Мерфи, Лэрри

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Мерфи.
Лэрри Мерфи
Позиция

защитник

Рост

188 см

Вес

95 кг

Хват

правый

Гражданство

Канада

Родился

8 марта 1961(1961-03-08) (63 года)
Скарборо, Онтарио, Канада

Драфт НХЛ

в 1980 году выбран в 1 раунде под общим 4-м номером клубом «Лос-Анджелес Кингз»

В зале славы с 2004 года
Клубы
Международные медали

Ло́ренс То́мас Мерфи (англ. Lawrence Thomas Murphy; 8 марта 1961, Скарборо, Канада), известный как Лэ́рри Мерфи — бывший канадский хоккеист, защитник. Двукратный обладатель Кубка Канады, четырёхкратный обладатель Кубка Стэнли. Член Зала хоккейной славы с 2004 года. В настоящее время работает аналитиком и независимым репортером на матчах клуба НХЛ «Детройт Ред Уингз» на телеканале Fox Sports Detroit[1], а также аналитиком на телеканале NHL Network[2].





Биография

Игровая карьера

После двух сезонов, проведенных в юношеском хоккее (в клубе OMJHL «Питерборо Питс» (англ.)русск.), и участия в молодёжном чемпионате мира 1980 года в составе сборной Канады Мерфи был выбран на драфте 1980 года клубом НХЛ «Лос-Анджелес Кингз» по общим 4-м номером. В сезоне 1980-81 Мёрфи установил рекорды НХЛ по количеству голевых передач и очков для защитников-новичков (60 и 76 соответственно). В начале сезона 1983-84 он был обменян в «Вашингтон Кэпиталс» на защитников Брайана Энгблома (англ.)русск. и Кена Хьюстона (англ.)русск..

За свою 21-летнюю карьеру в НХЛ Мерфи сыграл в составе шести команд. Кроме «Кингз» и «Кэпиталс», это были «Миннесота Норт Старз», «Питтсбург Пингвинз», «Торонто Мейпл Лифс» и «Детройт Ред Уингз».

В 1995 году он был обменян из «Питтсбурга» в «Торонто» на Дмитрия Миронова и право выбора во втором раунде драфта. В следующем сезоне «Мейпл Лифс» обменяли его в «Детройт Ред Уингз» на будущие преимущества. В составе «Детройта» Мерфи выиграл два Кубка Стэнли — в 1997 и 1998 годах. В плей-офф сезона 1997-98 Мерфи повторил рекорд Пола Коффи по количеству голов в меньшинстве для защитников в плей-офф (2).

Мерфи завершил карьеру после сезона 2000-01. Он провел 1615 матчей в регулярных сезонах НХЛ. Это стало новым рекордом для защитников; прежний рекорд — 1446 матчей — принадлежал Тиму Хортону. После окончания сезона 2003-04 рекорд Мерфи побил Скотт Стивенс, завершив карьеру с 1635 матчами на счету.

Мерфи был единственным хоккеистом, кому удалось выиграть четыре Кубка Стэнли в 90-х годах. Он дважды выигрывал Кубок в составе «Питтсбурга» (1991 и 1992) и дважды — в составе «Детройта» (1997 и 1998).

Кроме четырёх Кубок Стэнли Мерфи удалось выиграть Мемориальный кубок в составе «Питерборо Питс» в 1979 году. «Питс» также вышли в финал Мемориального кубка на следующий год, но проиграли в овертайме.

В 1987 году Мерфи был членом сборной Канады на победном для неё Кубке Канады. Его шесть голевых передач стали лучшим показателем турнира для защитников (вместе с Рэем Бурком, который набрал столько же). В овертайме второй игры финала против сборной СССР Мерфи отдал голевой пас Марио Лемье, а в решающей третьей игре он забросил шайбу и сделал две голевые передачи.

В 2004 году Мерфи был включен в Зал хоккейной славы в Торонто[3]. Завершив карьеру с 1216 очками на счету, Мерфи на данный момент является пятым защитником по этому показателю в истории НХЛ после Рэя Бурка, Пола Коффи, Эла Макинниса и Фила Хаусли.

