Звероводство

Звероводство (с конца XX века также используется словосочетание «меховая индустрия» — буквальный перевод с английского) — отрасль животноводства по разведению в неволе ценных пушных зверей для получения шкурок. Объекты звероводства — норка, голубой песец, серебристо-чёрная лисица, нутрия, соболь, речной бобр, шиншиллы и другие животные.

С 60-х годов XX века отрасль подвергается резкой критике борцов за права животных и противников натурального меха.

История звероводства

В Российской империи

В Российской империи впервые пушное звероводство возникло в XIV веке в северных районах. Местное население занималось выращиванием с целью получения шкурок выловленного на воле молодняка лисиц и песцов внутри изб и придомовых построек (т. н. лисятники). Одновременно существовала и охота на зверя, которая была намного рентабельней «избяного» звероводства.

Важную роль в становлении российского пушного звероводства сыграл А. В. Мальнер, написавший первую книгу по звероводству. В 1900 году он (по другим данным — О. В. Маркграф) основал «Российское общество хозяйственного разведения промысловых животных и представителей дичи».

В 1917 в России насчитывалось 23 мелкие частновладельческие любительские зверофермы. Там содержалось небольшое количество малоценных в хозяйственном отношении зверей, в частности, красная лисица и белый песец.

В СССР

В 1928 году в ССР были созданы первые специализированные звероводческие совхозы для производства пушнины на экспорт. Среди них — Ширшинский Архангельской области, Пушкинский и Салтыковский Московской области, Тобольский Тюменской области.

В первые годы советской власти разведением пушных зверей занимались представители частных хозяйств, появившихся в годы НЭП.

В январе 1930 года был учреждён государственный Всесоюзный пушной синдикат.

В 1931 году 24 октября было создано Внешнеэкономическое объединение «Союзпушнина», монополизировавшее продажу советских мехов на мировом рынке. Первый аукцион был организован в Ленинграде в марте, на него прибыло 78 представителей 67 зарубежных фирм из 12 стран. На торгах было продано 95 % выставленных для реализации мехов по ценам, в среднем на 6-8 % выше уровня цен лондонского аукциона, состоявшегося в феврале. На первые советские аукционы, в основном поступала промысловая пушнина, на долю клеточной приходилось лишь 3 %.

К 1932 году в СССР было 20 зверосовхозов.

С 1939 года в Воронежском заповеднике впервые начинается плановое разведение речного бобра с целью получения шкурок.

Во время Великой Отечественной войны звероводство сильно пострадало и в послевоенные годы его пришлось организовать заново.

К 1970-м годам основными производителями пушнины в стране стали крупные специализированные зверосовхозы, имеющие большие зверофермы — до 100 тыс. зверей, оснащённые механизированными помещениями для зверей, кормокухнями и машинными холодильниками для хранения кормов, обеспеченные квалифицированными кадрами рабочих и специалистов-звероводов. В СССР их насчитывалось 118. Производство шкурок составляло до 6,3 млн. в год, при этом в РСФСР производилось до 4,8 млн. шкурок. 70 % рынка меховых изделий составляли шкурки клеточных норок.

В России

В начале XXI века специализированные зверосовхозы представляют собой механизированные животноводческие хозяйства. До 85-90 % общего количества основных самок в крупных хозяйствах составляет обычно норка. Звери содержатся в шедах-навесах, в которых размещаются в 2 ряда с центральным проходом надземные клетки из оцинкованной металлической сетки, с сетчатым полом и с навесными или вставными домиками для укрытия и щенения зверей. Шедовая система содержания позволила ликвидировать глистные заболевания зверей и механизировать обслуживание. Нутрии содержатся в наземных бетонированных блокированных клетках с бассейнами для купания.

Основными поставщиками невыделанных шкурок норки на российский рынок пушнины являются специализированные звероводческие хозяйства, причём около 80 % шкурок норки производится крупными зверохозяйствами, с поголовьем самок норки основного стада 10 тыс. голов и более.

За период 1990—2005 гг. товарное производство пушнины в России сократилось в 3,6 раза. В середине 90-х годов сократилась продуктивность зверей, что, как отмечают специалисты, связано с отсутствием доступных кормов и неудовлетворительной ветеринарной работой.

Ёмкость внутреннего рынка пушнины норки клеточного звероводства в 2005 году составила 1 636 680 шкурок.

К началу XXI века в звероводстве наблюдался резкий спад и сокращение объёмов продаж клеточной пушнины.

С 1990 по 2000 год общее производство норки, песца и лисицы сократилось в пять раз — с 16,9 млн. штук в 1990 году до 3 млн. штук в 2000 году. Количество зверохозяйств сократилось до 40 (во времена СССР их было около 250).

