Метрополитен-музей

Метропόлитен-музей
Дата основания	1870
Местонахождение	США США: Нью-Йорк 1000 Fifth Avenue at 82nd Street; New York 10028-0198
Посетителей в год	6 226 727 (2013)
Директор	Томас Кэмпбелл
Сайт	[www.metmuseum.org metmuseum.org]

К:Музеи, основанные в 1870 году

Метропόлитен-музей (англ. The Metropolitan Museum of Art) — один из крупнейших и четвёртый по посещаемости художественный музей мира. Расположен в Нью-Йорке, США. Музей существует на средства спонсоров и дарителей при небольшой государственной поддержке.

История музея

Музей был основан в 1870 году группой американских бизнесменов и почитателей искусства (the Union League Club of New York). Он впервые открылся для публики 20 февраля 1872 года. Первым президентом стал Джон Тейлор Джонстон, а исполнительным директором — издатель Джордж Палмер Путнэм. Входными билетами ранее служили маленькие круглые разноцветные значки, на каждый день свой цвет (последние годы до отмены цвет каждый день выбирался случайно из 16 вариантов). Значки можно прикрепить к одежде и взять с собой на память, что и делало бесчисленное количество туристов, да и сами жители Нью-Йорка. В 2013-м году музей перестал использовать металлические значки и перешёл на наклейки.

Здание музея

В своё нынешнее здание по адресу Пятая авеню, дом №1000, спроектированное в неоготическом стиле американскими архитекторами Калвертом Во и Джейкобом Молдом, музей переехал в 1880 году.

Коллекция музея

В основу музея легли три частные коллекции — 174 произведения европейской живописи, среди которых были произведения Халса, Ван Дейка, Тьеполо и Пуссена.

Коллекция быстро росла, после смерти Джона Кенсетта во владения музея перешли 38 полотен из его частного собрания. Но только в XX веке музей получил мировую известность. В 1907 году музей приобрёл свою первую картину Огюста Ренуара. Сегодня Метрополитен по праву гордится своей коллекцией импрессионистов и постимпрессионистов. В 1943 году музей получил по завещанию Мейтленд Ф. Григгс две панели кассоне Либерале да Верона (в том числе знаменитых «Шахматистов») на сюжет любовной истории из неотождествлённого рыцарского романа. К 1979 году Метрополитен имел в своей коллекции пять из менее чем 40 полотен, принадлежащих кисти Вермеера. Собрание египетского искусства считается одним из наиболее полных и представительных в мире.

Сегодня в постоянной коллекции находится более двух миллионов произведений искусства. В Метрополитене находится довольно много коллекций разного типа. Чрезвычайно велика коллекция гравюр. Некоторые известные гравюры находятся здесь в нескольких экземплярах и различных вариантах (например, «Игра в китайские шахматы» (1741—1763) — офорт британского гравёра Джона Инграма по рисунку французского художника Франсуа Буше, который изображает китайскую национальную игру в сянци (кит. 象棋, пиньинь xiàngqí)). Среди крупных коллекций фотографий, например, работы Уолкера Эванса, Дианы Арбюс, Альфреда Стиглица и других.

В апреле 2013 года коллекционер Леонард Лаудер пожертвовал музею свою коллекцию из 78 произведений кубизма, в том числе 33 работы Пикассо.

Каждый год музей публикует «Ежегодный отчёт», в котором перечисляются новые приобретения. Музей также издаёт The Metropolitan Museum of Art Bulletin.

Институт костюма

Институт костюма известен своим ежегодным шоу «Мет Гала», проводящимся в Нью-Йорке.

Музей искусства костюма был основан Эйлин Бернстайн и Айрин Левисон. В 1937 году он вошёл в состав Метрополитен-музея, сменив название на Институт костюма. Сегодня его коллекция составляет более 35 000 костюмов и аксессуаров. Ранее Институту принадлежала галерея в нижней части здания музея, прозванная «фундаментом» (Basement); в настоящее время ввиду хрупкости экспонатов постоянная экспозиция отсутствует. Вместо этого Институт дважды в год устраивает выставки костюмов в галереях Метрополитен-музея, при этом каждая выставка посвящена определённому дизайнеру или теме.

