Месич, Степан

Степан Месич Stjepan Mesić<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Президент Хорватии
18 февраля 2000 года — 18 февраля 2010 года
Предшественник:	Златко Томчич (и.о.), Франьо Туджман
Преемник:	Иво Йосипович
Премьер-министр Хорватии
30 мая 1990 года — 24 августа 1990 года
Предшественник:	пост учреждён; Антун Милович как председатель Исполнительного веча Хорватии
Преемник:	Йосип Манолич
Председатель Президиума СФРЮ
1 июля 1991 года — 3 октября 1991 года
Предшественник:	Сейдо Байрамович (и.о.)
Преемник:	Бранко Костич (и.о.)
Рождение:	24 декабря 1934(1934-12-24) (89 лет) Ораховица, Королевство Югославия сейчас Хорватия
Отец:	Йосип Месич
Мать:	Магдалена Месич
Супруга:	Милка Дудундич
Дети:	2 дочери
Партия:	1) ХДС 2) ХНД 3) ХНП
Образование:	Загребский университет
Профессия:	Юрист
Сайт:	[www.predsjednik.hr dsjednik.hr]
Автограф:
Награды:	Хорватские: Других стран: Российские:

Степан Месич или Стипе Месич (хорв. Stjepan Mesić) (род. 24 декабря 1934, Ораховица, Королевство Югославия) — югославский и хорватский политический деятель, председатель президиума СФРЮ в июле-октябре 1991 года, президент Хорватии в 2000—2010 годы

Биография

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Родился 24 декабря 1934 года в славонском городе Ораховица (Хорватия).

Окончил юридический факультет Загребского университета в 1961 году. В начале 1970-х годов принимал участие в антиправительственном движении за равноправие Хорватии в Югославии (т. н. «Хорватская весна»). Был осуждён на два года тюремного заключения, провёл в тюрьме год. После выхода из заключения работал юристом, занимался научной деятельностью.

В 1989 году принимает активное участие в создании хорватского националистического движения (впоследствии преобразованного в партию) Хорватское демократическое содружество (председателем партии был Франьо Туджман). Был секретарем, а затем председателем исполкома партии. Ближайший соратник Туджмана. В 1990 году Месич возглавил правительство республики, а также стал членом Президиума СФРЮ, заменив на этом посту Степана Шувара, отозванного хорватским парламентом.

Согласно конституционной циклической системе смены первых лиц, 15 мая 1991 года должен был стать председателем Президиума СФРЮ, однако из-за противодействия представителей Сербии и Черногории занял этот пост лишь 1 июля. Участвовал в процессе разделения Югославии. С 3 октября прекратил участие в деятельности Президиума, формально подал в отставку 5 декабря, после отзыва его парламентом Хорватии.
В 1992 году стал председателем Сабора (парламента) независимой Республики Хорватии, с поста которого был смещён в 1994 году из-за несогласия с политикой ХДС, прежде всего по боснийскому вопросу.

В мае 1997 года добровольно выступил в Гаагском трибунале, дав показания относительно деятельности хорватских формирований в Боснии и Герцеговине. Вышел из ХДС и основал новую партию Хорватских независимых демократов (ХНД). В 1997 году после раскола ХНД стал членом либерально-центристской Хорватской народной партии (ХНП), возглавил Загребскую городскую организацию ХНП. На выборах 7 февраля 2000 года, через несколько месяцев после смерти Туджмана, был избран Президентом Республики Хорватии.

На выборах 17 января 2005 года переизбран с большим преимуществом (получил 66 % голосов, его соперница Ядранка Косор — 34 %).

Владеет английским языком. Русский язык учил в школе.

Политические убеждения, репутация, высказывания

Был сторонником выхода Хорватии из состава Югославии и, занимая пост председателя Президиума СФРЮ в 1991 году, фактически этому способствовал.

Сторонник прозападной ориентации Хорватии, вхождения во все евроатлантические структуры.

Предвыборная программа 2005 года: вступление Хорватии в Евросоюз и достижение статуса европейского демократического государства.

Высказывания

На последнем заседании Президиума СФРЮ заявил:

«Спасибо за оказанное мне доверие бороться за интересы Хорватии на том участке, который был мне поручен. Думаю, я выполнил задание — Югославии больше нет».

Из интервью 1993 года газете «Известия» о Милошевиче:

Я пытался предостеречь Милошевича, говорил, что он плохо кончит. «Что ты делаешь, Слобо? — сказал я ему. — Ты что, со всем миром воевать собрался? Но для этого тебе надо мобилизовать в армию два миллиона сербов. А если ты мобилизуешь два миллиона, сербы поднимут против тебя восстание. Тебя свергнут, а потом повесят. Я только прошу тебя, Слобо: когда тебя будут вешать, вспомни эти мои слова».

Особисте

По национальности — хорват. Женат с 1961 года с Милкой Дудундич, украинского и сербского происхождения, родом с Хорватской Костайницы, с которой имеет двух дочек и двух внуков.

Награды

• Орден «Достык» I степени (Казахстан, 15 апреля 2002 года)

Библиография

• Месич, Степан. Как развалилась Югославия = Kako je srusena Jugoslavija. — М.: Альпина Паблишер, 2013. — 400 с. — ISBN 978-5-9614-2228-3.

Ссылки

• www.predsjednik.hr/

Отрывок, характеризующий Месич, Степан

– Кому прикажете, ваше величество? – Государь недовольно поморщился и, оглянувшись, сказал:
– Да ведь надобно же отвечать ему.
Козловский с решительным видом оглянулся на ряды и в этом взгляде захватил и Ростова.
«Уж не меня ли?» подумал Ростов.
– Лазарев! – нахмурившись прокомандовал полковник; и первый по ранжиру солдат, Лазарев, бойко вышел вперед.
– Куда же ты? Тут стой! – зашептали голоса на Лазарева, не знавшего куда ему итти. Лазарев остановился, испуганно покосившись на полковника, и лицо его дрогнуло, как это бывает с солдатами, вызываемыми перед фронт.
Наполеон чуть поворотил голову назад и отвел назад свою маленькую пухлую ручку, как будто желая взять что то. Лица его свиты, догадавшись в ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что то один другому, и паж, тот самый, которого вчера видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и почтительно наклонившись над протянутой рукой и не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте. Наполеон, не глядя, сжал два пальца. Орден очутился между ними. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Маленькая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Лазарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтобы навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтобы его, Наполеонова рука, удостоила дотронуться до груди солдата. Наполеон только прило жил крест к груди Лазарева и, пустив руку, обратился к Александру, как будто он знал, что крест должен прилипнуть к груди Лазарева. Крест действительно прилип.
Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.
Государи сели верхами и уехали. Преображенцы, расстроивая ряды, перемешались с французскими гвардейцами и сели за столы, приготовленные для них.
Лазарев сидел на почетном месте; его обнимали, поздравляли и жали ему руки русские и французские офицеры. Толпы офицеров и народа подходили, чтобы только посмотреть на Лазарева. Гул говора русского французского и хохота стоял на площади вокруг столов. Два офицера с раскрасневшимися лицами, веселые и счастливые прошли мимо Ростова.
– Каково, брат, угощенье? Всё на серебре, – сказал один. – Лазарева видел?
– Видел.
– Завтра, говорят, преображенцы их угащивать будут.
– Нет, Лазареву то какое счастье! 10 франков пожизненного пенсиона.
– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.



В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.