По состоянию на 2005 год, самым крупным предприятием индустрии был Салтыковский зверокомбинат, расположенный на территории в 100 гектар в Подмосковье. Там содержится 15 000 норок, 4000 соболей и по 1500 лисиц и песцов

В 2007 году в Хабаровском крае впервые за 15 лет началось возрождение звероводства. По данным СМИ, существовавшие там ранее более 20 крупных хозяйств к тому времени разорились и пришли в упадок. В посёлке Екатеринославка появилась частная ферма, владелица которой завела 60 американских норок.

Научные учреждения

ВНИИОЗ

Всероссийский научно-исследовательский институт охотничьего хозяйства и звероводства (ВНИИОЗ) Российской академии сельскохозяйственных наук, расположенный ныне в Кирове, был создан 15 мая 1922 года при Петровской (ныне Тимирязевской) сельскохозяйственной академии в виде Центральной научно-исследовательской биологической станции, расположенной на территории Погонно-Островского лесничества под Москвой.

По состоянию на 2010 год, в составе института существуют 8 российских филиалов. Общее число сотрудников ВНИИОЗ — 161 человек, в том числе 8 докторов и 31 кандидат наук.

Во ВНИИОЗ были разработаны методы одомашнивания ряда видов диких пушных зверей, созданы их новые типы, среди которых огневка вятская, норка дикого типа, енотовидная собака, были усовершенствованы методы кормления, содержания в разных климатических условиях новых и традиционных объектов разведения, повышения рентабельности звероводства.

НИИПЗК

В 1932 году был создан НИИ кролиководчества (ныне НИИПЗК — Научно-исследовательский институт пушного звероводства и кролиководства), научно-практическая, консультативная деятельность которого способствовала становлению кролиководчества страны: были разработаны нормы кормления, типовые проекты кроликоведческих ферм, меры профилактики и борьбы с болезнями кроликов.

Государственное научное учреждение НИИПЗК имеет 7 научных отделов и лабораторий, уникальную научную библиотеку и экспериментальную ферму. При институте лицензирован и работает ЦИОПЗК, осуществляющий устойчивый мониторинг генофонда пушных зверей и кроликов. Диагностический центр, в составе которого действуют диагностическая лаборатория и лаборатория качества кормов, ежегодно выполняет более 2 тысяч исследований для зверохозяйств.

Аспирантура института в соответствии с лицензией Министерства образования и науки РФ осуществляет подготовку аспирантов по трём специальностям. Функционирует диссертационный совет по защите кандидатских и докторских диссертаций (сельскохозяйственные и ветеринарные науки).

Способы убоя

Убой крупного рогатого скота производится оглушением электрическим током и последующим обескровливанием путём перерезания шейных кровеносных сосудов. Мелкий рогатый скот умерщвляется без предварительного оглушения.

Пушных зверей клеточного содержания умерщвляют внутримышечной инъекцией или электрическим разрядом.

Обработка сырья

Вслед за убоем следует обязательный этап обескровливания. Если тушу не обескровить, то это приведёт к жилистости кожного покрова — серьёзного порока кожи, когда на лицевом слое просматриваются отдельные тёмные жилки; и сырьё будет непригодным к употреблению.

Затем шкуру снимают:

• Пластом снимают шкуры с крупных зверей, КРС, МРС, жеребят. Разрез делают по белой линии (по середине брюшной части), внутреннюю поверхность лап.
• Чулком (с закрытым огузком) снимают шкурку с пушных зверей (горностай, соболь и т. д.). Шкура имеет надрезы в области головы.
• Трубкой (с открытым огузком) снимают с барса, белки, бобра, волка, зайца. При таком способе на шкуре остаются надрезы в области головы, хвоста, на внутренней стороне лап.
• Методом бокового надреза с туш свиней снимают черпаки.

Следующий этап — обезжиривание — удаление подкожного жира, мышц, сухожилий для предотвращения процесса гниения и теклости (вылезания) волоса.

За обезжириванием следует этап консервирования во избежание процесса гниения.

• Пресно-сухое консервирование — сушка кожи при температуре 20-35 градусов и низкой влажности (не более 60%).
• Мокросоление
  • Сухой посол — бахтармянную сторону шкуры покрывают слоем соли в смеси с нафталином (около 0,8% по массе) и в таком состоянии оставляют на 6-7 суток.
  • Тузлукование — выдерживание шкур в растворе соли с добавлением антисептиков на протяжении 16-24 часов. Сырьё, законсервированное тузлукованием, имеет большую прочность и меньшее количество пороков, нежели чем сырьё сухого посола.
• Квашение — обработка ранее законсервированных шкур хлебным квасом с добавлением соли. Используется для сырья из каракуля.
• Кислотно-солевой способ консервирования — натирание шкур раствором соли, алюминиевых квасцов и хлорида аммония.
• Перспективные методы консервирования — радиоактивными лучами, озонированием, низкотемпературной плазмой.

