Нью-Йоркский метрополитен

Нью-Йоркский метрополитен
New York City Subway

Описание
Тип	метрополитен
Страна	США США
Расположение	Нью-Йорк Нью-Йорк
Дата открытия	27 октября 1904 3 июля 1868 (первая эстакадная линия) 9 октября 1863 (первая наземная линия)
Владелец	город Нью-Йорк
Эксплуатант	New York City Transit Authority (NYCTA)
Годовой пассажиропоток	1751,3 млн чел. (2014)
Сайт	[web.mta.info/nyct/subway/ www.mta.info]
Маршрутная сеть
Число линий	34 линии (24 маршрута)
Число станций	469
Длина сети	1355 км (длина путей) 375 км (длина маршрутов)
Подвижной состав
Размер ПС	6384 вагонов
Число вагонов в составе	до 11
Число депо	более 20
Технические данные
Ширина колеи	1435 мм (стандартная колея)
Электрификация	625 В, контактный рельс
Схема линий
Нью-Йоркский метрополитен на Викискладе

Нью-Йо́ркский метрополите́н (англ. New York City Subway) — крупнейшая система метрополитена в мире по количеству станций, седьмая в мире по годовому пассажиропотоку. Система появилась в 1868 году, когда в Нью-Йорке была открыта надземная (на металлических эстакадах) городская железнодорожная линия с канатной тягой, заменённая в 1871 году на паровую, а в 1890 году — на электрическую. Суммарная длина эксплуатируемых путей составляет 1355 км (из них для пассажирского движения используются 1056 км). Официальное количество станций — 469 (или 422, если каждый пересадочный узел считать за одну станцию), обслуживаемых 24 маршрутами. Метро охватывает 4 из 5 районов (боро) (в Статен-Айленде действует железнодорожная линия с похожими поездами). Эксплуатирует метро, как и другой городской и пригородный транспорт Нью-Йорка, компания MTA. Дополнительно город обслуживается ещё одним метрополитеном (PATH), соединяющим Манхэттен (центр Нью-Йорка) с городами Хобокен, Джерси-Сити и Ньюарк в штате Нью-Джерси.

Как в большинстве других городов США и в отличие от метро Вашингтона, систему традиционно называют сабвей (англ. subway — подземка), несмотря на то что в названии компании есть слово metropolitan и что около 40 % путей являются наземными или надземными. Все они полностью обособлены от уличного движения и других видов транспорта, большинство пересечений между путями сделаны разноуровневыми.

Особенностью Нью-Йоркского метрополитена является организация движения поездов по маршрутам, каждый из которых проходит по одной или нескольким линиям. Большинство маршрутов делятся на экспресс-маршруты (останавливающиеся только на некоторых станциях) и локальные (со всеми остановками); для такого разделения маршрутов линия имеет 3 или 4 пути; кроме того имеются челноки и маршруты, действующие в паре по принципу «скип-стоп».

История

Все железные дороги в штате Нью-Йорк, а также в городе Нью-Йорке, строились с использованием стандартной колеи, равной 1435 мм (4 английских фута и 8,5 дюймов). Это в принципе позволило бы в перспективе (при предварительном согласовании других параметров, например габаритов поездов) соорудить единую сеть железных дорог и метрополитена, однако в городе Нью-Йорке это не случилось.

До 1940 года

Первая надземная линия городского транспорта появилась в Нью-Йорке в 1868 году. Это была эстакадная линия Девятой авеню. Но она не сохранилась до настоящего времени, так как была снесена в 1940 году. Самая ранняя из сохранившихся в составе нынешнего метрополитена секций надземных железных дорог открылась в 1885 году и принадлежит линии Джамейка. Ещё раньше, в 1863 году, открылся также действующий и поныне участок, относившийся в то время к паровозной дороге (а сегодня относящийся к линии Уэст-Энд).

К моменту открытия первых подземных участков в 1904 году железные дороги в городе принадлежали двум крупным частным компаниям: BRT (Brooklyn Rapid Transit Company, переименованная потом в BMT, Brooklyn-Manhattan Transit Corporation) и IRT (Interborough Rapid Transit Company, буквально: компания межрайонного скоростного транспорта). Городские власти принимали большое участие в развитии транспортной системы, большинство линий были построены городом и сдавались компаниям в аренду.

Первая линия подземки как таковой была пущена в эксплуатацию 27 октября 1904 года. Станция Сити-холл приняла пассажиров первой (сегодня она закрыта для пассажиров и используется только для разворота поездов маршрута № 6, у которых конечная остановка на станции Бруклинский мост — Сити-холл. Вместе с тем, можно остаться в поезде и посмотреть на «Сити-холл» через окно). На церемонии инаугурации метрополитена тогдашний мэр города Джордж Макклеллан</span>^ru_en вёл поезд собственными руками. Управлялась новая подземка компанией Interborough Rapid Transit.

В 1905 году для доставки денег от выручки за продажу билетов стал использоваться денежный поезд.

К 1908 году линия IRT уже состояла из двух маршрутов, которые доходили до Бронкса (на севере) и до Бруклина (на юге).

В 1932 году городские власти создали независимую компанию IND (Independent Subway System), которая строила и эксплуатировала свои пути и тоннели.

1940 год и позже

В 1940 году город, владевший IND, купил две другие транспортные компании, которые были частными, BMT и IRT. Линии, принадлежавшие трём разным компаниям, объединились. В церемонии объединения 1 июня 1940 года было знаменательным участие мэра Фьорелло Ла Гуардии. Ему представилась историческая возможность стать вторым мэром, которому выпала честь управлять составом в ходе церемонии. Но мэр лишь ограничился тем, что предстал перед фотокамерой в кабине машиниста, после чего передал пульт управления машинисту-профессионалу.

Планировавшееся строительство новых линий было свёрнуто. Интеграция между обособленными ранее системами происходила медленно.

Многие надземные линии оказались ненужными и были закрыты, а эстакады, по которым они проходили, снесены. Некоторые надземные участки — преимущественно в Бруклине и Бронксе — были соединены с подземкой и всё же вошли в состав современного метрополитена.