Выставки Института костюма, рассказывающие о таких дизайнерах, как К. Баленсиага, К. Шанель, И. Сен-Лоран, Дж. Версаче, и о таких образцах вкуса, как Д. Вриланд, М. Бисмарк, Б. Пэйли, Дж. Райтсмен, Ж. Кеннеди, Н. Кемпнер, А. Апфель, привлекают в музей большое количество посетителей. Ежегодное шоу «Мет Гала», среди руководителей которого — главный редактор журнала Vogue Анна Винтур, представляет собой крайне популярное, если не уникальное явление в мире моды: так, в 2007 году стартовая цена каждого из 700 доступных билетов составляла 6500 $. Каждая выставка показывает моду как зеркало социальных ценностей и знакомит с историческими стилями, подчёркивая их эволюцию на пути к сегодняшней моде. Примеры выставок последних десятилетий:

• «Rock Style» (1999), посвящённая стилям более чем 40 рок-музыкантов, включая Мадонну, Дэвида Боуи и The Beatles;
• «Extreme Beauty: The Body Transformed» (2001), которая отражает меняющиеся со временем идеалы физической красоты и способы изменения тела, чтобы соответствовать новой моде;
• «The Chanel Exhibit» (2005), отдающая дань уважения Коко Шанель как одной из величайших дизайнеров в истории;
• «Superheroes: Fashion and Fantasy» (2008), метафорически осмысляющая супергероев как идолов моды;
• «American Woman: Fashioning a National Identity» (2010), знакомящая с революционными изменениями в женской моде США в 1890—1940-х гг. и тем, как они отражали политические и социальные идеи своего времени.

С 14 января 2014 комплекс Института костюма носит имя Анны Винтур. Куратор Института — Эндрю Болтон.

Искусство Азии

Коллекция азиатского отдела музея содержит более 35 000 экспонатов и, возможно, является самой полной в США. Она появилась почти одновременно с самим музеем: среди редкостей, которые филантропы дарили музею, часто были предметы из Азии. Сегодня для этой коллекции отведено отдельное крыло. Она охватывает около 4000 лет истории азиатского искусства; в ней представлены все цивилизации Азии, а также все типы декоративного искусства — от живописи и ксилографии до скульптуры и художественного литья. Кроме произведений искусства и ритуальных предметов, в собрании немало и предметов, созданных для практического применения. Особенно полно в собрании представлены китайская живопись и каллиграфия, а также экспонаты из Непала и Тибета. Отдельно следует отметить дворик с садом в стиле династии Мин, выполненный по образцу Сада мастера сетей в Сучжоу.

Искусство Африки, Океании и Америки

Впервые Метрополитен-музей приобрёл собрание древних перуанских предметов в 1882 году, но целенаправленное приобретение экспонатов из Африки, Океании и обеих Америк началось только в 1969, когда магнат и филантроп Нельсон Рокфеллер передал музею свою коллекцию, насчитывавшую более 3000 предметов. Сегодня коллекция музея включает более 11 тысяч экспонатов из Чёрной Африки, Америки и с тихоокеанских островов, занимая крыло Рокфеллера площадью 4000 м² в южной части здания музея. В коллекцию входят такие экспонаты, как созданные 40 000 лет назад наскальные рисунки австралийских аборигенов, группа столбов предков высотой 4,6 м, вырезанных из дерева народом асмат, собрание личных и церемониальных предметов знати Бенинского царства, подаренное музею антикваром Клаусом Перлсом. По разнообразию материалов, из которых сделаны экспонаты, отдел бесспорно занимает первое место в музее: древние мастера использовали всё — от драгоценных металлов до игл дикобраза.