Критика звероводства

Борцы за права животных и люди, считающие использование меха неэтичным и негуманным по отношению к животным, выступают против использования меховых изделий и за закрытие звероводческих предприятий. Есть также активисты, которые выступают не против звероводства и использования меха в целом, а за улучшение условий содержания пушных зверей. Также бывают случаи нападения на фермы и хозяйства с целью хищения зверей для последующего выпуска их на свободу.

Российская организация борцов за права животных Вита, объединяющая также сторонников вегетарианства, с 1990-х годов регулярно выступает против существования отрасли. В 2005 году в письме к российской поп-звезде Кристине Орбакайте, руководитель проектов Константин Сабинин заявил:

Зверофермы — это настоящие концлагеря для животных. На зверофермах лисы, норки, еноты живут в тесных клетках с решётчатым полом, который режет им лапы. Единственное их занятие — ходить взад-вперёд, пытаясь избавиться от скуки и стресса. Животные не могут ни карабкаться, ни рыть землю, ни купаться, в то время как в природе они проводят много времени в воде или на берегу. На зверофермах они содержатся по двое, трое или даже четверо в маленькой клетке. Воздух, которым дышат эти животные, отравлен постоянными испарениями фекалий и мочи, собирающимися под клетками. Замкнутое пространство, теснота, грязь приводят к тому, что у животных развивается невротическое состояние. Нередки случаи каннибализма и другие проявления психических расстройств. В конце этого ада животных ждёт мучительная смерть. Распространёнными методами убоя являются пропускание электрического тока через анальное отверстие/ротовую полость, отравление газом, перелом шейных позвонков и прочее. В большинстве случаев для сохранения шкурки и простоты свежевания процесс убийства происходит наспех. В результате шкуру снимают с ещё живого, едва оглушенного, животного.

В России против использования продуктов звероводства протестуют не только местные борцы за права животных, но и их коллеги, специально ради этого приехавшие из других стран. Вот как описывает их акцию журнал «Русская жизнь» в 2008 году:

В центре Москвы две активистки организации PETA (от англ. People for the Ethical Treatment of Animals) устроили акцию под девизом «Только животные носят мех». Гостьи из Австралии в одежде ограничились заячьими розовыми ушками, заячьими хвостиками, ну и трусики на себе оставили. Держа перед собой картонные сердечки с лозунгами, направленными против пушной индустрии, они стояли вблизи памятника Карлу Марксу на припорошенном снежком газоне. Улыбались. Отвечали на вопросы журналистов, чаще всего почему-то интересовавшихся, будут ли девушки после акции согреваться алкоголем.

3 июня 2005 года было совершено нападение на зверсовхоз «Пушкинский» в Московской области. Ответственность за это преступление взяла на себя организация Фронт Освобождения Животных (ФОЖ), причисленная ФБР к террористическим. Борцы за права животных похитили из клеток трех соболей, а также расписали помещения граффити. 29 июня подобная акция была повторена в расположенном неподалеку от МКАД Балашихинском зверсовхозе — активисты выкрали черно-бурую лису и выпустили её в лес, а 17 июля они вновь побывали в «Пушкинском», выпустив из клеток более 70 норок. 12 животных были выкрадены и отпущены в ближайшем лесу.

В ночь на 1 октября того же года возле здания агентства РИА Новости были повреждены два автомобиля — в одном из них были выбиты все стекла, а у другого разбит капот, на здании агентства были оставлена надпись «Получи за меха» и эмблема ФОЖ. В анонимном заявлении, разосланном ФОЖ, отмечалось, что данные действия были предприняты в отместку за информационную поддержку мехового фестиваля.

Воздействие производства меха на окружающую среду

В 2011 году независимая организация CE Delft издала результаты исследования воздействия производства меха, в частности меха норок, на окружающую среду на примере Нидерландских ферм, который можно считать близко соотносимым с другими фермами в ЕЭС. CE Delft произвели оценку жизненного цикла (ОЖЦ) производства меха с целью количественного выражения воздействия на окружающую среду различных звеньев в производственной цепи. Анализ состоит из двух частей:

• Определение воздействия производства меха по 18 различным показателям для выявления наиболее вредоносной фазы;
• Сравнение воздействия производства меха с воздействием производства распространённых текстильных материалов: хлопка, акрила, полиэстера и шерсти.