Что касается перспективного строительства, то в настоящее время (2015 год) возводится очередной протяжённый подземный участок под Второй авеню в Манхэттене.

Нью-Йоркское городское транспортное управление

NYCTA (New York City Transit Authority) было сформировано в 1953 году, в результате того что политическое давление поспособствовало отмене прямого муниципального контроля над метрополитеном. Позднее Нью-Йоркское городское транспортное управление стало дочерней компанией в составе MTA (Metropolitan Transportation Authority), которое эксплуатирует также городские автобусы, городской поезд Статен-Айленда и пригородное автобусное и железнодорожное сообщение в регионе.

Вскоре после своего создания Транспортное управление купило у Лонг-Айлендской железной дороги участок путей, подводящих к Рокавейскому полуострову. За три года участок был переоборудован для эксплуатации в составе метрополитена, а также соединён с линиями метро, и в 1956 году на полуостров Рокавей прибыл первый поезд метро. Сегодня это маршрут А.

Современное состояние

По данным на 2009 год, при среднем по США показателе 90 % семей, владеющих автомобилем, в Нью-Йорке этот показатель составляет 48 %, а в Манхэттене всего 22 %. Это делает общественный транспорт вообще и метрополитен в частности особо важным именно в Нью-Йорке.

В 2013 году метрополитен перевозил в среднем 5,47 млн пассажиров в рабочий день.

Обычная станция нью-йоркского метро имеет платформы длиной от 150 до 180 м (500—600 футов). Для прохода на платформу через турникеты используются специальные пластиковые карты (MetroCard).

Вначале тоннели строились открытым способом. Затем количество тоннелей, построенных закрытым способом, возросло.

Станции метрополитена расположены в четырёх районах Нью-Йорка: Манхэттен, Бруклин, Куинс, Бронкс. Все маршруты проходят через Манхэттен, за исключением маршрута G (Бруклин — Куинс) и двух челноков (челнок Франклин-авеню и челнок Рокавей-парка).

Хотя некоторые маршруты закрываются или укорачиваются на ночь или на выходные дни, метрополитен в целом работает круглосуточно. Только две станции челнока 42-й улицы закрываются на ночь. У входов в метро установлены шарообразные лампы: лампа зелёного цвета обозначает вход, работающий круглосуточно, лампа красного цвета — вход, работающий только в определённые дни или часы, либо выход.

• 96th Street Broadway subway station entrance (6338710248).jpg

  Зелёные лампы, обозначающие круглосуточно открытый вход в метро

• NYC Subway red lamps vc.jpg

  Красные лампы, обозначающие выход

• Under the Train Tracks (5919860411).jpg

  Улица под эстакадной линией

• Wall Street IRT 009.JPG

  Фрагмент старого оформления подземной станции

• Empty subway in NYC.jpg

  Внутри вагона метро

• Coney Island Stillwell Avenue.jpg

  Поезд на крупнейшей конечной станции метрополитена, Кони-Айленд

Дивизионы A и B

В настоящее время построены несколько связующих линий между сетями IND и BMT (вместе они составляют «дивизион B», номера маршрутов которого буквенные). IRT (эта сеть сейчас носит название «дивизион A», номера маршрутов которого цифровые) использовала ту же ширину колеи, но более узкие вагоны (то есть положение края платформы относительно оси пути было иным). По этой причине бывшие маршруты IRT нигде не проходят по одним путям с бывшими маршрутами BMT и IND, кроме нескольких мест в депо.

На сегодняшний день названия IRT, BMT и IND ещё порой можно услышать, даже от кондуктора, объявляющего остановки. Но реального значения эти названия уже не имеют, кроме ностальгического ощущения для старожилов Нью-Йорка и исторической справки — для приезжих.

Подвижной состав

Метрополитен Нью-Йорка имеет самый большой парк вагонов в мире. На июнь 2016 года он составлял около 6400 единиц.

Вагоны делятся на три типа по своему размеру:

Дивизион	Ширина (м)	Длина (м)	Максимальное количество вагонов в поезде
A	2,67	15,56	11
B	3,05	22,86	8
B	3,05	18,29	10

Подвижной состав двух дивизионов совместим между собой с точки зрения ширины колеи (что позволяет перемещать вагоны обоих типов по территории депо), но несовместим там, где на пути следования имеются платформы, тоннели или кривые малого радиуса. Внутри дивизиона B выделяется так называемый «восточный дивизион» (маршруты J, L, M и Z), поезда которого составляются только из 8 вагонов более короткого типа (последняя строка таблицы), поскольку на этих маршрутах короче платформы и меньше радиус кривых.

Модели вагонов, строившихся и приобретавшихся для компании IND с момента начала её функционирования в 1932 году, а для остального метрополитена с 1948 года, обозначаются буквой R и номером. Буква R означает Revenue Service, то есть работа, приносящая доход; число означает номер контракта, по которому была куплена модель. На 2016 год самая старая из используемых моделей вагонов называется R32, она выпускалась в 1964-65 годах, а самая новая — R188, она выпущена в 2011-15.

Оплата проезда

Стоимость проезда с 22 марта 2015 года следующая:

• Билет на однократную поездку обходится в $3,00 (по этому же билету можно после выхода из метро продолжить поездку на городском автобусе, но только в течение двух часов с момента прохода входного турникета метро. Или наоборот: сначала проехать на автобусе, а потом, но не более чем через два часа, по тому же билету пройти в метро).
• Нельготный проездной билет на 7 суток стоит $31,00, на 30 суток — $116,50.

Многодневный проездной билет даёт право на многократный без ограничений проезд в метрополитене и в автобусах города в течение срока его действия. Отсчёт первых суток начинается в момент первого прохода через турникет метрополитена или автобуса независимо от времени суток, поэтому начинать использовать многодневный билет выгоднее с утра. В последний день действия билета через турникет метрополитена или автобуса можно пройти до полуночи. Но сам проездной блокируется на 18 минут, так что подряд 2 раза им воспользоваться не получится.