Искусство Древнего Востока

С конца XIX века музей стал приобретать произведения искусства и артефакты Древнего Востока. Первоначально эта коллекция состояла из нескольких клинописных табличек и печатей, а сегодня её объём превышает 7000 экспонатов. Экспозиция охватывает период с позднего неолита до падения державы Сасанидов, включая предметы шумерской, хеттской, сассанидской, ассирийской, вавилонской, эламской и других культур, а также большое число предметов бронзового века. Среди жемчужин коллекции — набор статуй ламассу, охранявших северо-западный дворец ассирийского царя Ашшур-нацир-апала II.

Оружие и доспехи

Один из самых обширных отделов музея посвящён оружию и доспехам различных времён и культур. Первые экспонаты данной коллекции были приобретены в 1881 году. В 1904 музей купил два крупных собрания европейского и японского оружия, и его коллекция быстро приобрела международную известность; в 1912 был создан отдельный отдел. При входе в его главный зал посетитель прежде всего видит кавалькаду конных рыцарей, как бы скачущих в центре зала. Эта группа фигур была установлена в 1975 году благодаря помощи исследователя русского происхождения и специалиста по истории холодного оружия, Леонида Тарасюка (1925—1990). В экспозиции внимание уделяется прежде всего мастерскому исполнению экспонатов, поэтому немалую долю среди них составляют парадные и декоративные предметы. Наиболее широко представлены предметы европейского Средневековья и Японии V—XIX веков, однако в целом отдел занимает практически первое место по охвату регионов мира — в нём присутствуют оружие и доспехи из Древнего Египта, Греции, Рима, с Ближнего Востока, из Африки, Океании и обеих Америк, а также коллекция американского огнестрельного оружия (в частности, кольтов) XIX—XX вв. Среди экспонатов есть доспехи XV—XVI веков из Ирана и Анатолии, а также украшенное самоцветами оружие из Османской империи и державы Великих Моголов. Объём коллекции — около 14 тысяч предметов; среди них много вещей, которыми пользовались особы королевской крови, включая доспехи короля Англии Генриха VIII, короля Франции Генриха II и императора Фердинанда I.

Музейные отделы

В настоящее время в Метрополитене действуют отделы (curatorial departments):

Американского декоративного искусства Американской живописи и скульптуры Древнего ближневосточного искусства Оружия и доспехов Искусства Африки, Океании и Америки Искусства Азии Средневековая Галерея (The Cloisters) Институт костюма Рисунков и литографий Древнеегипетского искусства

Европейской живописи Европейской скульптуры и декоративного искусства Древнегреческого и римского искусства Искусства ислама Коллекция Роберта Лемана Библиотеки Средневекового искусства Современного искусства Музыкальных инструментов Фотографии

Помимо этих постоянных экспозиций, есть несколько залов для проведения временных выставок.

См. также

• Музеи Нью-Йорка

Литература

• Э. Конигсбург. Из архива миссис Базиль Э. Франквайлер, самого запутанного в мире

Ссылки

• [www.metmuseum.org/Works_of_Art/recent_acquisitions/index.asp Новые приобретения] (недоступная ссылка — история, копия)
• [www.metmuseum.org/en/about-the-museum/annual-reports/~/media/Files/About/Annual%20Reports/2010_2011/Annual%20Report%202011.ashx Ежегодный отчёт за год, закончившийся 30 июня 2011 года]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Метрополитен-музей

