Чингисхана в начале XIII века[1]. Населяли южное Забайкалье (территория современной Бурятии).
Содержание
Этническая принадлежность
Несмотря на то, что большинство историков придерживается традиционной версии, восходящей к Рашид-ад-Дину («меркиты — это часть монгольского племени»[2]), выдвигались и другие версии:
- Самодийская гипотеза происхождения меркитов была высказана Л. Н. Гумилёвым, который отнёс меркитов к восточной группе южносамодийских племён[3][4]. Более аргументированно развил гипотезу В. А. Туголуков, обратив внимание на сообщение Марко Поло о наличии у «народа бекри» оленей, а также на наличие сходных с «меркитами» этнонимов у тунгусов Забайкалья[5].
- Тюркская гипотеза получила распространение в западной историографии[6][7].
История
Первые упоминания в источниках
Меркиты («мэйлицзи») как этническая общность начинают фигурировать в источниках с конца XI века. Согласно китайской «Истории киданей»[8], в 1093 году киданьский военачальник Вотэла ходил в поход на меркитов и разбил их.
Племенная структура
Меркиты делились на три ветви: увас (хоас), хаат и удуит. Удуит-меркиты были наиболее многочисленны и делились на следующие подразделения: уйкур, мудан, тудаклин и джиюн.
Меркиты и Чингисхан
Согласно «Сокровенному сказанию монголов», будущая мать Темуджина, Оэлун, была сосватана меркиту Чиледу в 1153 году, однако её умыкнул Есугей-багатур. Позже три сотни меркитов совершили рейд на становище молодого Темуджина, и он бежал, бросив свою жену Бортэ, взятую меркитами в отместку за украденную его отцом Есугеем Оэлун. Это оказалось переломным моментом в истории меркитов.
Темуджину удалось мобилизовать монголов-кереитов под руководством Тогрул-хана, чтобы вернуть жену, и меркиты были частично перебиты, частично бежали в Забайкалье. Рейды на меркитов продолжались ещё в течение двадцати лет после первого разгрома. Однако, в меркитском плену Бортэ родила сына Джучи, предположительно — от получившего её в наложницы меркита Чильгира. Темуджин признал своё отцовство, однако даже родной младший брат Джучи, Чагатай, называл его «наследником меркитского плена»[9].
|
Чингис-хан постановил, чтобы никого из меркитов не оставляли в живых, а всех убивали, так как племя меркит было мятежное и воинственное и множество раз воевало с ним... Немногие оставшиеся в живых или пребывали тогда в утробах матери, или были скрыты у родственников[10] | 
|
Меркиты после разгрома
К моменту провозглашения Темуджина Чингисханом в 1206 году меркиты, очевидно, не составляли уже самостоятельной этносоциальной структуры. Их остатки были распределены по улусам монгольского государства. Многие меркиты влились в остальные монгольские племена, или откочёвывали на запад, где смешались с кыпчаками[11].
В 1215—1218 годах Джебе и Субэдэй разгромили остатки меркитов, руководимые сыновьями их бывшего вождя Тохтоа-беки.
У самого Чингисхана была жена-меркитка Хулан; меркитками были жена Угэдэя Дорегене и жена его сына Гуюка Огул-Гаймыш. Меркиты Баян и его племянник Тогто служили советниками в монгольской династии Юань в Китае. После изгнания монголов из Китая их потомки составили отдельный клан в числе других родоплеменных объединений Северной Юань.
Современные потомки меркитов
- Среди бурят есть роды меркит.
- Среди волжских калмыков существуют две «аймачные» группы — хо-меркит («благородные меркиты») и ики-меркиты («старшие меркиты»)[12].
- В составе рода керей Среднего жуза казахов есть подрод меркит.
- Также потомки меркитов живут на территории Кемеровской области, войдя в состав телеутов.
- Среди башкир есть род меркит.
Ханы
Меркиты
- Тохто-беки (ок. 1170 - 1206)*
- сыновья (1206 - 18).