Жетоны были отменены в 2003 году, с этого момента для оплаты используются только пластиковые карты.

Будущее метрополитена

В 1929 году был одобрен проект линии метро вдоль Второй авеню в Манхэттене. Однако строительство несколько раз замораживалось в силу неблагоприятных экономических условий, таких как Великая депрессия, а также финансовый кризис 70-х годов. В 1975 году строительство было остановлено более чем на три десятилетия. 12 апреля 2007 года состоялась торжественная церемония, знаменующая возобновление строительных работ; три первых станции должны открыться в конце декабря 2016 года.

Линии и маршруты

Нью-Йоркский метрополитен представляет собой сеть линий с большим количеством развилок и рельсовых соединений. Движение поездов организовано по маршрутам. Термин линия обозначает участок путей с расположенными на нём станциями (отнесение путей к тем или иным линиям во многих случаях сложилось исторически), а маршрут — путь движения поездов (от одной конечной станции до другой по тем или иным линиям). Маршруты обозначаются цифрами и буквами, линии имеют собственные имена.

Например, маршрут D проходит через следующие линии: линия Конкорс (Бронкс), линия Восьмой авеню, линия Шестой авеню, соединение Кристи-стрит (Манхэттен), линия Четвёртой авеню, линия Уэст-Энд (Бруклин).

Разновидности линий и маршрутов

Многие линии используются для локальных маршрутов и маршрутов-экспрессов. На таких линиях одновременно три или четыре пути (внешние — для локальных маршрутов, внутренние для экспрессов). Экспрессы останавливаются только на некоторых станциях. 171 км путей проложены четырёхпутными и ещё 95 км — трёхпутными. На трёхпутных линиях экспресс использует средний путь в пиковом направлении, в таком случае на обратном пути экспресс-поезда следуют как локальные.

На двухпутных линиях нет возможности организовать движение экспрессов по отдельному пути, однако иногда организуется движение по схеме «скип-стоп» (на 2016 год так действуют только маршруты J и Z в час пик в пиковом направлении): один маршрут проходит без остановки одни станции, а другой другие.

Кроме того, некоторые относительно короткие маршруты считаются челночными (англ. shuttles).

• Parkside Av BMT tracks jeh.JPG

  Четырёхпутная линия

• Bay Parkway Station from 20th Avenue Station.jpg

  Трёхпутная линия

• Rockaways Test Train (8880137792).jpg

  Двухпутная линия

• Franklin Av Shuttle vc.jpg

  Однопутная линия

• Coney Island two levels of trains vc.jpg

  Пути в двух уровнях

Список маршрутов

В систему входят 24 маршрута (включая три челнока), причём на схемах каждый из маршрутов обозначается тем же цветом, что и та линия на Манхэттене, через которую он проходит. Для не проходящего через Манхэттен маршрута G введён особый цвет (лайм), а все челночные маршруты обозначают серым (и одной и той же буквой S).

Цифра или буква маршрута указывается на составах чёрным или белым цветом на круге, цвет которого соответствует цвету этого маршрута. Некоторые маршруты имеют варианты, обозначаемые не кругом, а поставленным на угол квадратом (англ. diamond).

Дивизион A (IRT)	Дивизион B (BMT/IND)
Локальный маршрут линии Бродвея и Седьмой авеню	Экспресс-маршрут линии Восьмой авеню	Локальный маршрут линии Канарси
Экспресс-маршрут линии Бродвея и Седьмой авеню	Экспресс-маршрут линии Шестой авеню	Локальный маршрут линии Шестой авеню
Экспресс-маршрут линии Бродвея и Седьмой авеню	Локальный маршрут линии Восьмой авеню	Локальный маршрут линии Бродвея
Экспресс-маршрут линии Лексингтон-авеню	Экспресс-маршрут линии Шестой авеню	Экспресс-маршрут линии Бродвея
Экспресс-маршрут линии Лексингтон-авеню	Локальный маршрут линии Восьмой авеню	Локальный маршрут линии Бродвея
Локальный маршрут линии Лексингтон-авеню (локальный или экспресс-маршрут линии Пелем)	Локальный маршрут линии Шестой авеню	Челнок Франклин-авеню
Локальный или экспресс-маршрут линии Флашинг	Локальный маршрут линии Кросстаун	Челнок Рокавей-парка
Челнок 42-й улицы	Локальный маршрут линии Нассо-стрит	Экспресс-маршрут линии Нассо-стрит

Расписание

Расписание движения поездов меняется в зависимости от дня недели и времени суток. Всего в расписании имеется 5 разных «периодов времени»:

Период	Часы	Дни
час пик	от 6:30 до 9:30 и от 15:30 до 20:00	с понедельника по пятницу
день	от 9:30 до 15:30
вечер	от 20:00 до полуночи
выходной	от 6:30 до полуночи	суббота и воскресенье, а также праздники
ночь	от полуночи до 6:30	все дни недели

В час пик некоторые маршруты превращаются из локальных в экспрессы в пиковом направлении (в сторону Манхэттена до полудня и обратно после), или начинают ходить по дополнительным линиям, по которым они не ходят в обычное время. В выходные, вечером и ночью некоторые маршруты отменяются, либо укорачиваются, либо превращаются из экспрессов в локальные. Для пассажиров выпускается карта для дневного расписания (с примечанием об изменениях в другое время) и для ночного, список маршрутов со всеми их вариациями по времени суток и дням недели и расписания поездов для всех маршрутов.

Поскольку метрополитен работает круглосуточно, нет возможности выполнять ремонтные работы в часы, когда поезда не ходят. Поэтому при необходимости определённые станции или участки путей закрываются на ремонт (как правило в выходные или ночью), а поезда направляются в объезд. В любой день на сайте MTA можно узнать, какие есть сегодня изменения в расписании и какие альтернативные способы проезда предлагаются пассажирам, и кроме того каждые выходные обновляется интерактивная карта, отражающая изменения на текущие выходные.

