Метрополь (альманах)
Альманах «Метро́поль» — сборник неподцензурных текстов известных литераторов (Белла Ахмадулина, Андрей Вознесенский, Евгений Рейн, Владимир Высоцкий, Юз Алешковский, Генрих Сапгир, Юрий Карабчиевский, Юрий Кублановский и другие) и авторов, не допускавшихся в эпоху Застоя к официальной печати.
Издан тиражом 12 экземпляров в Москве в 1979 году самиздатовским способом. Оформление альманаха — Борис Мессерер, Давид Боровский.
Один из экземпляров альманаха был нелегально вывезен в США и опубликован издательством «Ардис Паблишинг» сначала репринтным способом, а впоследствии в новом наборе.
Разгром альманаха
Авторы подверглись разного вида гонениям в СССР. С осуждением участников альманаха выступили Григорий Бакланов, Римма Казакова, Евгений Сидоров, Владимир Амлинский, Александр Борщаговский, Анатолий Алексин, Сергей Залыгин, Владимир Карпов и др писатели. Возглавил кампанию 1-й секретарь Московской организации Союза писателей СССР Феликс Кузнецов. В частности, на совещании «Идеологическая работа с московскими писателями» 7 мая 1979 года он заявил:
Альманах этот, где в обилии представлены литературная безвкусица и беспомощность, серятина и пошлость, с полным единодушием осудили ведущие наши писатели и критики, по заслугам оценившие этот сборник как порнографию духа[1].
«МетрОполь» оказался золотой жилой для Феликса Феодосьевича. Он стал залетать в такие кабинеты, в которых раньше и не надеялся побывать. Большой теоретик нравственности в литературе, на практике любил он, для разнообразия, поклеветать,
— вспоминал один из участников событий Виктор Ерофеев[2]. Один из экземпляров альманаха, библиографическую редкость, Кузнецов оставил себе, впоследствии отрицал это[3], но в конце концов был вынужден вернуть составителю альманаха Евгению Попову по решению суда[1].
Беллетризованная история альманаха «Метрополь» содержится в романах Василия Аксенова «Скажи изюм» и «Таинственная страсть».
Участники
Авторы
- Аксёнов, Василий Павлович
- Алешковский, Юз
- Апдайк, Джон Хойер
- Арканов, Аркадий Михайлович
- Ахмадулина, Белла Ахатовна
- Баткин, Леонид Михайлович
- Битов, Андрей Георгиевич
- Вахтин, Борис Борисович
- Вознесенский, Андрей Андреевич
- Высоцкий, Владимир Семёнович
- Горенштейн, Фридрих Наумович
- Ерофеев, Виктор Владимирович
- Искандер, Фазиль Абдулович
- Карабчиевский, Юрий Аркадьевич
- Кожевников, Пётр Валерьевич
- Кублановский, Юрий Михайлович
- Липкин, Семён Израилевич
- Лиснянская, Инна Львовна
- Попов, Евгений Анатольевич
- Ракитин, Василий Иванович
- Рейн, Евгений Борисович
- Розовский, Марк Григорьевич
- Сапгир, Генрих Вениаминович
- Тростников, Виктор Николаевич
Оформители
Напишите отзыв о статье "Метрополь (альманах)"
Ссылки
- [www.museum.ru/C5368 Литературный альманах «Метрополь»].
- [www.vtoraya-literatura.com/publ_811.html Литературный альманах «Метрополь», Ann Arbor: Ardis, 1979]
Источники
- ↑ 1 2 [magazines.russ.ru/nlo/2006/82/de14.html Дело «МетрОполя»]: Стенограмма расширенного заседания секретариата МО СП СССР от 22 января 1979 года / Подготовка текста, публикация, вступительная статья и комментарии Марии Заламбани // «Новое литературное обозрение», 2006, № 82.
- ↑ [antology.igrunov.ru/after_75/periodicals/metropol/1087390559.html В. Ерофеев. Время «Метрополя»] // Антология самиздата / Сост. М. Барбакадзе.
- ↑ [kommersant.ru/doc/217219 «Метрополь» я выбросил на свалку] // «Коммерсантъ», № 67 от 21.04.1999, стр. 10.
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Метрополь (альманах)
– Вы влюблены в меня? – перебила его Наташа.– Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас… Еще четыре года… Тогда я буду просить вашей руки.
Наташа подумала.
– Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать… – сказала она, считая по тоненьким пальчикам. – Хорошо! Так кончено?
И улыбка радости и успокоения осветила ее оживленное лицо.
– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.
Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
