Метафизическая интоксикация

Метафизическая интоксикация

Дэвид Юм — шотландский философ, один из крупнейших деятелей шотландского Просвещения; впервые описал философскую интоксикацию.

Метафизическая интоксикация, философская интоксикация — психопатологический синдром спектра расстройств мышления, характеризующийся размышлениями на отвлечённые темы, отличительными признаками которых является примитивность, отрыв от реальности и отсутствие критики. Может привести к социальной дезадаптации, фанатизму и одержимости сверхценными идеями.

История

Метафизическую интоксикацию в середине XVIII века за 50 лет до выделения психиатрии в отдельную науку, в рамках философии, впервые описал Дэвид Юм.

В качестве синдрома философскую интоксикацию впервые описал Теодор Циген в 1924 году, активно читавший в свою бытность студентом труды Дэвида Юма.

Этиология

По этиологии всего есть 3 концепции возникновения метафизической интоксикации:

1. Проявление расстройств шизофренического спектра (среди наиболее известных приверженцев этой теории — В. П. Осипов (1931), Р. А. Наджаров (1964), Д. А Пожарицкая, (1993));
2. Проявления пубертатных кризовых состояний (среди наиболее известных приверженцев этой теории — Г. Модсли (1871), Э. Р. Йенш (1923), М. Трамер (1964), Й. Пурич-Пейакович, Д. Й. Дуньич (2000)); при этом некоторые учёные считали, что эти состояния встречаются у лиц с особенностями конституции (психопатиями), среди них — П. Б. Ганнушкин (1907, 1933), Э. Кречмер (1930), Дж. Т. Вебб (2003);
3. Проявления аффективной патологии (среди наиболее известных приверженцев этой теории — М. Паппенгейм и К. Грош (1914), Г. Э. Шторинг (1933), В. Франкл (1964), R. A. Kramer, 2001)).

Клиническая картина

Расстройства мышления

Ключевым симптомом данного синдрома стоит считать резонёрство. При этом в первую очередь проявляется склонность именно к бесплодному мудрствованию, лишённому какой-нибудь активной деятельности. Больные могут много читать по интересующей их теме, в том числе «запоем», однако чтение также непродуктивно и мало ведёт к обогащению знаниями.

Обсессии при философской интоксикации встречаются в виде навязчивого мудрствования, особенно, по Л. Б. Дубницкому — самоанализа.

Несмотря на то, что метафизическую интоксикацию причисляют к сверхценным идеям, она не вполне соответствует их классическому определению по К. Вернике. По его определению, они имеют под собой реальный жизненный факт, который переоценивается и сверхоценивается. Философская же интоксикация такой основы не имеет. Поэтому она стоит ближе к паранойяльному бреду, отличаясь от него отсутствием борьбы за воплощение идей.

Негативные симптомы

Постепенно происходит падение энергетического потенциала: больные становятся малоактивными, активно свои идеи не распространяют (иногда расклеивают «воззвания» в неподходящих местах), нарастает вторичный аутизм вплоть до полной отрешённости от окружающего и бредоподобного фантазирования.

Расстройства эмоциональной сферы и восприятия

При метафизической интоксикации возможны фобии. Деперсонализация проявляется чувством «утраты единства Я», «неописуемой изменённости души».

Диагностика

Дифференциальный диагноз

Дифференцировать метафизическую интоксикацию в первую очередь необходимо от всех похожих на неё, однако непатологических явлений, считающихся вариантом нормы.

Так, например, А. Е. Личко приводит пример некого Андрея А., 16 лет, у которого присутствовала шизоидная акцентуация с психастеническими чертами, то есть вариант нормы (см. Классификация акцентуаций):

Последние полгода стал увлекаться проблемами совершенствования социалистического общества. Много читал, делал выписки, обсуждал прочитанное с другом. Разработал свою систему борьбы с пьянством и алкоголизмом, довольно тщательно и детально продуманную, состоящую из контролируемого учета продажи спиртных напитков по специальным карточкам и системы мер поощрений для тех, кто этими карточками не стал бы пользоваться, создания специальных трудовых лагерей для пьяниц. Предлагаемые меры толково и четко излагал и посылал в виде предложений в различные органы, газеты и журналы. Среди товарищей по школе создал инициативную группу «борцов за трезвость»: выслеживали пьяных в общественных местах и по телефонам-автоматам информировали о них милицию — несколько пьяниц таким образом было задержано и оштрафовано. На консультацию к психиатру приведен по инициативе матери. Сперва был крайне сдержан, но потом охотно изложил свои взгляды и предложения. Обнаружил хорошие знания истории борьбы с пьянством и алкоголизмом («сухие законы» в разных странах и в разные времена, почему они оказались неэффективными). Однако суждения отличались однобокостью, все критические замечания воспринимал крайне неохотно и пытался их опровергать. В школе продолжал успешно учиться. А. Е. Личко

Из примера видно, что ни одному из критериев, свойственных для метафизической интоксикации при шизофрении, данная транзиторная метафизическая интоксикация не соответствует и пациент психически здоров.

