Механизм Кельвина — Гельмгольца
Под механизмом Кельвина — Гельмгольца понимают астрономический процесс, происходящий при остывании поверхности звезды или планеты. Остывание приводит к падению давления, из-за чего планета или звезда сжимается, что в свою очередь приводит к разогреванию ядра. Этот механизм заметен на Юпитере, Сатурне и коричневых карликах, где температура ядра недостаточна для прохождения термоядерной реакции. По оценкам, этот механизм позволяет Юпитеру излучать больше энергии, чем он получает от Солнца, однако для Сатурна это может быть неверно[1].
Первоначально механизм был предложен Кельвином и Гельмгольцем в конце 19-го века для объяснения источника энергии Солнца. К середине 19-го века закон сохранения энергии стал общепринятым. Одним из его следствий является то, что должен быть какой-то источник для того, чтобы Солнце могло излучать энергию продолжительное время. Поскольку ядерные процессы были на тот момент неизвестны, главным кандидатом для объяснения этой энергии стало гравитационное сжатие.
Напишите отзыв о статье "Механизм Кельвина — Гельмгольца"
Примечания
- ↑ Patrick G. J. Irwin. [books.google.com/books?id=p8wCsJweUb0C&pg=PA63&dq=%22kelvin+helmholtz+mechanism%22 Giant Planets of Our Solar System: Atmospheres, Composition, and Structure]. — Springer, 2003. — ISBN 3-540-00681-8.
|
Это заготовка статьи по астрономии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Механизм Кельвина — Гельмгольца
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