Старшая княжна выронила портфель. Анна Михайловна быстро нагнулась и, подхватив спорную вещь, побежала в спальню. Старшая княжна и князь Василий, опомнившись, пошли за ней. Через несколько минут первая вышла оттуда старшая княжна с бледным и сухим лицом и прикушенною нижнею губой. При виде Пьера лицо ее выразило неудержимую злобу.
– Да, радуйтесь теперь, – сказала она, – вы этого ждали.
И, зарыдав, она закрыла лицо платком и выбежала из комнаты.
За княжной вышел князь Василий. Он, шатаясь, дошел до дивана, на котором сидел Пьер, и упал на него, закрыв глаза рукой. Пьер заметил, что он был бледен и что нижняя челюсть его прыгала и тряслась, как в лихорадочной дрожи.
– Ах, мой друг! – сказал он, взяв Пьера за локоть; и в голосе его была искренность и слабость, которых Пьер никогда прежде не замечал в нем. – Сколько мы грешим, сколько мы обманываем, и всё для чего? Мне шестой десяток, мой друг… Ведь мне… Всё кончится смертью, всё. Смерть ужасна. – Он заплакал.
Анна Михайловна вышла последняя. Она подошла к Пьеру тихими, медленными шагами.
– Пьер!… – сказала она.
Пьер вопросительно смотрел на нее. Она поцеловала в лоб молодого человека, увлажая его слезами. Она помолчала.
– II n'est plus… [Его не стало…]
Пьер смотрел на нее через очки.
– Allons, je vous reconduirai. Tachez de pleurer. Rien ne soulage, comme les larmes. [Пойдемте, я вас провожу. Старайтесь плакать: ничто так не облегчает, как слезы.]
Она провела его в темную гостиную и Пьер рад был, что никто там не видел его лица. Анна Михайловна ушла от него, и когда она вернулась, он, подложив под голову руку, спал крепким сном.
На другое утро Анна Михайловна говорила Пьеру:
– Oui, mon cher, c'est une grande perte pour nous tous. Je ne parle pas de vous. Mais Dieu vous soutndra, vous etes jeune et vous voila a la tete d'une immense fortune, je l'espere. Le testament n'a pas ete encore ouvert. Je vous connais assez pour savoir que cela ne vous tourienera pas la tete, mais cela vous impose des devoirs, et il faut etre homme. [Да, мой друг, это великая потеря для всех нас, не говоря о вас. Но Бог вас поддержит, вы молоды, и вот вы теперь, надеюсь, обладатель огромного богатства. Завещание еще не вскрыто. Я довольно вас знаю и уверена, что это не вскружит вам голову; но это налагает на вас обязанности; и надо быть мужчиной.]
Пьер молчал.
– Peut etre plus tard je vous dirai, mon cher, que si je n'avais pas ete la, Dieu sait ce qui serait arrive. Vous savez, mon oncle avant hier encore me promettait de ne pas oublier Boris. Mais il n'a pas eu le temps. J'espere, mon cher ami, que vous remplirez le desir de votre pere. [После я, может быть, расскажу вам, что если б я не была там, то Бог знает, что бы случилось. Вы знаете, что дядюшка третьего дня обещал мне не забыть Бориса, но не успел. Надеюсь, мой друг, вы исполните желание отца.]
Пьер, ничего не понимая и молча, застенчиво краснея, смотрел на княгиню Анну Михайловну. Переговорив с Пьером, Анна Михайловна уехала к Ростовым и легла спать. Проснувшись утром, она рассказывала Ростовым и всем знакомым подробности смерти графа Безухого. Она говорила, что граф умер так, как и она желала бы умереть, что конец его был не только трогателен, но и назидателен; последнее же свидание отца с сыном было до того трогательно, что она не могла вспомнить его без слез, и что она не знает, – кто лучше вел себя в эти страшные минуты: отец ли, который так всё и всех вспомнил в последние минуты и такие трогательные слова сказал сыну, или Пьер, на которого жалко было смотреть, как он был убит и как, несмотря на это, старался скрыть свою печаль, чтобы не огорчить умирающего отца. «C'est penible, mais cela fait du bien; ca eleve l'ame de voir des hommes, comme le vieux comte et son digne fils», [Это тяжело, но это спасительно; душа возвышается, когда видишь таких людей, как старый граф и его достойный сын,] говорила она. О поступках княжны и князя Василья она, не одобряя их, тоже рассказывала, но под большим секретом и шопотом.