Статистика

Клубная

    Регулярный сезон   Плей-офф
Сезон Команда Лига Игры Г П Очки Штраф Игры Г П Очки Штраф
1978–79 Питерборо Питс OMJHL 66 6 21 27 82 19 1 9 10 42
1979–80 Питерборо Питс OMJHL 68 21 68 89 88 14 4 13 17 20
1980–81 Лос-Анджелес Кингз НХЛ 80 16 60 76 79 4 3 0 3 2
1981–82 Лос-Анджелес Кингз НХЛ 79 22 44 66 95 10 2 8 10 12
1982–83 Лос-Анджелес Кингз НХЛ 77 14 48 62 81
1983–84 Лос-Анджелес Кингз НХЛ 6 0 3 3 0
1983–84 Вашингтон Кэпиталс НХЛ 72 13 33 46 50 8 0 3 3 6
1984–85 Вашингтон Кэпиталс НХЛ 79 13 42 55 51 5 2 3 5 0
1985–86 Вашингтон Кэпиталс НХЛ 78 21 44 65 50 9 1 5 6 6
1986–87 Вашингтон Кэпиталс НХЛ 80 23 58 81 39 7 2 2 4 6
1987–88 Вашингтон Кэпиталс НХЛ 79 8 53 61 72 13 4 4 8 33
1988–89 Вашингтон Кэпиталс НХЛ 65 7 29 36 70
1988–89 Миннесота Норт Старз НХЛ 13 4 6 10 12 5 0 2 2 8
1989–90 Миннесота Норт Старз НХЛ 77 10 58 68 44 7 1 2 3 31
1990–91 Миннесота Норт Старз НХЛ 31 4 11 15 38
1990–91 Питтсбург Пингвинз НХЛ 44 5 23 28 30 23 5 18 23 44
1991–92 Питтсбург Пингвинз НХЛ 77 21 56 77 48 21 6 10 16 19
1992–93 Питтсбург Пингвинз НХЛ 83 22 63 85 73 12 2 11 13 10
1993–94 Питтсбург Пингвинз НХЛ 84 17 56 73 44 6 0 5 5 0
1994–95 Питтсбург Пингвинз НХЛ 48 13 25 38 18 12 2 13 15 0
1995–96 Торонто Мейпл Лифс НХЛ 82 12 49 61 34 6 0 2 2 4
1996–97 Торонто Мейпл Лифс НХЛ 69 7 32 39 20
1996–97 Детройт Ред Уингз НХЛ 12 2 4 6 0 20 2 9 11 8
1997–98 Детройт Ред Уингз НХЛ 82 11 41 52 37 22 3 12 15 2
1998–99 Детройт Ред Уингз НХЛ 80 10 42 52 42 10 0 2 2 8
1999–00 Детройт Ред Уингз НХЛ 81 10 30 40 45 9 2 3 5 2
2000–01 Детройт Ред Уингз НХЛ 57 2 19 21 12 6 0 1 1 0
Всего в НХЛ 1615 287 929 1216 1084 215 37 115 152 201

Международная

Год Команда Турнир Игры Г П Очки Штраф
1985 Канада ЧМ 8 2 6 8 4
1987 Канада ЧМ 6 0 3 3 4
1987 Канада КК 8 1 6 7 4
1991 Канада КК 8 0 1 1 0
2000 Канада ЧМ 3 0 0 0 0
Всего 33 3 16 19 12

Достижения

См. также

Напишите отзыв о статье "Мерфи, Лэрри"

Примечания

  1. ↑ [www.foxsportsdetroit.com/pages/talent/ Fox SportsNet Detroit]
  2. ↑ [www.nhl.com/ice/page.htm?id=59767 Larry Murphy NHL Network Bio - NHL Network]
  3. ↑ [sports.espn.go.com/nhl/news/story?id=1918912 Bourque, Coffey, Murphy inducted Monday - NHL - ESPN]

Ссылки

  • [www.legendsofhockey.net/LegendsOfHockey/jsp/LegendsMember.jsp?mem=p200403&type=Player&page=bio&list=ByName Биография на сайте Legends of Hockey]
  • [www.hockeydb.com/ihdb/stats/pdisplay.php?pid=3856 Статистика на сайте The Internet Hockey Database]
</tr>

