Метод (телесериал)
Метод | |
Официальный постер сериала | |
Жанр | |
---|---|
Создатель | |
В ролях |
Константин Хабенский |
Композитор |
Райан Оттер |
Страна | |
Количество сезонов |
1 |
Количество серий |
16 |
Производство | |
Продюсер | |
Хронометраж |
50-55 мин. (~832 мин.) |
Трансляция | |
Телеканал | |
На экранах |
с 18 октября |
Формат видео | |
Формат звука |
«Метод» — российский сериал производства кинокомпании «Среда», вышедший на экраны в 2015 году. Сериал демонстрировался на Первом канале по воскресеньям в 23:00. Первая серия 1 сезона вышла в эфир 18 октября 2015 года, последняя 20 декабря 2015 года. Возрастное ограничение сериала — 18+.
Главные роли в фильме исполнили Константин Хабенский и Паулина Андреева. Съёмки происходили преимущественно в Нижнем Новгороде и Нижегородской области.
В августе 2016 г. продюсер сериала Александр Цекало заявил о том, что съёмки второго сезона начнутся в марте 2017 г.[1].
Сюжет
Главный герой — Родион Меглин (Константин Хабенский) — загадочная и неординарная личность, следователь высочайшего уровня, который раскрывает самые сложные убийства. Он привык работать в одиночку, не раскрывая секреты своего метода. Выпускница юрфака Есеня Стеклова (Паулина Андреева) получает направление в отдел Следственного Комитета, в котором служит Меглин, и становится его стажёром. У девушки есть личные мотивы для работы с прославленным следователем — мать Есени убили при загадочных обстоятельствах, а отец скрывает важные детали произошедшего, но она не оставляет надежды выйти на след убийцы. Работа с Меглиным становится для Есени тяжёлым испытанием.
В ролях
- Константин Хабенский — Родион Викторович Меглин (Николаевичем он сам называется только в одном эпизоде)[2]
- Паулина Андреева — Есеня Стеклова, стажёр Меглина
- Николай Ширяев — молодой Меглин
- Александр Петров — Женя, однокурсник Есени
- Макар Запорожский — Саша Тихонов, однокурсник Есени
- Екатерина Дубакина — Анюля Захарова, однокурсница и подруга Есени
- Захар Кабанов — Паша Орлов
- Виталий Кищенко — Андрей Сергеевич Стеклов, отец Есени, старший советник юстиции (полковник юстиции)
- Олег Васильков — «Глухой»
- Мария Бородина — Иринка
- Яна Енжаева — Юля-Алиса
- Юлия Полынская — мать Юли-Алисы
- Марина Правкина — Вера Вячеславовна Стеклова, мать Есени
- Иван Добронравов — Павлик Толмачёв
- Вера Панфилова — Аня
- Денис Дружинин — офицер полиции
- Сергей Карасевич — Серёжа Капустин
- Сергей Гузеев — следователь
- Юрий Коноплянников — директор академии
- Николай Бендера — отец Белых
- Владимир Берегов — врач-реаниматолог
- Карина Зверева — Наташа (голая модель)
- Леонид Кипнис — маньяк
- Алиса Майорова — Лера
- Аполлинария Дашковская — одноклассница Белых
- Максим Дромашко — Виктор Сучков, следователь
- Михаил Мухин — дальнобойщик
- Дмитрий Митин — отец Ани и Вани
- Александр Цекало — «Праздничный убийца»
- Юлия Ауг — Глава города Михайловска
- Владимир Чуприков — Начальник УВД города Михайловска
- Маргарита Шилова — свидетельница
- Евгения Симонова — Софья Зиновьевна, учительница
- Ян Цапник — Жора (Георгий Андриевич), маньяк-таксист
- Никита Кукушкин — Федор Яшин, маньяк-субботник в Малодементьевске
- Кирилл Полухин — «Седой», детектив
- Юрий Быков — «Худой», детектив
- Алексей Серебряков — Алексей Николаевич Ануфриев (маньяк по кличке «Стрелок»)
- Сергей Беляев — Егоров, полицейский начальник в Липецке
- Артём Быстров — Сергей Мокрушин, лейтенант полиции в Липецке
- Алексей Комашко — Григорий Белых, «липецкий душитель»
- Сергей Бызгу — Вадим, директор Владимирского оперного театра
- Юрий Колокольников — Михаэль Птаха, ведущий тенор Владимирского оперного театра
- Анжела Белянская — жертва Птахи
- Виктор Цекало — Геннадий Абрамович Штих, банкир и меценат
- Сергей Сосновский — Вадим Михайлович Бергич, главврач психиатрической больницы № 13
- Дмитрий Гусев — Бергич в молодости
- Игорь Савочкин — Славик (маньяк «Дачник»)
- Зоя Кайдановская — Ольга Берестова(настоящее имя — Ирина Игнатович)
- Тимофей Трибунцев — Коля («Пиночет»)
- Денис Шведов — Игорь Бойко, скинхед
- Алексей Эйбоженко — адвокат Бойко
- Александр Чередник — Анатолий Валерьянович Головко, заслуженный учитель России (маньяк «Турист»)
- Сергей Романович — Игорь Иванов, паркурщик
- Владимир Яканин — Владимир Акопович, тренер по спортивной гимнастике
- Олег Зима — Максим Огнарёв
- Михаил Самохвалов — Стриженов-отец
- Владислав Ветров — Сергей Леонидович Цветков, декан факультета семейной психологии
- Валентин Самохин — профессор Андрей Иванович Жуков, преподаватель факультета экстремальной психологии
- Вячеслав Кулаков — Лазарев
- Михаил Солодко — Рубель
- [vk.com/allsergeev Александр Сергеев] — Василий Грач, врач-убийца
- Владимир Беркун — отец Грача
- Владислав Толдыков — Гена, слесарь
- Тамара Спиричева — мать Гены
- Александр Айрапетов — Семён Аркадьевич, часовщик
- Полина Ганшина — Светлана
- Евгений Кулаков — Комаров
- Иван Гордиенко — Григорьев, учитель Меглина
- Павел Сборщиков — охотник
- Дмитрий Мирон — гот
- Роман Смирнов — Никита, ученик школы № 23 города Заславска (школьный стрелок)
- Михаил Гуро — Виталик
- Артём Мослов — школьник Аркаша
Список серий
Серии разделены на сеансы. В начале каждой серии Константин Хабенский (Родион Меглин) говорит некоторую фразу — эпиграф серии, связанный с её сюжетом.