В Лысых Горах, имении князя Николая Андреевича Болконского, ожидали с каждым днем приезда молодого князя Андрея с княгиней; но ожидание не нарушало стройного порядка, по которому шла жизнь в доме старого князя. Генерал аншеф князь Николай Андреевич, по прозванию в обществе le roi de Prusse, [король прусский,] с того времени, как при Павле был сослан в деревню, жил безвыездно в своих Лысых Горах с дочерью, княжною Марьей, и при ней компаньонкой, m lle Bourienne. [мадмуазель Бурьен.] И в новое царствование, хотя ему и был разрешен въезд в столицы, он также продолжал безвыездно жить в деревне, говоря, что ежели кому его нужно, то тот и от Москвы полтораста верст доедет до Лысых Гор, а что ему никого и ничего не нужно. Он говорил, что есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие, и что есть только две добродетели: деятельность и ум. Он сам занимался воспитанием своей дочери и, чтобы развивать в ней обе главные добродетели, до двадцати лет давал ей уроки алгебры и геометрии и распределял всю ее жизнь в беспрерывных занятиях. Сам он постоянно был занят то писанием своих мемуаров, то выкладками из высшей математики, то точением табакерок на станке, то работой в саду и наблюдением над постройками, которые не прекращались в его имении. Так как главное условие для деятельности есть порядок, то и порядок в его образе жизни был доведен до последней степени точности. Его выходы к столу совершались при одних и тех же неизменных условиях, и не только в один и тот же час, но и минуту. С людьми, окружавшими его, от дочери до слуг, князь был резок и неизменно требователен, и потому, не быв жестоким, он возбуждал к себе страх и почтительность, каких не легко мог бы добиться самый жестокий человек. Несмотря на то, что он был в отставке и не имел теперь никакого значения в государственных делах, каждый начальник той губернии, где было имение князя, считал своим долгом являться к нему и точно так же, как архитектор, садовник или княжна Марья, дожидался назначенного часа выхода князя в высокой официантской. И каждый в этой официантской испытывал то же чувство почтительности и даже страха, в то время как отворялась громадно высокая дверь кабинета и показывалась в напудренном парике невысокая фигурка старика, с маленькими сухими ручками и серыми висячими бровями, иногда, как он насупливался, застилавшими блеск умных и точно молодых блестящих глаз.
В день приезда молодых, утром, по обыкновению, княжна Марья в урочный час входила для утреннего приветствия в официантскую и со страхом крестилась и читала внутренно молитву. Каждый день она входила и каждый день молилась о том, чтобы это ежедневное свидание сошло благополучно.
Сидевший в официантской пудреный старик слуга тихим движением встал и шопотом доложил: «Пожалуйте».
Из за двери слышались равномерные звуки станка. Княжна робко потянула за легко и плавно отворяющуюся дверь и остановилась у входа. Князь работал за станком и, оглянувшись, продолжал свое дело.
Огромный кабинет был наполнен вещами, очевидно, беспрестанно употребляемыми. Большой стол, на котором лежали книги и планы, высокие стеклянные шкафы библиотеки с ключами в дверцах, высокий стол для писания в стоячем положении, на котором лежала открытая тетрадь, токарный станок, с разложенными инструментами и с рассыпанными кругом стружками, – всё выказывало постоянную, разнообразную и порядочную деятельность. По движениям небольшой ноги, обутой в татарский, шитый серебром, сапожок, по твердому налеганию жилистой, сухощавой руки видна была в князе еще упорная и много выдерживающая сила свежей старости. Сделав несколько кругов, он снял ногу с педали станка, обтер стамеску, кинул ее в кожаный карман, приделанный к станку, и, подойдя к столу, подозвал дочь. Он никогда не благословлял своих детей и только, подставив ей щетинистую, еще небритую нынче щеку, сказал, строго и вместе с тем внимательно нежно оглядев ее:
– Здорова?… ну, так садись!
Он взял тетрадь геометрии, писанную его рукой, и подвинул ногой свое кресло.
– На завтра! – сказал он, быстро отыскивая страницу и от параграфа до другого отмечая жестким ногтем.