Цепь исследовалась на всём протяжении, начиная с производства корма для норок, заканчивая производством 1 килограмма меха. Следующие фазы производства были исследованы:

• Производство корма для норок: корм состоит из куриных и рыбьих потрохов с добавлением пшеничной муки и вспомогательных веществ
• Содержание норок: норок выращивают до возраста 7-8 месяцев, после чего их забивают
• Освежевание: шкура отделяется от туши, очищается и сушится
• Продажа
• Выделывание: процесс преобразования шкуры в мех (сходный с обработкой кожи), готового для использования в промышленности
• Перевозка: между всеми фазами производства имеет место перевозка

Сведения по определённым аспектам не были найдены, поэтому в некоторых случаях были рассмотрены сценарии с самым низким уровнем воздействия производства меха на окружающую среду. Поэтому вычисленные величины могут рассматриваться как наименьшие значения, а действительное воздействие, по всей вероятности, быть намного выше.

Результаты

Производство 1 кг меха требует 11,4 шкур норок, то есть более 11 животных. В течение своей жизни одна норка съедает почти 50 кг корма (включая долю матери), что в итоге даёт 563 кг корма на один кг меха. Это количество оказывает значительное воздействие на окружающую среду.

В сравнении с текстильными материалами, мех имеет наибольшее воздействие по 17 показателям из 18, включая изменение климата, эвтрофикацию и ядовитые выбросы. Во многих случаях воздействие было выше в 2—28 раз, чем у других материалов, даже при взятии значений нижней границы производственной цепи. Исключение составляет только потребление воды: значение для хлопка самое высокое. Другие факторы, оказывающие значимое дополнение к общему воздействию производства меха на среду — это выбросы закиси азота (N₂O) и аммиака (NH₃). Воздействие 1 кг меха норки на изменение климата в 5 раз выше шерсти, имеющий наибольший показатель из всех текстильных материалов.

Разница между воздействием меха и текстильных материалов на окружающую среду

Показатель	Коэффициент соотношения воздействия меха и воздействия текстильного материала с самым высоким показателем
Изменение климата	4,7
Истощение озонового слоя	11,9
Токсичность для человека	3,4
Образование фотохимических окислителей	28,1
Образование твёрдых частиц	17,0
Ионизирующее излучение	2,1
Окисление почвы	15,3
Эвтрофикация пресных вод	5,2
Эвтрофикация морских вод	12,9
Экотоксичность для почв	24,0
Экотоксичность для пресных вод	2,6
Экотоксичность для морских вод	3,2
Использование сельскохозяйственных земель	5,3
Использование городских земель	27,9
Преобразование естественных земель	9,5
Потребление воды	0,4
Потребление металлов	6,8
Потребление ископаемых	6,5

Интересные факты

• Журнал «Русский Newsweek» в 2005 году отмечал, что с падением отечественного звероводства, крупнейшим центром разведения норок стала Дания, которая ежегодно продает до 10 миллионов шкурок.
• Монополистом в разведении песцов была Россия, однако с начала XXI века песца стали активно разводить и в звероводческих хозяйствах Китая.

См. также

• Мех
• Пушнина
• Защита животных
• Меховая мафия СССР

Ссылки

• [bse.sci-lib.com/article045031.html Звероводство] — статья из Большой советской энциклопедии (3-е издание)