Отрывок, характеризующий Мерфи, Лэрри


Письмо Сони к Николаю, бывшее осуществлением его молитвы, было написано из Троицы. Вот чем оно было вызвано. Мысль о женитьбе Николая на богатой невесте все больше и больше занимала старую графиню. Она знала, что Соня была главным препятствием для этого. И жизнь Сони последнее время, в особенности после письма Николая, описывавшего свою встречу в Богучарове с княжной Марьей, становилась тяжелее и тяжелее в доме графини. Графиня не пропускала ни одного случая для оскорбительного или жестокого намека Соне.
Но несколько дней перед выездом из Москвы, растроганная и взволнованная всем тем, что происходило, графиня, призвав к себе Соню, вместо упреков и требований, со слезами обратилась к ней с мольбой о том, чтобы она, пожертвовав собою, отплатила бы за все, что было для нее сделано, тем, чтобы разорвала свои связи с Николаем.
– Я не буду покойна до тех пор, пока ты мне не дашь этого обещания.
Соня разрыдалась истерически, отвечала сквозь рыдания, что она сделает все, что она на все готова, но не дала прямого обещания и в душе своей не могла решиться на то, чего от нее требовали. Надо было жертвовать собой для счастья семьи, которая вскормила и воспитала ее. Жертвовать собой для счастья других было привычкой Сони. Ее положение в доме было таково, что только на пути жертвованья она могла выказывать свои достоинства, и она привыкла и любила жертвовать собой. Но прежде во всех действиях самопожертвованья она с радостью сознавала, что она, жертвуя собой, этим самым возвышает себе цену в глазах себя и других и становится более достойною Nicolas, которого она любила больше всего в жизни; но теперь жертва ее должна была состоять в том, чтобы отказаться от того, что для нее составляло всю награду жертвы, весь смысл жизни. И в первый раз в жизни она почувствовала горечь к тем людям, которые облагодетельствовали ее для того, чтобы больнее замучить; почувствовала зависть к Наташе, никогда не испытывавшей ничего подобного, никогда не нуждавшейся в жертвах и заставлявшей других жертвовать себе и все таки всеми любимой. И в первый раз Соня почувствовала, как из ее тихой, чистой любви к Nicolas вдруг начинало вырастать страстное чувство, которое стояло выше и правил, и добродетели, и религии; и под влиянием этого чувства Соня невольно, выученная своею зависимою жизнью скрытности, в общих неопределенных словах ответив графине, избегала с ней разговоров и решилась ждать свидания с Николаем с тем, чтобы в этом свидании не освободить, но, напротив, навсегда связать себя с ним.
Хлопоты и ужас последних дней пребывания Ростовых в Москве заглушили в Соне тяготившие ее мрачные мысли. Она рада была находить спасение от них в практической деятельности. Но когда она узнала о присутствии в их доме князя Андрея, несмотря на всю искреннюю жалость, которую она испытала к нему и к Наташе, радостное и суеверное чувство того, что бог не хочет того, чтобы она была разлучена с Nicolas, охватило ее. Она знала, что Наташа любила одного князя Андрея и не переставала любить его. Она знала, что теперь, сведенные вместе в таких страшных условиях, они снова полюбят друг друга и что тогда Николаю вследствие родства, которое будет между ними, нельзя будет жениться на княжне Марье. Несмотря на весь ужас всего происходившего в последние дни и во время первых дней путешествия, это чувство, это сознание вмешательства провидения в ее личные дела радовало Соню.
В Троицкой лавре Ростовы сделали первую дневку в своем путешествии.
В гостинице лавры Ростовым были отведены три большие комнаты, из которых одну занимал князь Андрей. Раненому было в этот день гораздо лучше. Наташа сидела с ним. В соседней комнате сидели граф и графиня, почтительно беседуя с настоятелем, посетившим своих давнишних знакомых и вкладчиков. Соня сидела тут же, и ее мучило любопытство о том, о чем говорили князь Андрей с Наташей. Она из за двери слушала звуки их голосов. Дверь комнаты князя Андрея отворилась. Наташа с взволнованным лицом вышла оттуда и, не замечая приподнявшегося ей навстречу и взявшегося за широкий рукав правой руки монаха, подошла к Соне и взяла ее за руку.
– Наташа, что ты? Поди сюда, – сказала графиня.
Наташа подошла под благословенье, и настоятель посоветовал обратиться за помощью к богу и его угоднику.
Тотчас после ухода настоятеля Нашата взяла за руку свою подругу и пошла с ней в пустую комнату.
– Соня, да? он будет жив? – сказала она. – Соня, как я счастлива и как я несчастна! Соня, голубчик, – все по старому. Только бы он был жив. Он не может… потому что, потому… что… – И Наташа расплакалась.
– Так! Я знала это! Слава богу, – проговорила Соня. – Он будет жив!
Соня была взволнована не меньше своей подруги – и ее страхом и горем, и своими личными, никому не высказанными мыслями. Она, рыдая, целовала, утешала Наташу. «Только бы он был жив!» – думала она. Поплакав, поговорив и отерев слезы, обе подруги подошли к двери князя Андрея. Наташа, осторожно отворив двери, заглянула в комнату. Соня рядом с ней стояла у полуотворенной двери.
Князь Андрей лежал высоко на трех подушках. Бледное лицо его было покойно, глаза закрыты, и видно было, как он ровно дышал.
– Ах, Наташа! – вдруг почти вскрикнула Соня, хватаясь за руку своей кузины и отступая от двери.
– Что? что? – спросила Наташа.
– Это то, то, вот… – сказала Соня с бледным лицом и дрожащими губами.
Наташа тихо затворила дверь и отошла с Соней к окну, не понимая еще того, что ей говорили.
– Помнишь ты, – с испуганным и торжественным лицом говорила Соня, – помнишь, когда я за тебя в зеркало смотрела… В Отрадном, на святках… Помнишь, что я видела?..
– Да, да! – широко раскрывая глаза, сказала Наташа, смутно вспоминая, что тогда Соня сказала что то о князе Андрее, которого она видела лежащим.
– Помнишь? – продолжала Соня. – Я видела тогда и сказала всем, и тебе, и Дуняше. Я видела, что он лежит на постели, – говорила она, при каждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, – и что он закрыл глаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, – говорила Соня, убеждаясь, по мере того как она описывала виденные ею сейчас подробности, что эти самые подробности она видела тогда. Тогда она ничего не видела, но рассказала, что видела то, что ей пришло в голову; но то, что она придумала тогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое другое воспоминание. То, что она тогда сказала, что он оглянулся на нее и улыбнулся и был покрыт чем то красным, она не только помнила, но твердо была убеждена, что еще тогда она сказала и видела, что он был покрыт розовым, именно розовым одеялом, и что глаза его были закрыты.
– Да, да, именно розовым, – сказала Наташа, которая тоже теперь, казалось, помнила, что было сказано розовым, и в этом самом видела главную необычайность и таинственность предсказания.
– Но что же это значит? – задумчиво сказала Наташа.
– Ах, я не знаю, как все это необычайно! – сказала Соня, хватаясь за голову.
Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.