Станции

Конфигурации станций

153 станции являются эстакадными, 38 располагаются на уровне земли (включая насыпи и выемки) и 277 — под землёй. Самой глубокой станцией является 191-я улица — она расположена на глубине около 55 м. Самой высокой (не только в Нью-Йорке, но и в мире) — Смит-стрит — Девятая улица, на высоте 26,7 м.

На большинстве станций имеется мезонин — уровень, расположенный над платформами (на эстакадной станции — под ними) и служащий для соединения платформ с разными сторонами улиц, а также между собой.

Большинство станций не приспособлены для доступа людей с ограниченными возможностями. Однако в 1990 году в США был принят Акт об американцах с ограниченными возможностями (ADA)</span>^ru_en, и с тех пор переоборудование станций метро в Нью-Йорке для их использования инвалидами получило приоритет. Станции поочерёдно закрываются на капитальный ремонт, в процессе которого, помимо собственно ремонта, на них устанавливаются лифты и пандусы. На 2015 год около 100 станций отвечают стандарту ADA.

• 163 St-Amsterdam Ave station.jpg

  Типичная подземная станция

• 21alstindstair.jpg

  Типичный вход на подземную станцию

• 176th Street station with departing downtown train.jpg

  Типичная надземная станция

• 30th Av BMT sta jeh.JPG

  Типичный вход на надземную станцию

• Queens Plaza elevator vc.jpg

  Лифт на подземной станции, вид со станции

• BwyWalk0505 StationLincolnCenter.jpg

  Лифт на подземной станции, вид с улицы

• Junction Boulevard Elevator.jpg

  Лифт на надземной станции, вид со станции

• W231 St IRT elevator jeh.jpg

  Лифт на надземной станции, вид с улицы

На станциях с 3 или 4 путями, где экспресс-маршруты проходят по центральным путям без остановки, платформы боковые. На станциях с 2 путями платформы чаще также боковые, реже островные. Между боковыми платформами разных направлений зачастую нет перехода, поэтому пассажир должен принять решение, какая платформа ему нужна, до оплаты входа в метро.

На станциях с остановкой экспресса как правило две островные платформы, расположенные между путями одного направления, для обеспечения кроссплатформенной пересадки с экспресса на локальный поезд и наоборот. Есть только три экспресс-станции, на которых одна островная платформа обслуживает экспрессы, а две боковые платформы локальные поезда, — так сделано для того, чтобы исключить кроссплатформенную пересадку и уменьшить поток пассажиров на платформах, поскольку эти станции расположены около крупных железнодорожных вокзалов. Впрочем, так сделано только там, где пересадка между экспрессом и локальным возможна на одной из соседних станций.

Есть также двухъярусные станции. Поезда могут распределяться между ярусами по-разному: могут быть на одном ярусе экспрессы, а на другом локальные поезда; могут быть на разных ярусах поезда разных направлений; могут быть (на пересадочной станции) на разных ярусах поезда разных линий.

	Л Э Л	Л Э Э Л
2 пути, боковые платформы	3 пути, боковые платформы	4 пути, боковые платформы
	Л Э Л	Л Э Э Л	Л Э Э Л
2 пути, островная платформа	3 пути, островные платформы	4 пути, островные платформы	4 пути, островная платформа и две боковых

Названия станций

Станции носят названия строго по объектам, расположенным около них на земле, — в основном по улицам, но также по районам и другим объектам (стадионы, вокзалы, учебные заведения, парки и т. д.). Станция может быть переименована, когда закрывается выход на определённую улицу (хотя есть и станции, сохраняющие в своих названиях имена улиц, давно переименованных или ликвидированных). У некоторых станций название состоит из двух частей, каждая из которых обозначает наземный объект, — например, у конечных станций, где название обычно состоит из района и улицы, либо у тех станций, в названии которых было решено отразить по два названия улиц.

Нью-Йорк состоит из пяти боро, и одни и те же названия улиц встречаются в каждом из них; кроме того, на одной и той же улице может быть несколько станций метро, относящихся к разным линиям. По этой причине названия станций повторяются (аналогично двум «Арбатским» или двум «Смоленским» в Москве). Для различения станций-тёзок как правило добавляют к названиям обозначения маршрутов, останавливающихся на них, причём по традиции это делается для всех станций, даже для тех, у которых тёзок нет. Использование маршрутов для этой цели неудобно, потому что маршруты меняются со временем. Другой способ различения станций-тёзок — добавление названий линий. Именно он использован в Википедии.

Все эти 6 станций называются «23-я улица», из них 5 первых находятся на 23-й улице в Манхэттене, а шестая на 23-й улице в Куинсе

Угол 8-й авеню   Угол 7-й авеню   Угол 6-й авеню   Угол 5-й авеню   Угол 4-й авеню   Куинс