Отрывок, характеризующий Звероводство

И она развела руками, чтобы показать свое, в кружевах, серенькое изящное платье, немного ниже грудей опоясанное широкою лентой.
– Soyez tranquille, Lise, vous serez toujours la plus jolie [Будьте спокойны, вы всё будете лучше всех], – отвечала Анна Павловна.
– Vous savez, mon mari m'abandonne, – продолжала она тем же тоном, обращаясь к генералу, – il va se faire tuer. Dites moi, pourquoi cette vilaine guerre, [Вы знаете, мой муж покидает меня. Идет на смерть. Скажите, зачем эта гадкая война,] – сказала она князю Василию и, не дожидаясь ответа, обратилась к дочери князя Василия, к красивой Элен.
– Quelle delicieuse personne, que cette petite princesse! [Что за прелестная особа эта маленькая княгиня!] – сказал князь Василий тихо Анне Павловне.
Вскоре после маленькой княгини вошел массивный, толстый молодой человек с стриженою головой, в очках, светлых панталонах по тогдашней моде, с высоким жабо и в коричневом фраке. Этот толстый молодой человек был незаконный сын знаменитого Екатерининского вельможи, графа Безухого, умиравшего теперь в Москве. Он нигде не служил еще, только что приехал из за границы, где он воспитывался, и был в первый раз в обществе. Анна Павловна приветствовала его поклоном, относящимся к людям самой низшей иерархии в ее салоне. Но, несмотря на это низшее по своему сорту приветствие, при виде вошедшего Пьера в лице Анны Павловны изобразилось беспокойство и страх, подобный тому, который выражается при виде чего нибудь слишком огромного и несвойственного месту. Хотя, действительно, Пьер был несколько больше других мужчин в комнате, но этот страх мог относиться только к тому умному и вместе робкому, наблюдательному и естественному взгляду, отличавшему его от всех в этой гостиной.
– C'est bien aimable a vous, monsieur Pierre , d'etre venu voir une pauvre malade, [Очень любезно с вашей стороны, Пьер, что вы пришли навестить бедную больную,] – сказала ему Анна Павловна, испуганно переглядываясь с тетушкой, к которой она подводила его. Пьер пробурлил что то непонятное и продолжал отыскивать что то глазами. Он радостно, весело улыбнулся, кланяясь маленькой княгине, как близкой знакомой, и подошел к тетушке. Страх Анны Павловны был не напрасен, потому что Пьер, не дослушав речи тетушки о здоровье ее величества, отошел от нее. Анна Павловна испуганно остановила его словами:
– Вы не знаете аббата Морио? он очень интересный человек… – сказала она.
– Да, я слышал про его план вечного мира, и это очень интересно, но едва ли возможно…
– Вы думаете?… – сказала Анна Павловна, чтобы сказать что нибудь и вновь обратиться к своим занятиям хозяйки дома, но Пьер сделал обратную неучтивость. Прежде он, не дослушав слов собеседницы, ушел; теперь он остановил своим разговором собеседницу, которой нужно было от него уйти. Он, нагнув голову и расставив большие ноги, стал доказывать Анне Павловне, почему он полагал, что план аббата был химера.
– Мы после поговорим, – сказала Анна Павловна, улыбаясь.
И, отделавшись от молодого человека, не умеющего жить, она возвратилась к своим занятиям хозяйки дома и продолжала прислушиваться и приглядываться, готовая подать помощь на тот пункт, где ослабевал разговор. Как хозяин прядильной мастерской, посадив работников по местам, прохаживается по заведению, замечая неподвижность или непривычный, скрипящий, слишком громкий звук веретена, торопливо идет, сдерживает или пускает его в надлежащий ход, так и Анна Павловна, прохаживаясь по своей гостиной, подходила к замолкнувшему или слишком много говорившему кружку и одним словом или перемещением опять заводила равномерную, приличную разговорную машину. Но среди этих забот всё виден был в ней особенный страх за Пьера. Она заботливо поглядывала на него в то время, как он подошел послушать то, что говорилось около Мортемара, и отошел к другому кружку, где говорил аббат. Для Пьера, воспитанного за границей, этот вечер Анны Павловны был первый, который он видел в России. Он знал, что тут собрана вся интеллигенция Петербурга, и у него, как у ребенка в игрушечной лавке, разбегались глаза. Он всё боялся пропустить умные разговоры, которые он может услыхать. Глядя на уверенные и изящные выражения лиц, собранных здесь, он всё ждал чего нибудь особенно умного. Наконец, он подошел к Морио. Разговор показался ему интересен, и он остановился, ожидая случая высказать свои мысли, как это любят молодые люди.