- 1218 завоевание монголов.[13]
Напишите отзыв о статье "Меркиты"
Примечания
- ↑ Jack Weatherford (2004). Genghis Khan and the making of the modern world. Three Rivers Press. ISBN 978-0-609-61062-6 (0-609-61062-7)
- ↑ Рашид-ад-Дин. Сборник летописей. М.: Л., 1952. Т.1. — с.93
- ↑ Гумилёв Л. Н. Судьба меркитов // Финно-угорские народы и Восток. Тарту, 1975
- ↑ [gumilevica.kulichki.com/articles/Article78.htm Л. Н. Гумилёв. Монголы и меркиты в XII в. Опубликовано // Учёные записки Тартуского гос. ун-та, 1977. — N 416: Studia orlentalla et Antiqua: П. — C. 74—116.]
- ↑ Туголуков В. А. Конные тунгусы (Этническая история и этногенез) // Этногенез и этническая история народов Севера. М., 1975. — С. 104—105
- ↑ Soucek, Svat (2000) (in English). A History of Inner Asia. Cambridge University Press. p. 104. ISBN 978-0521657044. Retrieved 2008-10-01.
- ↑ Christopher P. Atwood — Encyclopedia of Mongolia and the Mongol Empire ISBN 9780816046713, Facts on File, Inc. 2004.
- ↑ 辽史 (Ляо ши — История киданей). Пекин, 1987 (в 5 томах)
- ↑ «Сокровенное сказание монголов», § 254
- ↑ Рашид-ад-Дин. Сборник летописей. М.: Л., 1952. Т.1, кн. 2. — С. 116
- ↑ Султанов Т. И. Опыт анализа традиционных списков «92 племён илатийа» // Средняя Азия в древности и средневековье. М., 1977. — сс. 166—167
- ↑ Авляев Г. О. Происхождение калмыцкого народа. Элиста, 2002. — с. 82
- ↑ Правители Мира. В. Эрлихман. 2009.
Литература
- Jack Weatherford (2004). Genghis Khan and the making of the modern world. Three Rivers Press. ISBN 978-0-609-61062-6 (0-609-61062-7)
- Рашид-ад-Дин. Сборник летописей. М.: Л., 1952. Т.1. — с.93
- Гумилёв Л. Н. Судьба меркитов // Финно-угорские народы и Восток. Тарту, 1975
- Гумилёв Л. Н. Монголы и меркиты в XII в. Опубликовано // Учёные записки Тартуского гос. ун-та, 1977. — N 416: Studia orlentalla et Antiqua: П. — C. 74—116.
- Туголуков В. А. Коренные тунгусы (Этническая история и этногенез) // Этногенез и этническая история народов Севера. М., 1975. — С. 104—105.
- Soucek, Svat (2000) (in English). A History of Inner Asia. Cambridge University Press. p. 104. ISBN 978-0-521-65704-4. Retrieved 2008-10-01.
- Christopher P. Atwood — Encyclopedia of Mongolia and the Mongol Empire ISBN 978-0-8160-4671-3, Facts on File, Inc. 2004.
- См. напр.: Тиваненко А. В. Гибель племени меркитов. Улан-Удэ, 1992. — С.56-58
- (Ляо ши — История киданей). Пекин, 1987 (в 5 томах)
- «Сокровенное сказание монголов», § 254
- Рашид-ад-Дин. Сборник летописей. М.: Л., 1952. Т.1, кн. 2. — С. 116
-
[youtube.com/watch?v=coPIdsHuCYk Башкирское родословие: Меркит]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Меркиты
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?
И Борис, видимо свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен.
– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?
– И вы думаете, что Наполеон успеет переправить армию? – спросил Борис, улыбаясь.
Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и, соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды булонского предприятия.
Лакей пришел вызвать Бориса к княгине. Княгиня уезжала. Пьер обещался приехать обедать затем, чтобы ближе сойтись с Борисом, крепко жал его руку, ласково глядя ему в глаза через очки… По уходе его Пьер долго еще ходил по комнате, уже не пронзая невидимого врага шпагой, а улыбаясь при воспоминании об этом милом, умном и твердом молодом человеке.
Как это бывает в первой молодости и особенно в одиноком положении, он почувствовал беспричинную нежность к этому молодому человеку и обещал себе непременно подружиться с ним.