Сеанс первый (18 октября)
№ | Цитата |
---|
Сеанс второй (25 октября)
№ серии | Цитата |
---|
Сеанс третий (1 ноября)
№ серии | Цитата |
---|
Сеанс четвёртый (8 ноября)
№ серии | Цитата |
---|
Сеанс пятый (15 ноября)
№ серии | Цитата |
---|
Сеанс шестой (22 ноября)
№ серии | Цитата |
---|
Сеанс седьмой (29 ноября)
№ серии | Цитата |
---|
Сеанс восьмой (6 декабря)
№ серии | Цитата |
---|
Сеанс девятый (13 декабря)
№ серии | Цитата |
---|
Сеанс десятый (20 декабря)
№ | Цитата |
---|
Прообразы
Продюсеры сериала подчёркивают, что «Метод» является самостоятельным и самобытным произведением, не имеющим близких аналогов. Создатели российского сериала отрицают тесную связь их работы с «Декстером», подтверждая некоторую общность с сериалом «Настоящий детектив»[3]. Прообразы главных героев частично заимствованы из фильма «Достучаться до небес»: припадки героя Хабенского и боязнь, перерастающая в привязанность, героини Андреевой. Сюжет восьмой серии о таксисте-маньяке, возможно, заимствован из четвёртой серии первого сезона британского сериала «Лютер».
Прообразом одного из маньяков мог стать «Липецкий Чикатило» (2-я серия)[4], а также Анатолий Сливко в 4-й серии, Василий Кулик в 9-й серии; в 11-й серии, возможно, описаны события, случившиеся в московской школе № 263. Персонаж Серебрякова «Стрелок» является также отсылкой к Оноприенко, в частности, повторяет его слова из интервью «Я феномен, меня изучать нужно…», а также «рисует» крест из жертв.
Саундтрек
Музыку к многосерийному фильму написал RyanOtter. Официально в сеть выложено 7 треков[5]:
- Pre Pairing
- Firebird '69
- Distant
- Some Sorrow
- Suspect 06
- Monster
- Outro Titles
Критика
Сериал получил смешанные отзывы. На «Кинопоиске» стоит оценка 8.126 (более 15 838 оценивших). На 20 сентября 2016 года на странице многосерийного фильма среди обычных зрителей 55 положительных (52.3 %), 27 отрицательных и 23 нейтральных отзывов. Критики же отнеслись к «Методу» в основном негативно — три положительных против шести отрицательных рецензий[6]. Причем три из шести отрицательных рецензий были опубликованы после просмотра только пилота(первых двух серий), а ещё одна - после 6 серий из 16.
Напишите отзыв о статье "Метод (телесериал)"
Примечания
- ↑ [tass.ru/kultura/3162738 Съёмки продолжения сериала «Метод» начнутся в 2017 году ]
- ↑ 11 серия. Эпизод в тюрьме. Родион сам представляется и называет статью.
- ↑ [www.1tv.ru/cinema/fi8755/sn1/fd201510182300 Метод — Серия 1]. Первый канал. Проверено 7 октября 2015.
- ↑ [www.lipetskmedia.ru/news/view/59326-Istoriya__lipyetskogo.html История «липецкого душителя» легла в основу сюжета фильма «Метод»].
- ↑ [www.ryanotter.com/otter/Home.html Home]
- ↑ Страница фильма на сайте Кинопоиск
Ссылки
- [kino.1tv.ru/serials/metod «Метод»], на сайте Первого канала
- [ruskino.ru/mov/16425 «Метод»], на сайте ruskino.ru
- [www.gazeta.ru/culture/2015/10/19/a_7830359.shtml Строго по «Методу»]
Отрывок, характеризующий Метод (телесериал)
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?
И Борис, видимо свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен.
– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?
– И вы думаете, что Наполеон успеет переправить армию? – спросил Борис, улыбаясь.
Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и, соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды булонского предприятия.
Лакей пришел вызвать Бориса к княгине. Княгиня уезжала. Пьер обещался приехать обедать затем, чтобы ближе сойтись с Борисом, крепко жал его руку, ласково глядя ему в глаза через очки… По уходе его Пьер долго еще ходил по комнате, уже не пронзая невидимого врага шпагой, а улыбаясь при воспоминании об этом милом, умном и твердом молодом человеке.
Как это бывает в первой молодости и особенно в одиноком положении, он почувствовал беспричинную нежность к этому молодому человеку и обещал себе непременно подружиться с ним.
Князь Василий провожал княгиню. Княгиня держала платок у глаз, и лицо ее было в слезах.
– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.
Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.
Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.
На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
- Телесериалы по алфавиту
- Криминальные телесериалы
- Фильмы о серийных убийцах
- Телесериалы на русском языке
- Телесериалы о полицейских
- Детективные телесериалы России
- Телесериалы, сюжет которых разворачивается в России
- Драматические телесериалы России
- Телесериалы, сюжет которых разворачивается в Нижнем Новгороде
- Телесериалы, сюжет которых разворачивается в Москве
- Телесериалы России 2015 года