Вечер Анны Павловны был пущен. Веретена с разных сторон равномерно и не умолкая шумели. Кроме ma tante, около которой сидела только одна пожилая дама с исплаканным, худым лицом, несколько чужая в этом блестящем обществе, общество разбилось на три кружка. В одном, более мужском, центром был аббат; в другом, молодом, красавица княжна Элен, дочь князя Василия, и хорошенькая, румяная, слишком полная по своей молодости, маленькая княгиня Болконская. В третьем Мортемар и Анна Павловна.
Виконт был миловидный, с мягкими чертами и приемами, молодой человек, очевидно считавший себя знаменитостью, но, по благовоспитанности, скромно предоставлявший пользоваться собой тому обществу, в котором он находился. Анна Павловна, очевидно, угощала им своих гостей. Как хороший метрд`отель подает как нечто сверхъестественно прекрасное тот кусок говядины, который есть не захочется, если увидать его в грязной кухне, так в нынешний вечер Анна Павловна сервировала своим гостям сначала виконта, потом аббата, как что то сверхъестественно утонченное. В кружке Мортемара заговорили тотчас об убиении герцога Энгиенского. Виконт сказал, что герцог Энгиенский погиб от своего великодушия, и что были особенные причины озлобления Бонапарта.
– Ah! voyons. Contez nous cela, vicomte, [Расскажите нам это, виконт,] – сказала Анна Павловна, с радостью чувствуя, как чем то a la Louis XV [в стиле Людовика XV] отзывалась эта фраза, – contez nous cela, vicomte.
Виконт поклонился в знак покорности и учтиво улыбнулся. Анна Павловна сделала круг около виконта и пригласила всех слушать его рассказ.
– Le vicomte a ete personnellement connu de monseigneur, [Виконт был лично знаком с герцогом,] – шепнула Анна Павловна одному. – Le vicomte est un parfait conteur [Bиконт удивительный мастер рассказывать], – проговорила она другому. – Comme on voit l'homme de la bonne compagnie [Как сейчас виден человек хорошего общества], – сказала она третьему; и виконт был подан обществу в самом изящном и выгодном для него свете, как ростбиф на горячем блюде, посыпанный зеленью.
Виконт хотел уже начать свой рассказ и тонко улыбнулся.
– Переходите сюда, chere Helene, [милая Элен,] – сказала Анна Павловна красавице княжне, которая сидела поодаль, составляя центр другого кружка.
Княжна Элен улыбалась; она поднялась с тою же неизменяющеюся улыбкой вполне красивой женщины, с которою она вошла в гостиную. Слегка шумя своею белою бальною робой, убранною плющем и мохом, и блестя белизною плеч, глянцем волос и брильянтов, она прошла между расступившимися мужчинами и прямо, не глядя ни на кого, но всем улыбаясь и как бы любезно предоставляя каждому право любоваться красотою своего стана, полных плеч, очень открытой, по тогдашней моде, груди и спины, и как будто внося с собою блеск бала, подошла к Анне Павловне. Элен была так хороша, что не только не было в ней заметно и тени кокетства, но, напротив, ей как будто совестно было за свою несомненную и слишком сильно и победительно действующую красоту. Она как будто желала и не могла умалить действие своей красоты. Quelle belle personne! [Какая красавица!] – говорил каждый, кто ее видел.
Как будто пораженный чем то необычайным, виконт пожал плечами и о опустил глаза в то время, как она усаживалась перед ним и освещала и его всё тою же неизменною улыбкой.
– Madame, je crains pour mes moyens devant un pareil auditoire, [Я, право, опасаюсь за свои способности перед такой публикой,] сказал он, наклоняя с улыбкой голову.
Княжна облокотила свою открытую полную руку на столик и не нашла нужным что либо сказать. Она улыбаясь ждала. Во все время рассказа она сидела прямо, посматривая изредка то на свою полную красивую руку, которая от давления на стол изменила свою форму, то на еще более красивую грудь, на которой она поправляла брильянтовое ожерелье; поправляла несколько раз складки своего платья и, когда рассказ производил впечатление, оглядывалась на Анну Павловну и тотчас же принимала то самое выражение, которое было на лице фрейлины, и потом опять успокоивалась в сияющей улыбке. Вслед за Элен перешла и маленькая княгиня от чайного стола.
– Attendez moi, je vais prendre mon ouvrage, [Подождите, я возьму мою работу,] – проговорила она. – Voyons, a quoi pensez vous? – обратилась она к князю Ипполиту: – apportez moi mon ridicule. [О чем вы думаете? Принесите мой ридикюль.]
Княгиня, улыбаясь и говоря со всеми, вдруг произвела перестановку и, усевшись, весело оправилась.
– Теперь мне хорошо, – приговаривала она и, попросив начинать, принялась за работу.
Князь Ипполит перенес ей ридикюль, перешел за нею и, близко придвинув к ней кресло, сел подле нее.
Le charmant Hippolyte [Очаровательный Ипполит] поражал своим необыкновенным сходством с сестрою красавицей и еще более тем, что, несмотря на сходство, он был поразительно дурен собой. Черты его лица были те же, как и у сестры, но у той все освещалось жизнерадостною, самодовольною, молодою, неизменною улыбкой жизни и необычайною, античною красотой тела; у брата, напротив, то же лицо было отуманено идиотизмом и неизменно выражало самоуверенную брюзгливость, а тело было худощаво и слабо. Глаза, нос, рот – все сжималось как будто в одну неопределенную и скучную гримасу, а руки и ноги всегда принимали неестественное положение.
– Ce n'est pas une histoire de revenants? [Это не история о привидениях?] – сказал он, усевшись подле княгини и торопливо пристроив к глазам свой лорнет, как будто без этого инструмента он не мог начать говорить.
– Mais non, mon cher, [Вовсе нет,] – пожимая плечами, сказал удивленный рассказчик.
– C'est que je deteste les histoires de revenants, [Дело в том, что я терпеть не могу историй о привидениях,] – сказал он таким тоном, что видно было, – он сказал эти слова, а потом уже понял, что они значили.
Из за самоуверенности, с которой он говорил, никто не мог понять, очень ли умно или очень глупо то, что он сказал. Он был в темнозеленом фраке, в панталонах цвета cuisse de nymphe effrayee, [бедра испуганной нимфы,] как он сам говорил, в чулках и башмаках.
Vicomte [Виконт] рассказал очень мило о том ходившем тогда анекдоте, что герцог Энгиенский тайно ездил в Париж для свидания с m lle George, [мадмуазель Жорж,] и что там он встретился с Бонапарте, пользовавшимся тоже милостями знаменитой актрисы, и что там, встретившись с герцогом, Наполеон случайно упал в тот обморок, которому он был подвержен, и находился во власти герцога, которой герцог не воспользовался, но что Бонапарте впоследствии за это то великодушие и отмстил смертью герцогу.
Рассказ был очень мил и интересен, особенно в том месте, где соперники вдруг узнают друг друга, и дамы, казалось, были в волнении.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказала Анна Павловна, оглядываясь вопросительно на маленькую княгиню.
– Charmant, – прошептала маленькая княгиня, втыкая иголку в работу, как будто в знак того, что интерес и прелесть рассказа мешают ей продолжать работу.
Виконт оценил эту молчаливую похвалу и, благодарно улыбнувшись, стал продолжать; но в это время Анна Павловна, все поглядывавшая на страшного для нее молодого человека, заметила, что он что то слишком горячо и громко говорит с аббатом, и поспешила на помощь к опасному месту. Действительно, Пьеру удалось завязать с аббатом разговор о политическом равновесии, и аббат, видимо заинтересованный простодушной горячностью молодого человека, развивал перед ним свою любимую идею. Оба слишком оживленно и естественно слушали и говорили, и это то не понравилось Анне Павловне.
– Средство – Европейское равновесие и droit des gens [международное право], – говорил аббат. – Стоит одному могущественному государству, как Россия, прославленному за варварство, стать бескорыстно во главе союза, имеющего целью равновесие Европы, – и она спасет мир!
– Как же вы найдете такое равновесие? – начал было Пьер; но в это время подошла Анна Павловна и, строго взглянув на Пьера, спросила итальянца о том, как он переносит здешний климат. Лицо итальянца вдруг изменилось и приняло оскорбительно притворно сладкое выражение, которое, видимо, было привычно ему в разговоре с женщинами.
– Я так очарован прелестями ума и образования общества, в особенности женского, в которое я имел счастье быть принят, что не успел еще подумать о климате, – сказал он.
Не выпуская уже аббата и Пьера, Анна Павловна для удобства наблюдения присоединила их к общему кружку.


