Меруло, Клаудио

Клаудио Меруло

Меру́ло (Merulo, прозвище [merulo, merlo — чёрный дрозд], настоящая фамилия Мерлотти — Merlotti) Клаудио; 8 апреля 1533, Корреджио, провинция Реджо-нель-Эмилия — 4 мая 1604, Парма) — итальянский композитор, органист, нотоиздатель, педагог.

Биография

Начал учиться музыке в Брешиа, ученик Т. Менона, позднее Дж. Донати, совершенствовался в Венеции. В 1556 органист в Брешиа. С 1557 второй, в 1566—1584 первый органист собора святого Марка в Венеции (преемник А. Падовано). В 1566—1571 руководил музыкальным издательством (совместно с Ф. Бетанио), печатал сочинения Ф. Вердело, Дж. П. Палестрины, А. Габриели, О. Лассо и других. С 1586 органист в кафедральном соборе Пармы. Меруло ещё при жизни слыл крупнейшим органистом-виртуозом; собственноручно сконструировал небольшой орган, который поныне используется в Пармской консерватории.

Творчество

Историческое значение имеют сочинения Меруло для органа, которые (наряду с сочинениями Андреа и Джованни Габриели) ознаменовали эпоху в развитии инструментальной музыки. Автор нескольких сборников клавирной музыки (напечатаны в 1567—1611), в том числе 2 сборника органных токкат (1598, 1604). До Меруло сочинения для органа выполняли скромную роль вступления к вокальным пьесам (в том числе других композиторов) либо были их переложениями; органные сочинения Меруло — самостоятельные композиции в специфическом «инструментальном» стиле.

Особенно значительны (наряду с 8 ричеркарами, 20 канцонами, 3 органными мессами) 19 токкат Меруло,- виртуозная музыка с детально разработанной фактурой, чередованием имитационной и аккордовой (гомофонной) техник, широким использованием вариаций как основного принципа тематического развития. Среди других сочинений: мадригалы на 3 — 5 голосов (на тексты Л. Ариосто, Т. Тассо, других известных поэтов итальянского Возрождения), мотеты на 4 — 6 голосов, в том числе две книги «Духовных песнопений» («Sacrae cantiones», 1578), четырёголосные ансамблевые ричеркары (т.наз. «ricercari da cantare», сборники 1606, 1608), 6 полных месс и отдельные части ординария.

В светской и духовной вокальной музыке Меруло избегал сложностей имитационной полифонии, стремился к стройности формы, поделённой на разделы с чёткими каденциями, приближаясь к барочному концертному стилю. Среди учеников — Дж. Дирута, описавший технику игры и музыкальной композиции Меруло (и других органистов, например, А. и Дж. Габриели) в своей книге «Трансильванец» (Венеция, 1593 и 1609). Клавирный стиль Меруло оказал непосредственное влияние на инструментальную музыку Я. П. Свелинка, Дж. Фрескобальди и других видных композиторов эпохи барокко.

Сочинения

• Claudii Meruli opera omnia, ed. by James Bastian // Corpus Mensurabilis Musicae, vol. 51/1-9. [s. l.], 1970—1996 (издание не закончено).

Литература

• Keyboard music before 1700, ed. by A. Silbiger. N.Y., 1995.
• Stembridge Ch. Italian organ music to Frescobaldi. Cambridge, 2000.
• Martini G. Claudio Merulo. Parma, 2005.
• Le arti molteplici di Claudio Merulo da Correggio (1533—1604) tra Venezia e Parma, a cura di M. Capra (atti del convegno di Parma, novembre 2004), Venezia, 2006.
• Бурундуковская Е. Органное творчество венецианских композиторов второй половины XVI — начала XVII века // Старинная музыка, № 4, 2008.

Персоналии   Музыка   Классическая музыка   Опера   Италия   Венеция

Отрывок, характеризующий Меруло, Клаудио

– Караюшка! Отец!.. – плакал Николай…
Старый кобель, с своими мотавшимися на ляжках клоками, благодаря происшедшей остановке, перерезывая дорогу волку, был уже в пяти шагах от него. Как будто почувствовав опасность, волк покосился на Карая, еще дальше спрятав полено (хвост) между ног и наддал скоку. Но тут – Николай видел только, что что то сделалось с Караем – он мгновенно очутился на волке и с ним вместе повалился кубарем в водомоину, которая была перед ними.
Та минута, когда Николай увидал в водомоине копошащихся с волком собак, из под которых виднелась седая шерсть волка, его вытянувшаяся задняя нога, и с прижатыми ушами испуганная и задыхающаяся голова (Карай держал его за горло), минута, когда увидал это Николай, была счастливейшею минутою его жизни. Он взялся уже за луку седла, чтобы слезть и колоть волка, как вдруг из этой массы собак высунулась вверх голова зверя, потом передние ноги стали на край водомоины. Волк ляскнул зубами (Карай уже не держал его за горло), выпрыгнул задними ногами из водомоины и, поджав хвост, опять отделившись от собак, двинулся вперед. Карай с ощетинившейся шерстью, вероятно ушибленный или раненый, с трудом вылезал из водомоины.
– Боже мой! За что?… – с отчаянием закричал Николай.
Охотник дядюшки с другой стороны скакал на перерез волку, и собаки его опять остановили зверя. Опять его окружили.
Николай, его стремянной, дядюшка и его охотник вертелись над зверем, улюлюкая, крича, всякую минуту собираясь слезть, когда волк садился на зад и всякий раз пускаясь вперед, когда волк встряхивался и подвигался к засеке, которая должна была спасти его. Еще в начале этой травли, Данила, услыхав улюлюканье, выскочил на опушку леса. Он видел, как Карай взял волка и остановил лошадь, полагая, что дело было кончено. Но когда охотники не слезли, волк встряхнулся и опять пошел на утек. Данила выпустил своего бурого не к волку, а прямой линией к засеке так же, как Карай, – на перерез зверю. Благодаря этому направлению, он подскакивал к волку в то время, как во второй раз его остановили дядюшкины собаки.
Данила скакал молча, держа вынутый кинжал в левой руке и как цепом молоча своим арапником по подтянутым бокам бурого.
Николай не видал и не слыхал Данилы до тех пор, пока мимо самого его не пропыхтел тяжело дыша бурый, и он услыхал звук паденья тела и увидал, что Данила уже лежит в середине собак на заду волка, стараясь поймать его за уши. Очевидно было и для собак, и для охотников, и для волка, что теперь всё кончено. Зверь, испуганно прижав уши, старался подняться, но собаки облепили его. Данила, привстав, сделал падающий шаг и всей тяжестью, как будто ложась отдыхать, повалился на волка, хватая его за уши. Николай хотел колоть, но Данила прошептал: «Не надо, соструним», – и переменив положение, наступил ногою на шею волку. В пасть волку заложили палку, завязали, как бы взнуздав его сворой, связали ноги, и Данила раза два с одного бока на другой перевалил волка.
С счастливыми, измученными лицами, живого, матерого волка взвалили на шарахающую и фыркающую лошадь и, сопутствуемые визжавшими на него собаками, повезли к тому месту, где должны были все собраться. Молодых двух взяли гончие и трех борзые. Охотники съезжались с своими добычами и рассказами, и все подходили смотреть матёрого волка, который свесив свою лобастую голову с закушенною палкой во рту, большими, стеклянными глазами смотрел на всю эту толпу собак и людей, окружавших его. Когда его трогали, он, вздрагивая завязанными ногами, дико и вместе с тем просто смотрел на всех. Граф Илья Андреич тоже подъехал и потрогал волка.