Примечательные станции

• Саут-Ферри (Южный паром) — конечная станция маршрута 1, находящаяся рядом с терминалом парома, идущего до острова Статен-Айленд. Она была открыта 16 марта 2009 года и до сентября 2015 года была самой новой станцией нью-йоркского метро. До её открытия действовала старая станция Саут-Ферри с кольцевыми платформами. Во время урагана Сэнди новая станция сильно пострадала и находится на долгосрочном ремонте, а старая временно возвращена в строй.
• 34-я улица — Хадсон-Ярдс — конечная станция маршрута 7, самая новая станция, открывшаяся 13 сентября 2015 года. Первая с 1989 года станция, построенная вместе с новым участком путей.
• Кони-Айленд — Стилуэлл-авеню — надземный терминал, служащий конечной станцией для четырёх маршрутов: D, F, N и Q. Станция имеет 4 островных платформы и 8 путей. Два из четырёх маршрутов заходят на станцию с юга, а два с севера.
• Куинсборо-Плаза — надземная двухэтажная кроссплатформенная пересадочная станция. С одной стороны на обоих этажах останавливаются поезда маршрута 7, с другой — N и Q. Это единственная во всём метрополитене станция, обслуживающая поезда обоих дивизионов (A и B).
• Ньюкерк-Плаза — станция на наземном участке, встроенная в старинный торговый комплекс. Над платформами с двух сторон верхними ярусами расположены торговые ряды.
• Акуидакт-Рейстрак — наземная станция, имеющая только одну боковую платформу для поездов в одном направлении. Станция обслуживает ипподром, и раньше поезда на ней останавливались только в дни и часы скачек. С августа 2013 года станция обслуживает также расположенное рядом казино и работает круглосуточно.
• Смит-стрит — Девятая улица — надземная станция, расположенная на высоте 26,7 м над землёй и считающаяся самой высокой станцией метро в мире. Станция построена над каналом, по которому ходили суда с высокими мачтами.
• Уилсон-авеню — наземная двухэтажная станция. На каждом этаже один путь и одна боковая платформа. Верхний этаж оформлен как надземная станция, а нижний как подземная.
• Декалб-авеню — станция с четырьмя путями, проходящими у платформ, и ещё двумя путями для поездов, не останавливающихся здесь. К северу от станции пути расходятся по трём направлениям и к югу по трём, причём поезда разных маршрутов и в разное время суток идут по северным путям, южным путям и путям внутри станции в разнообразных сочетаниях.
• 125-я улица — единственная станция на коротком эстакадном участке подземной линии, пересекающем долину; одна из немногих эстакадных станций на Манхэттене.
• 190-я улица — одна из ряда станций на линии, проходящей внутри холма. Один выход, снабжённый лифтами, идёт на вершину холма, другой по горизонтальному тоннелю на его склон, причём лифты и тоннель доступны не только пассажирам метро, но и просто пешеходам.
• 174-я — 175-я улицы — станция мелкого заложения, как и большинство подземных станций в Нью-Йорке. Однако улицы в этом месте пересекают линию метро не над тоннелем, а под ним. Один из входов на станцию (и на некоторые соседние) расположен под мостом, внутри которого находится тоннель.
• Пелем-Паркуэй — подземная станция на линии, которая была построена как обычная железная дорога и лишь позже приобретена метрополитеном.
• 14-я улица / Восьмая авеню — пересадочный узел, по всем уголкам которого установлены скульптуры, составляющие вместе композицию Тома Оттернесса «Жизнь под землёй». Маленькие бронзовые человечки и зверюшки собирают рассыпанные жетоны, сидят на скамейках, ползают по колоннам и т. д.
• Эссекс-стрит — станция, вплотную к которой расположено заброшенное подземное трамвайное кольцо. В этом месте отсутствует путевая стена, поэтому пассажиры могут наблюдать большое неосвещённое пространство. Имеется проект преобразования этого пространства в зону отдыха, наподобие парка Хай-Лайн.
• Канарси — Рокавей-Паркуэй — наземная конечная станция, имеющая огороженный двор, внутрь которого заезжает автобус. Железная дорога (позже преобразованная в метро) когда-то шла дальше к паромной пристани, но с годами паром был заменён на мост, а часть железной дороги на трамвай, а после ликвидации трамваев в Нью-Йорке — на автобус. Двор был сооружён для того, чтобы обеспечить бесплатную пересадку с метро на автобус и обратно, но не допустить в автобус безбилетных пассажиров с улицы.

• SouthFerryLoopReopening.jpg

  Саут-Ферри (старая станция)

• Coney Island Stillwell Station by David Shankbone.JPG

  Кони-Айленд — Стилуэлл-авеню

• Queens Plaza station 5BBT jeh.JPG

  Куинсборо-Плаза

• Eastern shops of Newkirk Plaza jeh.JPG

  Ньюкерк-Плаза

• Aqueduct Racetrack - Platform View.JPG

  Акуидакт-Рейстрак, единственная платформа

• NYCS IND Culver GowanusCanalBridge.jpg

  Смит-стрит — Девятая улица

• MTA125.JPG

  125-я улица

• 190th Street subway station tunnel from Bennett Avenue.jpg

  190-я улица, пешеходный тоннель

• 174th–175th Streets IND Concourse; East of 174th Tunnel.jpg

  174-я — 175-я улицы, вход под линией метро

• Pelham Parkway.jpg

  Пелем-Паркуэй

• Essex Street Abandoned Trolley Terminal vc.jpg

  Эссекс-стрит, вид на заброшенное трамвайное кольцо

• Rockaway Parkway Transfer Point.jpg

  Канарси — Рокавей-Паркуэй, въезд во двор

Искусство

Начиная с 1980-х годов в рамках программы «Искусство и дизайн» (англ. Arts & Design, прежде «Искусство — транспорту», англ. Arts for Transit) на станциях устанавливаются произведения различных жанров искусства, как-то скульптуры, мозаики, витражи, настенные росписи, светильники и т. д. С 1980-х же годов осуществляется программа «Музыка под Нью-Йорком» (англ. Music Under New York), в рамках которой на территории станций выступают уличные музыканты.

• Whitlock Av artwork vc.jpg
• Coney Island artwork vc.jpg
• Lexington 59 Artwork vc.jpg
• Canal Street artwork vc.jpg
• Bleecker St. transfer Leo Villareal Hive 5.jpg
• 125 Street Lexington art vc.jpg
• Nereid Av IRT SB plat jeh.jpg
• West 8th Street without the bridge vc.jpg

Фотографирование и видеосъёмка

После терактов 11 сентября в Нью-Йорке, руководство метрополитена было крайне обеспокоено, что совершается свободное фотографирование или видеосъёмка внутри системы, и предложило это запретить на встрече в июне 2004 года. Однако, из-за сильного сопротивления общественности, обсуждения были прекращены. В ноябре 2004 года была сделана новая попытка включить это правило в список для утверждения, но и она не увенчалась успехом, хотя многие полицейские и работники метрополитена всё равно препятствовали людям, совершавшим фотографирование или видеосъёмку.

3 апреля 2009 года нью-йоркская полиция издала директиву, заявив, что законно фотографировать в метро, пока это не будет вызывать подозрений.

В настоящее время руководство метрополитена ввело правило, в котором говорится, что любой может фотографировать или записывать видео, при условии что он не нарушает правил:

Раздел 1050/9.