В это время в гостиную вошло новое лицо. Новое лицо это был молодой князь Андрей Болконский, муж маленькой княгини. Князь Болконский был небольшого роста, весьма красивый молодой человек с определенными и сухими чертами. Всё в его фигуре, начиная от усталого, скучающего взгляда до тихого мерного шага, представляло самую резкую противоположность с его маленькою, оживленною женой. Ему, видимо, все бывшие в гостиной не только были знакомы, но уж надоели ему так, что и смотреть на них и слушать их ему было очень скучно. Из всех же прискучивших ему лиц, лицо его хорошенькой жены, казалось, больше всех ему надоело. С гримасой, портившею его красивое лицо, он отвернулся от нее. Он поцеловал руку Анны Павловны и, щурясь, оглядел всё общество.
– Vous vous enrolez pour la guerre, mon prince? [Вы собираетесь на войну, князь?] – сказала Анна Павловна.
– Le general Koutouzoff, – сказал Болконский, ударяя на последнем слоге zoff , как француз, – a bien voulu de moi pour aide de camp… [Генералу Кутузову угодно меня к себе в адъютанты.]
– Et Lise, votre femme? [А Лиза, ваша жена?]
– Она поедет в деревню.
– Как вам не грех лишать нас вашей прелестной жены?
– Andre, [Андрей,] – сказала его жена, обращаясь к мужу тем же кокетливым тоном, каким она обращалась к посторонним, – какую историю нам рассказал виконт о m lle Жорж и Бонапарте!
Князь Андрей зажмурился и отвернулся. Пьер, со времени входа князя Андрея в гостиную не спускавший с него радостных, дружелюбных глаз, подошел к нему и взял его за руку. Князь Андрей, не оглядываясь, морщил лицо в гримасу, выражавшую досаду на того, кто трогает его за руку, но, увидав улыбающееся лицо Пьера, улыбнулся неожиданно доброй и приятной улыбкой.
– Вот как!… И ты в большом свете! – сказал он Пьеру.
– Я знал, что вы будете, – отвечал Пьер. – Я приеду к вам ужинать, – прибавил он тихо, чтобы не мешать виконту, который продолжал свой рассказ. – Можно?
– Нет, нельзя, – сказал князь Андрей смеясь, пожатием руки давая знать Пьеру, что этого не нужно спрашивать.
Он что то хотел сказать еще, но в это время поднялся князь Василий с дочерью, и два молодых человека встали, чтобы дать им дорогу.
– Вы меня извините, мой милый виконт, – сказал князь Василий французу, ласково притягивая его за рукав вниз к стулу, чтоб он не вставал. – Этот несчастный праздник у посланника лишает меня удовольствия и прерывает вас. Очень мне грустно покидать ваш восхитительный вечер, – сказал он Анне Павловне.
Дочь его, княжна Элен, слегка придерживая складки платья, пошла между стульев, и улыбка сияла еще светлее на ее прекрасном лице. Пьер смотрел почти испуганными, восторженными глазами на эту красавицу, когда она проходила мимо него.
– Очень хороша, – сказал князь Андрей.
– Очень, – сказал Пьер.
Проходя мимо, князь Василий схватил Пьера за руку и обратился к Анне Павловне.
– Образуйте мне этого медведя, – сказал он. – Вот он месяц живет у меня, и в первый раз я его вижу в свете. Ничто так не нужно молодому человеку, как общество умных женщин.