Княжна пригнулась к столу над тетрадью.
– Постой, письмо тебе, – вдруг сказал старик, доставая из приделанного над столом кармана конверт, надписанный женскою рукой, и кидая его на стол.
Лицо княжны покрылось красными пятнами при виде письма. Она торопливо взяла его и пригнулась к нему.
– От Элоизы? – спросил князь, холодною улыбкой выказывая еще крепкие и желтоватые зубы.
– Да, от Жюли, – сказала княжна, робко взглядывая и робко улыбаясь.
– Еще два письма пропущу, а третье прочту, – строго сказал князь, – боюсь, много вздору пишете. Третье прочту.
– Прочтите хоть это, mon pere, [батюшка,] – отвечала княжна, краснея еще более и подавая ему письмо.
– Третье, я сказал, третье, – коротко крикнул князь, отталкивая письмо, и, облокотившись на стол, пододвинул тетрадь с чертежами геометрии.
– Ну, сударыня, – начал старик, пригнувшись близко к дочери над тетрадью и положив одну руку на спинку кресла, на котором сидела княжна, так что княжна чувствовала себя со всех сторон окруженною тем табачным и старчески едким запахом отца, который она так давно знала. – Ну, сударыня, треугольники эти подобны; изволишь видеть, угол abc…
Княжна испуганно взглядывала на близко от нее блестящие глаза отца; красные пятна переливались по ее лицу, и видно было, что она ничего не понимает и так боится, что страх помешает ей понять все дальнейшие толкования отца, как бы ясны они ни были. Виноват ли был учитель или виновата была ученица, но каждый день повторялось одно и то же: у княжны мутилось в глазах, она ничего не видела, не слышала, только чувствовала близко подле себя сухое лицо строгого отца, чувствовала его дыхание и запах и только думала о том, как бы ей уйти поскорее из кабинета и у себя на просторе понять задачу.
Старик выходил из себя: с грохотом отодвигал и придвигал кресло, на котором сам сидел, делал усилия над собой, чтобы не разгорячиться, и почти всякий раз горячился, бранился, а иногда швырял тетрадью.
Княжна ошиблась ответом.
– Ну, как же не дура! – крикнул князь, оттолкнув тетрадь и быстро отвернувшись, но тотчас же встал, прошелся, дотронулся руками до волос княжны и снова сел.
Он придвинулся и продолжал толкование.
– Нельзя, княжна, нельзя, – сказал он, когда княжна, взяв и закрыв тетрадь с заданными уроками, уже готовилась уходить, – математика великое дело, моя сударыня. А чтобы ты была похожа на наших глупых барынь, я не хочу. Стерпится слюбится. – Он потрепал ее рукой по щеке. – Дурь из головы выскочит.
Она хотела выйти, он остановил ее жестом и достал с высокого стола новую неразрезанную книгу.
– Вот еще какой то Ключ таинства тебе твоя Элоиза посылает. Религиозная. А я ни в чью веру не вмешиваюсь… Просмотрел. Возьми. Ну, ступай, ступай!
Он потрепал ее по плечу и сам запер за нею дверь.
Княжна Марья возвратилась в свою комнату с грустным, испуганным выражением, которое редко покидало ее и делало ее некрасивое, болезненное лицо еще более некрасивым, села за свой письменный стол, уставленный миниатюрными портретами и заваленный тетрадями и книгами. Княжна была столь же беспорядочная, как отец ее порядочен. Она положила тетрадь геометрии и нетерпеливо распечатала письмо. Письмо было от ближайшего с детства друга княжны; друг этот была та самая Жюли Карагина, которая была на именинах у Ростовых:
Жюли писала:
«Chere et excellente amie, quelle chose terrible et effrayante que l'absence! J'ai beau me dire que la moitie de mon existence et de mon bonheur est en vous, que malgre la distance qui nous separe, nos coeurs sont unis par des liens indissolubles; le mien se revolte contre la destinee, et je ne puis, malgre les plaisirs et les distractions qui m'entourent, vaincre une certaine tristesse cachee que je ressens au fond du coeur depuis notre separation. Pourquoi ne sommes nous pas reunies, comme cet ete dans votre grand cabinet sur le canape bleu, le canape a confidences? Pourquoi ne puis je, comme il y a trois mois, puiser de nouvelles forces morales dans votre regard si doux, si calme et si penetrant, regard que j'aimais tant et que je crois voir devant moi, quand je vous ecris».