На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.
Все русские, содержавшиеся с Пьером, были люди самого низкого звания. И все они, узнав в Пьере барина, чуждались его, тем более что он говорил по французски. Пьер с грустью слышал над собою насмешки.
На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и, вероятно, он в том же числе) должны были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которой обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он был? с какою целью? и т. п.
Вопросы эти, оставляя в стороне сущность жизненного дела и исключая возможность раскрытия этой сущности, как и все вопросы, делаемые на судах, имели целью только подставление того желобка, по которому судящие желали, чтобы потекли ответы подсудимого и привели его к желаемой цели, то есть к обвинению. Как только он начинал говорить что нибудь такое, что не удовлетворяло цели обвинения, так принимали желобок, и вода могла течь куда ей угодно. Кроме того, Пьер испытал то же, что во всех судах испытывает подсудимый: недоумение, для чего делали ему все эти вопросы. Ему чувствовалось, что только из снисходительности или как бы из учтивости употреблялась эта уловка подставляемого желобка. Он знал, что находился во власти этих людей, что только власть привела его сюда, что только власть давала им право требовать ответы на вопросы, что единственная цель этого собрания состояла в том, чтоб обвинить его. И поэтому, так как была власть и было желание обвинить, то не нужно было и уловки вопросов и суда. Очевидно было, что все ответы должны были привести к виновности. На вопрос, что он делал, когда его взяли, Пьер отвечал с некоторою трагичностью, что он нес к родителям ребенка, qu'il avait sauve des flammes [которого он спас из пламени]. – Для чего он дрался с мародером? Пьер отвечал, что он защищал женщину, что защита оскорбляемой женщины есть обязанность каждого человека, что… Его остановили: это не шло к делу. Для чего он был на дворе загоревшегося дома, на котором его видели свидетели? Он отвечал, что шел посмотреть, что делалось в Москве. Его опять остановили: у него не спрашивали, куда он шел, а для чего он находился подле пожара? Кто он? повторили ему первый вопрос, на который он сказал, что не хочет отвечать. Опять он отвечал, что не может сказать этого.