Фотографирование, кино- или видеосъёмка любого объекта или транспортного средства разрешается, за исключением вспомогательного оборудования, такого как фары, отражатели и штативы. Представителям прессы, имеющим удостоверение, подтверждающее их законную деятельность и выдаваемое нью-йоркской полицией, разрешается использовать необходимое вспомогательное оборудование. Вся фотографическая деятельность должна осуществляться в соответствии с положениями настоящей части.

Проблемы

Уровень шума

Новые поезда Нью-Йоркского метро производят высокий уровень шума, превышающий рекомендуемые нормы, установленные Всемирной организацией здравоохранения и охраны окружающей среды (ВОЗ). В 2006 году члены Колумбийского университета общественного здравоохранения (КУ) обнаружили уровень шума в среднем 95 дБ внутри вагонов метро и 94 дБ на платформах. Ежедневное воздействие шума на таком уровне всего за 30 минут может привести к потере слуха. Шум на одной из платформ превысил 100 дБ. В соответствии с рекомендуемыми нормами ВОЗ, шумовое воздействие на этом уровне ограничивается до 1,5 минуты. В последующей работе КУ и университет Вашингтона обнаружили более высокий средний уровень шума в метро (80,4 дБ), пик шума метро зарегистрирован в 102,1 дБ.

Наводнения

Функционирование метро иногда нарушается наводнениями от ливней, даже мелких. Дождевая вода может замкнуть электросистему, что может потребовать отключения электрифицированного третьего рельса. С 1992 года $ 357 млн были потрачены для улучшения 269 насосов. По состоянию на август 2007 года $ 115 млн было выделено на обновление остальных 18 насосов. Несмотря на эти улучшения, транзитная система продолжает испытывать проблемы затопления. Дождь из дренажных труб попадает в туннели, некоторое количество воды попадает в вагоны.

8 августа 2007 года, после выпадения более чем 3 дюймов (76 мм) осадков в результате ливня, шедшего в течение часа, метро подверглось сильному затоплению, в результате чего работа каждой линии или была остановлена, или серьезно нарушена, что способствовало ухудшению ситуации в утренний час пик. Это был третий инцидент в 2007 году, в котором по вине дождя была нарушена работа метрополитена. Основная причина кроется в том, что насосы и дренажные системы могут обрабатывать осадки со скоростью не более 1,75 дюйма (44 мм) в час. Серьёзность инцидента усугублялась скудными данными о силе бури. В конце августа 2007 года инженер Фил Коллин объявил о новых планах по реконструкции дренажной системы, которая будет откачивать воду от третьего рельса.

В августе 2011 года, в связи с приближением урагана «Айрин», метро было закрыто на два дня.

Ураган «Сэнди»

В ночь с 29 на 30 октября 2012 года к городу приблизился ураган «Сэнди», вследствие чего были закрыты объекты городской инфраструктуры Нью-Йорка, в том числе и метрополитен. Днём 30 октября 2012 года были полностью затоплены 7 линий метро, частично затоплены ещё 5 линий, вследствие чего остров Манхэттен был полностью отрезан от Бруклина и Куинса. Системе был нанесён серьёзный ущерб.

1 ноября было возобновлено движение поездов лишь на некоторых маршрутах и лишь по части сети. На 12 ноября восстановлено движение поездов по всей системе, за исключением участков трёх линий на юге Манхэттена, а также юга линии Рокавей. 20 ноября на линии Рокавей пущен бесплатный маршрут H между станциями Фар-Рокавей и Бич 90-я улица, а также бесплатный автобусный маршрут, соединяющий станцию Фар-Рокавей с остальной частью метрополитена.

3 декабря пущены поезда по линии Бродвея в сторону тоннеля Монтегью-стрит, но не через сам тоннель. Маршрут R продолжал ходить на двух не связанных между собой участках. 4 декабря восстановлено движение по южной части линии Нассо-стрит. Тоннель Монтегью-стрит открыт 21 декабря. 4 апреля 2013 года внешнее кольцо старой станции Саут-Ферри временно возвращено в строй, пока пострадавшая от урагана новая станция реставрируется. 30 мая отменён временный маршрут H и восстановлено движение по линии Рокавей.

Крысы

Скопление помёта — многолетняя проблема Нью-Йоркского метро. В период 1970-х и 1980-х годов, грязные поезда и платформы, граффити тоже были серьёзной проблемой. С тех пор ситуация улучшилась, но бюджет на 2010 год и кризис угрожают ограничить вывоз мусора из метро.

Нью-Йоркское метро кишит крысами. Крыс иногда можно увидеть прямо на платформах, и, как правило, копошащихся в кучах мусора, брошенного на пути с платформы. Считается, что они представляют опасность для здоровья пассажиров. Станции метро, печально известные как наиболее заражённые крысами: Чеймберс-стрит, Джей-стрит — Метротек, Уэст Четвёртая улица — Вашингтон-сквер, Спринг-стрит и 145-я улица.

Десятилетия усилий по искоренению популяций крыс в системе метрополитена не увенчались успехом. В марте 2009 года Transit Authority объявила о ряде изменений в своей стратегии контроля вредителей, в том числе новые формулы ядов и экспериментальных ловушек.

В фильмах

Метрополитен Нью-Йорка задействован в множестве фильмов в ряде различных эпизодов. Это связано главным образом с тем, что в Нью-Йорке функционирует несколько киностудий, а сам город является одним из самых привлекательных для режиссёров со всего мира. Поэтому как следствие, в фильмах возникают и сцены, отснятые в подземке.

Фильм «Опасные пассажиры поезда 123» 2009 года выпуска (ремейк одноимённого классического триллера 1974 года) является самым ярким примером фильма, в котором наиболее детально представлена подземка. Центр сюжета целиком завязан на происходящем непосредственно в метрополитене. В этом фильме отражена не только общая картинка метрополитена, в ней также хорошо иллюстрируются принципы, связанные с непосредственным функционированием метро.

