Мерлини, Станислав Демьянович

Станислав Демьянович Мерлини
Дата рождения	1775(1775)
Дата смерти	19 августа 1833(1833-08-19)
Место смерти	Пятигорск
Принадлежность	Россия Россия
Род войск	пехота
Звание	генерал-лейтенант
Командовал	Белевский мушкетерский полк, 2-я бригада 19-й пехотной дивизии, 2-я бригада 22-й пехотной дивизии, 2-я бригада 21-й пехотной дивизии
Сражения/войны	Война четвёртой коалиции, Кавказская война, Русско-персидская война 1826—1828
Награды и премии	Орден Святого Георгия 4-й ст. (1821)

Станислав Демьянович Мерлини (1775 — 19 августа 1833) — российский генерал-лейтенант, участник Наполеоновский войн, Кавказской войны и рускко-персидской войны 1826—1828 годов.

Биография

Родился в 1775 году, происходил из польских дворян. Первоначально на службу вступил в польские войска, но в 1798 году был принят поручиком в лейб-гвардии Преображенский полк.

Произведённый в 1801 году в подполковники, он в 1804 году был переведён в Виленский гарнизонный батальон, из которого в следующем году перешёл в Навагинский пехотный полк и в 1806 году получил чин полковника. В кампании 1806—1807 годов Мерлини сражался с французами в Восточной Пруссии и отличился в сражении при Прейсиш-Эйлау.

С 1 января 1810 года Мерлини был шефом Белевского мушкетерского полка, а с 22 июня 1815 года и его командиром. Этот полк входил в состав Кавказских войск и во главе его Мерлини неоднократно принимал участие в походах против горцев.

30 августа 1816 года Мерлини был произведён в генерал-майоры и назначен командиром 2-й бригады 19-й пехотной дивизии, с 1817 года состоял при командующем 22-й пехотной дивизии, а в 1821 году он занаял в этой дивизии должность командира 2-й бригады, с 1822 года командовал 2-й бригадой 21-й пехотной дивизии. 16 декабря 1821 года Мерлини был награждён орденом св. Георгия 4-й степени (№ 3538 по кавалерскому списку Григоровича — Степанова).

В 1826—1827 годах Мерлини принимал участие в военных действиях против Персии и находился в делах при осаде Аббас-Абада, разбитии Аббас-мирзы и взятии Сардар-Абада и Эривани.

Из-за ран Мерлини в 1827 году вышел в отставку с производством в генерал-лейтенанты и поселился в Пятигорске, где скончался 19 августа 1833 года.

Источники

• Акты, собранные Кавказской археографической комиссией. Т. VII. Тифлис, 1878
• Волков С. В. Генералитет Российской империи. Энциклопедический словарь генералов и адмиралов от Петра I до Николая II. Том II. Л—Я. М., 2009
• Степанов В. С., Григорович П. И. В память столетнего юбилея императорского Военного ордена Святого великомученика и Победоносца Георгия. (1769—1869). СПб., 1869

Отрывок, характеризующий Мерлини, Станислав Демьянович

Некоторые из генералов негромким голосом, совсем в другом диапазоне, чем когда они говорили на совете, передали кое что главнокомандующему.
Малаша, которую уже давно ждали ужинать, осторожно спустилась задом с полатей, цепляясь босыми ножонками за уступы печки, и, замешавшись между ног генералов, шмыгнула в дверь.
Отпустив генералов, Кутузов долго сидел, облокотившись на стол, и думал все о том же страшном вопросе: «Когда же, когда же наконец решилось то, что оставлена Москва? Когда было сделано то, что решило вопрос, и кто виноват в этом?»
– Этого, этого я не ждал, – сказал он вошедшему к нему, уже поздно ночью, адъютанту Шнейдеру, – этого я не ждал! Этого я не думал!
– Вам надо отдохнуть, ваша светлость, – сказал Шнейдер.
– Да нет же! Будут же они лошадиное мясо жрать, как турки, – не отвечая, прокричал Кутузов, ударяя пухлым кулаком по столу, – будут и они, только бы…


В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.
«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.