Анна Павловна улыбнулась и обещалась заняться Пьером, который, она знала, приходился родня по отцу князю Василью. Пожилая дама, сидевшая прежде с ma tante, торопливо встала и догнала князя Василья в передней. С лица ее исчезла вся прежняя притворность интереса. Доброе, исплаканное лицо ее выражало только беспокойство и страх.
– Что же вы мне скажете, князь, о моем Борисе? – сказала она, догоняя его в передней. (Она выговаривала имя Борис с особенным ударением на о ). – Я не могу оставаться дольше в Петербурге. Скажите, какие известия я могу привезти моему бедному мальчику?
Несмотря на то, что князь Василий неохотно и почти неучтиво слушал пожилую даму и даже выказывал нетерпение, она ласково и трогательно улыбалась ему и, чтоб он не ушел, взяла его за руку.
– Что вам стоит сказать слово государю, и он прямо будет переведен в гвардию, – просила она.
– Поверьте, что я сделаю всё, что могу, княгиня, – отвечал князь Василий, – но мне трудно просить государя; я бы советовал вам обратиться к Румянцеву, через князя Голицына: это было бы умнее.
Пожилая дама носила имя княгини Друбецкой, одной из лучших фамилий России, но она была бедна, давно вышла из света и утратила прежние связи. Она приехала теперь, чтобы выхлопотать определение в гвардию своему единственному сыну. Только затем, чтоб увидеть князя Василия, она назвалась и приехала на вечер к Анне Павловне, только затем она слушала историю виконта. Она испугалась слов князя Василия; когда то красивое лицо ее выразило озлобление, но это продолжалось только минуту. Она опять улыбнулась и крепче схватила за руку князя Василия.
– Послушайте, князь, – сказала она, – я никогда не просила вас, никогда не буду просить, никогда не напоминала вам о дружбе моего отца к вам. Но теперь, я Богом заклинаю вас, сделайте это для моего сына, и я буду считать вас благодетелем, – торопливо прибавила она. – Нет, вы не сердитесь, а вы обещайте мне. Я просила Голицына, он отказал. Soyez le bon enfant que vous аvez ete, [Будьте добрым малым, как вы были,] – говорила она, стараясь улыбаться, тогда как в ее глазах были слезы.
– Папа, мы опоздаем, – сказала, повернув свою красивую голову на античных плечах, княжна Элен, ожидавшая у двери.
Но влияние в свете есть капитал, который надо беречь, чтоб он не исчез. Князь Василий знал это, и, раз сообразив, что ежели бы он стал просить за всех, кто его просит, то вскоре ему нельзя было бы просить за себя, он редко употреблял свое влияние. В деле княгини Друбецкой он почувствовал, однако, после ее нового призыва, что то вроде укора совести. Она напомнила ему правду: первыми шагами своими в службе он был обязан ее отцу. Кроме того, он видел по ее приемам, что она – одна из тех женщин, особенно матерей, которые, однажды взяв себе что нибудь в голову, не отстанут до тех пор, пока не исполнят их желания, а в противном случае готовы на ежедневные, ежеминутные приставания и даже на сцены. Это последнее соображение поколебало его.