Полным отсутствием активности философская интоксикация отличается от увлечений интеллектуально-эстетического типа, в том числе патологических, при которых деятельность может быть, как и при первых, однако она однобока и непродуктивна. Поэтому Андрей Евгеньевич Личко не соглашается с Л. Б. Дубницким, включившим в данный синдром патологические идеи изобретательства.

Болезни, для которых характерен синдром

Шизофрения

Отличительные черты метафизической интоксикации при шизофрении по А. Е. Личко:

1. Содержание идей нелепое, противоречащее логике. Например:

Мир на Земле можно установить только путём распространения вегетарианской диеты, так как мясная пища пробуждает в человеке хищника, делает его агрессивным. Больной шизофренией, 17 лет

При этом утверждение, что А. Гитлер был вегетарианцем, то есть одного только вегетарианства не достаточно, чтобы установить мир на Земле, он игнорировал.

2. Изложение идей нечёткое, расплывчатое, или повторение одних и тех же штампов. Например, больной 15 лет утверждал, что хочет построить «всеобщий анархизм» на основе трудов Ф. Ницше и Г. Спенсера, однако когда позже с появлением опасной симптоматики (попытка отравиться) его поместили в психиатрическую больницу, на вопрос врача о своей концепции он отвечал лишь: «Я — за сверхчеловека».

3. Активность в распространении идей крайне невысокая — единомышленников либо вообще не ищут, либо после неудачных попыток бросают поиски. Например, тот же больной из примера № 2 не только не искал единомышленников, но и распространял свои идеи среди явных оппонентов — матери-коммунистки, учителя обществоведения и в комсомоле.

4. Встречаются другие симптомы психических нарушений.

5. Страдает социальная адаптация — больные пропускают учёбу, падает работоспособность, растёт отчуждение к близким.

По аналогичной схеме метафизическая интоксикация протекает у больных с шизотипическим и шизофреноформным расстройством.

Прогноз

При шизофрении появление этого симптома относительно благоприятно. То же можно сказать и при шизотипическом расстройстве. Только в 20 % случаев на его основе развивается прогредиентная шизофрения. В 40 % случаев возникает почти полная ремиссия. По данным Л. Б. Дубницкого, возможно её однократное в жизни возникновение при шизофреноформном расстройстве.

Библиография

1. Личко А. Е.. Синдром метафизической интоксикации // [www.psychiatry.ru/lib/55/book/11/chapter/21 Шизофрения у подростков]. — Ленинград: Медицина, 1989. — 214 с.;
2. Крылова Елена Сергеевна. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата медицинских наук // [www.psychiatry.ru/diss.php?dissnum=21 Юношеские депрессии с симптомокомплексом «метафизической интоксикации» (типология, диагностика, прогноз и вопросы терапии)]. — Москва, 2004.;
3. М. Я. Цуцульковская, С. А. Извольский, Л. Б. Дубницкий, А. Г. Бильжо, Г. И. Копейко. [www.psychiatry.ru/lib/56/book/98 Юношеская шизофрения, дебютирующая сверхценными расстройствами типа «метафизической интоксикации» (ранняя диагностика, разновидности)]. — Москва, 1986.;

Отрывок, характеризующий Метафизическая интоксикация

– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.


Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты. Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая то судьба постоянно сводила его с нею.
«Что такое случилось? И какое им до меня дело? думал он, одеваясь, чтобы ехать к Марье Дмитриевне. Поскорее бы приехал князь Андрей и женился бы на ней!» думал Пьер дорогой к Ахросимовой.
На Тверском бульваре кто то окликнул его.
– Пьер! Давно приехал? – прокричал ему знакомый голос. Пьер поднял голову. В парных санях, на двух серых рысаках, закидывающих снегом головашки саней, промелькнул Анатоль с своим всегдашним товарищем Макариным. Анатоль сидел прямо, в классической позе военных щеголей, закутав низ лица бобровым воротником и немного пригнув голову. Лицо его было румяно и свежо, шляпа с белым плюмажем была надета на бок, открывая завитые, напомаженные и осыпанные мелким снегом волосы.