Мехмед Али-паша
| Людвиг Карл Фридрих Детроá (Мехмед-Али-паша) | |
| Ludwig Karl Friedrich Detroit (Detroy) | |
 Мехмед Али-паша | |
| Дата рождения | |
|---|---|
| Место рождения | |
| Дата смерти |
7 сентября 1878 (50 лет) |
| Место смерти | |
| Принадлежность | |
| Род войск |
сухопутные войска |
| Годы службы |
1846—1878 |
| Звание | |
| Сражения/войны | |
| Награды и премии | |
Мехме́д-Али-паша [тур. Mehmet Ali Paşa; настоящее имя — Карл Детрoá (нем. Ludwig Karl Friedrich Detroit (Detroy)); 18 ноября 1827, Бранденбург-на-Хафеле — 7 сентября 1878, Джяковица) — османский офицер немецкого происхождения. Турецкий маршал (1877 год). Участник русско-турецкой войны 1877—1878 годов.
Биография
Родился 18 ноября 1827 в Бранденбург-на-Хафеле (Пруссия). По официальной версии биографии, в 12 лет бежал из семьи в Османскую империю, там же он принял ислам. Получил имя Мехмед Али.
В 1846 году, Али-Паша, который в 1852 году стал великим визирем, послал его учится в военную школу. Он получил приказ идти в ряды османской армии в 1853 году и воевать против России в Крымской войне. Получил чин бригадного генерала и Паши в 1865 году. Участвовал в подавлении восстания в Боснии и Герцеговины в качестве командира армейского корпуса.
18 июля 1877 года занял должность маршала которую занимал Абдул-Керим-Надир-паша. Таким образом, он командовал османской армией в оккупированной Болгарии.
Несмотря на военные успехи в русско-турецкой войне, он не имел никакой политической поддержки и 2 октября 1877 года был уволен со своей должности.
После падения Плевны Мехмед Али был назначен командиром Орханийской армии (25 470 солдат) 22 октября (2 ноября) 1878 года, которая была создана, чтобы защитить Константинополь. Не удалось предотвратить натиск русских с командиром генерал-лейтенантом Иосифом Гурко, который выиграл битву при Правеце. Был освобожден от должности и заменён Шакир-пашой, 22 ноября (4 декабря) 1877 года.
В июне 1878 году он присоединился к делегации Османской которой приняли участие, во главе с Александром Каратеодори на Берлинском конгрессе. Там он был вторым делегатом от Османской империи.
Сразу же после Берлинского конгресса Мехмед Али был отправлен в приграничной зоне Черногории — Албании для подавления восстания. Был убит 7 сентября 1878 года в Джяковице албанскими повстанцами во главе с Сулейманом Вокши.
Мехмед Али изображён на знаменитой картине немецкого художника Антона фон Вернера «Берлинский конгресс». Теодор Хойс, 1-й федеральный президент ФРГ, опубликовал в 1948 году очерк о нём. Среди его внуков и потомков были известные личности, такие как Назым Хикмет (поэт), Али Фуат Джебесой (генерал и министр) и Октай Рифат (писатель).
Напишите отзыв о статье "Мехмед Али-паша"
Литература
- Иосиф Риссе: Mehmend Ali Pascha. In: Historische Kommission für die Provinz Sachsen und für Anhalt (Hrsg.): Mitteldeutsche Lebensbilder. 3. Band Lebensbilder des 18. und 19. Jahrhunderts. Selbstverlag, Magdeburg 1928.
- Теодор Хойс: Mehemed Ali: in: Ders.: Schattenbeschwörung. Randfiguren der deutschen Geschichte, Klöpfer & Meyer, Tübingen 1999.
- Reiswitz, Johann Albrecht Freiherr von, "Detroit, Ludwig Carl Friedrich" in: Neue Deutsche Biographie 3 (1957), S. 620 [Onlinefassung]; URL: [www.deutsche-biographie.de/ppn136192335.html]
Отрывок, характеризующий Мехмед Али-паша
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
