Месиниакос (залив)
Мессиниакос греч. Μεσσηνιακος | |
Панорама залива. | |
36°50′ с. ш. 22°04′ в. д. / 36.833° с. ш. 22.067° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=36.833&mlon=22.067&zoom=9 (O)] (Я)Координаты: 36°50′ с. ш. 22°04′ в. д. / 36.833° с. ш. 22.067° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=36.833&mlon=22.067&zoom=9 (O)] (Я) | |
Вышестоящая акватория | Ионическое море |
Страна | Греция |
Тип | Залив |
Месиниа́кос (греч. Μεσσηνιακος Κόλπος) — залив в Ионическом море, на восточном побережье Пелопоннеса.
Отделяет полуостров Мессении от полуострова Тенарон. Залив омывает южные берега Мессении и юго-западный берег полуострова Мани в Лаконии. У западной границы залива расположен остров Венетико, а на юго-востоке залив граничит с мысом Матапан. Западное побережье низкое и обладает плодородными сельскохозяйственными землями, которые являются частью равнины Pámisos, окружающей северную часть одноимённой реки. Восточные берега занимают южные предгорья Тайгет, сравнительно скалистые, недоступные для восхождения, во многих местах с крутыми обрывами в море и насчитывающие лишь несколько поселений.
Северная часть относительно густонаселённая с городами Каламата и Мессини, а в западной части есть множество песчаных пляжей, привлекающих туристов. На северо-восточном берегу залива — крупный порт Каламата; вблизи него в залив впадает река Памисос. Также на берегах залива много морских курортов.
Вокруг залива проходит старая дорога Kalamata-Areópoli, ведущая в Каламату, Спарту, Мегалополис и в Патры. К северу от залива лежит межгосударственная трасса GR-82 и дорога Koroni-Mesene к западу от Месиниакоса.
- Населённые пункты залива
- Корони — запад
- Лонга — запад
- Петалиди — северо-запад
- Месини — северо-запад
- Каламата — северо-запад
- Kardamyli — восток
- Stoupa — восток
- Agios Nikolaos — восток
- Trochylo — юго-восток
- Ареополис — юго-восток
- Gerolimenas — юго-восток
Это заготовка статьи по географии Греции. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Напишите отзыв о статье "Месиниакос (залив)"
Отрывок, характеризующий Месиниакос (залив)
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.