Нью-Йоркская подземка также является местом действия одного из эпизодов триллера 2008 года производства «Отважная», в котором героиня Джоди Фостер Эрика Бейн убивает двух грабителей-афроамериканцев в совершенно пустом составе, прибывающем на безлюдную станцию.

На одной из станций среднего Манхэттена происходит финальная сцена фильма «Данди по прозвищу „Крокодил“» 1986 года выпуска.

В 2010 году в Нью-Йоркском метро частично происходили съёмки фильма «Больше, чем друг» (2010), а в 2011 (также лишь несколько эпизодов) фильма «Как украсть небоскрёб».

Начальная сцена фильма «Помни меня» (2010) была снята на надземной станции метро в Бруклине, первая и финальная сцена фильма «Стыд» (2011) также происходят в Нью-Йоркском метро.

Должного внимания подземка удостоена в фильме «Защитник» (2012) с Джейсоном Стейтемом. В метро проходят несколько сцен: отчётливо в кадре видна станция Декалб-авеню, а также Манхэттенский мост и поезд маршрута D.

Начальная сцена фильма «Невероятная жизнь Уолтера Митти» также снята на одной из старинных станций метрополитена — на 125-й улице. В кадре запечатлены платформы и проезжающие поезда.

В российском сериале «ПМЖ», повествующем о жизни в Нью-Йорке иммигрантов из СНГ, очень хорошо показаны метровагоны типов R62 и R68 с «цитатами» фильма с участием Роберта Де Ниро в том же метровагоне R62. Такой же вагон задействован в видеоклипе песни Сергея Дудина «Я устал».

Любопытно, что в фильме «Кодекс вора» (2008) в роли вагонов Нью-Йоркского метро снялись вагоны 81-717/714 производства Мытищинского машиностроительного завода. В действительности кадры и вагоны 81-717/714 сняты в Софийском метрополитене.

Ещё один фильм с вагонами 81-717/714 в Нью-Йорке — «Ниндзя» (2009).

Ряд сцен из фильма «Монстро» (2008) происходят в нью-йоркской подземке.

Факты

Среди рекордов, фиксируемых Книгой рекордов Гиннесса, есть минимальное время, потребовавшееся на то, чтобы объехать все станции Нью-Йоркского метро.

У этой задачи есть варианты (согласно классификации Любительского комитета по поездкам на Нью-Йоркском метро):

• Класс B — с остановками на каждой станции.
• Класс C — с посещением каждой станции без обязательной остановки, что делает возможным пользование экспресс-поездами.
• Класс A — с обязательным проездом по всем участкам путей, соединяющих станции.

Книга Гиннесса признаёт только вариант класса B, причём разрешает выходить из метро и перемещаться на другом общественном транспорте (кроме такси) либо пешком.

Д. Бадачевски и М. Грин, известные по многочисленным перепечаткам в русском Интернете, предприняли свою попытку один раз, в 2006 году, и она не была засчитана, поскольку относилась к классу C (без обязательной остановки). Несмотря на приписываемую им успешную попытку через несколько лет, рекорд был побит другими людьми. На январь 2015 года текущим рекордсменом является Мэтью Ан, его результат составляет 21 час, 49 минут и 35 секунд.

Подробности и ссылки см. в статье в английской Википедии.

Ссылки

• [mta.info/ Metropolitan Transportation Authority (официальный сайт с подробными картами и расписаниями работы)]
• [www.nycsubway.org/ NYCsubway.org (один из крупнейших сайтов о текущей работе метрополитена и истории)]
• [www.columbia.edu/~brennan/abandoned/ Заброшенные станции]
• [www.pbase.com/terryballard/subway_series__life_underground_in_new_york Фотогалерея]
• [urbanrail.net/am/nyrk/new-york.htm Страница о метрополитене Нью-Йорка на портале UrbanRail.Net]

Отрывок, характеризующий Нью-Йоркский метрополитен

– Твоя кузина… – хотел сказать Долохов; но Николай перебил его.
– Моя кузина тут ни при чем, и о ней говорить нечего! – крикнул он с бешенством.
– Так когда получить? – спросил Долохов.
– Завтра, – сказал Ростов, и вышел из комнаты.


Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…


Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.



После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.
Слуга принес назад свой пустой, перевернутый стакан с недокусанным кусочком сахара и спросил, не нужно ли чего.
– Ничего. Подай книгу, – сказал проезжающий. Слуга подал книгу, которая показалась Пьеру духовною, и проезжающий углубился в чтение. Пьер смотрел на него. Вдруг проезжающий отложил книгу, заложив закрыл ее и, опять закрыв глаза и облокотившись на спинку, сел в свое прежнее положение. Пьер смотрел на него и не успел отвернуться, как старик открыл глаза и уставил свой твердый и строгий взгляд прямо в лицо Пьеру.
Пьер чувствовал себя смущенным и хотел отклониться от этого взгляда, но блестящие, старческие глаза неотразимо притягивали его к себе.


– Имею удовольствие говорить с графом Безухим, ежели я не ошибаюсь, – сказал проезжающий неторопливо и громко. Пьер молча, вопросительно смотрел через очки на своего собеседника.
– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.


Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.
При слабом свете, к которому однако уже успел Пьер приглядеться, вошел невысокий человек. Видимо с света войдя в темноту, человек этот остановился; потом осторожными шагами он подвинулся к столу и положил на него небольшие, закрытые кожаными перчатками, руки.
Невысокий человек этот был одет в белый, кожаный фартук, прикрывавший его грудь и часть ног, на шее было надето что то вроде ожерелья, и из за ожерелья выступал высокий, белый жабо, окаймлявший его продолговатое лицо, освещенное снизу.
– Для чего вы пришли сюда? – спросил вошедший, по шороху, сделанному Пьером, обращаясь в его сторону. – Для чего вы, неверующий в истины света и не видящий света, для чего вы пришли сюда, чего хотите вы от нас? Премудрости, добродетели, просвещения?
В ту минуту как дверь отворилась и вошел неизвестный человек, Пьер испытал чувство страха и благоговения, подобное тому, которое он в детстве испытывал на исповеди: он почувствовал себя с глазу на глаз с совершенно чужим по условиям жизни и с близким, по братству людей, человеком. Пьер с захватывающим дыханье биением сердца подвинулся к ритору (так назывался в масонстве брат, приготовляющий ищущего к вступлению в братство). Пьер, подойдя ближе, узнал в риторе знакомого человека, Смольянинова, но ему оскорбительно было думать, что вошедший был знакомый человек: вошедший был только брат и добродетельный наставник. Пьер долго не мог выговорить слова, так что ритор должен был повторить свой вопрос.
– Да, я… я… хочу обновления, – с трудом выговорил Пьер.
– Хорошо, – сказал Смольянинов, и тотчас же продолжал: – Имеете ли вы понятие о средствах, которыми наш святой орден поможет вам в достижении вашей цели?… – сказал ритор спокойно и быстро.
– Я… надеюсь… руководства… помощи… в обновлении, – сказал Пьер с дрожанием голоса и с затруднением в речи, происходящим и от волнения, и от непривычки говорить по русски об отвлеченных предметах.
– Какое понятие вы имеете о франк масонстве?
– Я подразумеваю, что франк масонство есть fraterienité [братство]; и равенство людей с добродетельными целями, – сказал Пьер, стыдясь по мере того, как он говорил, несоответственности своих слов с торжественностью минуты. Я подразумеваю…
– Хорошо, – сказал ритор поспешно, видимо вполне удовлетворенный этим ответом. – Искали ли вы средств к достижению своей цели в религии?
– Нет, я считал ее несправедливою, и не следовал ей, – сказал Пьер так тихо, что ритор не расслышал его и спросил, что он говорит. – Я был атеистом, – отвечал Пьер.
– Вы ищете истины для того, чтобы следовать в жизни ее законам; следовательно, вы ищете премудрости и добродетели, не так ли? – сказал ритор после минутного молчания.
– Да, да, – подтвердил Пьер.
Ритор прокашлялся, сложил на груди руки в перчатках и начал говорить:
– Теперь я должен открыть вам главную цель нашего ордена, – сказал он, – и ежели цель эта совпадает с вашею, то вы с пользою вступите в наше братство. Первая главнейшая цель и купно основание нашего ордена, на котором он утвержден, и которого никакая сила человеческая не может низвергнуть, есть сохранение и предание потомству некоего важного таинства… от самых древнейших веков и даже от первого человека до нас дошедшего, от которого таинства, может быть, зависит судьба рода человеческого. Но так как сие таинство такого свойства, что никто не может его знать и им пользоваться, если долговременным и прилежным очищением самого себя не приуготовлен, то не всяк может надеяться скоро обрести его. Поэтому мы имеем вторую цель, которая состоит в том, чтобы приуготовлять наших членов, сколько возможно, исправлять их сердце, очищать и просвещать их разум теми средствами, которые нам преданием открыты от мужей, потрудившихся в искании сего таинства, и тем учинять их способными к восприятию оного. Очищая и исправляя наших членов, мы стараемся в третьих исправлять и весь человеческий род, предлагая ему в членах наших пример благочестия и добродетели, и тем стараемся всеми силами противоборствовать злу, царствующему в мире. Подумайте об этом, и я опять приду к вам, – сказал он и вышел из комнаты.
– Противоборствовать злу, царствующему в мире… – повторил Пьер, и ему представилась его будущая деятельность на этом поприще. Ему представлялись такие же люди, каким он был сам две недели тому назад, и он мысленно обращал к ним поучительно наставническую речь. Он представлял себе порочных и несчастных людей, которым он помогал словом и делом; представлял себе угнетателей, от которых он спасал их жертвы. Из трех поименованных ритором целей, эта последняя – исправление рода человеческого, особенно близка была Пьеру. Некое важное таинство, о котором упомянул ритор, хотя и подстрекало его любопытство, не представлялось ему существенным; а вторая цель, очищение и исправление себя, мало занимала его, потому что он в эту минуту с наслаждением чувствовал себя уже вполне исправленным от прежних пороков и готовым только на одно доброе.
Через полчаса вернулся ритор передать ищущему те семь добродетелей, соответствующие семи ступеням храма Соломона, которые должен был воспитывать в себе каждый масон. Добродетели эти были: 1) скромность , соблюдение тайны ордена, 2) повиновение высшим чинам ордена, 3) добронравие, 4) любовь к человечеству, 5) мужество, 6) щедрость и 7) любовь к смерти.
– В седьмых старайтесь, – сказал ритор, – частым помышлением о смерти довести себя до того, чтобы она не казалась вам более страшным врагом, но другом… который освобождает от бедственной сей жизни в трудах добродетели томившуюся душу, для введения ее в место награды и успокоения.
«Да, это должно быть так», – думал Пьер, когда после этих слов ритор снова ушел от него, оставляя его уединенному размышлению. «Это должно быть так, но я еще так слаб, что люблю свою жизнь, которой смысл только теперь по немногу открывается мне». Но остальные пять добродетелей, которые перебирая по пальцам вспомнил Пьер, он чувствовал в душе своей: и мужество , и щедрость , и добронравие , и любовь к человечеству , и в особенности повиновение , которое даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем. (Ему так радостно было теперь избавиться от своего произвола и подчинить свою волю тому и тем, которые знали несомненную истину.) Седьмую добродетель Пьер забыл и никак не мог вспомнить ее.
В третий раз ритор вернулся скорее и спросил Пьера, всё ли он тверд в своем намерении, и решается ли подвергнуть себя всему, что от него потребуется.
– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.
Пьер знал очень хорошо, что такое иероглиф, но не смел говорить. Он молча слушал ритора, по всему чувствуя, что тотчас начнутся испытанья.
– Ежели вы тверды, то я должен приступить к введению вас, – говорил ритор, ближе подходя к Пьеру. – В знак щедрости прошу вас отдать мне все драгоценные вещи.
– Но я с собою ничего не имею, – сказал Пьер, полагавший, что от него требуют выдачи всего, что он имеет.